ГЛАВА 26
Я ничуть не сомневался, что Уитт получил от Мэллоя шкатулку и припрятал ее в своем роскошном загородном имении. Об этом мне твердил инстинкт частного сыщика. Я чуял шкатулку, как легавая чует утку, как хороший игрок в покер чует блеф. Но, разумеется, старый анахорет был не настолько наивен, чтобы подпускать близко к своему сокровищу человека, которого он встретил впервые в жизни.
Да, особняк был огромен, но я не видел причин падать духом. Ведь я, как ни крути, сумел в него проникнуть. Теперь следует действовать быстро, осторожно и успешно. Надо заметить, эти три наречия редко употребляются в одном простом предложении.
Я огляделся — нуте-с, откуда начнем? Библиотека предлагала бездну вариантов, выбирай, не хочу. Мой взор добрался до видеофона, сполз на письменный стол.
В любом доме любой эпохи письменный стол — это целый микрокосм, деревянный или металлический памятник своему владельцу, битком набитый письмами, рецептами и забытыми заметками на клочках бумаги. Стол Уитта вполне годился как отправная точка для моих поисков. Накопленный за десятилетия опыт позволил мне за пятнадцать минут досконально изучить его содержимое. При этом я все вещи оставил в точности на своих местах, но, увы, ничего важного не обнаружил. Впрочем, стоило ли удивляться? Только расхлябанные люди бросают ценности где попало. А такие аккуратисты, как Уитт, благоразумно прячут их подальше от чужих глаз.
Оставив в покое выдвижные ящики, я осмотрел поверхность стола. Пресс-папье марки «истер-айленд» придавливало стопку корреспонденции. Вряд ли она поможет найти шкатулку, но будь я проклят, если упущу хоть малейший шанс.
Все конверты оказались нераспечатанными. В самом низу стопки лежал счет из видеофонной компании. Так-так, поглядим, кому звонит Уитт по междугородному. Список номеров — аж на две с половиной страницы. Похоже, он не дурак поболтать. Я провел по первой странице пальцем. За день Уитт успевал трижды, если не четырежды, обзвонить весь мир. Вторая страница тоже ничем меня не порадовала. Просматривая третью, я обратил внимание, что последние звонки были сделаны три дня назад. Как раз в то время должна была прийти шкатулка. Ну-ка, ну-ка… После обеда был очень короткий разговор с Сан-Франциско; вероятно, Уитт, как только получил шкатулку, захотел связаться с Мэллоем.
Затем он сразу же позвонил по другому номеру, но тоже в Сан-Франциско. И на этот раз разговор длился целую четверть часа.
После этого профессор трижды позвонил в Лос-Анджелес. Первые две беседы продлились несколько секунд, зато третья — сорок восемь минут. Между первым и вторым лос-анджелесскими звонками он пытался пробиться в Тусон, штат Аризона — судя по ничтожной длительности разговора, безуспешно. Короткие разговоры — это, видимо, с роботами или операторами, которые не смогли его соединить с нужным абонентом. Похоже, Уитт, получив шкатулку, тотчас попытался связаться с другими знакомыми Мэллоя.
Я переписал номера видеофонов в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и Тусоне, затем вернул счета на прежнее место. Что дальше? Я осмотрелся, надеясь, что в глаза бросится шкатулка. А что, если Уитт оборудовал в библиотеке, где он наверняка проводит львиную долю времени, потайную дверь в другое помещение? Мне эта мысль сразу показалась притянутой за уши, но я пересмотрел слишком много детективных фильмов, чтобы от нее отмахиваться.
Я медленно прошелся вдоль стеллажей с книгами, рассматривая полки, задерживая взор на любом пятнышке, которое могло маскировать рычажок или задвижку. Я даже обнаружил необычный на вид срез сучка и тотчас испытал душевный подъем — а чего еще вы можете ожидать от человека, прочитавшего весь сериал «Крутые парни»? Я нажал на сучок, но он оказался всего лишь сучком.
Я пошел дальше и на одной из стен, между двумя полками, заметил выключатель. Он тоже выглядел странно; правда, я не сразу понял, что же именно в нем кажется необычным. Я пощелкал им — никакого эффекта. Я хмыкнул и двинулся к огромному камину, похожему на тот, который я видел в фойе. Тщательно осмотрел его, однако ничего интересного не обнаружил.
