35

Томас открыл дверь «Морской выдры». Там уже начинал собираться народ. Столики у окна были заняты, за ними беседовали первые посетители. Надя не отставала от него ни на шаг, вместе они подошли к стойке, за которой, читая газету, стоял Йонсон. Подняв взгляд от газеты, он сразу заметно занервничал, один глаз у него задергался.

Томас подвинул Наде высокий стул, но она отрицательно покачала головой, нервно теребя ручку сумки. Томас сел на свободный стул.

– Хотите чего-нибудь выпить? – спросил он Надю.

– Нет, спасибо, – смущенно отказалась она.

Томас пожал плечами и заказал себе бутылку «Хоффа».

Йонсон откупорил ее и поставил перед Томасом.

Томас взял бутылку и, медленно поворачивая ее в руке, посмотрел в глаза Йонсону. Ни тот ни другой не говорили ни слова. Наконец Томас поднес бутылку ко рту и сделал глоток.

– Что… Что это значит? – проговорил Йонсон, переводя взгляд с Томаса на Надю.

Надя тотчас же отвела глаза и потупилась.

– Как я узнал от Нади, ты уже объяснил ей, как обстоит дело с исчезновением Маши, – сказал Томас, ставя бутылку на стойку.

– Ну да… По возможности, – ответил Йонсон.

Схватив салфетку, он начал протирать подвернувшийся под руку бокал.

– То есть что Маша находится в Швеции, возможно в Стокгольме?

– Ты же так мне сказал, Ворон.

Йонсон перевел взгляд на Надю:

– Все-таки лучше, что она развязалась с этим парнем, Игорем.

Надя молчала.

– И на какую же работу она устроилась? – спросил Томас.

Йонсон заморгал:

– Ты же знаешь, Ворон.

– Будь так добр, напомни, а то я запамятовал.

– Маша… она, – начал Йонсон, покосившись на Надю, которая смотрела на него печальным взглядом. – Маша… Она ведь как будто устроилась бебиситтером? Разве нет?

– Не слыхал такого.

Йонсон отставил бокал и торопливо взял другой.

– Мне казалось, ты точно сказал…

– Нет! – отрезал Томас и тяжело перевел дух. – Это правда, а правду ведь нельзя скрывать, никогда нельзя кривить душой, так, кажется?

– Но ведь… – подала голос Надя, однако Томас остановил ее, прикоснувшись к ее руке.

– Вот потому я и не могу вам больше ничем помочь, – сказал он. – Потому ставлю на этом точку.

– Да, конечно, – пробормотала Надя и еще крепче вцепилась в ручку своей сумки.

– Ворон сделал все, что мог, – торопливо вмешался Йонсон. – Будем надеяться, что скоро она даст о себе знать. Будем держать кулаки за то, чтобы все у нее было хорошо… Где бы она сейчас ни находилась. – Он кивнул Томасу и примирительно улыбнулся.

Томас не ответил на это улыбкой.

– Не могу я перестать думать о ней, – сказала Надя, уже не в силах удержаться от слез. – Поэтому я и хотела, чтобы вы поехали искать ее в Швецию. Сделали бы последнюю попытку.

– Мне очень жаль, – произнес Томас, пригубив пиво.

Йонсон внимательно посмотрел на него и отставил начищенный до зеркального блеска бокал.

– Может быть, это и не такая уж безумная затея?

– Какая затея?

– Хотя бы проверить, действительно ли она в Швеции, – сказал Йонсон, улыбаясь Наде. – Это совсем неплохая мысль, Надя.

– Нет уж, – сказал Томас, отставляя бутылку.

– Почему нет? – спросил Йонсон.

– Хотя бы потому, что у меня нет времени.

– Ты же как будто в отпуске?

Томас сделал вид, что не слышит вопроса.

– При тех сведениях, которые нам стали известны, это никудышная затея. Сожалею, Надя, но шансов отыскать ее в Швеции очень не много.

Надя кивала, не поднимая глаз.

– Но какой-то шанс все-таки есть, – упорствовал Йонсон.

Томас бросил на него сердитый взгляд:

– Никуда я не поеду.

Йонсон отложил в сторону салфетку:

– Да ну тебя Ворон! Туда же на самолете сущие пустяки. – И, понизив голос, добавил: – Ты-то знаешь средý, в которой ее надо искать.

– Да прекрати ты талдычить про среду!

– Ты можешь переговорить там с местными полицейскими, как у вас водится.

– Постарайся меня услышать. Я никуда не собираюсь ехать.

