Книга: Причина смерти
Назад: 12
Дальше: 14

13

Мы мчались по городу, молча слушая новости. Захват атомной электростанции в Олд-Пойнте случился так быстро, что в это верилось с трудом. В голосе репортера то и дело проскальзывали истерические нотки.
— Атомная станция в Олд-Пойнте захвачена террористами, — снова и снова повторял он. — Это произошло сорок пять минут назад, когда автобус, в котором находилось около двадцати мужчин, представившихся сотрудниками энергокомпании, прорвался к главному административному зданию. По некоторым сообщениям, погибли по меньшей мере трое гражданских служащих. — Голос его задрожал, и мы услышали шум вертолета. — Я вижу здесь несколько полицейских автомобилей и пожарных машин, но они держатся на расстоянии и не приближаются. Господи, это ужасно…
Марино припарковался около здания моего офиса. Пару минут мы сидели, слушая одну и ту же повторяющуюся информацию. Здесь, в Ричмонде, все было по-прежнему, стоял чудесный зимний день, и происходящее в Олд-Пойнте, менее чем в ста милях от нас, казалось чем-то нереальным. По улице, как обычно, проносились машины, люди шли по тротуарам, словно ничего и не случилось. Я смотрела перед собой, ничего не замечая и мысленно составляя план ближайших действий.
— Идем, док. — Марино выключил двигатель. — Мне нужен телефон, надо связаться с кем-то из лейтенантов, отдать распоряжения на случай, если в Ричмонде погаснет свет или произойдет что-то похуже.
У меня был свой мобилизационный план, выполнение которого я начала с того, что собрала всех в конференц-зале и объявила о введении чрезвычайного положения на всей территории штата.
— Каждому округу следует оставаться в состоянии готовности. Ядерная катастрофа может представлять опасность для всех округов. Наибольшей угрозе подвергается, как все понимают, округ Тайдуотер. Он же менее всего защищен. — Я повернулась к своему заместителю. — Филдинг, мне хотелось бы, чтобы вы взяли Тайдуотер на себя и во время моего отсутствии исполняли обязанности главного медэксперта округа.
— Сделаю все возможное, — твердо ответил он, хотя обрадоваться такому поручению мог в данной ситуации только сумасшедший.
— Где я сама буду находиться, заранее сказать невозможно. Здесь, в офисе, работаем как обычно. Все тела должны поступать в наш морг. Я имею в виду тех, что будут поступать из Олд-Пойнта, начиная с первых трех жертв.
— Как быть с другими делами по Тайдуотеру? — спросил Филдинг.
— Все остается без изменений. Пусть все идет своим чередом. Насколько я понимаю, у нас пополнение, к работе приступил еще один патологоанатом на временной основе.
— Те тела, которые мы должны принимать, они ведь не будут заражены? — с опаской поинтересовался администратор.
— Пока речь идет только о погибших от огнестрельного оружия.
— И они не облучены?
— Нет.
— А те, что поступят потом? — не унимался администратор.
— Легкая степень облучения — не проблема. Нужно будет лишь как следует отмыть тела и избавиться от одежды и мыльной воды. Иначе следует поступать с теми, которые подвергнутся более длительному воздействию радиации, особенно если тела сильно обгорели и загрязнены, как было в Чернобыле. Их придется помещать в специальный грузовик-рефрижератор. Для работы с ними персонал получит свинцовые защитные костюмы.
— Их кремируют?
— Я буду рекомендовать кремацию. И поэтому тела нужно доставлять в Ричмонд. В нашем анатомическом отделе есть крематорий.
Дверь приоткрылась. Марино просунул голову.
— Док?
Я поднялась и вышла в коридор.
— Бентон вызывает нас в Квантико.
— Не сейчас же.
Я заглянула в зал. Занявший мое место Филдинг что-то говорил, и люди слушали его внимательно, с тревогой и страхом.
— У тебя дорожная сумка с собой? — продолжал, не слушая меня, Марино.
