Ранним утром из Морнингфроста выехала повозка, охраняемая десятью конными всадниками, облачёнными в кожаные доспехи с металлическими чешуями и шерстяные плащи. Воины были вооружены длинными мечами и алебардами. Король Форас Фрост, пребывая в глубоких раздумьях, с хмурым лицом сидел в повозке и курил трубку, не выпуская из рук меч покойного отца. Сопровождавший его рыцарь сэр Эрабор — зрелый мужчина с щетиной на увенчанном шрамами лице и вьющимися до груди светло-русыми волосами — точил меч. Оба сидели одетые в шерстяные плащи с воротом из медвежьего меха. Под серым невзрачным кафтаном Форас надёжно спрятал прочную кольчугу. Грудь Эрабора прикрывал нагрудник из дублёной кожи, руки — латные перчатки, ноги — стальные наколенники. Из-под нагрудника, до локтей, одетая поверх льняной чёрной рубахи, выглядывала плотная кольчуга. Кожаные сапоги обвивали железные кольца. Рыцарь угрюмо взирал на бедные приземистые крестьянские домики, на беззаботно спящих в грязи поросят, исхудалых голодных собак, шнырявших по дороге.

Солнце не успело ещё выплыть из-за сиренево-алого небосклона, как тут же утонуло в густых дымчато-белых облаках. В воздухе тянуло холодом и сыростью. Мимо проносились то вымокшие холмистые пустынные равнины, то чёрные изрезанные валуны, то крутые и обрывистые склоны утёсов и скал, то мрачные хвойные леса.

Границы Сноуглэйд оборвались. Вскоре каменистая избитая дорога сменилась глинистой и ухабистой, а потом и вовсе исчезла. Голубоглазый можжевельник с изящными лиственницами переменились на скромные карликовые кривые берёзы и мохнатые ивы. Лишь изредка через несколько сотен вёрст пути встречались одинокие деревеньки с брошенными покосившимися домиками и запустелыми полями. Оживлены были лишь гостиные дворы, где большая семья держала десяток-дюжину лошадей, и сдавала комнаты усталым путникам.

Чётвёртый день пути. Вокруг были лишь бесплодные сырые отлогие поля, где безустанно завывал жгучий холодный ветер. Природа казалось мёртвой, как и серые камни, поросшие бурым, зелёным и золотистым мхом. Куда не глянь, коварно скрывались среди осоки зыбкие мшистые болота. Земля была настолько дикой и пустой, что даже птицы не парили над ней. Ночью поднимался сильный штормовой ветер. Ютиться путешественникам пришлось в открытом поле, на ковре изо мха и лишайников, среди ледяных камней, грибов, голубики и редких стелющихся трав.

Наутро заморосил дождь. Вдалеке зловеще вздымались мрачные горные хребты Калькарóс, устремлённые ледяными вершинами в туманную пропасть густых облаков.

— Ваше Величество — Кальхéйм! — предупредил короля ямщик.

На обрывистый утёс вела избитая глинистая небезопасная тропа. Путь, как щупальце осьминога, пролегал через отлогие холмы. Повозка остановилась у подножия злополучного утёса.

— Почему встали? — спросил сэр Эрабор ямщика.

— Далее только на конях, путь слишком пологий, повозка не пройдёт, — объяснил извозчик.

Повозку решили оставить возле холмов, оставив на её охрану двух воинов и ямщика.

— Ваше Величество, как вы думаете, с этими дикарями можно договориться? — спросил с живым интересом Эрабор.

— Остаётся лишь уповать на волю Эзолуса и надеяться, что они будут слушать голос разума, — ответил Форас Фрост, вскочив на лошадь.

На утёсе царило спокойствие, лишь беспечный ветер трепал изумрудные кроны лиственниц и величавых смолистых сосен. В густой траве скромно блистали огнисто-рыжие ягоды морошки. Местами встречались торфяные зыбкие топи, богато поросшие клюквой и голубикой, скрывавшейся в кустиках багульника и вереска. Западнее пышный хвойный лес всё больше смешивался с изобильным роскошным кленовником и орешником. Неподалёку от капризной серебряно-синей реки Фреддо, на отвесном берегу развесистый ясень раскинул могучие ветви, утопая в жёлтом море горицвета и зверобоя. Берёзы, изумляя своей чарующей удивительной красотой, величаво высились над синим полем из василька, колокольчика и шалфея. Не так долго пришлось бродить путникам по дикой земле Кальхейм, поражаясь невообразимой красе цветистых полей и дремотных изумрудных лесов. Вскоре вдоль реки показались невысокие деревянные домики с соломенными крышами, обмазанные глиной — одна из деревень кальхеймцев. Люди в шерстяных рубахах и шароварах кто рубил дрова, кто потрошил рыбу, кто занимался выделкой шкур различных пушных зверей. Поселенцы были в основном среднего роста, широкоплечие и крепко слажены. Мужчины носили бороду, а женщины не распускали волос. Завидев чужаков, встревоженные их появлением, поселенцы отвлеклись от своих будничных дел и, беря в руки серпы, косы, топоры, и вилы, вставали в ряд. Бородатые и крепко сложённые мужчины, стоявшие впереди женщин, с ухмылкой поглядывали на всадников.

— Вы не из этих мест, что вам здесь нужно?! — с грозным взором требовательно спросил высокий широкоплечий серобородый мужчина с топором в руках.

