Земли Сноуглэйд, в прошлом Северная Тавриния, обитель свирепых северных ветров и угрюмых мрачных скал. Здесь горы со всей своей надменной суровостью и чёрствой чернотой камней, заснеженными вершинами взмывают в поднебесье, где властвуют безумные морозные ветры. Ледяные пики величественных хребтов Калькарóс горделиво вздымаются над скудной, заснеженной землёй. И среди этих мрачных хребтов, облачённые в снежные наряды, пышные тёмно-зелёные стены лесов создавали здесь непревзойденную красоту. Горбатые невзрачные холмы вечно прибывали то под коркой снега, то залитые дождевой водой. Таких холмов на юге было куда больше, поэтому там раскинулись опасные топи с кривыми, словно когти, деревьями. Но и на этих скудных землях иногда встречались поляны, усыпанные цветами, и светлые сосновые и лиственничные леса.

Штормовые воды мрачного океана Клинг с яростным грохотом разбиваются об изрезанные скалистые берега. Подобно этому когда-то разбилась о свою тиранию держава Фростов. Потомки обезумевшего Тавриона навсегда утратили власть над Фивисвэйлом, более того, они предпочли свободу и изгнание вассальной зависимости от Альвионии с их унизительным, для Тавринии мирным договором. Теперь великий имперский род медленно доживает до своего заката. Жизнь неспешно покидала север Сноуглэйд. Словно язвы на обожженном теле росли заброшенные промёрзшие бесплодные земли. Нищета хуже чумы калечила людские жизни, обрекая их на смертельный голод. А власти по-прежнему боролись за бесполезный бездушный кусок металла. Веками принадлежавшая Фростам монархия теперь разрушала государство. Из-за самодовольства и честолюбия сына Тавриона путь к Сноуглэйд стал навсегда для всех закрыт. Северяне отказались платить дань в казну предателей и мятежников, как они считали, и тем самым обрекли себя на медленную ужасную смерть.

И даже раскинувшаяся среди холмистых полей и мшистых скал, среди глубоких оврагов и отвесных утёсов, заросших тёмным ельником, близ холодного озера Тáллар, столица Сноуглэйд пожиралась нравственным, экономическим и культурным раздором изнутри. Старейший город Морнингфрóст с непревзойдённой красотой малахитово-чёрных пикообразных башен замка Фрóстборг был погружён во мрак неизбежного истребления. Хоть здесь и жил непоколебимый в своих убеждениях языческий народ, преданный древним канонам своих предков, крестьяне влачили нищенское существование. Клеверные поля, где некогда они пасли скот, пришли в упадок и заросли жёлтыми цветами львиного зева, голубыми глазками василька, плотной дерниной полыни и крапивы. Далее за этими полями на юг тянулись глухие хвойные леса. Незапамятные крепкие стены Морнингфроста дали волю трещинам, из которых тянулись змеи вьюнка с синими и алыми цветками. Основным занятием горожан было гранение алмазов, кузнечное и глиняное ремесло, изнурительный труд в железорудных шахтах, песчаных и глиняных карьерах, лесопилках. Кроме голода и чахотки, город разъедало социальное неравенство и давление со стороны господ. Даже стража возмущалась своим жалованьем и поэтому нередко оставляла свои посты, переходя в рекруты. Нередко из-за дождливого лета на улицах города царила слякоть, в провинциях гнил урожай, а поселения возле озера Таллар, были затоплены вышедшей из берегов водой. Но люди Сноуглэйд не смели отчаиваться и сдаваться, ведь кроме надежды на светлое будущее у них ничего не оставалось.

