Глава 21
Она вовсе не соответствовала его ожиданиям.
По словам Шеннон выходило, что Саманта – ближайший друг Джона Смита, и Купер представлял ее женщиной сильной, идеологически подкованной и очень опасной. Одним словом, солдатом.
Он вовсе не ожидал, что она окажется хорошенькой изящной блондинкой не более четырех футов и семи дюймов ростом. Причем с удивительно женственными формами, хоть и весила дай бог фунтов девяносто. Необычная внешность спровоцировала неожиданный эротический эффект: глядя на Саманту, Купер немедленно представил ее обнаженной.
– Привет, Сэм. – Шеннон шагнула вперед и, слегка нагнувшись, обняла крошечную женщину. – Это Купер.
– Привет. – Саманта пожала протянутую руку Купера, и то ли от ее нежного парфюма, то ли оттого, что рука женщины оказалась столь мягкой и податливой, у него возникла эрекция.
– Входите же. – Саманта отступила в сторону, давая им возможность войти.
Комната весьма походила на фотографию из каталога модного мебельного салона: на толстом лохматом ковре стояла двойная софа, а на кофейном столике аккуратной стопкой лежали книги. Единственным предметом в комнате, хоть как-нибудь связанным с личностью хозяйки, был битком набитый книжный шкаф. За огромным – от пола до потолка – окном в ночи смутно угадывалось озеро Мичиган.
– У нас для тебя подарок. – Шеннон протянула флакон с пилюлями.
– Ух ты! Как вы умудрились раздобыть «надо»? – Слово «надо» Саманта произнесла так, как произносят имя любовника.
Купер увидел нетерпение, голод. Женщина схватила флакон и начала было открывать его, но усилием воли себя остановила.
– Я чертовски благодарна вам обоим.
– Не стоит, – сказал Купер, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Саманта взглянула на него, и в ее карих глазах блеснули золотые искорки. Что-то в нем произошло, но он сам не понял, что именно. Едва заметно шевельнув ногой, женщина изменила позу, и в ее облике появилась сила и даже жестокость.
– Удивляюсь, зачем копу красть наркоту.
– Я не коп.
– Возможно, уже не коп, но был когда-то. – Она улыбнулась. – Я всегда это вижу, чувствую по поведению подобных тебе. Вы ведете себя так, словно в любую секунду можете сковать меня наручниками, если захотите.
Между передними верхними зубами у нее была щербинка, и Купер вспомнил вдруг, что читал, будто эта щербинка говорит о высокой сексуальности женщины. Мысль заставила его вообразить, как бы Саманта смотрелась в постели верхом на нем, какими бы огромными показались его ладони у нее на бедрах, как бы ее волосы…
«Господи! Прекрати сходить с ума!»
– Ты нормально себя чувствуешь, Купер? – На лице Шеннон промелькнула улыбка довольства. – У тебя что, нервы разыгрались?
Насмешливый тон Шеннон Купер соотнес с движениями Саманты и с тем, как она вела себя с ним. Она была прекрасна, вопросов нет, но в жизни он встречал уйму прекрасных женщин. Здесь было что-то еще, что-то в том, как она сказала: «…словно в любую секунду можете сковать меня наручниками, если захотите».
Вот это да!
– А у тебя очень мощный дар, – констатировал Купер.
– Дар в чем?
– Заставлять мужчин потеть.
Его слова сбили Саманту с толку, и в это самое мгновение Купер увидел, что ее поза надуманна. Очевидно почувствовав это, она начала преображаться, и каждое новое преображение лишь самую малость отличалось от предыдущего. Глаза расширились, придав черты легкоранимого ангела. Спина и плечи затвердели, и вот она уже полна свирепости и ярости. Спина чуть-чуть сгорбилась, что придало намек на развязность и склочность. Она перебирала позы, как ключи в связке. Искала ту, которая откроет, кем хочет видеть ее он.
Купер же стоял, сохраняя полную невозмутимость.
– Да ты считыватель. Но только вместо того, чтобы понимать, о чем думают люди, ты видишь, чего они хотят. И этим самым ты и становишься.