— Ваша правда, — начал разговор Форас Фрост, слезая с коня, — мы прибыли с востока из королевства Сноуглэйд, а нужно нам, чтобы воины вашей земли выступили под нашим флагом против обоюдного врага.

Воцарилась тишина, которую вскоре прервал разразившийся дерзкий безудержный смех поселенцев.

— О чём ты думал, придя сюда с этой горсткой солдат? — посмеиваясь, спрашивал с надменностью серобородый мужчина.

— Нет смысла проливать кровь между нашими землями, мы пришли с миром и мы вам вовсе не враги! — твёрдо заявил Фрост, смотря в дикие глаза своему собеседнику.

Раздался высокомерный смех.

— Около двадцати лет назад, такие же, как вы, на серых лошадях и в плащах прибыли на нашу землю, мы доверились им, а к чему всё это привело? К разорению и запустению! — вмешался в разговор, молодой мужчина в кольчуге до колен и с полукруглым шлемом на голове.

— Мы не они! — уверял недружелюбных поселенцев Форас.

— Да все вы так говорите! — возмутился с лютым бешенством в глазах собеседник, обнажая меч, — во славу Крёльда мы обагрим нашу землю кровью чужеземцев, — вдруг закричал дикарь в кольчуге и сломя голову, бросился с занесённым над головой, клинком на короля Фроста. Форас даже не повёл глазом перед смертоносным лезвием. Эрабор бросился на помощь своему королю; оттолкнув его в сторону, рыцарь вырвал меч из ножен и, отбив неприятельскую сталь, тут же ударил врага ногой в грудь, после чего принял боевую стойку, ожидая последующую атаку. Противник, обезумев, ринулся в бой. Эрабор твёрдо стоял на ногах, готовясь принять удар. Раздался пронзительный звон стали, а следом за ним глухой лязг порубленной кольчуги. Рыцарь парировал удар и перешёл в контратаку, нанеся смертельную рану своему противнику. Из груди полилась кровь, обагрив зелёную траву. Раздался дикий озлобленный вопль поселенцев, и мужчины с холодной яростью в сердце бросить на чужеземцев. Завязался бой. Воздух рассекали лезвия мечей и алебард, топоров и кос. Кальхеймцы окружили неприятелей. Перепуганные кони метались из стороны в сторону. Всадники были готовы окропить кровью алебарды о тела рассвирепевших селян. Но вот из толпы нападающих отделился юный смельчак в кольчуге и бросился на Эрабора с боевым топором. Рыцарь ловко увернулся от первой атаки врага, но противник был настолько изворотлив, что, зацепившись изогнутым лезвием топора за меч, вырвал его из рук неприятеля. В юных глазах Кальхеймца пылали безумие и жажда боя. Эрабор отскочил назад, снял с пояса увесистый цеп и, что есть сил, с неким блеском отчаянья в глазах бросился на не ждавшего атаки соперника. Юноша, не успев нанести удар, упал. Мгновение и цеп рыцаря переломил запястье смельчаку. Раздался пронзительный воинственный крик — мужчина с топором ударил с правого фланга, резанув Эрабора в плечо. Тем временем, близко подобравшегося мужчину с рыжей бородой и лысиной, один из всадников пронзил копьём в сердце, но вскоре в него в ответ полетел серп, воткнувшись промеж глаз. Другой воин отмахивался мечом от безумно кричащих поселенцев. Форас Фрост взял у убитого кальхеймца клинок, отбиваясь от назойливых лезвий кос и зубцов вил. Эрабор в этот самый момент, не обращая на рану внимания, в порывах жестокой ярости, что есть сил, ударил противнику под колено. Враг в ужасе тут же схватился за переломанную ногу, из которой торчала окровавленная кость. Без долгих колебаний и раздумий рыцарь наотмашь саданул мужчину цепом по голове, проломив с глухим треском череп. Бессмысленный бой так бы и продолжался, если бы одна из женщин, в красном платье с русой косой, выглядывавшей из-под алого платка, не закричала, что есть мочи.

— Остановитесь! Прекратите! перестаньте немедленно! — громко кричала она, прямиком направляясь к месту жестокого раздора, — вы убьёте друг друга! Что же вы делаете?!

Обе стороны смотрели ненавистным взглядом друг на друга, как звери, не думая складывать оружие, но и не рвались более в бой. Завидев труп мужа с разбитой головой, женщина, забыв про всё на свете, бросилась к телу, вытирая своим рукавом кровь с его лица.

— Это на вашей совести! — обвинил Форас кальхеймцев.

Тут женщине на глаза попался окровавленный цеп, рукоять которого крепко сжимал в латной перчатке сэр Эрабор. Казалось, какая-то неведомая сила овладела вдовой. Она истерически закричала, подняла с земли меч и обезумев бросилась на убийцу её мужа. Хладнокровный рыцарь отбил атаку и оттолкнул женщину, но она не могла остановиться.

— Заберите же у неё меч, чего смотрите! — крикнул кто-то из кальхеймцев, не решаясь подойти самому.

Эрабор уловил момент и крепко схватил женщину за кисть. Вдова выронила меч, но продолжала испытывать гнев от причинённой ей боли. Она, то пыталась выцарапать глаза чужеземцу, то отчаянно била его кулаками, не переставая плакать и кричать. Когда силы покинули женщину, рыцарь отпустил её руку. Вдова обессилено упала возле трупа своего мужа и, лаская его лицо, разговаривала с ним.

