Глава 6
В конверте лежала записка. Всего несколько слов на дорогой зеленой бумаге, которая пахла цветами и специями. Всебору было предписано явиться на постоялый двор, который располагался в иностранной слободе, на самой окраине Спумариса. Этот постоялый двор хорошо был знаком всякому, кто занимался торговлей или искал наемников готовых выполнить грязную работу. Дурная слава этого места заставляла простых горожан обходить слободу стороной, там не действовали законы Спумариса и частенько происходили удивительные события, о которых потом долго судачили торговки на рынке.
— Нам надо разыскать какого-то Громилу Броля, — заметил Всебор. — Из письма следует, что он и есть наш работодатель.
— Громилу. Да еще Броля, — фыркнул Жиль. — Хорошего человека никто не станет называть громилой. Уж поверь мне!
— Не будь занудой! — Всебор спрятал письмо за пазухой и улыбнулся. — Хороший он или плохой, главное чтобы платил.
Они добрались до слободы только к вечеру. Здесь, вдали от побережья, витали совсем другие запахи. Непривычные для изнеженных носов запахи навоза, тухлой воды и дегтя.
Впереди, за пограничными столбами виднелся первобытный Гринберийский лес, куда каждое утро отправлялись десятки лесорубов, а на юго-западе от поселения располагались бесконечные фермы, на которых крестьяне выращивали свиней.
— Не нравится мне здесь, — проговорил Жиль. — Так и жди какого-нибудь подвоха.
Покосившиеся дощатые строения, дорога, вымощенная бревнами, чугунные столбы с масляными фонарями и грязь, жирная вязкая и зловонная. Слобода состояла из единственной улицы, по обе стороны которой тянулись дома, и по этой улице бродили бесхозные свиньи.
— Нам нечего терять, — покосившись на животных, заметил Всебор. — Работа, есть работа.
Из распахнутых окон, на пришельцев смотрели беженцы, по мостовой прогуливались местные бездельники, кто-то просил мелочь, кто-то ее требовал. Наемные солдаты не нашедшие покровителей, калеки, пострадавшие в стычках, жадные до чужого добра проходимцы, казалось, иностранная слобода собрала все худшее, что мог дать человеческий род. Все эти люди, на разных языках, что-то кричали, насмехались или в бессилии ругались.
— Пожалуй, я с тобой соглашусь, — наконец признал Всебор. — Но мы с тобой тертые калачи, в обиду себя не дадим. Верно?
— От добра добра не ищут, — прошептал Жиль. — Зачем, отдал деньги вербовщику? Сидели б сейчас в трактире на Сонной улице, попивали винишко, да жареной картошкой заедали.
— Не ной! — отмахнулся Всебор. — Давай-ка, лучше спроси у того забулдыги, где здесь постоялый двор.
У коновязи сидел какой-то заросший тип, обмотанный тряпьем и рваными одеялами. Не отрываясь, он смотрел на двух оболтусов, а когда те приблизились привычным жестом выпростал руку для милостыни. Он ничего не говорил, просто смотрел и щерился беззубым ртом.
— Послушай, приятель, — откашливаясь, заговорил Жиль. — Не подскажешь ли, где здесь постоялый двор?
Бродяга слегка наклонил голову и вытянул руку еще дальше. Улыбка стала шире, показался краешек языка и пара сточенных резцов.
— Я говорю, не подскажет ли милостивый государь, где здесь постоялый двор? — повторил Зубастик. — Нам срочно!
— Дай ему монету! — посоветовал Всебор. — Видишь, как старается.
— Да постой ты с монетой, — нахмурился Жиль. — Наверное, он не понимает.
— Дай монету, придурок! — потерял терпение бродяга. — У меня уже рука затекла держать ее перед твоим носом.
Зубастик смущенно покосился на товарища, потом медленно засунул в карман руку и вытащил медяк.
— Вот теперь милостивый государь готов отвечать на все вопросы, — прогнусавил бродяга. — Признаться, я и сам туда собирался. Еще с утра.
Бродяга вскочил на ноги и жестом показал куда-то вдаль.
— Постоялый двор в конце улицы, — добавил он. — На самой границе. А что, очень даже практично. Трактирщик все помои выливает в окно, а там уж лесное зверье все подберет. Мой знакомый однажды так налакался, что заснул в этих помоях, а наутро от него остались только подошвы ботинок. Видать животные не смогли от помоев отличить. Так-то господа, так-то.