«Господи, великолепный талант для шпиона. Она сама становится тем, чего желают люди».
– Так покажись мне. – Саманта сделала шажок вперед. – Кончай прятаться.
– Зачем?
– Тогда я узнаю, кем мне быть.
– Будь сама собой.
– Это то, чего ты хочешь? «Настоящую женщину»? Я сыграю и ее. – Рассмеявшись, Саманта повернулась к Шеннон. – Кто он такой?
– Агент ДАР. Был таковым, во всяком случае. – Опустившись на кушетку, Шеннон раскинула руки на верхнем крае спинки.
– Что он для них делал?
Они разговаривали так, будто его здесь и не было.
– Людей убивал.
– И кого он убил?
– Хороший вопрос. – Шеннон дернула головой. – Так кого именно ты убивал, Купер?
– Детей в основном, – откликнулся он. – Люблю ребеночка на завтрак. Порция, правда, небольшая, но зато остаются кости на суп.
– А он забавный, – сказала Саманта, но даже не улыбнулась.
– Забавный? Да он всего лишь наемный убийца с хорошим чувством юмора.
– А я слышал забавную историю, – вмешался Купер. – О здании, которое вдруг взорвалось. Убито было более тысячи человек. И все, вот смеху-то, обычные граждане.
Шеннон напряглась, тело сжалось в кулак. Реакция ее была быстрой, четкой и почти наверняка не рассчитанной заранее.
– Я уже говорила, – почти прорычала она. – Я. Этого. Не делала.
Либо она была величайшей лгуньей всех времен и народов, либо действительно не взрывала здание биржи.
Купер мысленно вернулся к событиям полугодовой давности. Шеннон искренне удивилась при виде его. Что она тогда сказала? Что-то вроде: «Подожди, ты не…» А он ее ударил. Не хотел рисковать.
«Возможно ли, чтобы она действительно пыталась остановить взрывы?
Нет. Думай головой. Даже если она и говорит правду, то это правда, в которую верит. Только соответствует ли она реальности? Вряд ли. Ведь Смит – гроссмейстер, а Шеннон – лишь пешка на игровом поле».
– Пусть будет так, – сделал вид, что согласился, Купер. – Но и я не наемный убийца. И как там насчет нашего перемирия?
Шеннон открыла рот и снова закрыла. Затем едва заметно кивнула.
Саманта смотрела то на одного из них, то на другого:
– Во что ты вляпалась, Шеннон?
– Сама не знаю толком.
– А почему ты якшаешься с бывшим агентом ДАР?
– Сразу и не объяснишь. Слишком уж это сложно.
– Ты ему веришь?
– Нет, – немедленно ответила Шеннон. – Но если бы не он, меня бы арестовали. Он мне помог.
– Леди. – Купер холодно улыбнулся. – Вы говорите обо мне, а я ведь здесь.
– Мне нужна твоя помощь, Сэм. – Опустив локти на колени, Шеннон подалась вперед. – У меня проблемы.
Крошечная женщина по-прежнему бросала взгляды то на нее, то на Купера. Пальцы ее непроизвольно сжимали флакон с наркотиком. Наконец она поставила флакон на кухонную стойку и села на противоположную кушетку.
– Так расскажи мне о них.
И Шеннон рассказала. Слушая ее, Купер в деталях изучал квартиру Саманты. На книжных стеллажах были лишь книги в мягких обложках – потрепанные, читаные-перечитаные. В основном научная фантастика, фэнтези, триллеры. Личных фотографий видно не было. Замечательная квартира, из которой можно уйти в любую секунду. Такая квартира, какая подошла бы шпиону.
«Или – убийце».
Он тут же понял, что его догадка совершенно верна. Саманта – убийца.
Господи, и какой же хорошей убийцей она была! Женщина, которая может стать абсолютно той, какую хочет мужчина! Против этого не устоит никто. Такая может подобраться к любому.
«Скольких же мужчин она отравила или убила каким-либо другим способом?»
Шеннон меж тем подошла к финальной точке своего рассказа: Купер доставит ее в целости и сохранности в Вайоминг, и там она замолвит за него словечко перед Эриком Эпштейном.
