Глава 18
Ближе к полудню Тео заехал за ней. В автомобиле он сразу развернул карту острова, карандашом поделенную на квадраты.
– За последние несколько недель я все здесь облазил. Скалы, территорию вокруг них – все, что помогло бы вычислить Логово Люцифера. Без толку. Я не думал, конечно, что есть конкретное место в точности с таким названием. Скорее, здесь подсказка, поэтический образ. Может, форма береговой линии – или пещера странной конфигурации… Ничегошеньки.
– А карты того периода, когда здесь жил Гюго, ты смотрел?
– Знаешь, не пришло в голову.
– Может, здесь и вправду было место с таким названием, а потом название поменялось… На острове есть библиотека, где хранятся старинные карты?
Тео уверенно вел машину.
– Обойдемся без библиотеки. Лет за десять перед Второй мировой войной коллекция моего деда перестала быть милым хобби и превратилась в дополнительный бизнес. Он приобрел помещение с противопожарной сигнализацией, отремонтировал и открыл там магазин. Занимался банковскими делами с братом, а картинной галереей – с женой.
Дорога свернула к скалам.
– Не знаю, насколько хорошо ты знакома с историей острова Джерси. Во время войны остров оккупировали немецкие войска. Местным жилось тяжело, но они старались спасти от нацистов живущих на острове евреев. Мой дед тоже помогал, на свой лад. Объявил, что готов брать на хранение предметы искусства, и прятал их от оккупантов.
– Как ему удалось?
– Скоро увидишь.
Дорога оборвалась. Перед ними простиралось море. Справа от скопления скал, возвышаясь над ними, сама похожая на скалу, стояла башня. Если бы не прорезанные в толще ее стен окна, сходство было бы полное.
Сбоку от входной двери висела табличка из позеленевшей меди: «Галерея Гаспар».
Тео открыл дверь. В прихожей не было экспонатов, только вычурный стол с прозрачной столешницей и алюминиевый стул. Справа находилась лестница, ведущая наверх, слева – вниз. На втором этаже висели картины, броскостью красок притягивая взгляд. Внизу – что-то в рамах и под стеклом. Пахло, как обычно пахнет в картинных галереях: реставрационными работами, багетом, опилками, масляными красками, лаком, олифой и смолой. И древесным запахом старой бумаги.
Забытые сокровища ждали, когда за ними придут.
– Живопись и скульптура наверху. Внизу – наша коллекция печатной продукции: плакаты и карты. Так сказать, помощь евреям.
– Не поняла.
– Дед брал картину, вынимал из рамы, сверху накладывал карту, вставлял в новую рамку и вешал вон там, внизу. И в «Лесных ручьях». Еще несколько штук висели в банке. Старые карты острова были никому не интересны.
Жас прошлась по всем трем залам нижней экспозиции, рассматривая экспонаты.
– А сейчас? Под картами что-то есть?
– Нет. Когда война закончилась, дед перенес картины отсюда в хранилище банка, рассчитывая вернуть владельцам… – Тео остановился перед шкафом с картотекой. – Карты за какой период нам нужны?
– Письмо датировано тысяча восемьсот пятьдесят пятым годом. Тогда, скажем, период с пятидесятого по шестидесятый.
Тео присел, открыл один из ящичков и извлек шесть карт. Разложил на длинном дубовом столе. Печатными оказались только две из них; остальные были вычерчены и раскрашены вручную.
– Твой дедушка вернул все сохраненное?
Тео покачал головой.
– Примерно половину. К окончанию войны на острове уже многих не осталось. Переехали, не дожили. Погибли во время Холокоста. Записи о хозяевах не сохранились. Ведь требовались неопровержимые доказательства права владения. Собственно, так я и познакомился со своей женой. Она занималась реставрацией картин и приехала на остров по поручению клиента, потом осталась поработать, а потом…
Он резко оборвал себя, склонился над картами и принялся рассматривать их с подчеркнутым вниманием. То ли нашел что-то интересное, то ли прятал глаза.
– Тяжело? – спросила она.
Тео кивнул и все-таки посмотрел на нее. В глазах плескалась боль. Он почти не упоминал о жене. И если б Малахай не рассказал ей о несчастном случае, Жас не знала бы, что и думать.