Постоялый двор напоминал длинный, покосившийся сарай, из которого торчала огромная кирпичная труба. Крики, смех, какие-то залихватские песни все это до боли походило на прибрежные кабаки, в которых веселился старина Сликкер.
Всебор посмотрел на Зубастика и по его кислой физиономии определил, что он тоже припомнил недавний визит на «Пьяного краба».
— Только не говори, что это тебе не нравится, — упредил Всебор. — Жизнь, знаешь ли, не так проста…
— Да не нравится, — возмутился Жиль. — Я мечтал об уважении и почете, о приличной еде, наконец.
— Кому нужно твое уважение? — влез бродяга. — Поживешь в свинарнике и научишься мечтать как надо.
— Шел бы ты папаша, — рявкнул Жиль. — И без тебя тошно.
Постоялый двор, на деле оказался огромной таверной, где пропадали все, имевшие хоть какую-нибудь наличность, жители поселка. Кого здесь только не было. Бежавшие от непомерных податей вирекрейцы-южане, ссыльные гипербореи, потрясавшие своим огромным ростом, полудикие болотные рыбоеды и даже спумарийские дворяне, которых трудно было заподозрить в порочном образе жизни.
Огромный камин посреди барака нещадно чадил. Но над пылавшими углями висел на вертеле кабан и одного этого было достаточно, чтобы Жиль поменял свое мнение. Они подошли к стоявшему за стойкой трактирщику и огляделись по сторонам.
— Спумарийкого пива? — спросил трактирщик. — Или может эльфийского чайку. Для неженок в самый раз.
Всебор посмотрел на трактирщика и, приняв невозмутимый вид, улыбнулся.
— Неплохая шутка! — похвалил он. — Нам пива и чего-нибудь жаренного.
— Вот это по-нашему! — Трактирщик взял со столешницы пару кружек и от души плеснул темного, слегка мутноватого пойла. — Но вы ведь не только за пивом сюда пришли. Верно?
Высокий, длинноносый, короткая прилизанная шевелюра — с виду простак, но Всебор чувствовал, что этот человек знает обо всем, что творится в слободе.
— Нам нужен Громила Броль! — выпалил Всебор.
На секунду трактирщик поменялся в лице, но, справившись с первыми чувствами, еще шире растянул губы в улыбке.
— Веселую же компанию вы себе подобрали, судари, — проговорил он. — С Бролем, кто повяжется, тот обязательно хлебнет лиха.
— Это все пустяки, — отмахнулся Всебор. — У нас к нему дело. И это дело не терпит отлагательств.
— Ну, так и ступайте к своему Бролю, — пожал плечами, трактирщик. — Вон в углу, с двумя прихлебателями пирует.
Внешний вид Громилы соответствовал его прозвищу. Высокий, крепкий, лицо посечено оспинами и шрамами. Светлые, длинные волосы спадавшие на плечи и борода заплетенная в косицы. Но поразило Всебора другое. У Броля были вытянутые остроконечные уши, которые могли принадлежать только эльфу. И, тем не менее, он мало, чем отличался от грязных оборванцев, которые напивались в трактире до беспамятства. С той же жадностью, Броль опустошал одну кружку за другой и, грязно ругаясь, требовал принести еще.
— Посмотри какие у него кулачища, — зашептал на ухо Жиль. — Как бы зубы не повышибал.
— Я не собираюсь с ним драться, — отозвался Всебор. — Каким бы диким он не был, у меня к нему дело. Заметь, мы с тобой выполняем работу, которую поручила знатная эльфийка.
— Тебе не приходило в голову, что эта остроухая, просто захотела отомстить? Ты ведь прикинулся знатоком языков. Эльфам верить нельзя, они нас за животных держат.
— Если трусишь, останься здесь.
— Именно так я и поступлю, — Жиль нашел свободное место и уселся. — Двигай, двигай! Я отсюда посмотрю, как он пересчитает твои кривые ребра.
— Трусишка! — усмехнулся Всебор. — Не пей мое пиво!
Броль активно жестикулировал и постоянно переворачивал локтем пустой кувшин, когда же это ему надоело, он просто швырнул его на пол. Так получилось, что швырнул он его под ноги Всебору.
— Какого черта!? — рявкнул Всебор. — Придурок, ты чуть не попал в меня!
Все кто находился поблизости, вдруг примолкли, и постепенно, словно подчиняясь чужой воле, замолчал весь трактир. Стало так тихо, что можно было услышать, как потрескивает капающий на угли, свиной жир. Люди с нескрываемым интересом смотрели на чужака, и в их глазах можно было заметить не только любопытство, но и благоговейный страх.