– Опасное предприятие вы задумали. – Саманта покачала головой. – И наши, и не наши будут за вами охотиться.
– Куперу известно, каким именно образом действует ДАР. И у него не меньше причин избегать их, чем у меня.
– Ты в этом абсолютно уверена?
– До сей минуты все было именно так, – сказал Купер.
– Сегодня на станции надземки подставы не было, – поддержала Шеннон. – Агенты ДАР действительно пытались убить его.
Саманта кивнула:
– И ты хочешь, чтобы я убедила наших в правдивости твоих слов?
– Только расскажи им. Просто сообщи, что я приходила к тебе. Повтори своими словами все, что я тебе рассказала. И самое главное, скажи ему.
Реакция Саманты была едва заметной. Она самую толику склонилась; мышцы ее скрещенных ног самую толику расслабились; выдох произошел с крошечным запозданием.
«Она всем сердцем печется о Джоне Смите. Похоже, даже любит его.
И абсолютно точно знает, как связаться с ним».
Куперу стоило большого труда сохранить равнодушное выражение лица.
– Даже если ты не веришь мне, – проговорила Шеннон, – лишь скажи ему. Ты сделаешь это для меня?
– Для тебя? – Саманта улыбнулась. – Конечно же сделаю.
– Спасибо. Я твоя должница.
– Ничего ты мне не должна.
– Ну, тогда могу я попросить тебя еще и о другом одолжении? Можно воспользоваться твоей ванной? – Шеннон указала пальцем на Купера. – Ванна в отеле, куда он меня привел, была просто помойной ямой.
* * *
Купер откинулся на спинку софы. Ощущение было не из приятных.
«Как люди обычно держат руки?»
С софы напротив за ним наблюдала Саманта – босые ноги закинуты одна на другую, ногти покрыты бесцветным лаком.
– Я тебя напрягаю?
– Нет, вовсе нет. Мне лишь не нравится, когда меня читают.
Он поменял позу. Получилось не лучше.
«Наверно, именно так нормальные люди чувствуют себя рядом с ним. И наверно, Натали испытывала то же самое каждый день, когда они были вместе».
– Тебе раньше доводилось бывать рядом с ридером, Ник?
– Купер, – поправил он ее. – Я знаком со многими ридерами.
Он поднялся и подошел к окну. С тридцать второго этажа открывался вид под стать панораме из номера в отеле «Континенталь». Сейчас в голубых сумерках полуночи волны озера набегали друг на друга, по стенам комнаты гуляли их отблески.
– Я не спрашивала, знаком ли ты с ридерами. – В отражении стекла было видно, как Саманта поднялась и расправила юбку. – Я спросила, был ли ты рядом с кем-нибудь из них.
Купер не ответил. Она подошла сзади – настолько маленькая, что из-за его спины не было видно ее отражения в стекле. Но Купер чувствовал приближение Саманты, чувствовал ее запах.
– Послушай. – Он повернулся. – Я благодарен тебе за то, что ты делаешь для нас. Но свои сексуальные игры со мной брось.
– Я не в игры играю. Хочешь меня настоящую? – Она провела обеими руками вдоль своего тела, не касаясь его. – Я – твоя фантазия. Чего тебе хочется, Купер? Я стану любым твоим желанием. Буду твердой или мягкой, беспомощной или пресыщенной, стесняющейся или жаждущей, или чем-то еще. Стану сговорчивой невинностью или амазонкой, которую оседлать сможешь только ты. – Она сделала шаг вперед. – И ничего не надо говорить. Лишь позволь мне разглядеть тебя.
– Да ты, похоже, не шутишь. Намереваешься немедленно отправиться со мною в спальню?
– Шеннон возражать не станет. Ей такое не впервой.
Чувствуя, что теряет контроль над собой, Купер глубоко вдохнул и отбросил наспех сотворенные ею фантазии прочь.
– Полагаю все же, что ты играешь. И чертовски хочешь выиграть.
