Глава 42
Нэйтан ждал, что я начну работать над новой книгой, но желание сочинить текст, не похожий на предыдущие романы, умерло, раздавленное лавиной событий. Истинная страсть к писательству всегда становится выражением перебродившего страдания. Открытая или медленно гноящаяся рана выражается в крике или стоне. Человек способен творить, когда ясность сознания берет верх над эмоциями, а я пока не успокоился, не переварил случившееся и не мог рассказать читателям о последних событиях.
Возможно, под пеплом тлеют угли, из которых когда-нибудь разгорится священный огонь, но сейчас мне хочется одного – чтобы прибой быстротекущих дней смыл весь этот ужас. Пусть даже вместе со мной.
Деннис мертв, да и Карла вряд ли спаслась. Умолчать об этом нельзя, наслаждаться сочинительством – неприлично, ведь «побочным эффектом» моих литературных экзерсисов стала смерть людей.
На Нью-Йорк обрушился дождь. Плотный злой ливень вознамерился затопить город. Черные тучи затянули небо, проглотив луну, улицы опустели, ветер раскачивал светофоры. Город выглядел так, словно голливудский продюсер выстроил декорации для съемок пролога фильма-катастрофы.
Я думал о Дане, Мэйан и Лукасе, отдыхающих в домике на берегу моря, и хвалил себя за то, что отказался от приглашения. Было бы невыносимо сидеть взаперти и умиляться счастью семьи, которая перестала быть моей.
Я решил посмотреть какой-нибудь фильм, открыл меню платных каналов и выбрал романтическую ленту «Дом у озера», историю о мужчине и женщине. Они не знакомы, но, обменявшись письмами, влюбляются друг в друга, а потом случайно обнаруживают… что живут в разных эпохах. В голову пришла мысль о человеке, утверждающем, что он пишет мне из будущего. Почему Однофамилец затаился? Испугался последствий? Отступился или выжидает, чтобы снова вынырнуть в самой гуще моей жизни?
Ответа долго ждать не пришлось…
* * *
Я много раз видел этот фильм и все время отвлекался от экрана. Гроза усилилась, косые струи дождя заливали оконное стекло. Шум с улицы заполнял пространство комнаты, создавая оглушающий разнозвучный фон.
Я схватил айфон и проверил сообщения на Фейсбуке. Одно из них, пришедшее час назад, привлекло мое внимание. Отправитель был неизвестен, но тема – «Хэмптонс» – заставила меня похолодеть.
Я кликнул по ссылке, и на экране появилось видео.
Темная картинка дергалась – снимали явно на телефон, – но я смог разглядеть улицу, залитую потоками воды. Снимавший сделал несколько шагов вперед, и на экране возник дом, окруженный садом. У меня мгновенно вспотели ладони. В мозгу забрезжила догадка, но я гнал ее от себя.
Неизвестный «оператор» приблизился к двери, постоял несколько секунд, обошел дом, остановился у окна, и… мои худшие опасения подтвердились: Дана и Лукас накрывали стол к ужину. Я вскочил, чувствуя, что сейчас взвою от ужаса, и тут кадр оборвался, осталась только фраза «Мы ждем тебя».
Я стоял, не понимая, что делать. Мне не хватало мужества взглянуть правде в глаза, я как будто провалился в другое измерение. Верна ли моя догадка? Неужели это он? Человек, угрожающий мне, бродит сейчас вокруг этого дома? Или… он уже внутри?
Да, сомнений быть не может, это он, и его послание недвусмысленно: жизнь моих близких в опасности. Возможно, они уже…
Я пришел в себя и начал звонить Мэйан, но услышал только механический голос, сообщивший, что из-за погодных условий связь временно отсутствует. Дана и Лукас тоже были недоступны.
Мозг рисовал страшные картины, и я снова запаниковал. Сердце колотилось, как заячий хвост, зрение мутилось, меня тошнило, а голова кружилась так сильно, что пришлось сесть.
Он перешел в наступление! Это казалось безумием, неправдоподобным кошмаром. Моя ошибка была до смешного очевидна, и я проклял себя за то, что не поехал с ними, не принял дополнительных мер безопасности.
Но что я мог сделать? Реши он напасть, обязательно напал бы. Нет, он хотел совсем другого – причинить зло моим близким.
Я натянул джинсы и свитер, схватил ключи от машины, побежал в гараж, запрыгнул на сиденье и резко тронулся с места. Я делал все «на автомате», ехал быстро, надеясь, что все пешеходы и водители остались дома. Машину то и дело заносило, но я не снижал скорость и все время набирал номер Мэйан. Все мои попытки оказались тщетными – звонок переводили на голосовую почту.
Доехав до центра, я связался с Робинсоном, он все внимательно выслушал, записал адрес дома в Хэмптонсе и пообещал перезвонить.
* * *
Ливень барабанил по крыше машины, приглушая голос полицейского.
– Повторяю еще раз. Мы окружим дом. Когда доберетесь до места, позвоните мне и оставайтесь на связи. Войдете внутрь, будете комментировать все, что увидите, чтобы дать нам максимум информации. Как только поймете, что нам пора вмешаться, подадите сигнал: повторите два раза кодовую фразу «Это невероятно». Два раза, запомнили? Но сначала предупредите своих, чтобы пригнулись. Договорились?
– Да.