Я описал полный круг, но так и не обнаружил потайной дверцы. Да, похоже, библиотека — это тупик. Как теперь быть? Прогуляться по особняку? Если за этим занятием меня поймают Уитт или дворецкий, не колеблясь, выгонят в шею. Правда, я могу сказать, что мне приспичило в туалет. Да, в это они поверят. С полным мочевым пузырем шутки плохи.
Я направился к выходу. Стук подкованных каблуков по паркету сменился глухими ударами — я ступил на красивый восточный ковер. На середине ковра я застыл как вкопанный. Медленно поднял ногу и стукнул каблуком. Другой звук! Я отступил назад и снова топнул. Никаких сомнений! Под паркетом скрывалась пустота. Я забегал по ковру и затопал, будто набрел на выводок тараканов. Полость оказалась одна и представляла собой квадрат со стороной примерно четыре фута. Боязливо оглянувшись на дверь, я подбежал к краю ковра и стал его закатывать. Через несколько секунд показалась крышка люка.
Я упал на четвереньки и попытался ее поднять. Не тут-то было — она прилегала слишком плотно. Даже мизинец не проходил в щель.
Снова я окинул взглядом библиотеку. Рычаг! Нужна любая вещь, способная заменить рычаг. Возле камина я заметил кочергу. Я бросился к ней, схватил, вернулся к люку, вставил заостренный конец кочерги в щель и налег изо всех сил. Тьфу ты, дьявол! Крышка явно не собиралась уступать грубой силе. Либо она заперта снизу, либо я, обыскивая библиотеку, упустил из виду некое хитроумное устройство. Мысленно я в тот же миг вернулся к таинственному выключателю.
Я подбежал к нему и внимательно осмотрел. Ага, вот почему он показался мне странным — на лицевой панели нет отверстий для шурупов. Как же он крепится? Я зацепил панель ногтями, потянул на себя. Она держалась прочно. Зацепил с другого края. Панель отошла, точно дверка. За ней в углублении пряталась кнопка.
Я ткнул в нее пальцем. За спиной раздался громкий щелчок и звон пружины. Крышка люка чуть приподнялась.
Я ухватился за край, потянул вверх. Крышка поднялась почти без сопротивления. Внизу виднелись ступеньки. Я полез в чернильную мглу. Здесь было холоднее, чем наверху, и попахивало плесенью. Судя по всему, погреб был гораздо старше особняка, которому я бы не дал больше десяти лет.
Свет из библиотеки проникал в погреб футов на шесть, не больше. Слева я различил квадрат на поверхность стены и, проведя по нему рукой, понял, что это распределительный щиток. Теперь главное — не ошибиться. Ничто не способно так насторожить Уитта, как отключение света во всем доме. Я осторожно потрогал рубильники. Все были повернуты вправо, кроме самого верхнего и самого нижнего. Вероятно, один из них включает свет в погребе. Но который? Выяснить можно только одним способом. Эне, бене, раба… Я щелкнул верхним. Погреб утонул в оранжевом сиянии. Я отвернулся от щитка.
Я стоял в начале длинного коридора. На неровной поверхности каменных стен свет рисовал призрачные узоры. Он исходил из маленьких ламп, равномерно размещенных по всей правой стене. Вот бы поглядеть, как они вспыхивают, повинуясь щелчку рубильника, — я с детства питаю интерес к осветительной технике. Впрочем, сейчас не до этого.
Шкатулка уже близко. Где же ей быть, как не в этом погребе, куда ведет потайной ход? Да и инстинкт частного сыщика во весь голос твердил мне: «Она рядом!» Я пошел по коридору и увидел справа и слева несколько дверей. Первая дверь находилась справа. Я ее толкнул и разглядел в полумраке стеллажи с винными бутылками. С удовольствием бы промочил горло, но вот незадача — забыл дома штопор. Готов побиться об заклад, что в этом погребе нет ни одной бутылки с металлической или полиэтиленовой пробкой.
Я затворил дверь и направился к следующей. Распахнул. Заглянул. Из коридора падал сноп света на массивный резной деревянный стол, на обитое бархатом кресло с высокой спинкой. На столе стоял канделябр на пять свечей. Я пошарил в карманах, нашел спички. Свечи озарили всю комнату, но я смотрел только на стол. Точнее, на вещь, которая на нем стояла. На шкатулку.
