Дверцы лифта разошлись, и, хотя было всего семь двадцать утра, я оказался на каком-то импровизированном празднике. Все: управляющий отелем, портье, коридорный и прочий гостиничный персонал – собрались у конторки. Здесь же находились плотники и другие приятели управляющего, помогавшие мне с зеркалами.

Разговор по-турецки велся очень оживленно, всем присутствующим подавали кофе и печенье. Несмотря на ранний час, кто-то даже выставил бутылку ракии. Я уж подумал было, что они обмывают выигрыш в лотерею.

Управляющий с радостной улыбкой подошел ко мне, размахивая утренним номером местной газеты.

– У нас есть новости величайшего счастья, – сообщил он. – Вы помните Губку Боба, человека крайне продажного, сущего несчастья для всех добрых граждан?

– Да, помню. И что же с ним?

– Он скончался и умер.

– Неужели? – Я изобразил на лице удивление, взяв у турка газету с фотографией, на которой был запечатлен заполненный многочисленными копами ангар с яхтами. – Трудно поверить. И как же это случилось?

– Его раздавило, так что он стал плоским как блин, – объяснил управляющий. – Какой-то человек с мозгами идиота вломился в дом, принадлежащий женщине-копу.

– В дом копа? И в самом деле кретин.

– Вероятно, из греческого народа, – заметил он абсолютно серьезно.

– Когда это случилось? – спросил я, стараясь держаться естественно, но испытывая приятное возбуждение. Все остальные стояли у конторки портье: мы с управляющим находились как бы в собственном, приватном мире.

– В прошлый вечер, когда вы имели обед отличного качества. Как раз незадолго до того, как вошли сюда с кровавыми… – Он вдруг осекся, словно пораженный неожиданно пришедшей в голову мыслью, так и не сумев закончить фразу. – В газете пишут, что убийца бежал со склада с яхтами, оставив кровавые следы после ранения.

Он замолчал, пристально глядя на меня.

Наши глаза встретились, и, боюсь, у турка не осталось сомнений, кто совершил это злодеяние. Я мог бы все отрицать, но, наверное, это прозвучало бы не слишком убедительно. Угрожать ему вряд ли имело смысл: этот тип явно был не из тех, кого легко запугать. Возникшая ситуация мне очень не нравилась, но я решил довериться своей интуиции и рискнуть, положившись на его дружеские чувства ко мне.

– Нет-нет, – заговорил я наконец. – Вы явно ошибаетесь. Я наслаждался отменной едой не в прошлый вечер, а в позапрошлый.

Турок посмотрел на меня в полном замешательстве, собираясь заспорить, думая, что я ошибаюсь, но я продолжал говорить, не давая ему возможности все испортить:

– Прошлым вечером мы с вами были здесь, в холле. Помните? Было тихо, потому что, кроме нас, никого не было.

Внезапно в его глазах вспыхнула искра понимания.

– О да, – сказал он. – Конечно, это есть правда. Обед вы имели в позапрошлый вечер.

– Теперь вспомнили? Вчера мы беседовали с вами. Вы мне еще объясняли, что за люди эти греки. Это был долгий разговор.

– О да, очень-очень долгий. Эти чертовы греки, с ними все так непросто.

– Верно. У вас было что рассказать мне, разные истории, много всего. Я пошел спать, когда перевалило за десять вечера.

– Пожалуй, позже: в одиннадцать. О да, это время оставалось в моей памяти, – заявил он с энтузиазмом.

– Да, думаю, вы правы, – кивнул я.

Мы вновь взглянули друг на друга, и я понял, что был прав, положившись на свою интуицию. Секрет останется между нами.

Увидев паспорт в моей руке, он понизил голос:

– Вы срочно уезжаете и не вернетесь?

– Нет-нет, я вернусь. Если меня будут спрашивать, скажите, что я уехал в Болгарию. Надо отыскать там одного важного свидетеля.

Попрощавшись с управляющим, я вышел из отеля к своей машине. Открыв багажник, я вытащил резиновую внутреннюю обивку и нашел доступ к нише правого заднего колеса. Извлек следящий датчик, закрепленный там магнитами, и прилепил его к нижней части столба со знаком стоянки.

Если мне повезет, пешеходы не заметят датчик, и тот, кто следит за ним в Турецкой разведывательной службе, будет думать, что моя машина припаркована на прежнем месте у края тротуара.

Я сел за руль и направился в сторону границы.