Проехав семь сотен миль в обратном направлении, я прибыл в Бодрум поздним утром, все еще безуспешно пытаясь совместить то, что мне было известно о жизни Лейлы Кумали, с ее ролью в надвигающихся ужасных событиях.

По дороге я дважды останавливался, чтобы заправиться бензином и выпить кофе, оба раза проверяя мобильник и ноутбук в надежде получить свежую информацию от Бэттлбо. В электронной почте я обнаружил лишь спам: эти два ненужных сообщения были отфильтрованы и отправлены в корзину. Мое разочарование и беспокойство усилились: что, если хакер-самурай оказался ничуть не лучше спецов из ЦРУ? И тут я увидел, что ко мне спешит через весь холл управляющий отелем. Неужели на меня обрушилось еще какое-то несчастье?

Оказалось, что из-за сильной усталости чутье на этот раз мне изменило: турок просто-напросто торопился меня поприветствовать, потому что не верил в мое возвращение. Я быстро понял: мои слова про поездку в Болгарию он воспринял как выдумку, решив, что я убил Губку Боба и исчез навсегда.

– Вы человек многих больших неожиданностей, – заявил он, тепло тряся мою руку. – Это можно сказать про всех людей из ФБР?

– Что они красивые и умные? Про меня этого точно не скажешь.

Похлопав меня по спине, управляющий сообщил:

– Никто не приходил к вам с визитом. В газете написали: скорее всего, это был грабитель, который искал в доме деньги на наркотические цели.

Испытав облегчение, я поблагодарил его и отправился в свой номер. Первым делом проверил электронную почту в ноутбуке. От Бэттлбо по-прежнему ничего не было, и я понял, что, хоть и устал, заснуть не сумею: каждые несколько минут мне придется смотреть, не пришло ли сообщение.

Я вытащил папки с переданными мне Кумали бумагами, касающимися смерти Доджа. Чтобы не терять времени даром, пока посмотрю, нет ли в них следа американки, говорящей с характерным акцентом уроженки Среднего Запада.