— Ты жаждал пить медовуху со своими братьями под звон булата и всплески молний Глоригарда? Ты искренно это заслужил, — прошептала женщина, вложив в руку мертвеца меч и повязав ему на шею платок, запачканный кровью. После чего вдова положила голову на холодную кольчугу своего покойного мужа и продолжала безудержно плакать.

— Зачем? Зачем вы пришли сюда? Вновь убивать и грабить нас? — глухо спросила вдова, не поднимая головы.

— Уж лучше солнце нескончаемо утонет в чёрном рассвете, и наступит вечный непробудный сон, чем мы свершим такое безумие! — оскорблённым тоном ответил Король Фрост, — мы не те варвары, за которых вы нас сочли.

— А что ещё делать пришлым всадникам на нашей мирной земле? — возмутился серобородый кальхеймец.

— Чем устраивать резню, лучше бы выслушали нас, а то чуть что, так сразу мечами под рёбра колоть! Отведите нас к вашему правителю, большего не прошу, — решительно заявил Король Фрост, взяв под уздцы свою напуганную лошадь.

— Так и быть, чужеземец, мы отведём тебя к нашему ярлу, но твоя настойчивость тебе вряд ли принесёт плоды, — хладнокровно ответил серобородый муж, воткнув топор в неподалёку лежавшее от него бревно.

С резными фасадом, ставнями и периллами, дом ярла Элатóя Лодскрóка, сложенный из крепких брёвен ясеня, более походил на крепость. Здание стояло на возвышении, предельно приближаясь к подножиям гор Калькарос. Вокруг него — стройные лиственницы ютились посреди угрюмых изрезанных серых валунов. К дому вела крутая тропинка, извивавшаяся средь приземистых деревянных домиков поселенцев. Кальхеймцы, обычно усердно занятые своей работой, отвлекались от неё, чтобы поглазеть на чужаков. Одежда поселенцев была невзрачной и скудной: рубаха из льна или шерсти да мешковатые штаны, заправленные в кожаные сапоги с меховым обрамлением. Чужеземцы дивились красоте кальхеймских крепких русоволосых дев и их воинственному бесхитростному взгляду.

— Ваше Величество, — обратился к королю с изумлением сэр Эрабор, — вы видите их взор? Такое чувство, что мы для них кусок мяса.

— Я вижу, ты тоже это подметил, как бы нас не порубили здесь на части и не съели на ужин, — усмехнулся Фрост.

— Не хотелось бы, чтобы мои внутренности были на чьём-то столе угощением, — поддержал Фораса Эрабор.

— Если мы не такие как вы, это не значит, что мы едим человечину и пьём кровь вместо вина, — с возмущением сказал серобородый лысый мужчина, идущий впереди короля Фроста. — Пришли, — скупо бросил он через несколько минут, остановившись в шагах двадцати от тропы, ведущий к дому ярла.

— Ну, надо же, вот это красотища, — с восхищением посмотрев на бревенчатый «дворец», протянул Эрабор, впиваясь очарованным взглядом в постройку.

— Складывайте оружие — и один из вас может пройти, — пояснил серобородый кальхеймец.

— Ваше Величество, я иду с вами, — твёрдо заявил Сэр Эрабор, сбрасывая в кучу своё оружие.

— Я же сказал, только один! — рассерженно повторил мужчина.

— Мы прибыли сюда исключительно с благими намерениями, тем более что мы безоружны, — сказал Форас Фрост.

— Так и быть, пускай будет по-твоему, чужеземец, но если вдруг вздумаешь что-либо выкинуть, люди ярла повесят и выпотрошат вас, оставив на съедение воронам, — предупредил провожатый, после чего начал взбираться на возвышенность.

— Ждите здесь, — приказал проводник иноземцам, поднявшись на деревянные ступени.

Двери в дом ярла со скрипом и грохотом отворились, и в просторную залу вошёл серобородый мужчина. В здании царил полумрак, разгоняемый огнём, горевшим в бронзовых чашах. Резные колонны удерживали деревянные своды. Свет тускло лился в зал через единственное окно, находившееся над троном ярла. В воздухе веяло копчёной свининой, маслом, сушёными грибами и чесноком, который висел чуть ли не на каждой колонне. Перед троном стоял стол с яствами. Элатой Лодскрок — пожилой мужчина с длинными чёрными с проседью вьющимися волосами, полный безмятежности, неторопливо попивал из бронзового кубка вино и ел копчёного поросёнка, закусывая сдобной ржаной булкой.

— Мой ярл, — начал серобородый мужчина, припав на колено, — прошу простить меня за вторжение, но вас требуют чужеземцы, пришедшие с востока.

— Хм, с востока, говоришь, интересно…, - задумчиво и удивлённо произнёс Элатой после того, как вытер губы платком. Немного помолчав, ярл добавил, — впусти их, хочу узнать, что у них на уме.

Двери вновь заскрипели, и в залу вошли Король Форас и Сэр Эрабор.

— Чем обязан такому неожиданному и странному визиту? — с усмешкой спросил ярл.

— Королевству Сноуглэйд, что на северо-востоке от вас, нужна помощь в надвигающейся войне, — ответил Форас Фрост.

