Сэмюэль крепко обнимал Джессику и шептал ей на ухо едва слышным, слабым голосом:

– Останься со мной, прошу тебя. Не уходи, я тебя люблю. Я люблю тебя.

Он все повторял и повторял одни и те же слова и не понимал, зачем пытается вселить в нее надежду. Не лучше ли дать ей уйти? Сэмюэль знал, что их никто не спасет, и не улавливал дыхания Джессики, но беззвучный голос приказывал ему держаться.

Он услышал какие-то звуки и решил, что они идут изнутри его тела. Наверное, отказал какой-то внутренний орган. Все время долгого заточения он караулил каждый признак ухудшения своего физического состояния, прислушивался, чувствуя, как слабеет его плоть. От человека осталось только сознание, посылавшее ему короткие утешительные образы, почерпнутые в воспоминаниях.

Звуки стали громче, и он понял, что шум идет снаружи. Кто-то пытался открыть дверь. Джим вернулся, пришел добить их. Это к лучшему. Они наконец-то перестанут страдать.

Он еще теснее прижался к Джессике, чтобы воспользоваться последними секундами единения с любимой женщиной, мысленно простился с дочерью и бывшей женой.

Дверь распахнулась, и на пороге появились полицейские.

– Он здесь! – закричал один из них. – С ним женщина!

Мэйан оттолкнула их и увидела два неподвижных тела. Неужели он?..

– Папа! – крикнула она, сбегая по ступенькам.

Сэмюэль узнал голос дочери. Поднял голову. Увидел, как она летит к нему. За ее спиной маячили фигуры мужчин.

– Он жив!

– Мэйан?

Сандерсон не верил своим глазам. Он, должно быть, бредит. А может, умер, и это шуточки души, покинувшей бренное тело.

Девушка дотронулась до исхудавшего, смертельно бледного лица отца, увидела, как чудовищно изуродована лежавшая рядом женщина, и разрыдалась. Счастье, что он жив, но какие же муки ему пришлось вынести!

Сэмюэль понял, что это не сон и не бред. Мэйан действительно здесь, с ним.

– Моя дочь… моя дочь… – шептал он.

Врачи склонились над неподвижным телом Джессики.

– Она… умерла? – испуганно спросила Мэйан.

Врач ответил не сразу.

– Есть пульс! – воскликнул он. – Везем ее, быстро!

– Она жива? – Сэмюэль не мог поверить в чудо.

– Она в тяжелом состоянии, – успокоил его второй врач, – но сердце, хоть и слабо, но все еще бьется.

– Вы ведь ее спасете, правда?

– Сделаем все, что в наших силах, обещаю.

Сандерсон обнял дочь и разрыдался, выпустив на волю слезы, которые так долго сдерживал, чтобы не пугать Джессику.