Стояло прохладное августовское утро. Уже рассвело, но солнце будто бы застыло где-то в тумане свинцово-белых облаков. Ветер, словно непоседливое дитя, резвился с чёрными знамёнами столицы Сноуглэйд, на которых был изображён вздыблённый оскаленный крылатый коронованный серебряный дракон с мечом в лапах посреди серебряных переплетающихся восхитительным узором полос. В такое время Морнингфрост, даже со своими чудесными малахитово-чёрными пикообразными башнями замка Фростборг, выглядывавших из-за высоких городских стен, невольно пугал. У огромных мрачных железных ворот, усеянных шипами и пиками, остановился крупный обоз, груженный различными продуктами. Его сопровождало четыре конных рыцаря, облачённых в полупластинчатую матово-золотистую броню, выглядывавшую из-под фиолетово-чёрных плотных шерстяных плащей с капюшонами.

— Кто вы такие? — встретил стражник вопросом гостей.

— Всё в порядке, мы друзья, — ответил впереди шедший рыцарь, сбрасывая с себя капюшон и подавая служителю закона грамоту.

— Генерал из Глэйдстоун пожаловал к нам, немедленно отворите ворота, проходите скорее, не мерзнете, — засуетился стражник.

Генерал Рóлан Глэйд был плечистым светлобородым мужчиной зрелого возраста, лет тридцати семи, с зачёсанными на затылок светло-русыми волосами. В меру худощавое, слегка желтоватое лицо лорда с потрескавшимися губами и сизыми мешками под изумрудно-зелёными глазами говорили о нём, как о весьма скрытном, угрюмом и мнительном человеке.

Гость слегка улыбнулся и, вновь укрывшись капюшоном, направился по заснеженным каменистым улицам в королевский дворец, у которого его уже ожидали.

— Дорогой гость! — гостеприимно улыбаясь, обнимая генерала Глэйда, фальшиво произнёс советник Венóрус, — высокий сутуловатый узкоплечий молодой мужчина лет двадцати восьми с чёрными вьющимися волосами чуть ниже плеч. Несмотря на свою тощую, немного искривлённую фигуру, советник всё же был привлекателен. Венорус был одет в жёсткий пурпурный камзол с чёрными узорами. На груди красовался греб Морнингфроста.

— Холодновато у вас тут, — поёжившись и выдохнув пар, сказал Ролан Глэйд.

— Король Фóрас уже с самого утра готовится принять вас, — пытаясь отвязаться от неуместного разговора, сообщил Венорус.

— Да уж, давненько мы не виделись, — задумчиво протянул генерал Ролан.

— Прошу наверх, — с приторной вежливостью позвал гостей советник.

Во дворце было светло и уютно, несмотря на простоту интерьера: Голые каменные стены, украшенные оружием, крашеные дощатые полы, белые занавеси. В тронном зале царила такая же простота, никакой дороговизны. Интерьер был строго выдержан в военном стиле: никаких побрякушек на лампах и подсвечниках, никаких картин и ковров, только оружие и охотничьи трофеи, только суровый белёный камень. Через небольшие полуовальные окна, заклеенные бычьим пузырём, лился свет. В зале было пусто и тихо, лишь слышно было, как потрескивают еловые поленья и сучья в жадном пламене камина, жар которого обычно чрезвычайно редко разгонял господствовавший здесь холод. В центре этого зала стоял накрытый к ужину стол.

— Ешьте и пейте, сколько душе вашей угодно, Король Форас скоро явится, — обходительно пояснил советник и спешно вышел из зала. Стол не блистал разнообразием яств. В основном питалась рыбой, по большей мере треской и сельдью, именно её в морских водах было хоть отбавляй, мясом и ржаным хлебом, которого с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Высоко ценились крабы, куропатки и ягоды, из которых, как правило, получали довольно крепкое вино.

