ГЛАВА 12
Я проснулся от звука воды, падающей в кастрюльку. Падильо стоял у раковины. Потом поставил полную кастрюльку на конфорку и включил плиту. Я взглянул на часы — половина седьмого. Оставалось лишь гадать, светит ли солнце или идет дождь, поскольку окна чернели рубероидом. Впрочем, едва ли это имело какое-то значение. Я поднялся, подошел к столу, сел. Куки спал на дальней кровати.
— На завтрак у нас растворимый кофе. И тушенка, если хочешь, — предложил Падильо.
— Могу и обойтись, — я потянулся.
— Расскажи мне подробнее о Маасе и его тоннеле.
— За пять тысяч баксов он готов провести нас под землей. Куки привез деньги вчера вечером, как я тебе и говорил. Вот карта, — из внутреннего кармана я извлек конверт и бросил на стол.
Падильо взял конверт, вытащил карту, развернул ее. Долго и внимательно изучал.
— Трудно сказать, где он находится. Телефонный номер у тебя?
Я кивнул.
Падильо прогулялся к плите, насыпал в две чашки по ложке растворимого кофе, налил кипятка, помешал, принес обе чашки к столу.
— Хочешь сахара?
— Если есть.
Он передал мне упаковку с двумя кусочками, я сорвал обертку, осторожно опустил сахар в кофе, размешал ложкой.
— Если днем все пройдет нормально, через Стену будем перебираться вечером.
— Вечером?
— В сумерках. Лучшее время, эффективность прожекторов минимальная. Мы используем один из способов, отрабо-тайных Уитерби. Марта все подготовит в Западном секторе. Если этот вариант не пройдет, придется, скорее всего, звонить Маасу. Его цена не слишком высока, знаешь ли.
— И Куки того же мнения. Ты думаешь, дело выгорит?
— Не знаю. Клянусь Богом, не знаю. Все это обходится мне слишком дорого. Заменить Уитерби ой как нелегко. Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что он мертв.
— Я знал его недостаточно хорошо, но по всему чувствовалось, что он — мужчина самостоятельный, привыкший принимать решения, ни на кого не оглядываясь. Наверное, в какой-то момент он переступил черту допустимого риска.
— А ты нет?
— Не хочу и думать об этом. А если задумаюсь, то вернусь к кровати и улягусь, укрывшись с головой. Даже не знаю, смогу ли я хоть чем-то тебе помочь.
Падильо взял у меня очередную сигарету.
— Сможешь. Возможно, я буду использовать тебя и в дальнейшем, У тебя неплохие задатки.
— Вот уж нет. Это последнее дело Маккоркла. Берлинский лис удаляется на заслуженный отдых.
Падильо усмехнулся и встал.
— Пора поднимать Кука, — он прошел к дальней кровати, потряс Куки за плечо. Тот перекатился на живот и зажал: голову руками.
— Одно утро, — простонал Куки. — Хоть одно утро без похмелья.
— Выпей кофе, — крикнул я. — Возможно, вторая чашка даже удержится у тебя в животе.
Куки проследовал в сортир. Вернулся еще более бледным. Наклонился над раковиной, плеснул воды в лицо, затем плюхнулся на табуретку у стола. Падильо поставил перед ним чашку с кофе.
— Сахар?
— У меня есть свой.
Он достал фляжку, отвинтил крышку, жадно глотнул виски. По его телу пробежала дрожь. Он запил спиртное кофе. И расцвел прямо на глазах.
— Составишь мне компанию? — Куки протянул фляжку Падильо.
— Спасибо, Кук, не хочу. Я редко пью раньше девяти.
Куки кивнул и добавил в кофе солидную порцию виски.
— А теперь перейдем к делу, — скомандовал Падильо и расстелил перед нами карту Берлина.
Детали предстоящей операции мы уточняли до девяти утра, пока не услышали, как внизу хлопнула дверь. Пришли
Макс и Марта. Девушка провела ночь, оплакивая Уитерби. Глаза ее покраснели, веки опухли. Они тоже сели за стол.
— Мы несколько раз прошлись по всем этапам операции. Проведем ее, как ты и предлагал, — Падильо глянул на Макса. — В Западный Берлин попытаемся перейти сегодня же, то есть Марте нужно незамедлительно связаться с Куртом и его командой. Воспользуемся вариантом номер три. В том же месте и в то же время, как и уговаривались с Уитерби. Ты знаешь, о чем речь, Марта?
— Да.