— Да неужели, — саркастически улыбнулся Элатой, — а кто же ты такой, чтобы просить у меня помощи? Когда нашу страну разоряли такие, как вы, мы не звали на помощь, а уповали лишь на волю богов! Неужто ты думаешь, что я окажу тебе такую честь? Я и так уже сделал много для чужеземцев, я прервал обед и принял вас в своём доме?! — рассерженно заявил Лодскрок.

— На вас напали наши враги, а не мы, уверяю вас, мы никогда не пытались захватить вашу землю! Теперь у вас появился шанс отомстить тем, кто двадцать лет назад разорял ваши земли, насиловал ваших женщин, убивал их мужей и уводил в рабство ни в чём неповинных детей и стариков! Или вы решили предать это забвению? — спросил с издёвкой Фрост.

— Экая дерзость, чужеземец! По-твоему, ради мести я должен губить свой народ? Насколько же ты наивен, если полагаешь, что я дам согласие мужчинам воевать под вашими знамёнами! — возразил ярл.

— Если вы думаете, что война обойдёт вас стороной, то вы глубоко заблуждаетесь, — ответил Форас.

— Не думай запугать меня! Подумать только, ты явно не любишь и не ценишь свою жизнь, если пришёл сюда с горстью солдат и намереваешься уйти, — усмехнулся Элатой с лукавой улыбкой.

Эти слова сильно задели Фроста. Сердце как будто бы полоснуло литым ножом. Не смея более сдерживать оскорбления, Форас надменно произнёс:

— Может быть ты и прав, ярл, но ты не учёл того, что перед тобой может стоять правитель из чуждых тебе земель.

— Ха-ха, что?! Да ты, стало быть, за идиота меня держишь? — рассмеялся Лодскрок, — правители ваших земель не имеют столько смелости, чтобы прибыть в чужую страну и тем более уж просить помощи, одни лишь признаки слабости! Попытайся меня одурачить ещё раз и вас тут же заколют, как свиней! — пригрозил ярл.

Наступила напряжённая тишина. Было слышно, лишь как трещит пламя в бронзовых чашах.

— Если я не вернусь, — нарушил тишину Форас, — то боги услышат ваш неистовый плачь и дикий вопль. Здесь всё будет сожжено, солдаты Сноуглэйд не оставят камня на камне, а о вашем народе даже не будет упоминаний в истории, — предупредил чужеземец.

— А что если мне отрезать твой язык? — сквозь зубы протянул ярл, смотря на собеседника ненавистным взглядом.

— Тсс, мой ярл, успокойтесь, вы же слышали, перед вами король, — раздался приятный женский голос. В это же мгновенье, будто бы из пустоты, из тёмной комнаты вышла стройная прекрасная длинноволосая рыжая девушка. Она бесшумно ступала босыми ногами по шерстяному красному ковру. Девушка двигалась лёгко и изящно, будто лебедь на безбрежной речной глади. Её стройное тело было укрыто просторной меховой курткой, сшитой из волчьей и медвежьей шкур, подпоясанной кожаным ремнём. На ноге была чёрная татуировка в виде изящного вьющегося распущенного цветка с множеством отростков. На правой стороне лица от виска, по щеке и шеи до ключицы тянулись загадочные сине-зелёные знаки. Внезапно изумрудно-голубые глаза девушки впились в сторону сэра Эрабора. Рыцарю даже на секунду показалось, что они сверкнули, как сталь блестит на солнце, а со спины подул обжигающий ветер.

— Мой ярл, вам нельзя марать клинок их кровью! — тревожно и в тоже время угрожающе сообщила девушка.

Элатой в недоумении посмотрел на неизвестную красавицу с распущенными огнисто рыжими волосами, ниспадавшими почти до пояса.

— Эти люди, — начала говорить таинственная незнакомка, не отрывая взгляда от Эрабора, — проделали путь от гор Эспалар и они, действительно не несут зла в своих сердцах и умыслах.

— Кто ты? — невнятно пробормотал Лодскрок.

— Вы не узнаёте меня, мой ярл, но прекрасно знаете, кто я, — усмехнулась девушка.

— То есть мне следует их отпустить? — с недоумением спросил незнакомку Элатой.

— Именно так, мой ярл, так велят сегодня боги, — сладким голосом прошептала девушка, приблизившись к трону и коснувшись жилистой сухой руки вождя. Вдруг все морщины на его ладони исчезли, кожа обрела молодость, но как только девушку оборвала касание, старость вновь завладела рукой Лодскрока.

— Как ты это сделала? — изумлённо прошептал ярл, не веря свершившемуся чуду. В ответ раздался лёгкий игривый женский смех. Девушка подула на свою ладонь и, в воздухе поплыл аромат календулы, ромашки и липы.

— С кем этот безумец разговаривает? — ошеломлённо сказал Фрост, ощущая приятный запах цветущих трав и видя, как бредит ярл.

— Мой король, а разве вы не видите эту прекрасную деву? — удивился Эрабор.

— Кажется, и ты не здоров, — покачал головой Форас. — Должно быть запах трав дурманящий, — предположил король.

— Эти люди, почти так же несчастны, как и вы, — произнесла с грустью в голосе незнакомка и, взмахнув густыми пушистыми волосами, так же эффектно скрылась в тёмной комнате, как и появилась, оставив на ковре лишь ворох берёзовых и ясеневых листьев.

