9
Лучше на десять минут раньше, чем позже

Ночная езда на велосипеде была для Лейлы Блу в новинку. Перед её восхищённым взором одна за другой представали освещенные улицы Лондона, а дома в центре казались вереницей дам в вечерних платьях. Она проехала вдоль быстрой и ветреной Темзы, в которой отражались все огни города, и ровно без десяти двенадцать оказалась перед кондитерской «Сладкоежка» у Ковент-Гардена. Она постучала в закрытые ставни, вновь и вновь прокручивая в голове план по спасению арфы, и нервно сжала руль велосипеда. Сквозь отверстия в тележке она видела глаза Флориана. Двери бесшумно отворились. Лейла сделала несколько осторожных шагов по блестящему мрамору и поставила велосипед с тележкой к стеклянному прилавку. Тысяча безе различной формы были в идеальном порядке разложены на кружевных салфетках, в холодильнике хранились торты-безе, украшенные сахарными розочками, а серебряный ангел протягивал посетителям алебастровый поднос, на котором размещался вулкан из безе с подтёками лавы из белого шоколада. В воздухе парил аромат сахарной ваты, а в глубине зала, на столике перед большим круглым зеркалом, стояла арфа Лейлы!

Неожиданно в кондитерской раздался гул голосов:

— Тебе было сказано прийти одной, о непослушная!

Три бойких синих гнома, пританцовывая, спрыгнули со стеклянного прилавка и набросились на тележку Флориана, вооружённые лопаточками для сладостей. Заметив их, мальчик выскочил из сумки и принялся размахивать старой теннисной ракеткой, которую предусмотрительно захватил с собой. Первым точным ударом он поддел одну из синих тварей, которая с глухим звуком отскочила от струн ракетки и врезалась в вулкан из безе.

— Эйс! — радостно воскликнул Флориан, так, как будто он сделал неберущуюся подачу.

— Плохой мальчик! — констатировал другой гном. Но больше сказать он ничего не успел, потому что Флориан мастерским ударом выкинул его вон из кондитерской.

— Матч-пойнт! — Флориан приготовился по всем правилам расправиться с последним монстром.

Однако этот последний опередил его и, напрыгнув сверху, со всей силы нанёс ему удар по голове.

— Матч ещё не закончен… — зашатавшись, пробормотал Флориан.

Но гном уже обрушивал на мальчика поток ударов, которые окончательно свалили того на пол.

Лейла наблюдала за атакой гномов с отсутствующей улыбкой. И даже теперь, когда её друг без чувств лежал на полу, она весело улыбалась. С того самого момента, как она оказалась в кондитерской, девочка не могла ни о чем думать, одурманенная близостью её арфы.

Забыв о Флориане, она подбежала к Лунной радуге и обняла её. Положив голову на колонну арфы, словно та была утраченной и вновь счастливо обретённой подругой, она приветственным жестом тронула струны. Но неожиданно струны превратились в клубок плюща, который обвился вокруг запястья Лейлы и пополз к локтям, забираясь выше по спине, связывая девочку по рукам и ногам. Лейла попыталась освободиться, но всё было напрасно. Между тем листья стали менять цвет: сначала они были в белую и чёрную клетку, затем — в сиреневую и розовую и наконец превратились в дождь из прозрачных разноцветных квадратиков, похожих на мыльные пузыри. Перед Лейлой появилась злорадно усмехающаяся худая женщина в длинном платье в разноцветную клетку.

— Ты злобная ведьма! — сказала Лейла, узнав её.

Женщина потрепала Лейлу по щеке, оцарапав кожу своими накрашенными шотландским лаком ногтями, и возразила:

— Все ведьмы злобные, сладенькая моя! Не думай, что ты другая.

— Айви Буллитпот! Убери когти от моей внучки! — вдруг услышала Лейла.

Это был голос бабушки! Значит, она её не бросила! И бабушка была не одна: Елена и Франциска тоже были с ней. Подруги явились, чтобы спасти её, и уже влетали в кондитерскую верхом на… метлах.

— Френки, освободи Лейлу. Елена, займись Флорианом и гномами, — приказала Эрминия, промчавшись над головой Лейлы.

— Бабушка, — удивилась Лейла, — ты летаешь?

— Как ты, милая? — спросила Эрминия.

— Нормально. Но кажется, я кое-что натворила… ведь я только хотела…

— Не волнуйся, моя лохматенькая. Бабушка здесь, с тобой, — улыбнулась Эрминия с высоты своей метлы. — Сейчас я только отвешу несколько оплеух этой интриганке!

— Бедная девочка, — сказала Франциска, приземлившись рядом с Лейлой.

— Тётушка Френки, но я могу узнать, как это вы летаете?

