2
Старший инспектор Джеймс Пейдж слушал их доклад в своём крохотном кабинете, который раньше использовался как общая кладовка всего уголовного отдела. Полицейское отделение на Гейфилд-сквер являлось частью городского дивизиона «Б», но этот статус должны были вот-вот отменить, и Пейдж опасался, что и само отделение будет закрыто, расформировано, реорганизовано. Маленькая площадь снаружи представляла собой, в сущности, пятачок зелёной травы, на который нечасто заглядывала газонокосилка. Машины носились туда-сюда по Лит-уок, и от их движения дребезжали стёкла. Впрочем, Пейджа это не заботило — в его кабинете не было окон.
— И каким же образом сапожок оказался на этом месте? — спросил он.
Ребус и Кларк стояли, потому что в кабинете было место только для одного стула — того, на котором сидел их начальник.
— Тот, кто сидел за рулём, сбежал с места происшествия, — пояснил Ребус. — Отсюда вытекают две версии. Согласно одной, девушка на какое-то время пришла в себя и перелезла на водительское сиденье.
— Зачем?
— Чтобы выгородить того, кто сидел за рулём. Чтобы мы решили, будто машину вела она.
Пейдж задумался.
— Так, а вторая версия?
— Водитель либо не терял сознания, либо пришёл в себя раньше её. Он, или она, запаниковал — уж не знаю, по какой причине, — и дал дёру. Но перед этим отстегнул её и перетащил на водительское сиденье.
— Забыв пристегнуть её ремнём безопасности, — добавила Кларк.
— И вы всё это выводите из того факта, что коричневый замшевый сапожок оказался не в той нише для ног? — Пейдж перевёл взгляд с Кларк на Ребуса.
— Да, — ответила она.
— Ну, допустим, вы правы. И что это меняет?
— Водитель, возможно, был пьян или обкурился, — сказал Ребус.
— Или участвовал в противозаконных гонках, — сказала Кларк. — Или за ним гнались… Мы ничего не узнаем толком, пока не начнём копать. У Джессики квартира на Грейт-Кинг-стрит, она делит её с кем-то по имени Элис или Элисон. Упоминался ещё бойфренд.
Пейдж задумчиво почесал нос.
— Не хочется, чтобы кто-то думал, будто мы лопухи, — подсказал Ребус. — Один быстрый визит в её квартиру может многое прояснить.
— Мы съездим туда сегодня вечером, — подтвердила Кларк. — Эта Элис или Элисон — студентка. Днём у неё, вероятно, занятия.
— Хорошо. — Пейдж принял решение. — Только объясните мне, пожалуйста: почему, когда вы двое берётесь за дело, — значит, жди заморочек?
— Это всё она, — сказал Ребус, ткнув в Кларк пальцем.
— Это всё он, — почти одновременно с ним сказала Кларк.
Выйдя за дверь кабинета начальника, оба сделали несколько глубоких вдохов. В ящике Пейджа дышать было нечем, но он себя там чувствовал прекрасно, словно дискомфорт для его жизнеобеспечения был то же, что для других кислород. Два констебля, Кристин Эссон и Ронни Огилви, заполняли какие-то бумаги. Кларк проверила, нет ли на её телефоне посланий, а Ребус приготовил себе кофе.
— Молока нет, — предупредила его Эссон.
— Мы его столько потребляем, что пора бы скинуться и купить корову, — добавил Огилви.
— Заодно и травка на площади стала бы покороче, — согласился Ребус, выглянув в окно на Гейфилд-сквер. Оконная рама задрожала: внизу проехал грузовик.
Он спросил у Кларк, не вскипятить ли ей воду, но она грустно покачала головой:
— Нет, без молока не пью.
— У меня, кажется, где-то в ящике есть пакетик сухого молока, — сказала Эссон.
— Сухого? — переспросил Ребус. — У нас что — Вторая мировая? Мне казалось, мы на пороге рождения новой счастливой страны.
— Только если ты поднимешь задницу, чтобы проголосовать за неё, — упрекнула его Кларк.
— Я тебе скажу, в каком квадратике я собираюсь поставить крестик. Голосую за пару порций виски после посещения Грейт-Кинг-стрит.
Но Кларк помотала головой.
— У меня свои планы на ужин, — объяснила она.
— Я думал, с этим покончено. — Ребус кивнул на кабинет Пейджа.