— Это что, действительно так необходимо? — жалобно спросила я.
— Иначе я бы и не спрашивал.
— Ладно, подожди минут пятнадцать. Я только закончу здесь.
Стараясь не выдавать смятения и страха, я сообщила собравшимся, что уезжаю на несколько дней в Квантико, и добавила, что со мной всегда можно связаться по пейджеру. Потом мы с Марино сели в мою машину — его «форд» уже отправили в мастерскую, чтобы привести в порядок разбитый Рошем бампер, — и вскоре уже мчались по 95-й на север. По радио бесконечно повторяли одно и то же, так что в конце концов мы и сами могли бы рассказывать о случившемся не хуже репортеров.
За последние два часа в Олд-Пойнте никто больше не погиб, по крайней мере, о новых жертвах ничего не сообщалось. Террористы уже освободили несколько десятков заложников. В новостях говорили, что людей отпускают по двое-трое. Всех их задерживали, проводили медосмотр, а потом опрашивали.
В Квантико мы прибыли около пяти. Смеркалось. Морские пехотинцы в камуфляже рассаживались по машинам и собирались группами за защитным рубежом, сооруженным из мешков с песком. Проезжая мимо, я с болью всматривалась в юные лица. Дорога повернула, и над деревьями, как всегда неожиданно, выросли желто-коричневые здания. Сам комплекс выглядел обычно и мог бы сойти за университетский городок, если бы не обилие антенн на крышах. Путь нам преградила протянутая поперек дороги зубастая лента.
Вышедший из караулки вооруженный охранник улыбнулся — мы не были здесь чужими — и поднял шлагбаум. Мы припарковались на большой площадке напротив самого высокого из зданий — «Джефферсона», как его здесь называли, — бывшего центром Академии. В нем находились и почта, и тир, и столовая, и магазин, и даже спальные помещения на верхних этажах, включая специально оборудованные комнаты для взятых под защиту свидетелей и шпионов.
Агенты-новобранцы в хаки чистили, разбирали и собирали оружие в ружейной комнате, и в какой-то момент мне даже показалось, что я всю жизнь вдыхала запахи масла и растворителей, слышала шум вырывающегося из дула воздуха. Многое в моей судьбе переплелось с этим местом, где не было, наверно, уголка, не пробуждавшего тех или иных эмоций. Здесь я влюбилась, сюда приходила со своими самыми страшными делами. В этих классах я преподавала и консультировалась и сюда, по неосторожности, привела племянницу.
— Куда идем, бог его знает, — проворчал Марино, когда мы вошли в лифт.
— Давай не будем торопиться. Всему свое время.
Стальные дверцы закрылись, отрезав нас от агентов в новеньких форменных головных уборах.
Марино нажал кнопку нижнего уровня, создававшегося когда-то давно как бомбоубежище для Гувера. Отдел профайлинга, как его по привычке называли во всем мире, находился на глубине в шестьдесят футов, и от ужасов, которые открывали для себя работавшие там люди, невозможно было отвлечься даже взглядом в окно, поскольку таковые просто-напросто отсутствовали. Признаться, я никогда не понимала, как Бентон работал в этих условиях год за годом, потому что я сама, когда консультации затягивались больше, чем на день, начинала сходить с ума и думала только о том, чтобы уйти, уехать, вырваться оттуда.
— Всему свое время? — проворчал Марино, когда лифт остановился. — При нынешнем сценарии времени у нас уже нет. Мы опоздали. Начали врубаться, когда чертова игра уже закончилась.
— Еще не закончилась.
Мы прошли мимо дежурного и свернули в коридор, который вел прямо к кабинету начальника отдела.
— Да уж, будем надеяться, что все это не кончится полным крахом. Вот же, дерьмо. Эх, нам бы сообразить раньше. — Как всегда, когда злился, Марино шагал быстрее.
— Мы не могли сообразить раньше, потому что мало знали.