– На самолете до Стокгольма даже быстрее, чем на поезде в Ютландию.

– Хорошо. Но я не собираюсь ни в Ютландию, ни в Швецию.

Йонсон оторвался от стойки и выпрямился:

– Речь же о пропавшей девушке!

– Ну так давай сам и поезжай!

Йонсон мотнул головой:

– Я не умею того, что умеешь ты. Ты знаешь, как надо действовать. – Он повернулся к Наде. – Ворон знает, как это делается. – Затем снова обратился к Томасу: – Сам подумай, сколько ты всего разузнал, когда искал Машу в Дании. Это же фантастическая работа, я восхищаюсь…

– Да прекрати же ты, черт возьми!

Остальные посетители невольно встрепенулись и посмотрели в их сторону.

Полуобернувшись к Наде, Томас выпалил:

– Мне очень неприятно сообщать это вам, Надя… Маша угодила в хреновую ситуацию, по собственной воле шла к ней, еще когда была в Дании. Не думаю, что ваша дочь говорила правду про то, чем она зарабатывает. Но в глубине души, мне кажется, вы сами догадывались. Все эти сумочки, платьица, туфельки не с неба же к ней упали. Их не купишь на те деньги, которые платят за маникюр.

– Ворон, старый черт! – прервал его Йонсон.

– Насчет этого… Я правда подозревала, – тихо промолвила Надя.

– Связь с Игорем усугубила ситуацию, – продолжал Томас. – Если вы действительно опасаетесь за ее жизнь, то советую – обратитесь в полицию. Объявите ее в розыск, несмотря на то что после исчезновения Маши прошло столько времени. Может быть, датская полиция свяжется со шведской или с Интерполом.

– О’кей, – произнесла Надя почти беззвучно.

– Ни черта это не поможет, – сказал Йонсон. Он закурил сигарету и задымил, как огнедышащий дракон. – Ни черта! И ты сам это знаешь, Ворон. Разве для полиции это дело станет приоритетным?

– Не знаю.

– Отлично знаешь! Единственное, что они сделают, – это вышвырнут Надю из страны. Пропала какая-то девчонка из Восточной Европы – подумаешь, велика важность для полиции! – Он быстро кинул взгляд на Надю. – Прости, Надя, что я так говорю, но так оно и есть, черт возьми!

Томас вытащил из кармана пятьдесят крон и протянул Йонсону.

Йонсон скрестил руки на груди:

– Ворон, ты единственный человек, который может тут помочь.

– Берешь ты деньги за свое пиво или нет?

– Забудь! Только съезди.

Томас засунул бумажку обратно в карман.

Надя через силу улыбнулась ему:

– Простите, что доставила вам столько хлопот. Это совершенно не ваша проблема, извините меня! Я благодарна за все, что вы и так для меня сделали. Надеюсь, вы мне верите.

Томас кивнул и оглянулся на дверь.

– Будем молиться за то, чтобы Маша скоро вернулась, – сказала она со слезами в голосе. – Она умная девочка. Сумеет о себе позаботиться. Я твердо в это верю. Извините, что я вас в это втянула.

– Вам не за что извиняться.

– Просто я, знаете ли… – Тут она смущенно улыбнулась. – С тех пор как она исчезла, я каждое утро захожу в ее комнату. Смотрю на столик с зеркальцем, перед которым она прихорашивалась. Ей нравилось, когда я приходила и расчесывала ей волосы щеткой. У Маши длинные волосы. Длинные, красивые, как у принцессы.

– Черт побери, – буркнул Томас и с такой силой провел себе рукой по щеке, что ладони стало больно от шершавой щетины. – О’кей, я сдаюсь.

Надя посмотрела на него удивленно.

Томас в упор взглянул на Йонсона:

– Билет на самолет оплачиваешь ты, да?

– Разумеется.

– И приличную гостиницу.

– Поставь мне в счет.

– И попутные непредвиденные расходы.

Йонсон замахал руками:

– В пределах разумного.

Томас обернулся к Наде:

– Я съезжу в Швецию и посмотрю, как там и что. Больше этого я не могу сделать. Но тогда точка.

– Спасибо, спасибо, – воскликнула Надя и обняла его худенькими руками.

Томас смутился от такого интимного обращения и попытался высвободиться из ее объятий, но Надя оказалась сильнее, чем он думал. Она прижалась к нему и не выпускала:

– Спасибо вам, Томас. Вы… Вы – ангел.

– Какое там! – буркнул Томас.