– Спасибо, что приехала.
Чем бы ни закончились ее поиски наследия друидов, Жас была рада, что решилась на эту поездку. Это правильно: оказаться здесь рядом с Тео, с человеком, точно так же заблудившимся в своей жизни, как и она в своей. Странная связь, соединявшая их много лет назад, когда он был угрюмым подростком, никуда не делась. Она не очень понимала, что собой представлял теперешний Тео, но когда-то они начали помогать друг другу. Может быть, сейчас, вместе, они справятся и завершат работу.
– Ладно, давай взглянем, – сказала она. – Если на старых картах имеется такое название, надо будет просто наложить поверх новую карту.
Несколько минут они сосредоточенно искали.
– Вот, например. «Чертова Дыра», – прочитала Жас. – Это что такое?
– След от метеорита. Раньше назывался Спиральной пещерой. Тридцать метров в ширину и шестьдесят в глубину. В тысяча восемьсот пятьдесят первом году здесь потерпело крушение судно. К берегу прибило носовую фигуру. Ее вырезал местный скульптор, в образе дьявола, отсюда такое название. Это первое, что пришло мне в голову после прочтения письма. Но как ни печально, там Гюго ничего не мог спрятать. Надо карабкаться на скалы, очень трудный путь. Не забывай, Гюго к тому времени было за пятьдесят.
Десять минут внимательного изучения.
– А вот погляди. – Жас ткнула в очертания береговой линии на вычерченной вручную карте. – Похоже на рог, как ты думаешь?
Тео присмотрелся.
– Ну… может быть. Но один рог еще не означает Люцифера, согласна?
Жас вздохнула.
Четверть часа.
– Старинные карты мало отличаются от современных, – наконец признал Тео. – Жалко, хорошая была идея…
Жас тоже расстроилась, но не хотела сдаваться.
– Если мы чего-то не видим, это вовсе не означает, что этого нет.
– Здесь слишком много пещер, большинство не исследованы. Ну почему он не подсказал Фантин хотя бы направление!
– Фантин знала, где именно они бывали вместе. Она знала, где искать.
Жас встала, потянулась и подошла к окну. Сверкающее солнце отражалось в сверкающей воде.
– Ты знаешь, где Виктор Гюго жил на острове?
– «Марин-Террас». Дом не сохранился. Там теперь большой многоквартирный комплекс.
– Оттуда можно попасть к морю?
– Ты на Джерси. Здесь можно попасть к морю откуда угодно.
– Давай посмотрим? Пройдем от места, где стоял дом, в сторону берега. Может, заметим что-нибудь.
– Я уже смотрел. Но, конечно, давай сходим. – Тео взглянул на часы. – Надо дождаться отлива. Иначе в некоторых местах не пройти и к пещерам не подобраться – там вход открывается только в отлив. А пока – пообедаем? Поблизости есть несколько приличных ресторанов. Сейчас предупрежу ассистентку.
Он позвал:
– Саманта!
Средних лет блондинка вышла из коридора второго этажа и перегнулась через лестничные перила.
– Мы уходим.
Они сели в машину и отправились в Сент-Хелиер, в сторону Королевского яхт-клуба.
Ресторан оказался более чем приличным. Жас заказала лосося на гриле, а Тео обошелся гамбургером. Оба пили эль. Когда им принесли заказанное, порог перешагнул улыбающийся Эш Гаспар. Увидел Тео и нахмурился.
Тео заметил брата, когда тот подошел почти вплотную. Увидел и настороженно замер. Жас почувствовала, что от него запахло страхом.
«Аромат страха» – на его создание они с Робби потратили больше всего времени. «Аромат верности» и «Аромат страха» – это было самое трудное. Робби считал, что он вообще не должен содержать запах страха: только запах воздуха на крыше того дома, где они жили. Но именно это ей и хочется воссоздать, твердила брату Жас. Она никогда в жизни не испытывала большего ужаса, как когда чуть не упала с крыши на мостовую. Пока брату не удалось схватить ее и втащить обратно, она думала, что все, конец. В тот день Робби спас ей жизнь. Не фигурально, в прямом смысле. А в переносном – спасал много раз.
– Привет, Тео, – сказал Эш.
