Глава 30
Сотни мертвых голов с остатками волос и кожи, должны были указывать дорогу через самую страшную топь на свете. Из-под воды вырывались пузыри болотного газа, иногда они вспыхивали и с хлопками взрывались. Была ли под водой гать, или кто-то устроил здесь очередную ловушку, могла знать только Велимора. Но старуха сказала лишь то, что хотела сказать.
— Обвяжемся веревкой! — предложила Ританаль. — Доберемся до ближайшего островка, а там еще раз все обсудим.
— До воронки версты две, — заметил Клут. — По правде говоря, моя башка уже сейчас разрывается на части. Этот жуткий скрежет не заглушить даже хорошей выпивкой.
— Может, мы с толстяком здесь останемся? — заныл Палько. — Какая от нас польза если в голове бардак?
— Никто вас туда не тянет, — отозвался Броль. — Оставайтесь, если так хочется. Но чтоб к нашему возвращению обед был готов.
— Обед из трех блюд, — поправила Ританаль. — Только постарайтесь на этот раз сварить кашу без песка.
Связанные веревкой и налегке, они медленно шли по болотной тропе. Ноги утопали в вязкой жиже, но под слоем грязи, лежали полусгнившие бревна, которые не давали окончательно провалиться в бездну. Этот путь был не только проверкой стойкости четырех друзей, он определял прочность дружеских уз, которые именно в такие минуты и становились крепче.
— Знать бы кто эти черепа нанизывал, — прошептал Броль. — Сдается мне, некоторые головы еще свежие.
Ританаль двигалась первой и периодически проверяла длинным шестом глубину впереди. Остальные шли на почтительном расстоянии от девушки и в случае опасности, готовы были вытащить ее из трясины.
— Предпочитаю о подобных вещах не думать, — бросила Ританаль. — Слышал когда-нибудь про скальбурских демонов?
— Не помню, — отмахнулся Броль. — Для меня вся нечисть одинаковая.
От гниющих человеческих голов исходил удушливый тошнотворный запах, вонь источало и само болото, в котором, как утверждала ведьма, нашли свою погибель тысячи воинов. Вспомнив слова старухи, Всебор поежился и покосился на Жиля, у которого от страха тряслись губы.
— «Переживает, — подумал Всебор. — Где бы ты без меня сейчас был?»
— Эх! Оказаться бы в нашем трактире на Сонной улице, — словно читая мысли, размечтался Жиль. — Кружечку темного спумарийского раздавить, да с рыбкой.
Зубастик горько усмехнулся и посмотрел на приятеля.
— Ты бы, наверное, тоже не отказался от спумарийского, да с рыбкой. Верно?
Над болотами, перекрывая рокот грохочущего смерча, разнесся пронзительный крик какой-то огромной твари. Этот крик они слышали накануне, но теперь он оказался настолько громким, что оглушил и привел в замешательство.
— Опять эта напасть, — процедил Громила. — Какой же глоткой надо обладать, чтобы издавать такие звуки?
— Чудовищной, — ответила Ританаль. — Так может кричать только создание могучее и злое.
Вереница виршей с мертвыми головами, змеилась к цепочке небольших островков, по которым можно было подобраться к кальдере адского смерча. Свирепая мощь вихря чувствовалась даже на таком расстоянии. Холодные потоки воздуха закручивались спиралью, на зубах хрустела пыль, ощущался запах разогретого камня. По краям «Воронки душ» пробегали стремительные молнии, от каждой вспышки которых, далеко вокруг разносилось тепло.
— Не жалеешь, что отправился в это путешествие? — повернувшись к Всебору, неожиданно спросил Броль. — Ведь оно может оказаться последним.
— Я оптимист! — бодро воскликнул Всебор. — Всегда мечтал испытать себя на прочность.
— Тогда, в иностранной слободе, ты здорово меня напугал, приставив к горлу клинок. И я подумал: «этот парень не прост», — улыбнулся Громила. — Хочу тебе признаться: мне самому еще ни разу в жизни не доводилось так испытывать судьбу. Верно, тебе говорю. Наш поход за эльфийской реликвией запомнится надолго.
— Не надоело болтать? — одернула Ританаль. — Еще ничего не сделали, а уже лавры победителей примеряете.
Они вышли на первый клочок суши из вереницы островков и остановились, чтобы передохнуть. Здесь влияние смерча ощущалось особенно остро. Каменистая земля сотрясалась и потрескивала, словно какая-то сила перетирала ее чудовищными жерновами, а воздух дрожал от скрежета и лязга.
— Этот шум сводит с ума! — Броль сморщился и схватился за уши. — Какие невыносимые муки.