— С этим — да.
Кристин Эссон решила, что Ребуса необходимо просветить.
— Одинокая девушка недолго сидит на голодном пайке в этом городе.
— Знаешь по собственному опыту? — вставил Огилви.
— Так кто же это тогда? — спросил Ребус, сверля Кларк взглядом поверх кружки.
— У меня не может быть личной жизни?
— Бога ради. Если убедишь меня, что у него честные намерения.
Кларк закатила глаза и решила всё-таки приготовить кофе. Но Ребус не сдавался — губы у него вытянулись, он погрузился в размышления. Наконец он вразвалочку подошёл к Кларк и шепнул ей на ухо:
— Юрист из прокуратуры.
Она на секунду замерла, потом набрала ложку растворимого кофе и высыпала её в чистую кружку.
— Ну и ну, — сказал Ребус. Теперь она впилась в него взглядом, требуя объяснений. — Когда Макари со своей командой пришла в столовку, — растолковал он, — ты чуть приосанилась и поправила чёлку. Я было подумал, это ради неё. Не помню, чтобы кто-то из её сопровождения показался мне умным или красивым.
— Значит, детектив из тебя никудышный.
— Это я уже слышал. Так куда он тебя пригласил — надеюсь, в приличное место?
— Зачем тебе знать?
— Чтобы принарядиться, тебе понадобится время. Думаю, я мог бы и один съездить на Грейт-Кинг-стрит…
Но Кларк не дала ему закончить:
— У тебя всё ещё «испытательный срок» — не забыл? Чуть что не так — и тебя отсюда вышвырнут.
— Слушаюсь, босс. — Он помолчал. — То есть ни в какое шикарное заведение он тебя не поведёт? Следовательно, он не ахти какое начальство. Только не говори мне, что ты завела себе молокососа.
Кларк ткнула пальцем ему в грудь:
— У каждого есть предел терпения, Джон.
Однако она улыбалась. И Ребус тоже улыбался. Он повернулся к Эссон и Огилви:
— Как, ребята, кто из вас не против вечером поработать топтуном?
— Я тебя предупреждаю. — На сей раз Кларк ткнула его сильнее.
Грейт-Кинг-стрит в Новом городе представляла собой широкий проезд, тянущийся от Хоу-стрит до Драммонд-плейс. Трёх- и четырёхэтажные здания возводились в начале девятнадцатого века как особняки, но теперь многие из них были разделены на квартиры. Ребус никогда не был особым поклонником Нового города. Во-первых, чтобы вернуться в центр, нужно было преодолеть крутой подъём. Во-вторых, перед домами не было садиков и с парковкой постоянно возникали затруднения.
На двери, которую они искали, оказались четыре кнопки домофона, и возле самой верхней — табличка: «Трейнор/Белл».
— Предположительно верхний этаж, — пробормотал Ребус.
— Может, ещё никого нет дома, — в порядке утешения сказала Кларк. Но когда она нажала кнопку, ей ответил искажённый динамиком голос.
— Мисс Белл? — спросила Кларк.
— Да.
— Это полиция. Нам нужно поговорить с вами о Джессике.
— Я так и знала! Дверь открыта — мы на верхнем этаже.
— «Я так и знала», — эхом отозвался Ребус, нажимая ручку.
Когда они добрались до последнего этажа, он пыхтел как паровоз. Кларк вежливо поинтересовалась, как ему удалось пройти врачебную комиссию. Он что-то прокашлял в ответ и вверху увидел женскую голову, которая склонилась над перилами.
— Я здесь, — сказала Элис или Элисон Белл, и, когда девушка пропускала их в квартиру, Кларк решила наконец выяснить, как именно её зовут.
— Элис, — подтвердила студентка.
Ребус ожидал увидеть высокие потолки, просторные комнаты, но квартира располагалась в мансарде. В коридоре, и без того узком, стояли два велосипеда. Элис Белл не потрудилась попросить их предъявить удостоверения. Мимо маленькой кухоньки они прошли за ней в гостиную. Из динамиков, подключённых к mp3-плееру, слышалась классическая музыка — виолончель без сопровождения. И в углу на подставке тоже стояла виолончель.
— Это ваша или Джессики? — спросил Ребус.
Но Белл испуганно смотрела на Шивон.
— Даже спрашивать боюсь, — произнесла девушка.