— А я думаю, кое о чем следовало бы догадаться уже после того странного звонка. Да и потом…
— Ради бога, перестань. О чем мы могли догадаться после звонка? О том, что террористы планируют захватить атомную электростанцию?
Секретарша у Бентона была новая, и я никак не могла вспомнить, как ее зовут.
— Добрый день. Он у себя?
— Как вас представить? — с улыбкой спросила девушка.
Мы назвали свои имена и, набравшись терпения, подождали, пока она доложит о нас боссу. Разговор длился недолго.
Секретарша положила трубку и посмотрела на нас.
— Можете войти.
Уэсли сидел за столом, но при нашем появлении сразу же вскочил. Вид у него был, как обычно, серьезный и даже хмурый. Возможно, этому способствовали серый шерстяной костюм и черный с серым галстук.
— Можем пройти в конференц-зал, — предложил он.
— Зачем? — Марино уже усаживался на стул. — Ждешь кого-то еще?
— Вообще-то, да.
Я осталась стоять, позволив себе лишь на мгновение встретиться с Уэсли взглядом.
— Вот что я вам скажу. — Бентон на секунду задумался. — Давайте останемся здесь. Подождите минутку. — Он подошел к двери. — Эмили, найдется еще один стул?
Мы сели, секретарша принесла еще один стул, и все это время Бентон с трудом сохранял видимость спокойствия. Я знала, каким он бывает, когда нужно сосредоточиться на чем-то одном и принять решение. Знала, каким он бывает, когда страшно.
— Что происходит, вам уже известно.
— Нам известно то же, что и всем, — ответила я. — Мы слушали новости по радио. Одно и то же, по сто раз.
— Может, начать с начала? — предложил Марино.
— У энергокомпании есть окружной филиал в Саффолке, — начал Бентон. — Сегодня, после полудня, оттуда выехал автобус с группой в составе примерно двадцати человек. Заявленная цель — обучающий тренинг в аппаратной Олд-Пойнта. Все мужчины, белые, в возрасте от тридцати до сорока. Все представлялись служащими компании. Им удалось проникнуть в главное здание, где находится аппаратная.
— Они были вооружены, — вставила я.
— Да. На проходной, где стоят рентгеновские аппараты и другие детекторы, они достали полуавтоматическое оружие. Погибли люди; насколько нам известно, три служащих энергокомпании, включая физика-ядерщика, который пришел туда по какому-то делу и случайно задержался на проходной.
— Какие выдвинуты требования? — спросила я. — Они сказали, чего хотят?
Уэсли посмотрел на меня.
— Вот это нас и беспокоит. Мы не знаем, что им нужно.
— Но людей они отпускают, — подал голос Марино.
— Знаю. И это нас тоже беспокоит. Обычно террористы так себя не ведут. — Зазвонил телефон, и Бентон поднял трубку. — Да. Хорошо. Пусть заходит.
Вошедший в кабинет генерал-майор Линвуд Сешнз поздоровался с каждым из нас за руку. Чернокожий, лет сорока пяти, симпатичный мужчина в морской форме, он чинно опустился на стул и поставил на пол пухлый портфель.
— Спасибо, что пришли, — сказал Уэсли.
— К сожалению, повод не самый радостный. — Генерал наклонился и достал из кейса планшет и папку.
— Мы все в одинаковом положении. Познакомьтесь: капитан Пит Марино из полиции Ричмонда и доктор Кей Скарпетта, главный судмедэксперт Вирджинии. — Уэсли снова посмотрел на меня и на этот раз не стал отводить глаз. — Они работают с нами. Доктор Скарпетта, кстати, занимается делами, которые, как мы полагаем, имеют отношение к сегодняшнему происшествию.
Генерал кивнул, но от комментариев воздержался.
Уэсли перевел взгляд с меня на Марино.