Вокруг в беспорядке лежали слесарные инструменты — видимо, Уитт пытался ее открыть. Я поднял ее, осмотрел. В точности такая же, как две другие. Я задул свечи и услышал голос.
Он доносился сверху и справа. Через несколько мгновений он раздался опять, но я не разобрал слов. Я шагнул вправо. Голос звучал с неестественным металлическим тембром, словно проходил через жестяную трубу. Я предположил, что он путешествует по вентиляционной системе.
Я напряг слух.
— Сколько их?
Уитт. Но его собеседника я не слышал.
— Я позвонил Оливеру. — Новое имя. Может, этот Оливер имеет отношение к «Пандоре»? Может, последняя шкатулка у него?
— Позавчера. Улетел в Колумбию. Бизнес.
Уитт ненадолго замолчал, видимо предоставив слово собеседнику. Затем кашлянул:
— Да, он сказал, что получил, но с собой не возьмет. Придется ждать его возвращения. Он с нами свяжется, как только прилетит.
Наступила долгая пауза.
— Высокий. Носит фетровую шляпу.
И тут меня осенило: речь идет обо мне! Не так уж важно, с кем беседует Уитт. Главное, он теперь знает, кто я.
Будь на моем месте парень поумнее, он бы, наверное, сразу сделал ноги. Но мне захотелось послушать еще. Вдруг Уитт обронит имя-другое или по его словам я смогу догадаться, с кем он говорит.
— Да. Он здесь.
Душа моя ушла в, пятки. Я разоблачен!
— Ничего, я все улажу.
Я повернулся и чесанул из комнаты. Уитту невдомек, что я его подслушал. Может, он не пойдет прямиком в библиотеку и я успею бежать тем же путем, каким пришел? Я пронесся по коридору и замер как вкопанный на нижней ступеньке. Наверху отворилась дверь в библиотеку. Секунду-другую я боролся с искушением померяться с Уиттом силенками — как ни крути, он старик, где ему со мной тягаться. А вдруг он прихватил пистолет? Придя к выводу, что не стоит зря рисковать, я повернулся и побежал обратно. Наверняка тут должен быть другой путь наверх.
Я добежал до конца коридора и повернул налево. Этот коридор был хуже освещен и, по моим прикидкам, вел к фасаду особняка. Вслед за мной неслось эхо тяжелых, торопливых шагов. Увидев впереди лестницу, я взлетел по ней и увидел дверь. Вот сейчас распахну ее и упрусь в нацеленный мне в грудь пистолет…
Распахнул. Странно, в коридоре — ни души. В какой же стороне выход? Черт его знает. Я повернул налево и быстро пошел по коридору. И довольно скоро понял, что впереди — фойе и парадная дверь. Не успел я обрадоваться, как с той стороны донесся, голос дворецкого. Я, не рассуждая, взял правее, к ближайшей двери, отворил ее и проскользнул в комнату.
Господи, куда же меня занесло?! Молодая женщина только что покинула огромную круглую ванну. Закутанная в огромное купальное полотенце, она стояла боком ко мне перед хорошо освещенным зеркалом. Она повернула голову, чтобы удивленно посмотреть на меня, но все остальное даже не шелохнулось. Ее короткие темные волосы влажно поблескивали. Экзотическим чертам лица не требовалась никакая косметика.
В другое время я бы не пожалел больших денег, чтобы оказаться в столь щекотливой ситуации. Но в тот миг почему-то не испытал воодушевления.
— Извините за беспокойство. Я только хотел узнать, нельзя ли у вас одолжить полотенце.
Молодая женщина хранила поразительное спокойствие.
— Вы кто?
— Зовите меня Тэкс Мерфи. Я друг мистера Уитта. А вы, должно быть, его дочь? Или внучка?
— Я вас впервые вижу.
— Ваша правда, я здесь первый раз. И честное слово, мне ужасно понравился этот дом. Особенно ванная.
Молодая женщина пристально оглядела меня с головы до ног, затем уперла руки в бедра и шагнула ко мне.
— К моему дяде в основном приходят старики. Мне еще ни один из них не показался симпатичным. — Она стояла с таким видом, будто ждала отклика. 'Я не совсем понял, к чему она клонит, а потому решил дождаться пояснения. Я не спешил еще и потому, что за дверью раздавался шум.
— Так вы племянница мистера Уитта? И как же вас зовут?
— Ваша.
— Прелестное имя.