— Она поправится, — успокоила её Кларк.
Колени у Элис подкосились, и она тяжело опустилась в кресло. Кларк и Ребус устроились на диване.
— Что случилось? — спросила Белл.
— Автомобильная авария. Вы о ней беспокоились?
— Отправила ей несколько эсэмэсок — сегодня она не пришла на занятия, а это на неё непохоже.
— Вы изучаете историю искусств?
Девушка кивнула. На ней были чёрные джинсы и не застёгнутый кардиган поверх футболки. Пирсингов или татуировок Ребус не заметил. Круглое лицо и пухлые щёчки — как у херувимчика на картине, подумал Ребус. Кудрявые каштановые волосы только усиливали это впечатление.
— Давно вы знаете Джессику? — спросил Ребус.
— Почти год. Она на факультете повсюду развесила объявления: сдаётся комната. Ну вот я ей и позвонила. — Она помолчала. — Она и вправду выздоровеет?
— Травма шеи, растяжения, синяки, — сказала Кларк. — Её отец, кажется, считает, что она ездит аккуратно.
— Это правда.
— Значит, вчера вечером она изменила своим правилам.
— А что произошло?
— Авария случилась за аэропортом, на загородной дороге. Не знаете, как её туда занесло?
Белл недоумённо пожала плечами и спросила:
— Так её отец здесь?
— Он с ней в больнице.
— Я должна её навестить.
— Есть у неё ещё друзья, которых нужно поставить в известность? — спросила Кларк.
— Бойфренд, например? — добавил Ребус.
— Форбс? — Голос у неё зазвучал чуть выше. — А что — никто не… — Она замолчала на полуслове, зажала ладони между колен, уставилась на покрытый лаком паркет.
— Мы не знаем, как с ним связаться, — призналась Кларк.
— Я могу ему позвонить.
— Отлично, но мы и сами хотели бы с ним поговорить. — Ребус откашлялся. — Вы когда в последний раз видели Джессику?
— Вчера. Около четырёх или пяти.
— Здесь, в квартире?
— Столкнулись в дверях, она как раз уезжала.
— Куда?
— Не знаю точно.
— Но на машине?
— Я думаю, да.
— И вам не известно, есть ли у неё друзья в Керклистоне или Броксберне?
— Я даже не знаю, где это.
— А вы сами откуда?
— Из Стерлинга.
Ребус кинул взгляд на Кларк — что дальше?
— Вы хотели сообщить нам телефон Форбса, — напомнила студентке Кларк. — И заодно его фамилию.
— Его зовут Форбс Маккаски.
— Маккаски, — повторила за ней Кларк, добавляя его имя в адресную книгу телефона.
— Как Патрик Маккаски.
Кларк посмотрела на Элис Белл.
— Политик?
Белл кивнула. Кларк вопросительно взглянула на Ребуса, который в ответ только скривил губы. Белл выудила из кармана телефон, нашла номер Форбса и продиктовала его Кларк.
— Хотите, чтобы я ему позвонила? — спросила она.
— Если вы не против.
Но Белл вроде бы передумала. Она повертела телефон в руке и сказала, что позвонит ему позже, когда они уйдут.
— Вы по-прежнему хотите поговорить с ним? — спросила она. — Не возражаете, если я его предупрежу? — (Кларк кивнула.) — Спасибо.
Студентка встала, а за ней Кларк и Ребус. Белл проводила их до двери. Ребус хотел было попросить показать им комнату Джессики, но решил, что пока у них для этого нет оснований. На прощание Белл пожала руку обоим детективам. Она уже хотела закрыть дверь, но тут Кларк вспомнила, что не записала номер телефона самой Белл. Студентка быстро продиктовала номер, и дверь за ними захлопнулась.
— «Я его предупрежу»? — повторил Ребус.
— Да, я обратила внимание.
— Что будем делать?
Она посмотрела на часы.
— Мне нужно домой — переодеться для дешёвого ужина.
— Но сначала ты меня подвезёшь.
— Вверх по холму до «Оксфорд-бара»?