Все пятеро уселись за пышный стол, четыре рыцаря скинули на спинку стульев свои длинные потёртые плащи, под которыми блистали изящные рифлёные матово-золотистые доспехи с острыми углами, украшенные на спине, груди, животе и бёдрах чёрными лозами. Они, молча, сняли золотистые салады, украшенные металлическими рогами с чёрным оперением, и сели за стол, положив их подле себя. Рыцари даже не переглядывались между собой, этого им не позволяла дисциплина, к которой их приучали с раннего детства. Генерал Глэйд, омыв руки в специальной деревянной посуде и вытерев их полотенцем, просто смотрел на угощения. Не прошло и двух минут, как мужчина раздражённо вскочил из-за стола и подошёл к окну. Он начал вспоминать увиденных им в городе исхудалых нищих, изнеможённо побиравшихся на холодной улице, на калек, в которых озорные дети с ненавистью и неприязнью бросали камни. На глаза генералу попадались также и купцы, шедшие вальяжной походкой в дорогой тёплой одежде с воротниками из белых лисиц, песцов и соболей. Крестьяне в шерстяных свитерах, ведущие на забой еле живую тощую клячу, и торговцы, выгуливающие своих упитанных большущих псов. Всё это вызывало в глубине души Ролана злобу, порождавшую раздражение и ещё большую подавленность. Но вот со скрипом двери отворились, и мужчина освободился от тягостных размышлений. Рыцари тут же поднялись с мест и преклонили колено перед вошедшей высокой статной фигурой короля.

Черноволосый и чернобородый король выглядел молодо, несмотря на свои сорок с небольшим лет. Голубые глаза подчёркивали красоту скул и длинного широковатого у основания носа в сочетании с густой прядью волос, свисавшей возле левого глаза. Форас Фрост был одет в жёсткий камзол сапфирного цвета, исписанный серебристой каймой и узорами на плечах и белую рубашку с высоким воротом. Кожаные чёрные сапоги, прикрывавшие голенища, при каждом шаге бряцали железной оковкой каблука. За королём следовало два советника: Венорус и Гайлн — чисто выбритый лысый мужчина тридцати пяти лет с крупным раздвоенным подбородком и маленькими озорными карими глазами. Больше всего он предпочитал появляться на собраниях и пирах в тёмно-коричневом платье, подпоясанном чёрным поясом, и натёртых чуть ли не до блеска туфлях с серебряными бляшками. За советниками следовало, гремя стальными латами, четыре здоровенных стражника, вооружённых гвизардами и мечами, вложенными в ножны возле бедра.

— Мой дорогой друг Ролан, я уже начал волноваться,… на этот раз тебя долго не было, что-то случилось? — заботливо поинтересовался Форас, обнимая, как брата, давнего друга.

— Проблемы со здоровьем, не берите в голову, Ваше Величество, — ответил, не задумываясь, Ролан.

— Что-то ты неважно выглядишь, и с каждым разом всё хуже и хуже, — подметил Фрост, сидя за столом омывая руки.

— Что поделать, новая должность, суета, ответственности больше, бывает на сон совсем времени не остаётся, — скупо улыбнулся Глэйд.

— Мне это знакомо, уж поверь, — усмехнулся Форас, налив доверху вина в свой кубок.

— В этом я сильно сомневаюсь, — пробурчал недовольно гость.

— Что это ты там себе под нос бормочешь? — нахмурив брови, спросил Фрост, и тут же расплылся в улыбке.

— Мысли вслух, Ваше Величество, — отозвался Ролан.

— Что это ты не ешь? Брезгуешь, может быть, или стесняешься, а ли думаешь, отравят тебя мои придворные? Вина хотя бы выпей, — протянув бокал, предложил Форас.

— Вы крайне любезны, Ваше Величество, благодарю за заботу, еда в горло не лезет, а от вина меня клонит в сон, — объяснил Глэйд.

— Хм, с каких это пор ты не пьёшь, — с подозрением спросил король.

— Были на то причины.

— Ну как знаешь, моё дело предложить, — отступил Фрост. — А что это за солдаты с тобой в охране? — поинтересовался король, отпив из кубка.

— «Непревзойдённые», так их прозвали в Вэтфэльде, — ответил Ролан, гордясь воинами.