— Мы всё объясним тебе позже, сначала нам нужно освободить тебя от этих лиан, — отрезала Франциска.

Она накапала на ветки плюща несколько капель одного из своих хорошо известных Лейле бальзамов: бальзам на меду против спутанных волос.

— Распутывающий бальзам! — произнесла она, размазывая его по веткам плюща. Узлы, словно копна здоровых и гладких волос, тут же распрямились, освобождая Лейлу. Куст плюща снова превратился в её любимую арфу.

— Я отвезу её домой, — вмешалась Елена, взяв Лунную радугу. Другой рукой она держала тележку, принадлежащую миссис Пюррет. Внутри тележки рядом со связанными гномами мирно спал Флориан.

— Но сначала я доставлю домой молодого человека и высажу этих чумных гномиков в их берлоге в Риджентс-парке. — Елена взобралась на метлу, натянула на глаза лётные очки и приказала: — Свет, вперёд!

И, подобно ракете, взлетела в звёздное небо Лондона.

— Свет? — не поняла Лейла.

— Так зовут метлу Елены, у всех летающих мётел есть имена. А аппарат Елены летает почти со скоростью света!

— Правда? — заволновалась Лейла, глядя, как Елена улетает вместе с тележкой Флориана.

Как же она объяснит ему то, что случилось этим вечером?

А в это время Эрминия Рейли и Айви Буллитпот выясняли, кто из них прав. Они уже превратили «Сладкоежку» в кремовое болото, но ни та ни другая не собиралась останавливаться. Напротив, обе были максимально сосредоточены и воинственны.

Бабушка вытащила из прически шпильку, так что хвост непослушных и спутанных, как у Лейлы, волос рассыпался по плечам, и агрессивно направила её на Айви.

— Ой, как страшно! — захихикала Айви. — Ты, никак, собираешься поразить меня солнечными лучами?

— Я придумала кое-что пооригинальнее, дорогая… Супермраморная укладка! — ответила Эрминия, выстрелив в Айви магическим потоком.

Из её шпильки вырвался светящийся шар, который, подобно аппарату для завивки волос, разместился на голове Айви. Её волосы начали раздуваться до бесконечных размеров, превращаясь в густые мраморные завитки, которые своим весом мгновенно повалили ведьму на землю.

Затем Франциска капнула в свой половник немного экстракта дамасской липы, два раза плюнула в него и брызнула смесью Айви в лицо.

— Расслабляющая маска! — воинственно прокричала она.

— Ай! — жалобно всхлипнула Айви и тут же, широко зевнув, уснула.

— Не могу в это поверить, вы — феи! — воскликнула Лейла.

— Что ты! Феи — бездельницы с накрашенными ногтями. И, кстати, они пользуются лаком только пастельных тонов, — ответила Елена.

Она уже вернулась и с нетерпением ждала продолжения битвы. Подняв длинные пальцы кверху, она произнесла третье заклинание:

— А теперь финальный штрих: эффект мерцания!

Из её рук вырвалась радуга блестящих лаков. Достигнув Айви, она превратила её в переливающуюся статую.

— Ну вот мы и сделали тебе прическу и макияж, коварная клетка на моих сапогах! — победоносно сказала Франциска, подняв в воздух свой половник.

— Но кто же вы тогда? — с ещё большим удивлением спросила Лейла.

— Мы ведьмы, — улыбнулась бабушка Эрминия и обняла её своими огромными руками.

— Правда?! — произнесла Лейла, вытаращив глаза.

Потом она вспомнила обо всех странных вещах, которые случились с ней в последнее время, и поняла, что они были отнюдь не странными, они были волшебными. Волшебными, как бабушка и её подруги! Она почувствовала, как внутри неё растёт бесконечная радость: она не сошла с ума, она была не одна и никогда не осталась бы в одиночестве.

— Так значит, мои волосы… это вы делали так, чтобы они вставали дыбом?!

— Ну, в некотором роде… Твои волосы встают дыбом каждый раз, когда рядом с тобой происходит что-то волшебное. В организме молодой ведьмы всегда происходит что-то необычное, когда ей исполняется одиннадцать лет.

— Что-о-о-о? Значит, и я тоже…

Но Лейла не успела закончить. С помощью великолепного маникюра, который ей сделала Елена, Айви удалось процарапать покрывавший её мрамор и сделать щель в панцире. Из этой щели раздался её шёпот: «Безмолвная змея, приходи, языком мне своим помоги!»

И тут же возле ведьмы бесшумно возникли сотни змей, которые своими раздвоенными языками принялись слизывать лак. Другие подкрались сзади к бабушке и её подругам и кольцами обвились вокруг них. Франциска попыталась отогнать змей, размахивая половником, а Елена начала громко кричать.