С эльфом происходило что-то неладное. Еще минуту назад, он бодрился и с легкостью переносил шум адской воронки, а теперь в ужасе озирался по сторонам.
— Не притворяйся, — фыркнула Ританаль. — Неужели так паршиво?
Но Громила и не думал притворяться. Его лицо позеленело от боли, а из ушей заструилась кровь. Полукровка упал на колени, застонал и скорчился от судорог.
— Только этого нам не хватало, — девушка бросилась к эльфу и несколько раз его встряхнула. — Надо снова затащить его в воду.
— Оставайтесь с ним! — рявкнул Всебор. — А я попытаюсь поговорить с этим зверем с глазу на глаз.
— Ты один не справишься! — закричала Ританаль. — Тебе нужны помощники.
— Какого черта! — отмахнулся Всебор. — Ты забыла, я уже помечен смертью, чего же мне тащить за собой других.
Он выхватил из ножен саблю и обрубил веревку, связывающую его с товарищами.
— Остаешься здесь. Понял! — обратился он к Жилю. — Все что мною нажито, оставляю тебе. Включая рекомендательное письмо Сейбилена.
— Ты совсем спятил? — закричал Зубастик. — Кому нужна эта эльфийская реликвия, если достать ее можно только ценой собственной жизни?
На Зубастика больно было смотреть. Впервые, Всебор видел его серьезным и удрученным, чего за стариной Жилем никогда не водилось.
— Я справлюсь, — добавил Всебор. — А ты лучше помоги Ританаль.
— Ты, придурок! — разозлившись, закричал Зубастик. — И пошел ты со своим рекомендательным письмом знаешь куда?..
Но Всебор уже не слушал. Он перепрыгнул на следующий островок и, пригнувшись к земле, двинулся к «Воронке душ».
Кальдара, созданная долгим вращением воздушных потоков, оказалась высоким земляным валом. Камни размером с городской дом, расщепленные бревна, пожелтевшие кости исполинских животных, все это стало для нее строительным материалом.
Всебор замер у основания насыпи и посмотрел на смерч. Казалось, до него можно было дотянуться рукой, но ближний край, на деле находился в доброй сотне шагов от него. Вихрь закручивался спиралью и завывал так, что закладывало в ушах.
— В кошмарном бреду такое не увидишь, — прошептал Всебор. — Если затянет в воронку, от меня ни костей, ни мяса не останется.
От шальной мысли защемило сердце. Даже здесь, у самого основания кальдеры, ветер норовил свалить с ног. А что будет наверху?
Всебор обернулся. Но островок, на котором остались его друзья, закрыло пылевое облако. Теперь он был один.
— «И это не фигура речи, — промелькнуло вдруг в голове. — В жизни редко на кого можно положиться, ведь по существу человек всегда одинок. И я не исключение?»
Стиснув зубы, он медленно начал карабкаться по рыхлой почве наверх. Иногда его ноги проваливались по колено. А порою из-под ботинок выскакивали человеческие кости, обломки доспехов, позеленевшие от окислов пряжки. Свидетельство расправы лежали повсюду, и не было на земле существа, которое, попав в «Воронку душ», смогло бы вырваться из цепкой хватки жуткого пожирателя жизней.
Он не понимал, какая сила гнала его на вершину земляной горы, но мысли об этом не оставляли ни на минуту. Чувство долга? Ощущение правоты? Может, стремление доказать, что он чего-то стоит?
— «Или любопытство, черт его возьми. Вот сила, которая вывела меня из кабинета Сейбилена и притащила в самое сердце скальбурских болот».
Прошло не меньше получаса, прежде чем он вскарабкался на гребень кальдеры. Здесь дул обжигающий ветер. Горячие потоки воздуха с шумом вырывались из глубокой ямы, обдавая водяной пылью и брызгами грязи.
Зрелище, открывшееся ему, потрясло до глубины души. Внизу свирепствовал настоящий ураган. Одновременно со смерчем на дне ямы вращался водоворот. Зеленая смешанная с грязью и остатками растений вода, бурным потоком закручивалась в том же направлении, что и «Воронка душ». Свирепые волны хлестали по горловине кальдеры, с ревом устремлялись вниз и, грохоча, разбивались о торчавшие из воды камни.
— Эй! Дружище! — послышалось за спиной. — Я зд-д-десь.
Всебор резко обернулся и заметил Зубастика. Вжавшись в землю, тот лежал на склоне гребня и в ужасе вращал глазами.
— Какого черта ты тут делаешь? — выкрикнул Всебор. — Я же сказал, чтобы ты оставался с Ританаль?