— Так вот какие они, «Непревзойдённые», — оглядев заинтересованно солдат, произнёс Фрост. — Я наслышан об их дисциплине, говорят, их приучают к боли и насилию уже с раннего детства, а в юношеском возрасте их принуждают выживать среди дикой природы, морят голодом и заставляют убивать стариков и детей, дабы не испытывать жалости, поэтому в искусстве боя им нет равных, собственно как и в жестокости.

— Ходят слухи, что в их жилах течёт сила титанов Агилитэя и Крагэйла, — вмешался Венорус, разрезая печёную конину с пряностями, — будто бы в священной роще Вэтфэльда есть источник, который дарует им необычные силы, но так ли это на самом деле?

— Немало я слышал, но чтоб такое,… в первый раз, — усмехнулся Глэйд.

— Люди не сведущие в военных делах, привыкли сочинять небылицы и забить ими голову, — осушив бокал с вином, сказал уверенно Форас. — Солдат, — обратился к одному из «Непревзойдённых» король, — обнажи свой меч. — Рыцарь тут же поднялся с колен и, подойдя к королю, преподнёс ему свой клинок, застыв как камень на месте.

— Изумительно, — проведя рукой по стали, произнёс задумчиво Фрост, рассматривая переплетающиеся между собой узоры на не заточенной стороне меча и рукояти в виде креста.

— Потрясающая работа! — восхитился Форас, не уставая наслаждаться изяществом и лёгкостью клинка.

— Эх, жаль в мою молодость таких мечей никто делать не умел, — вздохнул огорчённо король, наливая очередной кубок вина.

— Какие на сей раз новости из большого мира, Ролан? — спросил давнего друга король, при этом лицо его резко изменилось: улыбка слетела, как осенний лист, а взгляд стал суше.

— Ни для кого, конечно же, не является тайной то, что короля Томада поразил неизвестный ни одному лекарю недуг. Он почти два месяца уже как прикован к постели и жизненные силы его покидают, смерть близится к нему, а его сын, не интересующийся государственными делами, поглощён делами их церкви.

— Ненавижу этих грязных еретиков! — выругался Форас.

— Так вот, — продолжал Ролан, — может начаться дикая гонка за королевский трон, и каждый захочет урвать себе сдобный кусок земли. Кроме ослабленной из-за голода экономики, назрел ещё и кризис между крестьянами и зажиточными кругами, борьба за власть всё больше и больше. Несомненно, всё это уже напряженно готовит почву для гражданской войны, а также не исключено и нападение нашего тихого врага — княжества Альтэрóс и…

— Генерал, остановитесь, только послушайте себя, что же вы такое говорите, — перебил Глэйда Гайлн. — княжество Альтэрос никак не сможет напасть на нас, хотя бы даже из-за того, что южные границы Тавринии хорошо защищены как горными хребтами и полупустынями со степями, так и мощной армией. На кораблях к нам не подплыть, на севере лёд, а на западе сильная изрезанность берегов и замечательные места для обстрела, да к тому же…

— Необязательно выигрывать силой войска, хитрость может сыграть куда более полезную роль, — перебил Ролан.

— А ведь он прав, — поддержал давнего товарища Форас, задумчиво поглаживая подбородок.

— Откуда такие предположения? — поинтересовался Венорус.

— Мир настолько сильно изменился, что за кусок золота люди мать родную готовы продать, не то, чтобы родину, — ответил опечаленно Глэйд.

— Не вам, уважаемый генерал, людей судить, — равнодушно протянул советник. — Просто согласитесь, что ваши предположения не верны.

— Скорее лёд треснет на краю земле, чем я признаю это. Предатели сейчас везде, доверять надо осторожно. Любое заблуждение может стоить жизни, — сердито пробасил Ролан. Фрост с ободрением взглянул на своего давнего друга.

— Вашему характеру свойственно так полагать, — не сдавался Венорус.

