Глава 30. Эддисон

Тьма поглотила меня, как огромное темное покрывало. Я скосила глаза, пытаясь разглядеть, где я. Где я? Где-то стрекотали сверчки. Облака разошлись, пропуская поток лунного света, который просачивался сквозь деревья и освещал покрывшееся паутиной трещин ветровое стекло и кровавое пятно от раны на моей голове. Авария. Я прикоснулась к лицу и, ощутив теплую кровь, вздрогнула. Сколько я здесь пробыла? Несколько часов? Дней? Я попыталась приподнять ноги, но они по-прежнему не двигались, а потом я ощутила жжение в ступнях и тут же сильную боль в животе. Боже, меня придавило!

С трудом глотнув, я вздрогнула от сухой боли в горле. У моих ног стояла бутылка с водой, и я попыталась до нее дотянуться. Почти достала, еще немного. Мне вспомнились занятия пилатесом, на которые меня таскала подруга Эмма. Напрягись, Эддисон. Наконец кончики пальцев коснулись горлышка. Трясущейся рукой я ухватила бутылку, подняла, отвинтила крышку и поднесла к губам. Несколько капель воды попало мне в рот, но я не удержала ее, и бутылка упала и закатилась под сиденье, откуда ее уже было не достать.

Луна снова скрылась за облаками, в вышине прогремел гром.

– Боже милосердный! – крикнула я. – Если ты слышишь меня, пожалуйста, пожалуйста, не дай мне умереть вот так! Пожалуйста, верни меня Рексу. – Я зарыдала. – Пожалуйста, Боже, дай мне знак, что все будет хорошо.

Когда я открыла глаза, ветка, которая пробила ветровое стекло, осветилась лунным светом. Это была камелия, самая обычная камелия, со светло-розовыми цветами, усеянными желтыми тычинками. Я повидала сотни подобных камелий. Но в эту ночь я не могла отвести глаз от такой красоты. Окрестности снова оглушил гром, на этот раз он гремел громче, и я увидела, как один лепесток упал мне на колени. По крыше машины забарабанил дождь. Сначала капли вежливо постукивали сверху, потом стук стал громче, чаще и превратился в злобный непрерывный шум. Я плотно зажмурилась и начала думать об Анне, о Флоре, позволяя шуму дождя убаюкать меня.