Ваша сделала еще шаг вперед.
— Благодарю. И долго вы еще намерены у нас гостить?
— Боюсь, что не очень.
— Жаль.
Наступила тишина, и я воспользоваться этим, чтобы потеряться в догадках. Черт побери, что она имеет в виду?
Мои размышления были грубо прерваны стуком в дверь ванной.
— Ваша? — Это был Уитт. — Ваша? — Он снова забарабанил.
Молодая женщина покосилась на дверь и снова посмотрела на меня. Затем дала знак встать к стене, подошла к двери и приотворила ее на ширину пальцу.
— Что, дядя?
— У тебя все в порядке?
Ваша не спешила с ответом. Мне показалось, целая неделя прошла, прежде чем она снова подала голос:
— Конечно. А что?
— Да ничего, деточка, не волнуйся. Кажется, у нас в доме воришка. Я не думаю, что он опасен, но ты на всякий случай запрись. Когда мы его поймаем, я тебе сообщу.
— Хорошо, я тут подожду.
Ваша затворила дверь, прижала к ней ухо, а через некоторое время с улыбкой выпрямилась.
— Так кто же вы все-таки? Друг моего дяди или воришка?
— Вообще-то ни тот ни другой. — Я вдруг вспомнил, что держу под мышкой шкатулку. Ваша посмотрела на нее, затем прямо в мои глаза.
— А эту шкатулку вы с собой принесли?
— Гм-м… честно говоря, нет.
Казалось, Ваша чувствует себя гораздо увереннее, чем я. Я не слишком надеялся, что она меня выручит, но ей, по всей видимости, нравилось держать меня в руках.
— Ну и что же мы будем делать?
От ее улыбки мне и вовсе стало не по себе. Я не понимал, чего она хочет — заняться со мной любовью или только вскружить голову. Вдобавок меня подводил антиперспирант, который я всегда считал надежным. Это действовало на нервы.
— Кажется, вы принимали ванну. Думаю, будет лучше всего, если вы вернетесь к этому приятному занятию…
— А я так не думаю. По-моему, вы мне задолжали услугу.
Я шагнул назад.
— Гм-м… Наверное, я понял, что вы имеете в виду. Знаете, в других обстоятельствах я бы с радостью оказал вам услугу, а то и две, но сейчас, к сожалению, у меня туговато со временем.
На лице моей спасительницы отразилось неподдельное возмущение.
— Не знаю, кем вы себя мните, Адонисом или Аполлоном, но занесите в протокол: мне вы совсем не кажетесь привлекательным.
Мне и раньше доводилось выслушивать такие отповеди, но все-таки Ваша застигла меня врасплох.
— Почему же вы не сказали своему дяде, что я здесь?
— Я много чего не говорю дяде. И если уж на то пошло, я давно хочу ему сказать одно-единственное словечко: «Прощай». Вот что я подразумевала под услугой.
— А-а… Значит, вы хотите, чтобы я вас отсюда увез?
— Вы необычайно сообразительны.
Секунды полторы я обкатывал эту мысль в голове.
— Не получится. — Обвинение в киднэппинге совершенно не вписывалось в мои планы. Если Ваша задумала удрать от дядюшки, ей придется обойтись без моей помощи. — Извините, милочка. Я действительно перед вами в долгу, но вы слишком многого просите. Все, нам пора прощаться. С удовольствием бы еще с вами поговорил… увы, дела.
— Один шаг к двери, и я закричу.
— Да что вы говорите?
Я взялся за дверную ручку, и Ваша закричала. Я выскочил в коридор, повернулся направо и бросился к фойе. Никто не помешал мне достичь парадной двери, распахнуть ее и помчаться к спидеру. На бегу я краем глаза заметил мужчину, которого прежде не видел. Он несся наперехват. Плохо дело — он моложе и крупнее Уитта и дворецкого. Возле спидера я понял, что в кабину залезть не успею. Я остановился и повернулся кругом.
— Ладно, сдаюсь. Не нужна мне ваша шкатулка. — Я протянул ее незнакомцу. Опешив от моего миролюбия, он машинально взял ее обеими руками — то есть широко раскрылся. Я сцепил руки, размахнулся и избавился от него, как от вредной привычки. А потом наклонился, поднял шкатулку и сел в спидер.
Через несколько минут десятки миль отделяли меня от особняка Уитта. Я летел к границе.