— Для начала позвольте познакомить вас с информацией, не имеющей прямого отношения к данному происшествию. У нас есть основания считать, что суда, стоящие на базе ВМС в Норфолке, продаются в недружественные страны. В их числе Иран, Ирак, Ливия, Северная Корея и Алжир.
— А что за суда? — поинтересовался Марино.
— Главным образом подводные лодки. Мы также подозреваем, что верфь покупает их у России, а затем перепродает.
— Почему нам не сказали об этом раньше? — спросила я.
Уэсли на секунду замялся.
— Не было доказательств.
— Тед Эддингс умер, когда спускался там под воду. Его нашли возле подводной лодки.
Мне никто не ответил, потом долгое время молчавший генерал Сешнз произнес:
— Эддингс был репортером. Считается, что он мог искать артефакты времен Гражданской войны.
— А что делал Дэнни? — Мне уже надоело слушать одни и те же дурацкие аргументы. — Исследовал заброшенный туннель в Ричмонде?
— Что делал Дэнни Уэбстер, сказать трудно. Но, насколько мне известно, полиция Чесапика обнаружила в багажнике его машины штык, которым, по всей видимости, и порезали ваши шины.
Я повернулась к генералу.
— Не знаю, откуда у вас эта информация, но если это действительно так, то улику, скорее всего, предъявил детектив Рош.
— Вы правы, штык обнаружил он.
— Полагаю, все, кто здесь собрался, заслуживают полного доверия, — продолжала я, глядя генералу в глаза. — В случае ядерной катастрофы заниматься мертвыми телами по закону надлежит мне. В Олд-Пойнте уже есть погибшие. — Я перевела дух. — По-моему, генерал, пришло время сказать всю правду.
Некоторое время все молчали.
— Эта верфь уже привлекла внимание КВМС, — заговорил Сешнз.
— КВМС? Это еще что такое? — вмешался Марино.
— Командование военно-морских систем ВМС. Помимо прочего, они отвечают и за то, чтобы такие вот верфи соблюдали установленные стандарты.
— В программе факса Эддингса был ярлык КВМС, — вспомнила я. — Он поддерживал с ними какую-то связь?
— Он задавал вопросы. Мы знали, чем занимается мистер Эддингс, но предоставить ему ту информацию, в которой он нуждался, не могли. Как не могли и ответить на ваш, доктор Скарпетта, запрос, направленный по факсу. — Лицо генерала оставалось непроницаемым. — Полагаю, вы и сами это понимаете.
— А что такое МАР в Мемфисе? — спросила я.
— Еще один номер, по которому звонил Эддингс. Маркетинговое агентство реутилизации. Занимается продажей избыточных запасов. Разумеется, с одобрения КВМС.
— Тогда понятно, почему Эддингс поддерживал контакты с этими людьми. Он знал, что творится на верфи, знал о нарушениях тех самых стандартов и, по-видимому, собирал материал для статьи.
— Давайте о стандартах поподробнее, — вмешался Марино. — Какие именно правила должна соблюдать судоверфь?
— Ну, например: если Джексонвилл пожелает получить «Саратогу» или какой-то другой авианосец, КВМС обязан проверить, готов ли город обеспечить условия, соответствующие стандартам ВМС.
— Это какие же условия?
— Например, есть ли у города пять миллионов на ремонтные работы и в состоянии ли он тратить еще два миллиона ежегодно на обслуживание судна. Глубина бухты должна быть не менее тридцати футов. С другой стороны, проверяющий из КВМС, возможно штатский, обязан не реже одного раза в месяц посещать место стоянки и контролировать ход проводимых на корабле работ.
— И на верфи это все соблюдалось? — спросила я.
— Мы не уверены, что контроль осуществляется гражданским специалистом, — ответил генерал, глядя мне в глаза.
И лишь тогда в разговор вступил Уэсли.
— В этом-то и проблема. Таких гражданских специалистов сейчас великое множество, и некоторые из них покупают и продают все подряд, абсолютно не принимая в расчет интересы национальной безопасности страны. Как известно, и верфью в Норфолке управляет гражданская компания. Именно она инспектирует корабли, которые продаются городам или идут на утилизацию.