Я говорю, какого черта!? — озираясь, по сторонам повторил Всебор. — По правде говоря, я не это хотел сказать…
Броль медленно повернул голову, потом также медленно поднялся на ноги и вышел из-за стола. Только теперь Всебор заметил, насколько этот тип ужасен: злые прожигающие насквозь глаза, тяжелый подбородок, широкие ноздри, из которых со свистом вырывался воздух.
— Что ты сказал, мерзкий недомерок!? — изрыгнул Броль. — Р-р-раздавлю!
Всебор попятился и, озираясь, попытался найти путь к отступлению. Но теснота трактира не давала ему никаких возможностей для маневра, к тому же простой люд, жадный до драк, сгрудился вокруг стола.
— Послушай, приятель! Я не хотел тебя обидеть! — дрогнувшим голосом, заговорил Всебор. — И потом, мы в разных весовых категориях. В конце концов, так не честно.
— Честно, не честно. Если есть преимущество, глупо им не воспользоваться, — скаля зубы, проговорил Броль. — Ну, теперь держись, студент. Сейчас я научу тебя хорошим манерам.
Броль хрустнул суставами пальцев и исступленно заревел. Должно быть, так ревели дикие быки, в той части эльфийского леса, в которой посчастливилось родиться этому неотесанному варвару.
Эльф с размаху ударил Всебора кулаком, и бедняга перелетел через соседний стол. С таким же успехом, можно было драться с медведем.
— Дурень! Сегодня не твой день! — хохоча, закричал Броль. — Ты еще пожалеешь, что переступил порог этого вонючего притона.
Привыкший к ударам судьбы, Всебор, конечно, был готов к подобному развитию событий, но натиск, с которым дикарь на него накинулся, вызвали в его мужественной душе смятение.
Броль играл им словно тряпичной куклой. Видя в противнике легкую добычу, он перестал работать кулаками и просто забавлялся, швыряя его из стороны в сторону. Наконец, он бросил его на пол и победоносно потряс над головой руками.
— Ну, кто здесь хозяин? — воскликнул Громила. — Спрашиваю, кто здесь хозяин?
Броль нагнулся над поверженным противником и торжествующе дыхнул перегаром.
— Я обещал тебя раздавить, сейчас раздавлю!
Он наклонился еще ниже и схватил Всебора за глотку. Можно было попросить о пощаде, но опять напомнило о себе врожденное упрямство, а желание побороться, открыло второе дыхание. Свободной рукой Всебор нащупал на поясе Громилы нож и, когда холодный клинок коснулся подбородка дикаря, по толпе зрителей прокатился ропот.
— Пусти ему кровь! — выкрикнул кто-то. — Давай, покажи какого цвета у него требуха.
— Я все слышал! — сдавленно процедил Броль.
Боясь, пошевелится, он так и держал Всебора за горло, только хватка ослабла, да рука начала дрожать.
— Эй! Приятель! — судорожно глотая, заговорил Громила. — Ты же не хочешь причинить боль старине Бролю?
— Почему бы и нет!? — едва ворочая, языком отозвался Всебор. — На мне живого места не осталось, так почему я должен отказывать себе в удовольствии, с тобой посчитаться?
— Да, брось! Я же слегка. Всего-то пара ссадин, да шишка на лбу! — заискивая, заметил Броль. — Ты же не размазня, какая?
— Мне-то все равно! А как же моя репутация? Как я выгляжу в глазах этих уважаемых людей? Они все видели.
— Кто видел? Они видели? — Броль хмуро обвел взглядом завсегдатаев трактира. — Никто не видел. Верно, я говорю?
— Все равно мне придется тебя убить…
— Т-т-ты же не серьезно? — зашептал Громила. — В конце концов, так не честно!
— Честно, не честно. Если есть преимущество, глупо им не воспользоваться.
Всебор криво улыбнулся и, заметив в глазах эльфа ужас, убрал руку с клинком в сторону.
— Ладно! Теперь помоги мне подняться!
Эльф отскочил, как ужаленный, и с безопасного расстояния покосился на клинок.
— Давненько мне не попадался человек, который заставил старину Броля, выбросить белый флаг, — заметил Громила. — Но договор есть договор, давай лапу!
Эльф наклонился, протянул руку. И в это мгновение трактир сотрясли истеричные вопли. Толпа мигом расступилась, и Всебор увидел Жиля, который бежал от самых дверей и размахивал длиннущим дрыном.