— Тебе ещё придётся поработать над собой, чтобы стать детективом…
Бистро «Бия» представляло собой ресторанчик во французском стиле на Колинтон-роуд. Местные называли этот квартал Святой угол — из-за скопления церквей на пересечении улиц: Кларк насчитала четыре, хотя не была уверена, что все они действующие. Дэвид Гэлвин уже сидел за столиком. Увидев её, он поднялся, и на его лице появилась широкая улыбка. Он был высокий, стройный, в тёмном костюме с белой рубашкой, расстёгнутой на шее. Чмокнув его в щёку, она спросила, это ли называется у него неофициальным стилем одежды.
— Я брал пример с «Бешеных псов», — пояснил он. — Одеты с иголочки, но сразу видно — крутые ребята.
— Попытка зачтена.
Гэлвин был моложе её всего на два года и работал в прокурорской службе со времени переезда в Эдинбург пять лет назад. Минувшей осенью они сотрудничали по одному делу, тогда-то он в первый раз и пригласил её в бар под тем предлогом, что им нужно сверить записи. Теперь это стало у них чем-то вроде пароля — примерно раз в неделю он отправлял ей эсэмэску с предложением устроить вечером «совещание».
— Я здесь в первый раз, — сказала Кларк, оглядывая интерьер.
— Мне здесь нравится — и всего в пяти минутах от дома.
— Не моего.
Улыбка сошла с его лица.
— Как же я не подумал…
— Ничего страшного, Дэвид, — всегда можно взять такси.
Официант протянул ей меню, и, прежде чем его раскрыть, она заказала джин с лаймом и содовой.
— А мне на пробу что-нибудь из этого, — сказал Гэлвин официанту. Потом, повернувшись к Кларк, спросил: — Трудный был день?
— Не особенно. А у тебя?
Он пожал плечами:
— Всё как всегда.
— Как тебе прощальный обед у главного констебля?
— Спасибо, что пригласили.
— Это ваша прокурорша расстаралась?
— Она любит, чтобы её сопровождали.
— Так она чувствует себя значительнее? — высказала предположение Кларк.
Гэлвин снова пожал плечами и сосредоточился на меню.
— Здесь всё вкусно, — сказал он.
— Риллет из лосося, а потом лопатку ягнёнка, — решила Кларк.
— Недолго ты мучилась с выбором.
— Не люблю тянуть резину.
Принесли аперитив, они чокнулись, пригубили.
— Как работается со старым спарринг-партнёром? — поинтересовался Гэлвин.
— С Джоном? Пока никаких затруднений.
— Ходит по струнке? Выполняет распоряжения?
Кларк удивлённо посмотрела на него:
— У тебя что-то на уме, Дэвид?
Гэлвин замотал головой. Официант всё топтался поблизости, и они сделали заказ. На столе был хлеб, и Кларк отломила кусочек, вдруг поняв, что давно не ела.
— Вино будем заказывать?
— Мне бокала белого вполне хватит.
— Разливное? — уточнил официант.
— Разливное, — согласилась Кларк.
— Большой бокал или маленький?
— Большой.
— И мне то же самое, — сказал ему Гэлвин. Потом откинулся на спинку стула и на мгновение закрыл глаза.
— Приятно иногда отключиться? — сказала Кларк.
— Такие, как мы с тобой, не умеют отключаться. Мотор всегда работает, Шивон.
— Ты бы так не говорил, если бы увидел меня на диване с коробкой мороженого. Но раз уж мы заговорили о работе…
— Да?
— Ты знаком с Патриком Маккаски?
— Министром юстиции? — поднял бровь Гэлвин. — Ну, это не мой уровень. Я присутствовал на нескольких заседаниях, где он выступал.
— Я его прогуглила — стойкий приверженец Шотландской национальной партии… Лицо кампании «Скажи „да“»… жена — юрист по имени Бетани…
— Она, кажется, американка. У неё юридическая фирма в Глазго.
— Но сам он не работал в юриспруденции?
— Учился на юридическом в университете, но потом ушёл в политику… Хотя он, видимо, проштудировал какую-то специальную литературу — в ускоренном режиме, когда готовился занять министерский пост. Почему ты спрашиваешь?
— У него есть сын по имени Форбс. А у сына подружка — Джессика Трейнор.
— Никак не связана с Оуэном Трейнором? — прервал её Гэлвин.
Кларк спохватилась, что не знает имени Трейнора.
— Кто такой Оуэн Трейнор?
— Бизнесмен с юга. Некоторое время назад расследовалось одно дело. Об этом писала пресса.
— А что за дело?