— Прочь! Пошли прочь отсюда, пока я не повелел вас вздёрнуть, безбожные предвестники хаоса! — вдруг ни с того ни сего закричал озлобленно Элатой, схватившись за ладонь, которая вдруг начала сильно жечь, как ему казалось. Фрост безучастно посмотрел на ярла и с угрюмым лицом обозлено шагнул к двери.

— Вот же безумный самодовольный старик! — сквозь зубы, протянул рассержено Фрост.

— Видимо, и не стоило надеяться на помощь этих дикарей, — поддержал короля сэр Эрабор, с презрением посмотрев на Кальхеймцев столпившихся у подножия возвышенности.

— Верните наше оружие, мы немедленно уходим отсюда! — сказал озлобленно Фрост, глядя разъярённо на серобородого мужчину с лысиной, который вскоре расплылся в довольной улыбке. — И чего ты лыбишься? Война дойдёт и до вас, и ни один ваш бог вас не спасёт!

Воцарилась напряжённая тишина. Однако через минуту притворства разразился громкий бесцеремонный смех.

— Чужеземец, ты думаешь, нас пугает война? — удивился, не переставая хохотать, серобородый муж.

Таким поворотом событий Фрост и сопровождавшие его люди были сконфужены и обескуражены.

— В отличие от вас, мы не боимся смерти, а умереть в бою — почёт и вечное пребывание в нескончаемых боях Глоригарда!

— Ну и подыхайте, проклятые безумцы! — не сдержался Форас. Он оттолкнул от себя серобородого мужчину и, продираясь через толпу безудержно хохочущих кальхеймцев, поспешил поскорее убраться из этих мест.

День хмурился, казалось, вот-вот грянет гром и снова пойдёт уже надоевший дождь. С севера дул холодный хлёсткий ветер. Взбитые тучи надвигались на серое небо плотной свинцово-чёрной массой. Где-то вдалеке, над зубчатыми верхушками вечнозелёного ельника сверкнула молния, похожая на рубец.

Десять всадников покинули поселение кальхеймцев и направлялись к реке. Спускаясь с отлогого холма, путники услышали отдаленное глухое ворчанье грома. Внезапно лошади что-то учуяли и, в их глазах поселилась тревога. Вокруг не было ни души, только одинокие пихты и лиственницы, да исполинские чёрные валуны.

— Ваше Величество, боюсь, лошади что-то неладное почуяли, — с опаской сказал один из всадников.

— Сам вижу, — с беспокойством произнес Фрост.

— Брыкается, скотина такая… чувствую, боится, — недовольно говорил Эрабор, пытаясь усмирить взбунтовавшуюся лошадь. Неожиданно животное встало на дыбы, выбила рыцаря из седла и умчалась прочь.

— Что за чёрт! — выругался озлобленно Эрабор, благополучно поднявшись с земли. Вдруг до его ушей каким-то чудом донёся урчащий рык. Взгляд рыцаря почему-то приковали торчащие из земли огромные неровные валуны, от которых на фоне мрачного неба, тянуло страхом. Лошади ещё больше прежнего начали мотать головой из стороны в сторону, ржать и встревожено бить копытами по земле.

— Живо всем спешиться! — приказал обеспокоенно Фрост.

Вдруг из-за валунов раздалось жуткое пронзительное шипение, отчётливо донесшееся до путников.

— Что это было? — испуганно вопросил один из воинов.

— Что бы это ни было, будьте начеку, — предупредил соратников Форас, обнажив клинок. Все последовали действию короля.

— Подайте арбалет, — попросил сэр Эрабор. Получив в руки оружие, рыцарь намотал на болт лоскут платка, поджёг его и запустил тяжёлую стрелу в сторону валунов. По всему полю ветер разнёс резкий глухой гортанный рык. Путники сразу же всполошились. Вдруг из-за камней неспешно вылезло страшное чудовище с рогами и шипами на морде. Оно было похоже на огромную зелёную ящерицу с конусовидными загнутыми вовнутрь пасти зубами. Чешуя ужасного зверя переливалась при каждом сгибе тела. Его глаза горели жаждой крови, голод овладел им. Роговая чешуя на спине, похожая на коричневый гранит, спускалась до самого хвоста, переходя в пикообразные шипы. Ящер то и дело пронзительно шипел и издавал ужасный глухой гортанный рык.

— Что это за чудовище?! — вскричал испуганный северянин, пятясь обратно на холм.

— А ну стой, щенок, куда это ты собрался! — взревел недовольно другой воин, схватив труса за ворот плаща.

Чудовище приближалось. Чешуя на его морде дрожала от урчащего рыка. Лютый зверь, отчаянно ведомый голодом, вонзал свои мускулистые когтистые лапы в землю, при каждом шаге выворачивая дёрн.

— Приготовить арбалеты! — приказал Фрост, подняв верх руку. — Стрелять по моей команде!

Когда ужасающий ящер оказался шагах в тридцати от северян, Форас опустил руку. Пять арбалетных болтов со стальными наконечниками разлетелось в клочья о прочную чешую и роговые щитки зверя. В этот момент чудовище ощетинилось и приготовилось к броску. Воины перезаряжали арбалеты трясущимися руками. Эрабор вооружился цепом и начал его раскручивать.

— Штыки! — приказал Фрост, сжав меч обеими руками.