— Я ее боюсь, — закричал в ответ Жиль. — И с тобой мне как-то спокойнее, ведь мы друзья. Куда ты, туда и я.
— Глупый недотепа, — Всебор подошел к приятелю и дернул его за воротник. — Давай, поднимайся. Нечего разлеживаться.
— Где находится эта эльфийская безделушка? — поднимаясь на ноги, спросил Зубастик.
— Думаю, что там, — Всебор рукой указал на дно ямы. — Только не соображу, как туда спустится.
Цепляясь за товарища, Жиль подошел к краю обрыва и от ужаса завыл.
— Разве есть на свете человек, способный туда отправиться? — запричитал он. — Такого дурака не найдешь, даже за все золото Тиаберии.
— Этот дурак перед тобой, — бросил Всебор. — Доставай из мешка веревку. Другого способа не вижу.
За пеленой брызг можно было разглядеть несколько каменных плит, которые, судя по всему, оказались не по зубам даже «Воронке душ». Там, за серой завесой, трепыхалось что-то рыхлое и темное.
— Хочу добраться до тех камней, — крикнул он Зубастику. — Смерч цепляет их только краем, может, повезет и меня не затянет в воронку. Как полагаешь?
— Самая дурацкая идея из всех дурацких, — отозвался Жиль. — Если веревка порвется, тебя мигом затянет в вихрь, а из него уже никогда не вырваться.
— И все-таки я рискну. Дерну один раз, значит, со мной все в порядке. Дерну два, тащи назад.
Всебор обмотался веревкой, а другой ее конец Жиль привязал к растущему на склоне дереву.
— Не надо было смотреть на эльфов, — выкрикнул Зубастик. — Я предупреждал, они своим взглядом проникают прямо в башку. Вот та дамочка тебя и охмурила, чтобы ты выполнил всю сложную работу.
— Перестань, — отмахнулся Всебор. — Лучше пожелай мне удачи и не забывай про веревку.
Он подошел к обрыву и посмотрел вниз. Грязно-серые буруны, с ревом выгрызали землю под ногами, и чтобы не попасть в водоворот, ему нужно было прыгать с разбега. Шанс давался только один, и Всебор четко понимал, — если что-то пойдет не так, он навсегда останется в «Воронке душ».
— «Жиль прав, — подумал Всебор. — Не надо было смотреть на эльфов».
Он отступил назад и, упираясь ногами в землю, помчался к краю кальдеры.
Его обуял ужас. Свободное падения в пропасть, кошмарное буйство стихий, холод и одновременно жар, сверкающие поблизости молнии и осознание безнадежности. Все это Всебор воспринял за ничтожное время, в течении которого, длился его неуправляемый полет.
Сначала обдало теплой зловонной грязью, потом едкая пыль забила глаза и уши. Он мог разбиться о камни, но к счастью его подхватили восходящие потоки воздуха, и падение в центр кальдера оказалось не таким стремительным.
Всебор упал на сырую и вязкую песчаную подушку. Удар с такой высоты потряс и оглушил. Болело все тело. Звенело в голове, во рту ощущался привкус железа.
Он приглушенно застонал и жадно втянул воздух.
— «Только бы ничего не сломал, — подумал Всебор. — Лучше бы тогда сразу вышибло дух».
Вспомнился синеглазый Скигер. Его намеки на то, что он всегда будет где-нибудь рядом. Теперь этот долговязый тип не казался ему таким отвратным.
— Развлекал болтовней, — прошептал Всебор. — А сейчас мог бы помочь.
Он разлепил веки, проморгался и, приподнявшись на локте, осмотрелся вокруг. Каменная плита, на которую он упал, оказалась бугристой и выщербленной. Повсюду виднелись трещины, глубиной в человеческий рост, и чешуйчатые наплывы. В одну из таких трещин, заполненных песком, он и угодил.
Превозмогая боль и дурноту, Всебор встал на ноги и, шатаясь, подошел к огромному валуну. Но каждый шаг давался с трудом. Веревка, свисающая с гребня кальдеры, намокла и теперь тянула к водовороту.
Только сейчас Всебор осознал, что возвращение назад сопряжено с еще большим риском, чем спуск.
— Ситуация хуже некуда, — процедил он, запрокидывая голову. — Чтобы отсюда выбраться, надо научится летать.
Он вцепился руками в веревку, слегка ее подтянул и дернул один раз. Цель, к которой они все так долго стремились, была достигнута. Под боком ревела «Воронка душ», где-то рядом лежала заветная эльфийская реликвия. Оставалось только ее найти. Всебор вскарабкался на валун и огляделся вокруг.