— Обанкротилась одна из его компаний. Куча рассерженных инвесторов.
— И?
— Самого рассерженного и скандального избили на пороге его дома.
— Это где было — в Лондоне? — (Гэлвин кивнул.) — Почему ты обратил на это внимание?
— По ассоциации с одним делом, которое мы изучали в университете, только и всего.
Кларк представила себе отца Джессики.
— У этого Трейнора большие связи в лондонской полиции.
— Тогда, наверное, не он. Да, так там про Форбса Маккаски?
— Джессика Трейнор попала в аварию. Её нашли на водительском сиденье, но у нас нет уверенности, что за рулём была она.
— Она цела?
— Более или менее.
Гэлвин задумался.
— И Форбс убежал?
— Мы этого не знаем — мы с ним ещё не говорили.
— Для папочки это плохие новости.
— Да, нежелательные.
— Если речь идёт о возможном уголовном преступлении, то это ещё мягко сказано.
Гэлвина явно заинтересовала эта история.
— Мы пока не собираемся передавать это дело вашей конторе, — предупредила его Кларк. — Повторяю, улик у нас нет. К тому же начальство не любит скандалов.
— Я знаю — знаком с вашим шефом. Он всё ещё переживает за будущее Гейфилд-сквер?
— Мы все переживаем.
— Тебе, Шивон, беспокоиться не о чем. Сокращать будут в основном гражданских.
— И что, мне теперь придётся самой печатать циркуляры? Самой снимать пальчики? Может быть, научиться самой делать вскрытие?..
Принесли закуски, и разговор прервался — они принялись за еду. Пока они ждали горячее, Кларк вытащила телефон, собираясь прогуглить Оуэна Трейнора, но Интернет не работал.
— Тут приём ужасный, — сообщил ей Гэлвин. — Даже не верится, что сидишь в центре города.
— Столичного к тому же. — Она захлопнула мобильник. Вернулся официант, спросил, понравилось ли им вино. — Замечательное, — сказала ему Кларк, только теперь заметив, что Гэлвин к своему бокалу не притронулся. Да и с аперитивом он не усердствовал.
— Хочешь сохранить светлую голову? — подколола она его.
— Что-то в этом роде.
Полчаса спустя, когда унесли пустые тарелки, официант спросил, не желают ли они чего-нибудь на десерт. Кларк посмотрела на своего спутника и сказала, что десерт им не нужен.
— Чай? Кофе?
Кларк и Гэлвин переглянулись.
— Кофе можем выпить у меня, — предложил он.
— А широкополосный Интернет у тебя есть? — спросила она.
— И широкополосный Интернет есть, — подтвердил он. Потом после паузы: — Так что, продолжим совещание?
— Продолжим, — сказала Кларк и расплылась в улыбке.
В «Оксфорд-баре» Ребус выпил всего одну порцию, потом взял такси и поехал на Гейфилд-сквер забрать свой «сааб». Он знал, что всегда может передумать, но ещё он знал, что не передумает. На Саут-Кларк-стрит горел красный. Если он включит правый поворотник, то скоро окажется дома, но, когда загорелся зелёный, Ребус поехал прямо — в направлении Камерон-Толл и Олд-Далкит-роуд. В это время парковка у больницы была почти пуста, но Ребус притормозил у двойной жёлтой линии и, вытащив из-под пассажирского сиденья табличку «Полиция», положил её на приборный щиток под лобовым стеклом. Сунул в рот мятную жвачку, запер машину и направился в больницу.
Когда он подходил к палате Джессики, дверь открылась. Он узнал Элис Белл. С ней был молодой человек — с всклокоченными волосами, в выцветших мешковатых джинсах и чёрной футболке с V-образным вырезом. Чисто выбритый, глаза светлые, зеленоватые.
— Вы, кажется, прихрамываете, — сказал Ребус, показывая на левую ногу Форбса Маккаски.
— Ногу подвернул.
— А шейной травмы у вас, случайно, нет?
Белл сжала локоть Маккаски.
— Это тот самый полицейский, — сказала она ему.
— Я уже и сам догадался.
Ребус сунул руки в карманы.
— Не могли бы мы поговорить, Форбс?
— О чём?
— О происшествии с Джессикой.
— А со мной-то зачем говорить?
— Мы всегда опрашиваем свидетелей — это помогает составить правильную картину…
— Но меня там не было.