– Никаких игр. Хочу лишь познать тебя. – Саманта положила руку ему на грудь. – Ты завел меня. Твоя сила двигает мною. Но ты слишком скрытен. Покажи мне, кто ты есть. И никто не узнает. Захочешь, стану твоей учительницей из выпускного класса или подругой твоей дочери.
– Моей дочери сейчас всего лишь четыре года, – заметил Купер.
– Откройся. Я почувствую, что нужно твоему телу. Узнаю это прежде, чем узнаешь ты. Узнаю даже то, о чем неизвестно тебе самому.
Купер взглянул на нее сверху вниз: глубокие темные глаза и мягкая кожа, высокая грудь, золотистые волосы и педикюр. Афродита в миниатюре.
Но это был лишь образ, под которым он разглядел скользкую и зубастую, подобную мурене, тварь.
– Спасибо, – промолвил он, – но я останусь при своих.
Женщина была на взводе, губы полураскрыты, и смысл сказанного не сразу дошел до нее. Затем по ее телу будто пробежал электрический ток, лицо исказилось, а глаза брызнули искрами.
– Что? – Не дождавшись ответа, она повторила – на этот раз с гневом в голосе: – Что?
Купер знал, что произойдет дальше, но не препятствовал, и она хлестнула открытой ладонью его по щеке.
– Никто и никогда не говорил мне «нет». Кем ты себя считаешь? Знаешь, сколько мужчин были готовы на убийство, лишь бы быть рядом со мной? – Обеими руками Саманта толкнула его в грудь. – Ты не смеешь говорить «нет»! Не смеешь говорить это мне!
Она попыталась ударить его снова, но на этот раз он перехватил ее руку. И тут посреди пустой комнаты, будто ниоткуда, возникла Шеннон.
Купер отпустил руки Саманты.
– Сожалею, – сказал он. – Я вовсе не хотел оскорбить тебя.
Ее лицо налилось краской гнева.
– Убирайтесь отсюда! Вы оба!
Так они и сделали. Когда за ними закрывалась дверь, Купер глянул через плечо. Саманта судорожно открывала емкость с пилюлями.
* * *
– Ну спасибо тебе, Купер. Помог так помог!
Любой ответ привел бы к очередной словесной перепалке, чего вовсе не хотелось, поэтому он промолчал. Проследовав по экстравагантному коридору – звуки шагов заглушал толстый пестрый ковер, – они с Шеннон вышли из квартиры. Пока ждали лифта, в голове у Купера прокручивалось все, что он видел только что. Что-то он там пропустил, что-то проморгал; мысль раздражала, словно оскомина во рту.
Дар Саманты делал ее подобной хамелеону, и это не позволило даже такому классному чтецу, как он, прочитать ее за полчаса. Явно в ней было противоречие: между ее способностью стать неотразимой для мужчины и тягой к «тени» – наркотику, стирающему воспоминания о боли.
Куски картинки никак не складывались в единое целое.
Прибыла кабина лифта, они вошли. Спустились на этаж подземной парковки. И тут его осенило:
«Наркоман, способный подстроиться под фантазии любого мужчины, не сможет быть убийцей.
Значит, она была всего лишь очень успешной проституткой!»
Купер нервно почесал локоть:
– Извини.
Будто почувствовав, что за этим кроется гораздо большее, Шеннон не ответила.
Они сели в его автомобиль, который забрали со стоянки после похода в госпиталь. Два крутых пролета наверх привели к массивным воротам. Створка откатилась в сторону, и они влились в поток машин, следующих по Лейк-Шор-драйв.
– Ее вины здесь нет, – заговорила Шеннон, пристально глядя перед собой. – Она такой была не всегда.
– Так она девочка по вызову?
На лице Шеннон переменчивым светом играли огни большого проспекта.
– Да, – наконец подтвердила она.
– А я-то думал… Думал, она убийца.
– Саманта? – удивилась Шеннон. – Конечно же нет. Разумеется, у нее были влиятельные клиенты, и уверена, если бы Джон попросил, она бы стала убийцей. Она бы сделала для него все что угодно. Но он никогда не просил.
– Так почему ж она стала девочкой по вызову? – Пристально вглядевшись в зеркало заднего вида, Купер сменил полосу движения. – Очевидно, что у нее первый уровень. Чтец, подобный ей, мог бы…
– Что? Работать на ДАР?