— Да полно вам спорить, время сейчас и впрямь неспокойное, всякое может произойти, — прекратил спор король.

— И то, правда, Ваше Величество, — согласился советник.

— Что ж, если на этом разговор окончен, мне бы хотелось показать генералу Ролану свой недавний охотничий трофей, — лениво вставая со стула, приказным тоном, надменно смотря на своих советников, сказал Форас и, дав знак своему давнему другу следовать за ним, удалился прочь.

— Куда мы идём? — поинтересовался Ролан, неторопливо идя за королём по ступеням вниз.

— Увидишь, — спускаясь всё ниже и ниже, ответил собеседник.

В винном погребе царила тишина, тревожимая лишь треском факелов и редким писком голодных мышей. Фрост направился в дальний угол и подошёл к большой трещине в стене.

— Не вздумай никому взболтнуть о том, что ты увидишь, — сказал король, грозно посмотрев на давнего друга.

— Не доверяешь? — с некоторой обидой в голосе, протянул Глэйд.

— Не верил бы — не показывал, — бросил в ответ Фрост, изобразив едва уловимую улыбку. После этого мужчина просунул руку за трещину и дёрнул за рычажок. Стена зашумела и, выбросив из-под основания клубы кирпичной пыли, начала медленно отодвигаться в сторону. За ней была изрисованная странными лазурными символами дубовая чёрная дверь, обитая железом. Форас снял с шеи серебряную цепочку, к которой был намертво прикреплён необычный ключ (металлический серый шарик с зубчиками по краям) и приложил его к выемке на древесине. Зубчики засияли призрачным лазурным светом, и раздался резкий щелчок.

— Преклони голову, когда будешь спускаться, потолок низкий, — предупредил король, пропуская друга вперёд.

Внутри было темно и холодно. В воздухе пахло еловой смолой. Мороз слегка покалывал кожу. Как только Форас хлопнул ритмично несколько раз в ладоши, раздался исступленный шум от загорающегося пламени. Мрак быстро рассеялся в потоках лазурного пламени, горевшего в больших настенных свинцовых блюдах.

— Где мы? — настороженно, спросил Ролан, глядя под ноги. Друзья оказались в громадном подземелье. Перед ними был слегка присыпанный сухим снегом, длинный свинцово-бетонный мост. Он вел через мрачную бездну, дышавшую холодом и ужасом, к большим свинцовым воротам.

— Просто следуй за мной, — сухо ответил Фрост и неторопливо зашагал вперёд. Звон каблуков резко отдавался в морозном безмолвии. Ролан, опасаясь упасть, с некоторой боязнью на сердце безропотно следовал за королём.

Наконец, дойдя до больших свинцовых ворот с оскаленными тигриными головами, Форас восторженно произнёс:

— За этими вратами, друг мой, совершенное чудо, дарованное нам этой землёй в незапамятные времена!

Генерал Глэйд непонимающе посмотрел на своего собеседника.

— Посмотри своими глазами, — бросил король в ответ на молчание своего друга и, что есть сил, надавил на тяжёлые врата. Раздался жуткий лязг и грохот проржавелого металла. Когда Ролан увидел, что было внутри, он обомлел настолько, что, казалось, потерял дар речи. Это была огромная просторная зала с резными серыми стенами и сводчатыми потолками, с которых свисал пушистый синеватый мох. В раскрытых каменных львиных и тигриных пастях сиял лазурный огонь с танцующими внутри белыми огоньками. Мраморный пол был окутан густым синим туманом. Вокруг царила мёртвая тишина.

— Но это же всего лишь легенда? — преодолев неистовое изумление, вымолвил Ролан, шагая по ступеням в таинственный зал.

— Легенды не всегда фальшивы, мой друг… — отвечал упоенно Фрост, проводя рукой по резным серым стенам.