— А как обстоят дела с подлодкой «Эксплойтер»? — спросила я. — Той самой, возле которой нашли тело Эддингса.
— Это субмарина класса «Зулу», оснащена баллистическими ракетами. Десять торпедных аппаратов, две пусковые ракетные установки. Строилась с тысяча девятьсот пятьдесят пятого по тысяча девятьсот пятьдесят седьмой. Начиная с шестидесятых, все строящиеся в США подлодки — атомные.
— Значит, та, о которой идет речь, — старая, — прокомментировал Марино. — Не атомная.
— Поставить на нее атомный двигатель невозможно, — ответил генерал. — Но торпеду или ракету можно укомплектовать какой угодно боеголовкой.
— Вы хотите сказать, что подлодка, возле которой я спускалась, может быть переоборудована для стрельбы ядерными зарядами? — спросила я, чувствуя, как сгущается нависшая надо мной тень страха.
Генерал слегка наклонился ко мне.
— Доктор Скарпетта, у нас нет оснований предполагать, что эта подлодка была модернизирована здесь, на территории Соединенных Штатов. Достаточно просто вывести субмарину в море, где ее может перехватить нежелательный субъект. Переоснащение можно провести, например, в Алжире или в Ираке. Но чего не могут сделать ни Алжир, ни Ирак, так это произвести собственными силами оружейный плутоний.
— И где же его можно взять? — спросил Марино. — На электростанции плутоний не получишь. А если террористы считают иначе, то мы, получается, имеем дело с шайкой недоумков.
— Сделать это на станции Олд-Пойнт действительно очень трудно, — согласилась я. — Практически невозможно.
— Такой человек, как Джоэл Хэнд, о трудностях не думает, — заметил Уэсли.
— Да, это трудно, но шанс все-таки есть, — добавил Сешнз. — После установки новых топливных стержней плутоний можно получать из них в течение двух месяцев.
— А часто меняют эти стержни? — спросил Марино.
— На Олд-Пойнте замена топливных стержней происходит через каждые пятнадцать месяцев. Но меняют не все сразу, а только треть из них. Это восемьдесят сборок или три атомные бомбы.
— В таком случае Хэнд должен был знать график, — вставила я.
— Конечно.
Я подумала о хакере, проникшем в компьютерную систему энергокомпании.
— Значит, у них был там свой человек.
Генерал кивнул.
— Мы полагаем, что знаем, кто мог дать террористам информацию. Это высокопоставленный сотрудник компании. Достаточно влиятельный человек, чтобы было принято решение разместить периферийное отделение компании на участке, примыкающем к ферме Хэнда.
— Вы имеете в виду Джошуа Хейза?
— Да.
— Вот же дерьмо, — проворчал Марино. — Похоже, Хэнд готовился к захвату несколько лет, а значит, получал откуда-то большие деньги.
— Несомненно, — согласился генерал. — Операции такого масштаба планируются годами, и кто-то их финансирует.
— Не надо забывать, — добавил Уэсли, — что для фанатика вроде Хэнда само участие в религиозной войне имеет огромное значение. Он может позволить себе потерпеть.
— Скажите, генерал, — продолжала я, — если подводная лодка, о которой мы говорим, готовится для перехода в какой-то далекий порт, КВМС может об этом узнать?
— Должен.
— Каким образом?
— Возможностей немало. Например, когда корабли стоят на приколе, их торпедные и ракетные установки закрываются поверх корпуса стальными пластинами. Средства связи и вооружение снимаются.
— То есть нарушение, по крайней мере, некоторых из этих правил можно выявить, не поднимаясь на борт? — подхватила я.
Он взглянул на меня и, поняв, к чему я клоню, медленно кивнул.
— Да, можно.
— Можно спуститься под воду, обойти подлодку и обнаружить, например, что пусковые трубы не запечатаны, а стальные пластины не приварены.