Но змеи, сцепившись, образовали длинный прочный шнур, связавший Елену, Франциску и Эрминию по рукам и ногам в углу кондитерской.

Освободившись от остатков лака, на этот раз уже Айви с победоносной улыбкой поднялась на ноги. Направляясь к Лейле, она прошипела:

— Тебя снова оставили совсем одну сражаться со злой ведьмой, девочка?

Лейла уже дрожала от страха, как вдруг Эрминии удалось откинуть к стене всех змей, которые её удерживали. Айвинские колдовские твари без труда справились с маленькой Франциской и худой Еленой, но ничего не смогли поделать с внушительными объёмами бабушки Эрминии.

— Ты опять за своё? Хочешь, чтобы мы тебя подстригли? — прогремела бабушка, поворачиваясь к Айви. Затем она схватила шпильку и провозгласила: — Космическое каре!

Из шпильки вырвался тонкий, как лезвие, луч, который в один миг оставил на голом черепе Айви только две тонкие пряди волос и отбросил её в руки ангелу, предназначенному для выставки сладостей.

— Ха-ха-ха! Смотрите, шотландский пудель! — засмеялась Эрминия, готовясь к финальной атаке. — Тирольские косички!

Шпилька загорелась, и Эрминия метнула в Айви залп искр. Но ведьма успела вскочить на метлу и ловко увернулась от удара Эрминии. Луч отразился от расположенного сзади овального зеркала и угодил прямо в метлу Лейлиной бабушки. Ветки метлы тут же превратились в пучок светлых косичек, которые связали Эрминию, бросив её на пол.

— Бабушка! — испуганно закричала Лейла. В тот же миг её волосы превратились в чёрную тучу, наполненную дождём и молниями. — Всё, хватит! — крикнула она, бросившись к злобной ведьме.

Именно тогда все увидели то, о чём Айви знала с самой первой встречи с Лейлой: в зеркале рядом с девочкой появилось отражение ещё одной женщины. Она была очень красивой, у неё была нежная улыбка и широко распахнутые серые глаза.

— Мама! — замерла Лейла и медленно обернулась. Наконец-то она сможет взглянуть маме в глаза.

Но, отвернувшись от Айви, девочка поняла, что рядом с ней никого нет: мама Грейс была лишь отражением в зеркале.

Лейла почувствовала, как в её сердце вселяется холод и возникает яростное желание сделать Айви больно. Очень больно.

Айви бросила на неё удовлетворённый взгляд.

— Вот они: первая добрая ведьма и её обожаемая доченька. Вы такие милые, будете великолепно смотреться в качестве статуэток в гостиной Белоснежной колдуньи.

— Где моя мама?! — всхлипнула Лейла.

— Как бы тебе это объяснить?.. Ну ладно… Наверное, в таких случаях лучше использовать самые простые слова: твоя мама умерла. Она так ослабла, что присутствовать при её поражении было даже скучно, — фыркнула Айви. — Знаешь, Лейла, в жизни существуют определённые правила, которые поддерживают устоявшийся порядок, и самое главное из них это то, что сильные побеждают, а слабые проигрывают, и каждый должен исполнять свою роль. Я ведьма и должна делать плохие вещи, ты — тоже ведьма. Решай, с кем ты хочешь остаться: с тем, кто проигрывает, или с тем, кто побеждает?

В зеркале Грейс положила руки на плечи своей дочери, и Лейла почувствовала, как внутри у неё разливается тепло. Она не могла посмотреть маме в глаза, но она могла почувствовать тепло её рук, которое проникало прямо в сердце, согревая его, как первое весеннее солнце согревает бледную кожу. Глядя в зеркало, Лейла смущённо протянула к маме руку. Айви могла обмануть её глаза, но это тепло невозможно было ни с чем перепутать, даже если его нельзя было увидеть. Грейс это знала и тут же крепко сжала руку дочери.

— Да, я ведьма, но я не хочу быть злой, — просто сказала Лейла.

Грейс в зеркале улыбнулась, исполненная гордости за дочь, и из их сплетённых рук вылетело море сиреневых лепестков, которые, как шторм, обрушились на Айви.

Ведьма попыталась заслониться от них, но лепестки нападали на неё, как разъярённые пчёлы, вышвыривая вон из кондитерской и из нашей истории. Правда, ненадолго.

— На этот раз ты победила, наглая ведьмочка! — сдалась Айви. — Но я скоро вернусь и заберу твоё сердце!

Потом она исчезла, и вместе с ней исчезли змеи и косички, которые связывали Эрминию и всех остальных. Лейла бросилась к ним в объятия, но Елена её остановила: она уселась на метлу, надвинула на глаза лётные очки и сказала Лейле:

— Приближается полночь. Мы должны срочно вернуться домой. Запрыгивай, ведьмочка!