Итак, первый же заброс сети «Эшелона» дал улов: были выявлены два подозрительных телефонных звонка по спутниковому телефону, и оба они как нельзя лучше соответствовали заданным критериям поиска.

Звонки были сделаны с интервалом в три дня и, вне всякого сомнения, попадали в обозначенные временны`е рамки. Хотя имелись значительные атмосферные помехи – вероятно, еще одна буря формировалась на Гиндукуше и неистовый ветер дул в сторону Китая, – аналитики Агентства национальной безопасности, которые по заданию Белого дома руководили этими чрезвычайно важными поисками, были уверены, что телефонный сигнал был зафиксирован в пределах нескольких миль от заброшенной деревни.

Вполне вероятно, что звонивший в этот момент находился непосредственно на территории самой деревни, но для большей степени точности нужно было ждать, пока компьютеры «Роудраннер» фирмы IBM определят точные координаты, отфильтровав помехи.

Ко всему прочему для обоих говоривших по-английски – человека в горах Гиндукуша и его собеседницы, женщины в телефонной будке на юге Турции, – этот язык явно не был родным.

Президент и Шептун, слушая доклад главы администрации, переглянулись. На их лицах было написано то, о чем подумали также и три министра: «Разве мы могли рассчитывать на такую удачу?»

Но вскоре везение закончилось.

Хотя беседа велась по-английски, это помогло мало. При первом разговоре мужчина в основном помалкивал, как будто слушая отчет женщины, которая заранее предусмотрительно записала его на мобильный телефон. То, что она сказала, было отобрано из выпусков новостей Би-би-си, Си-эн-эн, «Майкрософт нэшнл бродкастинг компани» и других телевизионных каналов, вещающих на английском языке. Хотя женщина дважды прерывала свою запись и добавляла какую-то информацию, было невозможно получить представление о ее возрасте, уровне образования или о чем-то еще, что могло быть полезно для ЦРУ.

Содержание этого странного разговора оказалось еще более таинственным. Он наполовину состоял из шифрованных слов, которые явно не сочетались с другими по значению. Аналитики пришли к выводу: она передает информацию о какой-то медицинской проблеме, хотя, возможно, здесь закодировано и что-то другое.

Второй разговор был еще короче, он показался аналитикам обновлением каких-то данных. И вновь женщина предварительно записала его на мобильник. Мужчина поблагодарил ее. Даже на столь большом расстоянии в его голосе слышалось явное облегчение. Он говорил шесть секунд.

Люди в Овальном кабинете были в полном недоумении. То, что несколько минут назад сулило так много надежд, лишь породило новые проблемы.

Глава администрации вновь взглянул на отчет с написанным сверху адресом электронной почты. В нем говорилось, что «Эшелон» проверил всю базу данных за последние шесть лет, чтобы выяснить, какие входящие и исходящие звонки зарегистрированы на этом спутниковом телефоне. Однако никаких других звонков не было – только эти два телефонных разговора, зависшие в киберпространстве, как одиночные атомы, по существу совершенно непонятные.

И все же в путанице кодов и голосов, взятых из новостных программ, удалось найти зацепку – четыре слова, по ошибке сказанные женщиной на арабском. Мужчина резко оборвал ее на том же языке, отругав за то, что она заговорила на нем. Итак, они оба арабы, хотя не исключено, что это была фальшивка, намеренная ошибка, чтобы заставить того, кто станет слушать, прийти к неверному выводу.

Имелась и еще одна зацепка: в Турции шум проходящего транспорта почти заглушал звук музыки, возможно транслируемой какой-то радиостанцией. Все же больше всего это напоминало живую мелодию. Аналитики пришли к выводу, что этот фон возник, когда женщина воспроизводила запись в микрофон. Что это было, специалисты, однако, сказать не смогли. В отчете говорилось, что им надо будет провести более детальное исследование в течение нескольких недель, чтобы попытаться найти ответ.

Обычно такой фоновый шум ничего не значит: в норме «Эшелон» способен установить местонахождение телефонной будки за считаные мгновения. Но турецкая система телефонной связи была далека от нормальной. Человек, разработавший программное обеспечение, действовавшее как вор в региональных телефонных концентраторах этой страны, не включил в свои расчеты множество факторов: некачественно изготовленное оборудование, незаконные подсоединения, недокументированные починки, таинственные изменения монтажной схемы, предпринятые с целью избежать оплаты, принявшую характер эпидемии коррупцию и постоянные технические неисправности. Все, что смог сделать «Эшелон» в этой ситуации, – ограничить область поисков телефонной будки центром маленького городка в радиусе пяти миль. Здесь, как говорилось в отчете, женщина приняла два телефонных звонка; в это время мимо проезжал транспорт и создавала фон какая-то музыка.

– А как насчет распознавания голосов? – невероятно устало спросил президент, фокусируя внимание на самой засекреченной функции «Эшелона».