Купер вспомнил Саманту, какой увидел ее впервые. Крошечный шаг вперед – и едва заметное изменение позы. В ней чувствовалась сила. Хотя, конечно, то было частью игры. Но что эта игра оставляла ей, реальной женщине?
– Извини. – Лежащие на коленях ладони Шеннон терла одна о другую. – Может, в том, что ты увидел ее такой, есть и моя вина. Ты прав, у нее первый уровень. И она чувствует эмоции. Чувствует их всегда. Ее дар – читать других и сопереживать им. Действительно сопереживать, всей душой, представлять мир таким, каким его видят другие. Ей бы актрисой стать. Она проходила обучение в академии, но ее там особо не обрабатывали. Во всяком случае, не так, как Джона. И возможно, обучение прошло бы для нее без особых последствий. Прошло бы, но в тринадцать лет…
Купер непроизвольно сжал пальцы на руле:
– Кто это был?
– Ее воспитатель. Знаешь, по какому принципу работают академии? У каждого воспитанника там есть воспитатель. Всегда нормальный. Академия делает так, чтобы мы, анормальные, всегда видели угрозу друг в друге. Воспитатель – единственный, кому можно верить. Разумеется, он настоящий монстр, но ты-то этого не понимаешь, ведь ты еще ребенок. Воспитатели кажутся сопереживающими тебе взрослыми, а поскольку у тебя нет ни мамы, ни папы, ни братьев, ни сестер, ни даже собственного имени… – Шеннон пожала плечами. – Все дети нуждаются в любви взрослых, будь они нормальными или сдвинутыми.
Купера обуял тот же беспомощный гнев, какой он испытал при посещении академии, когда лишь с огромным трудом преодолел желание выбросить проклятого директора из окна.
– К тринадцатилетнему возрасту она выглядела такой же миниатюрной и привлекательной, как сейчас. И ты не забывай – у нее был дар. Она знала, что нужно людям. В особенности мужчинам. – Шеннон глубоко вдохнула. – Он убедил ее, что у них настоящая любовь. Обещал, что вскорости вытащит ее из академии, а пока – между делом – дал то, что помогло бы ей там держаться. Поначалу вайкоден, но он стал лишь первой ступенькой лестницы. Так что ко времени, когда Саманта наконец-то выбралась из академии, она уже вовсю нюхала героин. Бывший воспитатель снял ей квартиру, но уже и претворяться даже перестал, что у них любовь. Представил своим «друзьям» и заявил, что за следующую понюшку ей необходимо их обслуживать. Так она и стала такой, какой ты ее узрел.
– Господи! – Купер словно увидел Саманту совсем другими глазами: не искушенную женщину, а девочку-подростка, которую предали все и вся. – Она… ее воспитатель…
– После того как Джон выпустился из академии, он стал о ней заботиться. – Шеннон повернулась к Куперу, и он увидел ее улыбку. – Забавно, но наставник вскорости исчез, и никто его с тех пор не видел.
«Хоть руки у тебя и по локоть в крови, террорист Джон, что-то в тебе есть хорошее…»
– Сейчас она независима. У нее нет сутенеров. Но за спиной всегда маячит наставник. Ей бы стать великой актрисой, или воспитателем, или врачевателем, но видеть ее в этой роли мир нормальных не желает. Не для того ее тренировали. И что бы она ни делала, как бы себя ни вела, она для них – сдвинутая.
Шеннон замолчала. История повисла между ними сигаретным дымом. Куперу хотелось бы возразить, сказать, что не все вокруг таково, каким ей видится, и не все нормальные вписываются в ее картину мира. Но мир был таким, каким он и был в действительности. Единственным и весьма далеким от совершенства.
– Тем не менее, – продолжала Шеннон, – даже после нашего сегодняшнего неудачного расставания Саманта останется верна своему обещанию: пока мы не доберемся до Обетованной, люди с моей стороны нас не тронут.
– Будем надеяться. Но прежде чем отправимся дальше, нужно сделать кое-что еще.