— Перейдя в Западный Берлин, оставайся там. Возвращаться нет нужды. Если что-то пойдет не так, мы дадим тебе знать, какой вариант выберем в следующий раз.,
— На Запад вы переберетесь, в этом сомнений нет. Мне пора, — она посмотрела на нас, на каждом ее взгляд задерживался на несколько мгновений. — Удачи вам. Всем и каждому, — и ушла, высокая, красивая грустная девушка в подпоясанном зеленом кожаном пальто, несущая на своих плечах груз потери. Я подумал, что Уитерби гордился бы ее выдержкой.
— После столкновения мы не спеша вылезем из машины, — продолжил Падильо. — Бежать не нужно. Кук и я пойдем со стороны тротуара. Вы двое — со стороны водителя. На обратном пути за руль «ситроена» сядет Макс. Нам понадобятся пистолеты. Помашем ими для устрашения. Постарайтесь не выронить их из рук и не жмите зря на спусковой крючок. Понятно?
Мы дружно кивнули.
— Кук и я сядем им на хвост в аэропорту. Рации японские. Радиус действия — одна миля. Кук будет говорить по одной, Макс — по второй. Мы сблизимся с ними в квартале, оканчивающемся переулком, в котором вы будете их поджидать. Когда Кук даст вам сигнал, выезжайте на магистраль. По скорости их автомобиля вы сможете рассчитать и свою, гарантирующую столкновение. Ясно?
Макс и я кивнули.
— Я думаю, все получится, если у них будет только одна машина, рации будут работать, никто из вас не получит при столкновении тяжелой травмы, и они не перехватят нас по пути сюда. Как видите, есть несколько «если». Но, полагаю, их не слишком много. Уже десять. Кук и я уедем в одиннадцать. Ты с Максом — в четверть первого. В половине первого мы должны вступить в радиоконтакт, если рации работоспособны. Впрочем, мы можем проверить их и сейчас.
Рации изготовили в Японии, но назвали валлийским именем «Ллойд». Работали они отлично. Падильо спустился на первый этаж.
— Вы меня слышите? — ясно и четко прозвучал из динамика его голос.
— Все в порядке, — ответил Макс. — А меня слышно?
Падильо подтвердил, что и у него нет проблем.
Мы подождали, пока он поднимется, а потом выпили водки.
Говорить уже было не о чем, поэтому мы молча курили, занятые своими мыслями, возможно, отгоняя неприятные видения ближайшего будущего.
В одиннадцать Куки и Падильо уехали. Макс и я перекинулись парой слов о погоде, обсудили новую программу кабаре в Берлине, сравнили стоимость жизни в Берлине и Бонне, обменялись мнениями о фильмах прошлого и текущего репертуаров. Макс оказался большим поклонником кино. О том, что должно произойти в половине первого, мы не упоминали. В двенадцать десять спустились вниз. Я передал Максу ключ от «мерседеса», получив взамен ключ от ворот. Отомкнул замок, сдвинул воротину. Макс задом выехал из гаража. Я закрыл ворота, запер на замок. Сел радом с Максом.
— Полиция, возможно, разыскивает эту машину, — заметил Макс.
— Возможно, — согласился я. — Вы думаете, они вернут ее в пункт проката?
Макс рассмеялся.
— Только не это.
— Что ж, тогда придется покупать новый «мерседес».
Макс вел машину очень осторожно. Мы выехали из промышленного района Лихтенберг и начали петлять по боковым улочкам.
— Мы почти на месте, — объявил Макс в двенадцать двадцать восемь. — Следующий поворот направо. Скоро мы их услышим.
Мы повернули направо, на улочку с односторонним движением, на которой едва могли разъехаться две машины. Макс остановил «мерседес» в десяти футах от угла.
— Они поедут по этой магистрали, — он снял очки и начал их протирать.
— Давайте поменяемся местами, — предложил я.
— Необходимости в этом нет.
— Все равно, давайте поменяемся. Глаза у меня зорче ваших, да и мне чаще, чем вам, случалось попадать в аварии. В молодости я участвовал в автогонках.
Макс улыбнулся.
— Честно говоря, я немного нервничаю. Если что-то пойдет не так…
— Все будет нормально, — оставалось лишь надеяться, что моя уверенность не показалась ему наигранной.
Мы поменялись местами. Макс взял рацию., Полминуты спустя она заговорила.
— Мы отстаем от них на квартал. До вас четыре минуты ходу, — точно таким же голосом Куки передавал новости в эфир. — Они в черной «татре». Трое на заднем сиденье, трое — на переднем. Между нами две машины. Их никто не сопровождает. Конец связи.
— Мы поняли, — ответил Макс. — Конец связи.
Мы ждали.
— Отстаем по-прежнему на квартал. Ходу три минуты. Остальное без изменений. Конец связи.
— Поняли. Конец связи.