— Двенадцать лет назад, когда я занял престол, отец сказал мне, не верь людям так же, как легендам и мифам, но теперь я понимаю, как он заблуждался. Знаешь, легенды о богах, титанах и великих войнах всегда жили в глубинах моего сознания.

— Как же ты нашёл эту гробницу? — поинтересовался Ролан, касаясь выгравированных на камне рун.

— Восемь лет назад, один подвыпивший придворный рыцарь от безделья слонялся по пустынным коридорам замка и, когда он забрёл в погреб за очередной бутылкой рома, то его одолел сон. Он присел в дальнем углу и, следуя его словам, облокотил голову на кирпич и тот дал здоровенную трещину. Рыцарь в паническом страхе убежал из погребов. Мне стало любопытно, и я решил посмотреть, что же так напугало бывалого воина, что тот мигом протрезвел. Когда я дотронулся до трещины, колкий ледяной ветер коснулся моего лица, и в моей памяти тут же всплыла легенда о великом воине-маге — Кáльтаре Кóлде. Целых семь лет я усердно пытался найти ключ от найденной двери. И вот однажды я выменял его у одного помешанного на антиквариате купца.

— Но почему ты ранее мне не показал эту гробницу? — спросил как-то обиженно собеседник.

— Значит, были на то причины, — пытаясь уйти от ответа, ответил сухо давний друг.

— А что внутри этого гроба? — жадно осматривая пятигранную замочную скважину в виде звезды, спросил генерал Глэйд.

— Если я скажу, то ты мне не поверишь, — усмехнулся Форас, становясь напротив своего собеседника. — Тот самый легендарный клинок «Тандриэль».

— Не может быть, — ещё больше удивился Ролан, — значит это упокоище самого императора Кальтара Колда, того самого императора, который будучи паладином бесстрашно уничтожил в одиночку могущественного ледяного дракона Аллэгона?

— Совершенно правильно, вобрав неудержимую силу грозы, он всадил «Тандриэль» Аллэгону прямо в сердце, заточив его душу в клинке, после чего он был назвал «Тандркóлд». Гроза и холод, впечатляет, не правда ли?

Глэйд слегка поёжился, помолчал, после чего добавил:

— Поговаривают, душа дракона так и живёт в этом мече, лишённая свободы она дико рычит, сводя с ума своего владельца.

— Возможно, и это правда,… а ты бы хотел его увидеть? — спросил заманчиво Фрост, смотря в глаза своему собеседнику.

— С преогромной радостью, — ответил взволнованно Ролан.

— Но для начала у меня есть к тебе один вопрос, — начал, интригующе прожигая взглядом своего собеседника, Форас.

— Что тебя интересует?

— Ты не удосужился рассказать мне, как ты, будучи ещё так молод, смог дослужиться до генерала? — с подозрением спросил давний друг, слегка хмуря брови, но удерживая на лице незаметно-фальшивую улыбку.

— Я служил капитаном в Блэкстóун и однажды, когда я сопровождал дочь Его Величества в Глэйдстоун вместе с её маленьким сыном, на нас напали разбойники, ценой своей жизни я защищал их, как мог, хоть и был ранен в бедро. После этого события Его Величество даровал мне статус советника, но я отказался и получил статус генерала в Глэйдстоун, вот и всё, — ответил Ролан. Но на самом деле эта красивая история была обманом, а правду Глэйд усердно скрывал ото всех.

— Мне нужна твоя помощь, и не меньше чем в тот раз, когда мы ещё были молоды и участвовали в ожесточённой битве с последователями культа Крадэна.

— Да уж… не спорю, то ещё времечко было. Особенно под Ватербургом мне несладко пришлось, слышал, потом крепость сожгли вместе с сектантами.

— Я отдал приказ, — с гордостью поведал Фрост.

— А чем я могу тебе помочь? — спросил заинтересованно Глэйд.

— Ты должен помочь мне уговорить короля Старстоуна заключить с Морнингфрост военный союз.