Потрясенный увиденным, он замер как вкопанный. У самой кромки воды, наполовину погребенный песком, лежал эльфийский орел, от которого разило мертвечиной. Посиневшая кожа, отвалившиеся местами перья, следы гнили на клюве и на веках. То, что сверху показалось ему рыхлым и темным, на самом деле было птичьим оперением.
— Боги Спумариса! — прошептал Всебор. — Он же дохлый!
Огромная птица, способная переносить на своих крыльях посыльного, медленно подняла голову, раскрыла глаза и уставилась на незваного гостя. Этот взгляд, наполненный злобой и ненавистью, парализовал и привел в замешательство. Чудовищная тварь одержимая навьими демонами, затрепыхалась, расправила крылья и пронзительно закричала. От этого душераздирающего вопля по спине пробежала дрожь, и сразу же вспомнился крик, который они слышали еще на болотах.
— «Орел до сих пор бьется в зыбучем капкане, — зазвучали в голове слова ведьмы. — И подобраться к нему будет не просто».
Птица попыталась подняться на лапы, но не смогла. Их крепко удерживал спрессованный до состояния камня песок. На спине гигантского орла все еще болтались разложившиеся останки эльфа-посыльного. Изъеденные червями, почерневшие, с вывернутыми из гнилой плоти костями.
— Для тебя я только закуска, — прошептал Всебор. — Мигом под орех разделаешь.
Словно прочитав мысли, птица стремительно вытянула шею и глухо щелкнула клювом в паре шагов от него. Этот клюв мог перекусить пополам или одним ударом снести голову с плеч. Мог ли выстоять перед такой мощью гиперборейский клинок?
Всебор попятился и, поддавшись панике, сполз с валуна. Деревянная шкатулка, в которой перевозилась эльфийская реликвия, валялась возле орла, и чтобы до нее добраться потребовалось бы все мужество, но именно мужество его и оставило.
В жизни бывают моменты, когда нужна поддержка. А в этом жутком, месте, не было никого, кто мог бы ее оказать.
Всебор засунул руку за пазуху и вынул «Кошачий глаз». Амулет молчал. Его сила, на которую он так рассчитывал, спала и не при каких условиях не желала пробуждаться.
— Теперь я точно остался один, — прошептал Всебор. — Никто не поможет. Даже мой верный союзник.
Он высунулся из-за валуна и посмотрел на орла. Птица немного успокоилась, но присутствие постороннего разожгло в одержимом «звере» голод. Тварь постоянно вскидывала голову и глухо щелкала клювом.
— «Ничего. Я умею ждать, — подумал Всебор. — И когда этот приятель заснет, я вытащу коробку у него из-под носа».
Он откинулся на холодный валун и, прислушиваясь к реву смерча, закрыл глаза. Не было никаких сомнений, что его товарищи уже беспокоятся, но им ничего не угрожало, по-крайней мере до наступления темноты. Только сейчас он почувствовал, как невыносимо устал. Это путешествие, начавшееся так бодро и весело, под конец его вымотало, но Всебор ни о чем не жалел. И дело было даже не в задании, а в том, что он смог добраться до жирной завершающей точки.
— «Черта с два я сдохну, — подумал он, засыпая. — Для чего я сюда тогда тащился?»
Он чувствовал необычайную легкость, словно отдыхал несколько дней напролет. Ни усталости, ни страхов, ни тревог. Это опять был сон. Он, конечно, этого не понимал, а только ощущал на подсознательном уровне. Перед глазами мелькала зеленая листва, откуда-то сверху пробивалось благодатное солнечное тепло. Свет вокруг, какие-то яркие краски, щебетание птиц.
— Мы всегда с тобой и, значит, все будет в порядке, — послышался мужской голос. — Эх, ты! Чего испугался? Птица дикая, но ведь не такая умная как ты.
— «А делать-то мне что? — услышал Всебор собственный вопрос. — Как мне выбраться из этой проклятой ямы?»
— Разозли пернатого. Глядишь, сломанные крылья еще и поднимутся.
— Подожди! Давай поговорим. Я постоянно слышу ваши голоса, но не могу увидеть лиц…
Свет начал меркнуть, а голоса умолкли. Ему вдруг стало тоскливо и страшно. Показалось, будто он упускает, что-то неуловимо родное, то чем когда-то владел, а потом потерял.
— Не уходите! — закричал он. — Останьтесь со мной!
От собственного крика он проснулся и вскочил на ноги. Тут же встрепенулась и чудовищная птица. Орел грозно закричал и попытался взмахнуть крыльями.