— Да, это вполне вероятно, — повторил генерал.
— Так вот, именно этим и занимался Тед Эддингс.
— Боюсь, что да, — согласился Уэсли. — Водолазы нашли его фотоаппарат, и мы просмотрели пленку. — Кадров только три. Качество плохое, но на всех трех видны болты, которыми пластина крепилась к корпусу «Эксплойтера». Судя по всему, он недолго оставался под водой живым.
— И где эта подлодка сейчас?
Генерал на мгновение замялся.
— Сейчас мы, можно сказать, пытаемся преследовать ее.
— Значит, субмарина ушла.
— Она покинула порт примерно в то же время, когда террористы захватили атомную станцию.
Я обвела взглядом сидящих в комнате мужчин.
— Что ж, я думаю, теперь мы понимаем, почему Эддингс так волновался из-за своей безопасности.
— Его кто-то подставил, — произнес Марино. — Трудно поверить, что кто-то вдруг решил в последнюю минуту отравить его цианидом.
— Нет, это было расчетливое, тщательно спланированное убийство, совершенное кем-то, кому он доверял, — согласился Уэсли. — Эддингс не стал бы рассказывать первому встречному о своих планах.
Я подумала о еще одном ярлыке в программе факса Эддингса. КПТ могло означать «капитан». Например, капитан Грин.
Выслушав меня, Уэсли кивнул.
— Да, у Эддингса должен был быть, по крайней мере, один источник из персонала базы. Кто-то, кто сливал ему информацию. И я подозреваю, что этот кто-то либо подставил его сам, либо помог это сделать кому-то другому. — Он посмотрел на меня. — Из распечатки телефонных звонков следует, что в последние месяцы Эддингс часто общался с Грином. И началось это прошлой осенью, когда он готовил вполне безобидный материал о верфи.
— Но потом Тед копнул глубже… — подсказала я.
— Вообще-то его любопытство пошло нам на пользу, — признался Сешнз. — Мы тоже начали копать глубже. Расследование ведется дольше, чем вы предполагаете. — Он выдержал небольшую паузу и даже едва заметно улыбнулся. — В некоторых моментах, доктор Скарпетта, вы вовсе не были так уж одиноки.
— Надеюсь, вы скажете спасибо Джероду и Кай Су, — произнесла я, полагая, что эти двое из «морских котиков».
Но ответил мне не генерал, а Уэсли.
— Я так и сделаю. Или, может быть, поблагодаришь их сама, когда в следующий раз навестишь КСЗ.
— Генерал Сешнз. — Я вернулась к теме, представлявшейся мне более обыденной. — Вы случайно не знаете, крысы представляют проблему на списанном корабле?
— Крысы всегда проблема. На любом корабле.
— Дело в том, что цианид, помимо прочего, используется для уничтожения грызунов, и на верфи наверняка есть его запасы.
— Я уже дал вам понять, что капитан Грин очень нас беспокоит.
— В отличие от неосионистов? — спросила я.
— Нет, — ответил за генерала Уэсли. — Не в отличие, а в связи с ними. Мне представляется, что Грин выполняет для неосионистов роль связного, в данном случае с верфью, а вот Рош всего лишь был у него на подхвате. Запугивает, следит, подбрасывает улики.
— Но Дэнни он не убивал.
— Дэнни убил какой-то психопат, способный легко адаптироваться в нормальном обществе и поэтому не привлекший к себе внимания за время ожидания у «Хилл-Кафе». Полагаю, это белый мужчина, в возрасте между тридцатью и сорока, опытный охотник, знаток оружия.
— Смахивает на одного из тех придурков, что захватили Олд-Пойнт, — заметил Марино.
— Да. Убийство Дэнни, независимо от того, был он намеченной жертвой или случайной, воспринималось им в качестве своего рода охотничьего испытания, вроде как сурка подстрелить. И сорок пятый «зиг-зауэр» этот тип купил, скорее всего, на выставке оружия, там же, где и «блэк тэлон».
