Шептун вошел в Овальный кабинет и обнаружил, что Государственный секретарь США, а также министры обороны и внутренней безопасности уже вызваны и сидят за рабочим столом Линкольна. Глава администрации президента Гросвенора делал пометки в блокноте, используя одновременно маленький mp3-плеер, чтобы записывать сказанное. С какой целью он это делал – для потомства, личного архива или просто потому, что не доверял своей памяти, – никто не знал.

Президент объяснил трем министрам, составлявшим костяк правительства, суть произошедшего, и таким образом уже девять человек оказались посвященными в тайну. Гросвенор предупредил собравшихся: если кто-нибудь из них разгласит информацию об угрозе, нависшей над страной, в беседе с женой (детьми, любовницей, слугой – с кем угодно, список они могут продолжить сами), это будет считаться государственной изменой.

Министры мрачно кивнули. Гросвенору оставалось только уповать на их порядочность. Президент хотел огласить составленную впопыхах повестку дня, но министр обороны прервал его, поинтересовавшись:

– Исходя из того, что нам известно, не будет ли правильным начать с чтения Библии или с молитвы?

Гросвенор увидел, что Шептун и Государственный секретарь при этих словах выразительно закатили глаза. Теперь он знал, что в его «кухонном кабинете» есть по меньшей мере два атеиста.

– Хорошая идея, Хэл, – спокойно ответил он министру обороны, – и я уверен, что каждый из нас в эту ночь лично попросит Господа о необходимой духовной помощи. А сейчас давайте сразу перейдем к делу.

Это был удачный, весьма дипломатичный ответ, который, казалось, устроил и министра обороны Хэла Эндерби, и сидящих позади него атеистов.

Президент повернулся к Шептуну:

– Прежде всего, есть ли уверенность, что вирус создан с таким расчетом, чтобы сокрушить вакцинную защиту?

– Да. Мы обнаружили ген, очевидно связанный с иммунной системой, который внесен в его ДНК. Это не может быть случайностью.

– И это действительно работает? Вирус побеждает вакцину? – спросил президент. – Я хочу сказать, что это выходит за рамки известного науке. Ведь такого раньше никогда не было?

– К сожалению, было, сэр, – ответил Шептун и обвел собеседников взглядом, давая им понять: то, что он сейчас скажет, – строго секретно. – В конце восьмидесятых годов в Советском Союзе произвели по меньшей мере десять тонн вирусов оспы для использования в боеголовках индивидуального наведения. По данным нашего высокопоставленного агента, этот вирус создан с таким расчетом, что вакцина на него не действует. У нас есть все основания считать: подобное возможно.

Откровение главного шпиона вызвало всеобщее молчание. Оно было прервано единственной присутствующей здесь женщиной – министром внутренней безопасности.

– Но это еще не значит, что в нашем случае вирус работает. Одно дело – русские, совсем другое – террористы. Мы ведь не можем с уверенностью говорить об этом?

– Думаю, можем, – ответил президент Гросвенор. – Тот человек на Гидукуше захватил трех пленников. Трудно вообразить, что в ходе эксперимента он не сделал прививку хотя бы одному из них, чтобы выяснить, взламывает ли его вирус вакцинную защиту.

– Абсолютно с вами согласен, – кивнул Шептун. – Ясно, что вирус сработал: все три пленника мертвы.

– А это, увы, означает: наша линия обороны разрушена, – констатировал президент. – Триста миллионов доз вакцины теперь, по-видимому, совершенно бесполезны. – (Какое-то время в тускло освещенной комнате стояла тишина.) – Надо было разработать антивирусный препарат, найти способ лечения оспы. Это единственная реальная защита, – заключил Гросвенор негромко, словно размышляя вслух.

– Увы, эта возможность упущена, и времени у нас нет, – сказал госсекретарь, немолодой усталый человек.

Гросвенор кивнул и повернулся к Шептуну:

– Такой вирус, кажется, называют горячим, высокоактивным?

– Да, он чрезвычайно активен, – ответил Шептун. – Это явно было сделано намеренно. Чем горячее штамм, тем быстрее он сгорает. Вирус не вполне живой, но точно не мертвый. Он не может существовать вне организма-хозяина, в данном случае человеческого тела. Чем быстрее он уничтожает своего хозяина, тем быстрее угасает эпидемия. Думаю, что тот, кто создал этот вирус, хочет уничтожить не весь мир, а только нас.

– Звучит утешительно, – иронично заметил президент. – Значит, этот человек исчез. Как мы его найдем? С помощью системы «Эшелон»? – спросил он главу администрации.

Тот сделал несколько звонков, распорядившись в течение пяти минут передать в Овальный кабинет все сведения, подслушанные «Эшелоном». Чтобы материал был пригоден для работы, Шептун предложил ограничить первоначальный объем информации широкой дугой, окружающей горные вершины Гиндукуша, а время – последними двенадцатью днями. Но он знал, что даже в таком случае разнообразных сведений будет в избытке.

В этом регионе, конечно, отсутствовали наземные линии связи, а мачты, обеспечивающие работу мобильных телефонов, имелись только вокруг Кабула и нескольких других крупных городов. Это подразумевало широкое использование спутниковых телефонов. «Эшелон» хорошо принимал их сигналы, легче, чем любые другие. Проблема состояла в том, что все остальные средства связи в Афганистане были на уровне каменного века, поэтому спутниковые телефоны таскали с собой все: наркокурьеры, контрабандисты, торгующие оружием, военные, командиры талибов, сотрудники гуманитарных миссий, журналисты, старейшины деревень, врачи, приехавшие в командировку правительственные чиновники.

Добавьте к этому десять разнообразных местных языков и около сорока диалектов, а также шифры и коды, от простейших до самых изощренных. Понятно, что объем полученного материала будет огромным.

Тем не менее, если бы тот, кого лейтенант Китинг видел мельком на вершине горы, пользовался спутниковым телефоном вблизи деревни, «Эшелон» услышал и записал бы этот разговор. Конечно, президент знал: нет никакой гарантии, что разыскиваемый ими человек вообще имеет подобное средство связи, но в данных обстоятельствах просто не было иного выбора: все лучше, чем совсем ничего.

Президент распорядился, чтобы установленные в Форд-Миде компьютеры «Роудраннер» фирмы IBM с водяным охлаждением и самыми быстродействующими в мире процессорами тут же начали сканировать базы данных.

Если компьютеры ничего не находили с первого захода, круг их поисков расширялся миля за милей. В зону охвата попадали не только страны, но и целые субконтиненты. Искали один-единственный голос среди десятков миллионов.