— А ваша нога — простое совпадение?
— Ногу я подвернул несколько дней назад на лестнице, на Грейт-Кинг-стрит.
— Это правда, — тут же подтвердила Элис Белл.
Ребус задумчиво кивнул, переводя взгляд с одного на другую:
— Значит, совпадение. И тем не менее нам бы хотелось кое-что у вас выяснить.
— Сейчас?
— Можно и завтра. Приходите в десять на Гейфилд-сквер.
Маккаски задумался на секунду.
— В десять меня устроит, — решил он наконец.
Ребус протянул ему свою визитку.
— На всякий случай — вдруг возникнут осложнения. Да, кстати, если вам назад в город, то я через пять минут туда еду. Могу подбросить.
— Мы вызвали такси, — сказала Белл.
— Ну, тогда увидимся завтра.
— До завтра, — согласился Форбс Маккаски.
В дверях появился отец Джессики.
— Всё в порядке? — спросил он.
— В полном, сэр, — заверил его Ребус, проводив взглядом направлявшихся к выходу Маккаски и Белл. — Как вы только на ногах держитесь — столько сидеть без сна?
— Я нашёл гостиницу в городе. Через полчаса за мной пришлют машину.
Они вошли в палату.
— Ещё раз здравствуйте, — сказал Ребус, обращаясь к Джессике Трейнор.
— Здравствуйте, — ответила она.
— Очень мило, что друзья навещают вас.
— Да.
— Форбс просто молодец, сам ведь еле ходит — ногу повредил и всё такое.
Она не стала отвечать.
— Вы мне ничего не хотите сказать? — спросил Трейнор.
Ребус пожал плечами:
— Да нет, ничего особенного. Просто если пораскинуть мозгами, то получается, что за рулём, возможно, сидел и не осторожный водитель. — Он повернулся к Джессике. Она по-прежнему лежала на спине, по подушке разметались давно не мытые волосы. — Я так думаю, у него не было страховки или в крови могло что-нибудь обнаружиться. Это, конечно, мелочи. Но вот то, что он скрылся с места происшествия… и пытался запутать следствие…
— Вы хотите сказать — перетащил Джессику на водительское место? — Мышцы на лице Трейнора напряглись. Он подошёл к кровати, наклонился над дочерью. — Так оно и было? Этот маленький говнюк бросил тебя там одну и даже не вызвал «скорую»?
Но Джессика закрыла глаза.
— Его там не было, — едва слышно прошептала она. — Его там не было. Не было, не было.
Трейнор проводил Ребуса до главного выхода.
— Мы допросим его завтра утром, — сказал Ребус. — Посмотрим, может, дело и сдвинется с мёртвой точки.
— А если нет?
— Ну, большой беды, слава богу, не случилось. Максимум, что ему можно предъявить, — превышение скорости, если никто из них так и не скажет нам правду… — Ребус помолчал. — Вы знаете, что он сын известного политика?
— Да ну?
Ребус улыбнулся:
— Вы и раньше делали вид, что с трудом припоминаете его имя. Но вы мне представляетесь человеком дотошным. Рискну предположить, что вы наводите справки о всех бойфрендах дочери.
— Ну хорошо, — согласился Трейнор, — допустим, я знаю, кто он такой. И что из этого следует? Хотите прекратить расследование? Советуете мне не поднимать шум?
— Ничего подобного.
— Потому что я знаю, как это бывает с полицией и политиками…
— Только не здесь, сэр.
— Вы уверены?
Ребус кивнул, и Трейнор, казалось, немного расслабился, взгляд его уплыл куда-то мимо Ребуса, глаза помутнели. Потом он моргнул, возвращаясь к действительности, пожал руку Ребусу.
— Постарайтесь поспать, сэр, — посоветовал Ребус. — А в следующий раз купите ей лучше скутер.
Трейнор изобразил улыбку, после чего повернулся и пошёл назад в больницу. Телефон Ребуса завибрировал: послание от Шивон: «Проверь биографию Оуэна Трейнора».
Биографию Оуэна Трейнора? Ребус посмотрел вслед высокой, ладно скроенной фигуре — Трейнор свернул за угол и исчез из виду. Ребус позвонил Кларк, но она не отвечала, тогда он вышел за ограду больницы, выплюнул жвачку и вытащил из кармана пачку сигарет.