– Женщина не говорила так долго подряд, чтобы можно было успеть взять образец ее речи, – ответил глава администрации президента, вновь заглядывая в отчет. Он повернулся к трем министрам, хотя и знал, что они не были посвящены в сокровенные тайны «Эшелона». – Системе нужно по крайней мере шесть секунд, чтобы получить возможность сравнить характеристики голоса с двумястами миллионами других голосов – террористов, преступников, партизан, – сопоставить с информацией, полученной из баз данных по всему миру, – живо пояснил он, выказывая явный интерес к этому предмету. Технику глава администрации любил с детства. – Но это только начало. Кардинальная перемена будет достигнута, когда каждый звук будет преобразован в цифровую…

– Достаточно! – прервал его Шептун, взглядом ясно давая понять: еще одно слово – и в соответствии с Законом о национальной безопасности он будет задушен. – А как насчет мужчины? Он говорил шесть секунд подряд?

– Да, удалось взять хороший образец его речи, – ответил глава администрации, до глубины души уязвленный тем, что ему столь грубо заткнули рот. – Но никаких соответствий, ни малейшей близости даже к какой-либо подгруппе голосов – ни на английском, ни на арабском – выявить не удалось. В заключении экспертов говорится: «Голос, не зафиксированный в базе данных какой-либо разведки или правоохранительной системы».

Такой поворот дела сильно огорчил Шептуна. Он не стал говорить президенту и остальным, что самая большая проблема для любой разведывательной службы в мире – это человек, который отсутствует в базах данных. С чего начать поиск того, у кого нет ни истории, ни анкеты, человека, который нигде не зарегистрирован? Понятно, что подобная перспектива не вдохновляла Шептуна.

Другие участники совещания заметили, как помрачнело его лицо. Все молчали, понимая, что удача от них отвернулась.

Президент первым взял себя в руки, продемонстрировав качества истинного лидера. Он сказал, что, несмотря на испытанное ими разочарование и несбывшиеся надежды, одно обстоятельство, во всяком случае, не подлежит сомнению: в Южной Турции есть некая женщина, которая дважды говорила по телефону с разыскиваемым ими человеком и которой наверняка известна его подлинная личность. Она передала террористу чрезвычайно важную, по всей видимости, информацию. Зачем иначе в разгар испытаний синтезированного им вируса – что, несомненно, является выдающимся научным достижением – террористу вдруг понадобилось ей звонить? И не один, а целых два раза. Если человек достаточно умен, чтобы создать смертельный вирус, он, конечно, понимает: его могут подслушать. Так почему он это сделал? В связи с чем вдруг возникла столь срочная необходимость? И самое важное: кто эта женщина?

– Итак, мы отправляемся в Турцию, – заключил президент. – В каком составе?

Конечно, министры обороны, внутренней безопасности и госсекретарь – «Банда трех», как стал называть их про себя Шептун – высказались за отправку Пятой армии и Средиземноморского флота, высадку их на турецком побережье. Ста тысяч агентов не хватило бы, чтобы осуществить задуманное ими. Но президент мигом охладил их пыл.

– Мы узнали о существовании некоей женщины, – сказал он. – И если мы открыто атакуем эту даму, наводним людьми зону ее обитания, она испугается и отправится в Сирию, Саудовскую Аравию, Йемен… вы сами можете продолжить этот перечень – словом, забьется в такую нору, откуда мы ее никогда не выкурим.

Президент помнил об ошибке, сделанной в свое время Джорджем Бушем: преследуя Усаму бен Ладена, он послал множество людей в район Тора-Бора. Изобилие народа в этой зоне, а также внутриведомственные распри, по существу, сорвали проведение операции. Но в конце концов бен Ладена все-таки удалось разыскать благодаря добрым старым методам разведывательной работы.

– А вы что скажете? – обратился он к Шептуну.

– Тут многое зависит от выделенных на операцию средств. А ее эффективность будет обратно пропорциональна количеству задействованных людей, – ответил глава разведывательного ведомства, готовый, если понадобится, вступить в открытый конфликт с «Бандой трех». – Это как раз тот тип работы, которую лучше всего выполняют тайные агенты, причем самые квалифицированные из них. Мы пошлем туда некоего следопыта, и, если удача вновь нам улыбнется, он сумеет выяснить все, что необходимо для дальнейших действий.

Члены «Банды трех» ничего не сказали в ответ, возможно все еще мечтая о массированных бомбардировках и сценах в духе тех, с которых начинается фильм «Спасти рядового Райана».

– И кого же мы пошлем? – спросил президент.

– Пока не знаю, – честно ответил Шептун. Именно за это президент его уважал: глава разведывательного ведомства был одним из немногих людей в Вашингтоне, кто всегда был готов признать, что чего-то не знает. – Я проработаю этот вопрос и доложу вам. Необходим один-единственный человек, но самый лучший.

Все остальные участники совещания были с ним согласны: одного разведчика, следопыта, как выразился Шептун, в чужой стране будет достаточно. Это работа не для того человека, которого нужно учить танцевать, а для того, кто не боится наломать дров.

Шестеро в Овальном кабинете пришли к выводу, что они вряд ли могут что-то еще сделать, пока Шептун не примет решение. Он встал и очень ловко убрал с глаз долой отчет о работе системы «Эшелон», который глава администрации положил на кофейный столик. Шептун не хотел, чтобы этот документ лежал где попало.

Когда хранители Великого Секрета направились к двери, президент решил уточнить еще одну деталь:

– А о каком конкретно месте в Турции идет речь?

Шептун перелистал страницы отчета:

– Это город Бодрум в провинции Мугла.