Сарацин вытащил вату из ушей и направился к деревне. На самом ее краю он остановился у кучки камней, которые сам натаскал сюда, и пошел вперед, отсчитывая шаги. Через девять шагов он резко свернул налево, обогнув таким образом мину.

По всей деревне были установлены мины-ловушки: он сделал это сразу после того, как поместил пленников в каменную могилу. В тот день в сопровождении своих вьючных лошадок он отправился в путь по лабиринту обрывистых троп, которые вели его еще выше в горы. Память пару раз изменяла саудовцу, и он поворачивал не туда, но в конце концов все-таки сумел найти в хаосе каменных глыб вход в целую вереницу пещер.

Горы были изрезаны ими, некоторые имели естественное происхождение, другие были пробиты в скалах взрывами динамита – этими пещерами пользовались моджахеды во время затянувшейся войны с СССР. Та, в которую вошел Сарацин, служила ему и его товарищам складом боеприпасов и была заброшена после окончания сражений.

При свете карманного фонарика Сарацин пробрался в самую глубь пещеры. Луч пробежал по стенам, открыв его взору ящики со снарядами и гранатами, минометы и артиллерийские орудия, вот уже много лет невостребованные. В отличие от всякого хлама пакистанского и советского производства, бульшая часть этого вооружения поставлялась ЦРУ и была хорошего качества. Разреженный горный воздух сохранял его здесь лучше, чем в подземном бункере.

Сарацин уложил то, что ему было нужно, в серые ящики для боеприпасов и деревянные бочки, а потом возвратился в деревню. Весь тот день до поздней ночи он ставил импровизированные взрывные устройства и мины-ловушки на улочках и в разрушенных зданиях. В свое время Сарацин ничуть не боялся советской армии, но американские военные и их союзники – это совсем другое дело.

Еще когда Сарацин обдумывал свои эксперименты над людьми, он знал, что натовские войска будут искать пленников особенно настойчиво, если не получат предложения о выкупе. Он, конечно, надеялся, что они не доберутся до этой отдаленной разрушенной деревушки, но хотел избежать малейшего риска.

Теперь, когда миссия саудовца близилась к концу, ему нужно было тщательно выискивать оставленные им самим секретные знаки, чтобы не споткнуться о замаскированный провод и случайно не открыть таящую опасность дверь. Всего одна ошибка – и он присоединится к итальянке и ее товарищам по несчастью.

Сарацин накормил лошадей, зашел на кухню и приготовил себе обед. Давно уже он не спал так хорошо, как в ту ночь. Проснувшись с рассветом, совершив ритуальное омовение и молитвы, он собрался в дорогу. Сарацин загодя вырыл большую яму за домом старейшины селения, а теперь заполнил ее негашеной известью, которую специально для этой цели привез с собой в мешках. Известь должна была уничтожить трупы и любые материалы, сваленные в яму, так что никакой криминалист в мире не смог бы разгадать тайну случившегося в этом заброшенном и зловещем месте.

Одетый в костюм биозащиты, с последним неизрасходованным кислородным баллоном, пристегнутым ремнями к спине, он при помощи ручной дрели просверлил в массивной деревянной двери небольшое отверстие. Вставил в него пластиковую трубку с маленьким соплом, а другой ее конец опустил в большую емкость с лизолом. Пользуясь ножным насосом, Сарацин распылил несколько галлонов дезинфицирующего средства на трупы и на все, что было в комнате. Решив, что этого достаточно, саудовец вытащил старую армейскую канистру с бензином и тем же способом впрыснул внутрь помещения горючее, смочив им трупы, солому, деревянные балки и каменные стены. Вытащив пластиковую трубку, он заткнул отверстие пропитанной горючим тряпкой, поднес к ней спичку и быстро отошел на безопасное расстояние.

Сарацин колебался, сжигать ли превращенный в тюремную камеру амбар. С одной стороны, это ускорило бы процесс стерилизации, но в то же время он опасался, что дым может привлечь чье-либо внимание. Однако день выдался ясный, светило солнце, а древесина внутри помещения была такая старая, что наш герой был уверен: она сгорит быстро и полностью. Расчет оказался верен, но свирепость пламени удивила его: словно сама природа была оскорблена тем, что было проделано в этих стенах.

Когда пламя потухло, Сарацин уничтожил горячую золу новой порцией лизола и, не снимая костюма биозащиты, при помощи лошадей, веревки и крюков для мяса дотащил обугленные трупы до ямы. Туда же за ними последовало все, чего касались или чем пользовались пленники, – тарелки, кухонная утварь, шприцы, сгоревшие остатки седельных одеял. Все еще оставаясь в костюме биозащиты, он окатил себя дезинфектантом, разделся догола, еще раз облился лизолом. Потом оделся и выбросил костюм в яму с негашеной известью.

Уже смеркалось, когда Сарацин, наполнив яму почти доверху, вернулся на кухню за двумя последними мешками с известью и раскидал ее поверх содержимого могилы, чтобы отпугнуть диких животных.

В загоне лошади смирно ждали, когда их будут седлать. Одиночество и тишина гор становились гнетущими. Даже ветер стих до едва заметного шепота.

Сарацин не слышал ничего подозрительного и никогда бы не узнал, какая напасть приближается к нему со скоростью двести миль в час, если бы не лошади.