Тут чудовище издало страшный рёв и набросилось на свою добычу, жадно разинув клыкастую пасть. Северяне кинулись врассыпную. Эрабор промахнулся, но смог обломать ящеру рог, в ответ зверь сбил его с ног своим массивным хвостом, набросившись на испуганного до полусмерти северянина, крепко вонзив в него свои зубы. Поля наполнил пронзительный воль. Пока зверь разрывал на части бедолагу, Фрост попытался пронзить его мечом, лезвие впилось под чешую. Чудовище повернуло голову в сторону обидчика и угрожающе зарычало. Из пасти у зверя пахло смертью, кое-где между зубов застряли куски загнившего мяса. В это мгновенье король подумал, что его жизнь окончена, но откуда ни возьмись в плечо ящера вонзилось копьё. Дико зашипев, монстр отбросил когтистой лапой Фроста в сторону. Форас взволнованно ощупывал грудь, чувствуя как из-под разорванной кольчуги сочиться кровь. В это время Эрабор, будучи уже на ногах, выхватил меч и с безумным воплем кинулся на плотоядное существо, не ведая страха, а только отчаянье и злобу. Ящер обернулся на исступленный крик и приоткрыл окровавленную пасть, но вдруг, ощутив холод металла в лапе, развернулся и с приглушённым хрустом вонзил когти нападающему в ногу. У северянина во все стороны брызнула кровь, он истошно закричал от боли и в ужасе смотрел на чешуйчатую лапу, которая пронзила его бедро насквозь. Неожиданно в зверя вновь полетело копьё, но в этот раз пика с искрами отскочила от рогового панциря. Следом боевой топор ударился о чешую, лишь поцарапав её. Эрабор, не мешкая, начал наносить рубящие удары мечом по открытой ране на лапе ужасного ящера. Чудовище вновь пронзительно зарычало. В следующий момент оно с лёгкостью оторвало северянину ногу и пронзило его туловище шипастым хвостом, развернувшись в сторону назойливого рыцаря. Яростно зашипев, зверь открыл пасть, чтобы растерзать Эрабора. В ответ северянин с бесстрашием рубанул чудовище по ощетинившийся морде. Ящер гортанно зарычал, сбил обидчика с ног, прижав его массивной лапой к земле, приоткрыл ужасную пасть и облизнул раздвоенным языком лицо рыцаря. Эрабору было тяжело дышать, он чувствовал, как давящая боль сводит мускулы тела, всё больше ослабляя его.

— Это тебе за короля, тварь! — закричал рыцарь, чудом успев достать из-за пазухи кинжал и вонзить его в пасть ужасному зверю, прикрепив язык к нижней челюсти. Ящер пронзительно завопил и, разорвав когтями кольчугу своей добыче, отскочил от рыцаря и начал размахивать головой из стороны в сторону, пытаясь освободить язык. Эрабор немощно поднялся на четвереньки, утёр кровь с лица и вновь упал на землю. На руке у него была неглубокая рана от клыка. Глаза рыцаря странным образом слипались, в ушах появился резкий невыносимый звон, тело начало слегка покалывать. В этот момент к зверю с копьём в руках подбежал мужчина статного роста с распущенными вьющимися русыми волосами до груди, в куртке из волчьего меха, кожаных штанах и высоких сапогах, обрамлённых мехом и тёмно-зелёной чешуёй. Незнакомец ловко вонзил своё оружие ящеру в голову, в висок под роговую чешую, а после снял с пояса боевой топор и несколько раз ударил им монстра по горлу, перерубая кадык. Эрабор видел всё это как во сне. Последнее, что он узрел перед тем, как закрыть глаза, что незнакомец, подошёл к раненому королю и помог Форасу оправиться от потрясения и твёрдо встать на ноги.

— Что это за существо такое? — ошеломлённо спросил своего спасителя Фрост, тыча мечом в шею издыхавшему ящеру.

— Мы зовём их Дрэксоры, — пояснил незнакомец, вытаскивая глубоко всаженное в голову зверя копьё.

— Дрэксоры? — переспросил Форас.

— Да-да дрэксоры, — усмехнулся собеседник, подрубая топором рог ящера. — Эх, охотники, конечно же, из вас не ахти, такой рог испортить, — огорчённо и слегка недовольно пробурчал незнакомец.

— Охотники?! — в недоумении вскричал Фрост, — да я впервые вижу эту тварь! Хвала Эзóлусу, что ты убил это мерзкое чудовище, — потирая ноющую кровоточащую рану, сказал Форас.

— На самом деле настоящей похвалы достоин твой соратник, — искренне молвил незнакомец, — а рану-то, следовало бы перевязать и обработать.

— А чем бы я мог отплатить своему спасителю? — спросил король.

— Да вы и так уже нам достаточно помогли, — усмехнулся воитель, достав из-за пояса искривленный нож и сделав им глубокий надрез на шее поверженного зверя.

— Нам? — переспросил вновь потрясённо Фрост. В это самое время на бурых лошадях подоспело ещё четыре человека. Трое мужчин и одна женщина, одетых точь-в-точь как незнакомец.

— Ничего себе, вот это добыча! — изумился широкоплечий здоровый лысый кальхеймец, потирая на затылке косу, сплетённую в хвост.

- Óгильд, что же ты наделал, если люди ярла узнаю, они с нас шкуру спустят! — рассерженно произнесла девушка с остреньким носом и уложенными на затылок русыми волосами и парой косичек на висках.