— Держ-ж-жите меня, а то не знаю, что сделаю! — закричал Зубастик.
— Эй! Эй! Ты уже опоздал! — выкрикнул Всебор. — Брось дубину, пока кого-нибудь не зацепил.
Жиль мгновенно сбавил обороты и разочарованно нахмурился.
— Вот засада! — швыряя дубину на пол, процедил Жиль. — Только решил, проучить наглеца, как все уже закончилось.
Броль уселся на лавку и широким жестом предложил Всебору и Жилю присоединиться к компании. Зеваки разошлись, трактир снова наполнился трескотней сплетников и криками подвыпивших гуляк. Заиграла гиперборейская волынка.
— Мои приятели, — кивая на собутыльников, сказал Броль. — Толстого старика зовут Клут, а одноглазый крепыш — Палько Драный.
Судя по ушам, Клут и Палько были тоже эльфами, но именно это и вызывало подозрение. Грязные, неухоженные, подверженные страстям и дурным привычкам простых людей, они противоречили всем представлениям о великом народе лесов.
— Я простой человек и зла не держу, — заметил Броль. — Ты парень крепкий, жилистый, выносливый, но признай, ведь испугался, когда повстречался с моим кулаком?
— Было немного! — согласился Всебор. — Никогда не видел эльфа, который бы так дрался.
Судя по всему последние слова, Бролю понравились и, будучи субъектом лишенным всякого воображения, он воспринимал лесть с удвоенной силой.
— Эй! Трактирщик! — закричал Громила. — Тащи сюда свои фирменные колбасы.
— И про пиво не забудь! — добавил Палько. — У наших новых друзей в горле пересохло.
Прошло не больше часа. Но в течение этого времени Броль превратился из случайного знакомого в закадычного друга. Всебор забыл про ссадины и шишки, а Громила про унижение, которому его подверг строптивый юнец. Жиль и Палько сидели в обнимку и пытались вспомнить слова какой-то старинной бесконечной баллады. Только Клут, серьезный, молчаливый и грузный, хмуро поглядывал на Всебора из-под кустистых бровей, да пыхтел длинной трубкой, набитой спумарийским табаком.
— Хочешь, я узлом завяжу кочергу!? — захмелев, воскликнул Броль. — А потом пойду и переверну двадцатипудовую бочку во дворе?
— Не надо! — качая головой, отозвался Всебор. — Надорвешься еще!
— Нет, я пойду! — Громила вскочил на ноги и, шатаясь, попытался вылезти из-за стола.
— Сядь! Сядь на место! — рявкнул Всебор. — У меня к тебе дело!
— Какое еще дело?
— А вот какое! — Всебор засунул руку за пазуху и достал письмо знатной эльфийки. — Я специально сюда приехал, чтобы тебя разыскать.
Он сунул под нос эльфу письмо, и тот мгновенно протрезвел.
— Какого черта ты молчал? — Броль встряхнулся и бегло просмотрел письмо. — Значит, ты и есть тот тип, который будет выполнять задание?
— Именно я! — улыбнулся Всебор. — А ты, против?
— Да, нет, — Броль с сомнением покосился на собеседника. — Но, по правде говоря, я несколько иначе представлял себе человека, который отважится ввязаться в это непростое дело. Принцесса обещала воина, а ты…
— Принцесса? — Всебор жадно глотнул из кружки и задумчиво почесал затылок. — Так эта дипломатка принцесса?
— Лехилетригель принадлежит к великому роду эльфийских правителей, к роду серебряных царей хрустально дома, — добавил Броль. — Она представитель высшей касты, тайны которой передаются из поколения в поколение. Касты закрытых и неприкасаемых.
— Я, конечно, предполагал, что эта особа знатная дама, но не настолько же!
— Сдается мне, ты многого не знаешь? — Броль внимательно посмотрел на Всебора и вернул ему письмо. — Но она тебя выбрала, значит, на то были какие-то причины.
— Хлебнем мы лиха с этими простаками, — наконец подал голос Клут. — Нельзя верить неприкасаемым. Они поступают так, как им хочется. А эти двое, только баловство принцессы.
— Кто ты такой, чтобы осуждать Лехилетригель?! — рявкнул Броль. — Если она решила, значит, так написано в книге судеб.
Клут невозмутимо пожал плечами и выпустил облако дыма.
— Время покажет, — произнес он. — Предлагаю на этом закончить пирушку. Завтра будет трудный день, надо хорошенько отдохнуть.