Тот ответил кивком. Напряжение между братьями, вчера замеченное Жас, нынче никуда не делось.
Яркий свет дня придавал их чертам бо́льшую определенность, чем вчера, в приглушенном полумраке бара. И девушка поразилась, до какой степени они, оказывается, похожи. Оба одинаково сложены, лица хорошей лепки. Только у Эша светлее оттенок кожи и волос, он кажется моложе. И не таким опустошенным. Не таким измученным. Голубые глаза – почти того же цвета, что у брата, но в них больше жизни. Как если бы судьба еще не ломала его.
– Чему я обязан удовольствию твоего визита?
– Я позвонил в галерею, и Саманта сказала, куда вы отправились. Мне нужно с тобой поговорить. Отойдем на минуту?
– Нет уж, давай здесь. Бросать леди в одиночестве – фу, как грубо… Садись. Я тебя внимательно слушаю. И пусть Жас тоже послушает.
Пока Эш устраивался за столом, подошел официант.
– Я не буду обедать. Только чашку кофе, пожалуйста. Черного.
– Да, сэр.
Проводив глазами официанта, Эш пояснил:
– Я хочу поговорить о галерее.
– Отлично, говори.
– Ко мне обратилась женщина по имени Элизабет Тиммонсон. Она ведь связывалась с тобой насчет Ренуара? Почему ты прервал переговоры?
– Там сложная переписка, Эш. Раньше все оформлялось, как надо, а сейчас…
Конец предложения повис в воздухе.
– Если бы ты нанял кого-нибудь вместо…
У Тео сорвался голос.
– Я не намерен искать нового секретаря.
Похоже, подумала Жас, смерть жены, работавшей вместе с Тео в реставрационных проектах, оставила многие дела в подвешенном состоянии.
Она встала.
– Извините, я на минутку.
Девушка надеялась, что к моменту ее возвращения их препирательства закончатся.
Но через пять минут братья все еще спорили о том же.
– Это очень непростое дело, – горячился Тео. – В нашей документации есть квитанция о продаже.
– По утверждению Тиммонсон, клиент заявил, что его дед, продавший нам картину в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, действовал под давлением и…
– Я знаю право в этой области, Эш. И уже говорил тебе – письма не являются доказательством давления. В данном случае как раз наоборот. Он продал нам Ренуара, добавил несколько тысяч фунтов и приобрел Дюрера.
– Ну, значит, все ясно, никаких проблем. Но почему ты оборвал переписку? Люди же не могут сидеть и ждать, пока ты переживешь утрату. Мы все скорбим о Наоми…
– Не смей произносить ее имя! – Тео цедил слова сквозь зубы так тихо, что Жас едва разбирала. – Тебе ли говорить? Стыд не грызет?
Эш повернулся к Жас:
– Было очень приятно снова увидеться с вами. Простите, что при таких нерадостных обстоятельствах. Может быть, пока вы здесь, я смогу показать вам остров: мое представление очень отличается от представления Тео…
– Слушай, уйди, – вмешался Тео. – Как я веду бизнес в галерее, тебя не касается.
– Ну уж нет. Все, что делается от имени Гаспаров, касается нас обоих. Скандал в галерее сильно отразится на репутации банка. Мы не можем себе позволить сидеть и не вмешиваться.
Он достал из кармана листок бумаги и протянул брату.
– Тиммонсон ждет твоего звонка. Она планирует приехать на остров и разобраться с документами. Когда договоритесь, дай мне знать, я бы тоже хотел присутствовать на встрече. Нужно убедиться, что этот случай не приведет к скандалу. Если есть хотя бы какие-то сомнения в законности приобретения картины, они касаются всей семьи.
Эш повернулся к девушке:
– Еще раз извините, что помешал вам обедать.
Он встал и, не простившись с братом, вышел.
Когда Эш скрылся за дверью, Тео повернулся к Жас:
– Я тоже прошу прощения.
Он поднял стакан и залпом допил все, что там оставалось. Некоторое время посидел, погрузившись в мысли. Посмотрел на часы. А когда повернулся к девушке, следов раздражения и злости на его лице больше не было.
– Ну что, отлив начался. Нас ждут великие дела. Хочешь еще кофе – или в бой?