— Си́львиа, перестань уже, он же для нас старается! А бросок достойный ярла! — ощупывая рану от копья, похвалил друга скуластый мускулистый кальхеймец с распущенными чёрными, как воронье крыло, волосами, ниспадавшими чуть ниже плеч.

— Не обращай внимания, Огильд, сам прекрасно знаешь, она мягкая… переживает с детства за любую зверушку, — засмеялся третий кальхеймец — русоволосый мужчина лет тридцати с бородой, заплетённой в две косички, похлопывая Огильда по чешуйчатому наплечнику.

— Ничего я не мягкая, если потребуется я без колебаний…

— Сильвиа, помоги раненому, — перебил возмущённую девушку Огильд, указывая в сторону сэра Эрабора, лежавшего без сознания.

— Пресвятая Áнрэль, как он ещё дышит после таких ран! — потрясено воскликнула Сильвиа, переворачивая израненное тело рыцаря к себе лицом.

— Жить-то хоть будет? — поинтересовался лысый здоровяк, не слезая с коня.

— Если выведем яд из его тела, — сообщила с опасением девушка, коснувшись горячей руки рыцаря, на которой зияла ужасными язвами глубокая рана, оставленная зубом Дрэксора.

— Ну чего же вы тогда возитесь?! скорее отвезите его к лекарю, я заплачу вам каждому золотом за его выздоровление, — пообещал взволнованно Фрост, после чего схватился за свою ноющую рану и утомлённо присел на камень.

— Давайте, закидывайте его ко мне, сейчас я его вмиг домчу! — вызвался помочь здоровый лысый кальхеймец, отпив из бурдюка медовухи. Русоволосый бородатый мужчина помог Сильвии уложить бесчувственное горячее тело Эрабора в седло.

— Встретимся в доме Áйсэль, — произнес здоровяк и помчался как угорелый по бездорожью, прямиком через поле, к деревне у реки Фреддо.

— Держи, — сказал бородатый мужчина, протягивая Фросту меховой бурдюк, — промой рану.

— Жжёт-то как! — вдруг вскрикнул удивлённо Фрост.

— Зато кальхеймская медовуха даже самого болезненного поднимет, — усмехнулся Огильд, сдирая с дрэксора шкуру.

— Ох, запамятовал совсем, — начал с извинений после минутной тишины, Форас, — должен же я знать хотя бы имена тех, кто спас мне жизнь.

— Ну, как ты уже слышал, моё имя Огильд, это моя жена Сильвиа, это, — указывая на бородатого кальхеймца, — её брат Сáлтус, здоровяк, что умчался, — Скóгур, а это мой друг детства Крóук, — указав на черноволосого мужчину, представил своих друзей Огильд.

— Вы, как я понимаю, выходит браконьеры? — предположил Фрост.

— Э, нет, мы охотники… каждый живет, как может, — поправил Салтус, свернув окровавленную чешую в маток и крепко связывая его конопляной верёвкой.

— А разве, охотясь, вы не нарушаете законы вашего ярла?

— Это, наверное, самый наиглупейший из ярлов Кальхейма! — высказался Кроук, уложив рога и части панциря дрэксора на лошадь.

— То, что он больной на всю голову я уже убедился, но разве может правитель быть таким узколобым? — удивился Фрост.

— Не всё так просто. Его влияние в Восточном Кальхейме слишком широко из-за его родового имени, — пояснил Огильд.

— Что значит в Восточном Кальхейме? Получается он у вас не самый главный? — уточнил Форас.

— Когда я был ребёнком, его дядя с сыновьями захватили ночью дом конунга и, убив его, объявили себя новыми правителями. Недовольных решено было казнить. С тех пор его братья, сыновья и сыны братьев правят Кальхеймом. Но ярл Элатой это… — покачал головой мужчина, — тщедушный пёс, тьфу на него, будь он неладен! — объяснил Скогур.

— А кто ты, мы тебя раньше здесь не встречали? — поинтересовался Огильд у короля, — значит, ты явно не из этих мест?

— Я Форас Фрост… Я и мои люди прибыли с востока, — пояснил Фрост, — из земель Сноуглэйд, что близ гор Эспалáр.

— Мы не слыхивали о тех местах, — пожал плечами Салтус.

— А зачем вы сюда пришли? — задал вопрос Огильд, пытаясь достать что-то из мёртвой туши. В это время Сильвиа начала перевязывать раны Фораса, из которых сочилась кровь.

— Мы пришли за помощью в ваши земли. Нам нужны воины. Назревает война, люди юга подумывают отнять наши плодородные земли. Без них мы сгинем с голода.

— Выходит, если у вас не будет пищи, вы можете выступить войной на наши земли? — предположил Огильд.

— В случае крайней необходимости, но нам не хотелось бы приносить семя войны в ваши земли, однако и умирать мы не желаем! А если бы у нас была мощная армия, способная дать отпор нашему врагу, мы могли бы не только предотвратить вражду и кровавую бойню, но и отобрать то, что по праву наше, то, что у нас давным-давно отобрали короли, склонившие колени перед южанами и обязавшиеся платить им дань. Отвоёванные земли избавили бы нас от голода, а вам могли бы достаться ценные трофеи, возможно, мы даже помогли бы вам избавиться от тяготящей вас власти.