— Перед сложной ты меня задачей ставишь, Форас, перед очень сложной, — в раздумье произнёс Ролан, потирая усы и бороду, — правда, есть тут одна мыслишка.

— Излагай, — пронзив напряжённым взглядом своего собеседника, ждал ответа Король.

— Некогда до меня дошли слухи, что сын Его Величества, Бахорн Брóгур, должен был отправиться на сватовство к избалованной дочке Тронэров — Флёр.

— То есть, ты хочешь сказать, что в случае провала, мы сможем надавить на молодого лорда, хм, это очень даже интересно, — довольно улыбнулся Фрост.

— Именно! — подтвердил Глэйд. — Из-за своего слабого характера Фáргос Брогур вряд ли решится на войну, а вот если его жена ввяжется в это дело по желанию любимого избалованного сына, считай армия Вэтфэльда под нашими знамёнами.

— Вот и славно! — прикладывая ключ-перстень к гробовой крышке, восторженно протянул Форас. Сбросив её, он поднял с запылённого дна гроба большие увесистые ножны из синей ивы, обитые свинцовыми обручами с каймой из золота.

— А вот с этим оружием мне даже не придётся никому доказывать своё величие и превосходство! — кичливо заявил Фрост, размахивая ножнами, — все непокорные падут предо мной на колени, иначе они будут уничтожены!

После этих слов король снял свинцовые цепочки с ножен и рукояти клинка и вытащил его с диким резким звоном. Казалось, будто бы раздался громовой раскат. Меч источал холод, который изящными лазурными языками развивался, словно сотни лент. Весь клинок был в сапфирно-черных жилах, переливавшихся и пульсирующих слабым сиянием. Рукоять была из чистого золота и выполнена в форме драконьей головы. Электрические импульсы маленькими юркими змейками оплетали остро наточенное лезвие, беспрестанно двигаясь по нему.

— Это же просто чудо! — с изумлением и восторгом вскричал Ролан.

— Представляешь, в нём сила самого Аллэгона и титана грозы Тандриэла, насколько он может быть могуч?! — задумчиво и восхищённо произнёс Форас, любуясь развивающейся лазурной пеленой ледяного пламени.

— Но насколько может быть он опасен?

— Это не имеет значения! Пойми, Ролан, я не желаю своему народу такого будущего: ужасный голод, болезни, нищета. Мой отец, отец моего отца и его дед смиренно правили Морнингфростом две сотни лет, когда мой предок Таврион был законным императором всего Ардора, пока Король Альвион, проклятье на его род, не развязал эту войну, приведшую к голоду и разрухе! Никогда на этой земле не продавали людей за золото и не смели прикасаться к старым богам и рушить давным-давно установленные порядки. Так почему я, истинный престолонаследник, должен сидеть в стороне, сгнивая вместе с моим народом на севере и подчиняться узурпаторам, опоганившим наши святыни и память наших предков?! — возмутился Фрост.

— Но что будет, когда ты добьёшься трона? — спросил с жадным любопытством генерал Глэйд.

На этот вопрос Форас устремил властолюбивый взор на «Тандрколд» и, помолчав, медленно надменно протянул сквозь зубы:

— Я верну своему роду то, что ему принадлежит по праву — власть!

В воздухе повисла тишина, перебиваемая лишь шумом ярко полыхавшего в железных заржавелых и покрытых толстыми слоями паутины чашах пламени.

— А знаешь, — протянул король, озарив своё спесивое лицо коварной улыбкой, — я буду иметь этот клинок при себе всё время, а при возможности демонстрировать его могущество. А теперь пройдём-ка наверх, люди ждут, мы и так уже пропали надолго, — ответил Фрост, начав подниматься по ступеням. Глэйд плутовато посмотрел на давнего друга, а затем, проводив жадным завистливым взглядом гробницу Кальтара Колда и его достояние, торопливыми шагами направился за королём.