— Вы ведь вроде бы говорили, что «зиг-зауэр» принадлежал полицейскому? — напомнил генерал.
— Верно, но потом пошел по рукам и в конце концов оказался…
— У одного из последователей Хэнда, — сказал Марино. — Того же парня, что убрал в Мэриленде Шапиро.
— Именно.
— Вопрос в том, что, по их мнению, известно вам? — обратился ко мне генерал.
— Я думала об этом, но так ничего и не придумала.
— Поставь себя на их место, — предложил Уэсли. — Что такое ты можешь знать, чего не знают другие?
— Ну, они могут думать, что у меня Книга. — Ничего другого на ум не пришло. — И, похоже, эта Книга для них так же священна, как кладбище для индейцев.
— Но что в ней такого, о чем не должны знать посторонние? — спросил Сешнз.
— Самое опасное для них — разоблачение того самого плана, который они только что привели в исполнение.
— Ну конечно. Они не могли бы осуществить его, если бы кто-то о нем рассказал. — Уэсли посмотрел на меня, и я увидела в его глазах тысячи мыслей. — Что знает доктор Мант?
— Не спрашивала. На мои звонки он не отвечает, а я уже оставила ему кучу сообщений.
— Не странно ли?
— Согласна, странно. Но не думаю, что с ним что-то случилось, иначе бы мы уже узнали об этом. Предполагаю, что доктор Мант просто боится.
— Доктор Мант — медэксперт в округе Тайдуотер, — пояснил Уэсли.
— Тогда вам, пожалуй, стоит его повидать, — предложил мне генерал.
— Учитывая обстоятельства, время не самое подходящее.
— Напротив, самое подходящее.
— Возможно, вы и правы, — согласился Уэсли. — Наша единственная надежда — проникнуть в их мозги. Информация Манта может оказаться весьма полезной. Вполне допускаю, что именно поэтому он и прячется.
— Я — за то, что с ним нужно увидеться немедленно, — сказал генерал. — Сейчас нас беспокоит, не произойдет ли то же самое в Англии. Это, Бентон, мы с вами уже обсудили. Еще один человек лишним не будет, верно? Лишь бы в «Бритиш эйруэйз» не возражали. — Он покачал головой и криво усмехнулся. — А если все же будут против, я ведь всегда могу позвонить в Пентагон.
— Кей, нам нужно вам кое-что объяснить, — начал Уэсли, не обращая внимания на Марино, метавшего сердитые взгляды. — Не исключено, что нечто подобное Олд-Пойнту происходит и в Европе. Захват атомной станции в Вирджинии — событие далеко не спонтанное. Есть опасения, что ситуация может повториться в других крупных городах мира.
— Хочешь сказать, эти недоумки-неосионисты добрались и до Англии? — Марино уже закипал от злости.
— Точных сведений нет, но это не исключается. Их везде хватает.
— Ну так вот, у меня тоже есть мнение на этот счет. — Марино посмотрел на меня, как прокурор на обвиняемого. — У нас здесь угроза ядерной катастрофы. Не думаешь, что тебе лучше остаться?
— Я бы и сама это предпочла.
— Если вы поможете, то, будем надеяться, здесь для вас работы не будет, — заметил Сешнз.
— Это я тоже понимаю. И на превентивные меры полагаюсь никак не меньше остальных.
— Ты готова? — спросил Уэсли.
— Мои люди уже мобилизованы и готовы ко всему, что бы ни случилось. Другие доктора знают, что делать. Я помогу вам, чем только смогу.
Но Марино все равно не успокаивался.
— Это небезопасно. — Он угрюмо посмотрел на Уэсли. — Ее нельзя посылать в аэропорт и еще бог весть куда. Ведь мы не знаем, что там может произойти.
— Ты прав, Пит, — задумчиво сказал Уэсли. — И мы этого не сделаем.
Назад: 12
Дальше: 14