— Хм,…а чужеземец дело говорит, — поддержал Салтус.

— Ты серьёзно? — ошеломлённо произнесла Сильвиа, хмуря брови в сторону брата.

— А почему бы и нет? Это же шанс отомстить этим ублюдкам голубой крови! Уже минуло около тридцати лет, а я не забыл, как эти мерзавцы ради потехи распяли моего отца! — ненавистно, сквозь зубы, выдавил Салтус, — я бы, не прочь посмотреть, как летают их железные головы.

— Месть ни к чему хорошему не приведёт! Ни ярлы, ни тем более уж конунг этого никогда не одобрят и не дадут нам людей! — стояла на своём женщина.

— В крайнем случае, если конунг откажет нам, армии севера могут пойти за нами, — уверенно заявил Огильд.

— Дружище, одумайся, что ты такое говоришь, после того, что ты сделал, их вождь нас даже не порог не пустит! Хорошо, если ещё не выпустит нам кишки или не бросит гнить в яму! — воскликнул Кроук.

В это время Фрост посмотрел с надеждой на Огильда и увидел в нём неоспоримого лидера, который может повести за собой армию. Тогда отчаянье развеялось в душе короля и он, решил пойти на всё, чтобы самоотверженность этого человека помогла сокрушить его ненавистного врага.

— Эти людоеды никому повиноваться не станут, кроме своего вождя! — категорично заявил Кроук.

— Подожди, ты забыл про его сына, друг мой.

— А тот ещё кровожаднее своего вождя, — добавил Салтус.

— Но все они до фанатизма суеверны, любая магия их склонит на колени, — закончил разговор Огильд.

— Ты так говоришь, будто бы каждый второй ими обладает, а мы чуть л инее каждый день видим чудо! — настаивал на своём Кроук.

— Если чужеземец встанет на ноги и будет сражаться — это уже будет чудо, сам знаешь, от яда Дрэксора мало кто выживал, а кто и выживал, то оставался беспомощным калекой.

После этих слов в душе короля будто бы что-то переменилось, а в мыслях родился коварный план, но для этого может даже пришлось бы пожертвовать собственной жизнью. Впрочем, Форас Фрост был готов пойти даже на такой риск, ведь в случае провала его народ всё равно ждало бы неминуемое рабство, а правление оказалось бы обречённым сгинуть в забвении.

— Если ты уверен в правильности своих решений, Огильд, я с тобой, — положив руку соратнику на плечо, поддержал Салтус.

— Если чужеземец поправиться, я поверю в чудо и вверю тебе свою жизнь, — пообещал Кроук.

— В нашей земле заведено ценить жизнь и желания каждого и помогать человеку, оказавшемуся в беде, поэтому поклянись нам Форас Фрост, что в случае победы ты избавишь нас от гнусной власти конунга Вéльтора Трáуга и его родичей! — потребовал Огильд.

— Клянусь перед всеми богами, я освобожу вас от тягостной власти вашего конунга и заключу союзную хартию с вашим народом, как только окончится война, Эзолус — солнца отец, ты свидетель моим словам! — пообещал Фрост.

— И всё равно одними словами доверие не возымеешь, — подытожил разговор Салтус.

— Огильд, надо бы спрятать чешую, иначе, если нас поймают патрульные ярла, нам несдобровать, — предупредил Кроук.

— Знаю, не в первой, — ответил Огильд, надёжно завернув в льняную ткань чёрную, как смола, печень дрэксора с желчным пузырём.

В свинцово-чёрном небе вспыхивали алые кнуты молний. Ветер становился всё сильнее, завывая в необъятных просторах Кальхейма. Протяжно рокотал гром. Редкие тяжёлые капли дождя стучали по спинам.

— Буря, чувствуется, будет, — подметил Салтус, — надо бы поторапливаться.

— Боишься промокнуть? — с издёвкой усмехнулся Кроук.

— Нет, за тебя боюсь, вдруг ураганом из седла выбьет, — засмеялся Салтус, при этом с тревогой смотря на беспросветные небеса, озаряемые вспышками молний.

— Да уж, Вьюнг явно сегодня чем-то недоволен, — с унынием в голосе, произнёс Огильд, прочно привязывая к седлу мешок с зубами дрэксора.

— Зато твой отец доволен, мы окропили сегодня клинки кровью, — сказал с надменным довольством Кроук.

— Криольд никакой мне не отец! — озлобленно протянул Огильд, сурово посмотрев на своего друга, — и хватит верить глупым россказням.

Друг промолчал.

— Запрыгивай, — позвал Фроста Салтус.

— Ваше Величество, а нам что делать? — растерянно спросили воины.

— Дорогу к деревне помните? — спросил угрюмо Фрост.

— Да.

— Ну, вот бегите за лошадьми, а если не поспеете, огненные темницы Анкаэльда с радостью примут никчёмных и безнадёжных мужей, — с ухмылкой высокомерно произнёс Фрост.

— Они прислуживают вам? — с подозрением поинтересовался Огильд.

— Я им никакой не господин и не ручаюсь за жизни этих трусов — схитрил король, решив сыграть роль обычного воина.

— У нас тоже не принято питать жалость к трусам и изменникам — сурово произнёс Огильд.

Мужчины кальхеймцы дружно кивнули в знак согласия, и вскоре все пятеро незамедлительно быстро скрылись за отлогими плечами холмов.