Я крепко сжимал руль, чтобы изгнать дрожь из рук. Макс вспотел, вытащил из кармана носовой платок, протер очки.
— Две минуты. Мы сближаемся, — выплюнула рация. — Конец связи.
Я завел двигатель. Вернее попытался. Загудел стартер, но на этом все и кончилось.
— Полторы минуты. Мы сближаемся. Конец связи.
— Мы поняли, — голос Макса дрогнул. — Конец связи.
Я вдавил педаль газа и выждал тридцать секунд. Они тянулись, как тридцать лет.
— Залило свечи, — пояснил я, изображая старшего механика.
Повернул ключ зажигания, на этот раз двигатель взревел.
— Одна минута, и мы идем следом. Конец сэязи.
— Понятно. Конец связи.
Я выудил пистолет из кармана плаща и положил его на сиденье. Макс последовал моему примеру. Мы переглянулись. Я усмехнулся и подмигнул. Макс выдавил из себя улыбку. Наверное, она была поуверенней моей.
— Два с половиной квартала от вас, тридцать секунд, едут со скоростью пятьдесят миль. Дело за вами. Удачи.
Я включил первую передачу и медленно двинулся к углу. По магистрали пробегали редкие машины. Я сосчитал до пяти и выехал из-за дома, чтобы видеть едущие слева автомобили. Мимо проскочил «трабант». «Татре» оставалось проехать еще полквартала. Чем-то она напоминала мне «крайслер» тридцать пятого года выпуска. «Ситроен» находился от нее в тридцати футах.
Я начал медленно выдвигаться на магистраль, мимо тротуара. Водитель «татры» предупреждающе просигналил, и я нажал на педаль тормоза. Видя мою реакцию, тормозить он не стал. Я выждал три секунды и решил, что пора. Газанул, и «мерседес» выкатился наперерез «татре». Шофер нажал на клаксон, попытался уйти вправо и врезался в заднюю дверь и крыло «мерседеса». Нас протащило на пару ярдов.
— Не выставляйте пистолет напоказ и не спешите, — напомнил я Максу.
Тот кивнул.
Мы вылезли из машины, огляделись, двинулись к шоферу «татры». Я заметил, как Кук и Падильо идут вдоль тротуара. Из радиатора «татры» вырывался пар. Шофер, похоже, потерял сознание при ударе. Голова его упала на руль. Один из мужчин на заднем сиденье высунул голову в окно и что-то прокричал. Я подскочил к дверце, распахнул ее и одновременно показал ему пистолет.
— Сидеть и не двигаться, — приказал я по-немецки. И тут же перешел на английский. — Который американец, вылезай!
Падильо тем временем открыл переднюю дверцу.
— Вылезай, — рявкнул он.
Я увидел смит-вессон Куки, направленный на второго мужчину на заднем сиденье.
С переднего сиденья вывалились двое.
— Отведи его в машину, — Падильо указал Куки на того, что вылез вторым. — А ты полезай обратно, — это уже относилось к первому. — И положи руки на приборный щиток.
Молодой парень, сидевший посередине на заднем сиденье, ступил на мостовую.
— Возьми его, — кивнул я Максу.
Тот схватил парня за рукав и поволок его к «ситроену», подгоняя пистолетом.
Падильо наклонился, дернул за какие-то провода, наверное, выводил из строя рацию, захлопнул дверцу.
— Поехали, — бросил он мне.
Мы побежали к «ситроену», залезли в кабину. Я — на заднее сиденье, в компанию к Куки и одному американцу, Падильо — на переднее, где сидели Макс и второй американец. Мотор «ситроена» уже работал. Машина набрала скорость и свернула за угол по слишком крутой дуге, потому что два колеса залезли на тротуар. Но Макс справился с управлением, и двадцать футов спустя все четыре колеса катились по мостовой.
— Спокойнее, Макс, — подал голос Падильо. — Погони пока нет.
Оба американца молчали, еще не придя в себя после аварии и похищения. Затем один из них, на переднем сиденье, повернулся к Падильо.
— Могу я спросить, что это вы затеяли?
— Кто вы, Симмс или Бурчвуд?
— Симмс.
— Так вот, мистер Симмс. Мой пистолет в настоящий момент направлен вам в живот. Я хочу, чтобы вы заткнулись на ближайшие десять минут. Ни вопросов, ни реплик. Это относится и к мистеру Бурчвуду на заднем сиденье. Все ясно? Если да, кивните.
Симмс кивнул.
— А мистер Бурчвуд кивает? — осведомился Падильо.
— Кивает, кивает, — подтвердил Куки.
— Отлично. Раз в этом у нас полное взаимопонимание, насладимся поездкой по городу.