– Ладно, хотя я не уверен, что поступаю правильно, вовлекая гражданское лицо…
– Не обсуждается. Я должен достать этого гада сам. Если он окажется в доме, постараюсь разговорить его и сообщу вам информацию, чтобы снизить риск.
Я слегка лукавил: да, я считал своим долгом предотвратить катастрофу, но главное, не хотел до смерти напугать Дану, Мэйан и Лукаса.
* * *
Я ехал в Хэмптонс. Ураганный ветер с моря обрушивал на ветровое стекло потоки воды. Разбушевавшаяся стихия добавляла моменту драматизма. Видимость была ужасная, так что приходилось ориентироваться на фары шедшей впереди машины.
Когда я приехал, никого из людей Робинсона не было видно. Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы отогнать парализующий страх.
Паника отступила, я нажал на кнопку вызова, и Кайл мгновенно ответил.
– Где вы? – спросил я.
– Совсем рядом… Мы хорошо замаскировались.
Я вышел из машины, и ветер кинулся на меня, как рысь с ветки дерева. Я решил обойти дом. Зловещая, «хичкоковская» атмосфера не добавляла уверенности, но деваться было некуда. Ставни прикрывали окна гостиной, но я все-таки разглядел, что комната пуста, хотя стол накрыт к ужину.
В кухонном окне тоже горел свет.
– Никого не вижу, – громко произнес я, сомневаясь, что инспектор услышит меня в шуме бури.
Я взялся за ручку и обнаружил, что дверь не заперта.
– Вхожу на кухню.
Я сделал два шага, но не различил ни звука и почти не дыша пошел дальше. В мозгу промелькнула мысль: сейчас войду в комнату и увижу на полу бездыханное тело.
В спину мне уперся какой-то предмет.
– Не шевелись, – прошелестел незнакомый голос. – Медленно подними руки.
Сердце пропустило такт и замерло.
Этот урод здесь, целится в меня из револьвера. Что он сделал с Мэйан и Даной? Нет, это кошмарный сон, такое случается только в кино. Или в моих романах. Но не в реальной жизни. Не в моей жизни.
* * *
Нельзя молчать, нужно подать знак копам… Я все понимал, но горло перехватил спазм, язык прилип к гортани. Робинсон мог не расслышать приказа поднять руки.
– Шагай… – дрожащим голосом приказал невидимый враг.
– Ладно, ладно, только не стреляйте, – каркнул я, моля бога, чтобы Кайл разобрал слова.
Я сделал несколько шагов и оказался в центре ярко освещенной гостиной.
– Черт, Сэмюэль!
Я резко обернулся и увидел Лукаса с мокрым от пота, перекосившимся от страха и изумления лицом.
– Но… что… – Лукас едва мог говорить.
– Мэйан? Дана? – спросил я, не в силах сложить слова в предложение.
– Наверху. Нужно их предупредить. Они, наверное…
В этот момент я вспомнил о Робинсоне и заорал:
– Инспектор! Все в порядке! Это…
Лукас не понял, почему я кричу, уставясь в темноту, и снова испугался.
Дверь распахнулась, и на пороге появилось двое вооруженных людей.
Лукас отшатнулся и начал медленно поднимать пистолет.
– Не стреляйте, он друг! – повторил я, пытаясь отобрать у него оружие.
* * *
Когда все успокоились, я объяснил Лукасу причину нашего появления, а он сказал, что в доме сработала сигнализация, оповестившая их о проникновении в сад, потом он увидел чью-то тень в свете молнии, велел Дане и Мэйан забаррикадироваться на втором этаже, схватил пистолет и кинулся к двери. Повернуть ключ он не успел, спрятался, дождался, когда я войду, и ткнул мне в спину дулом.
Мы с облегчением выдохнули. Испуг был так силен, что ни мне, ни ему не хотелось даже думать, чем все могло закончиться.
– Я, пожалуй, выпью, – сказал Лукас.
– Итак, этот человек знает, что мы здесь, – мрачным тоном произнесла Дана, напоминая, что радоваться рано. – Это ужасно. Мы сегодня же вечером вернемся домой.
Мэйан прижалась головой к плечу матери и устремила взгляд в пустоту.
Ко мне подошел Кайл.
– Можете показать его послание?
– Конечно, оно в телефоне. Держите.
Он взглянул на картинку, поднял глаза и вернул мне айфон. Вид у него был озадаченный.
– Есть проблема…
Взгляды присутствующих обратились на инспектора.
– Это рекламный ролик о Хэмптонсе. Совсем не то, что вы мне описали.
Дана, Мэйан и Лукас подошли и встали рядом, я нажал на Play и едва не задохнулся от изумления: рекламный ролик заканчивался словами «Мы ждем вас».
Они смотрели на меня, а я лепетал:
– Клянусь вам… Там было совсем другое…
По взглядам близких я понял, что они сомневаются – хотят верить, но сомневаются, – и не сдержался:
– Вот дерьмо! Он пытается свести меня с ума! Я вам точно говорю – говнюк снимал дом с улицы. Я видел, как вы накрываете на стол!
Аргумент был слабоват, я и сам это понимал.
– Не смотрите на меня, как на психа! – закричал я.
– Успокойтесь! – рявкнул Робинсон.
– Да, успокойся, – подхватила Дана. – Никто так не думает…
– Еще как думает! – заорал я. – Я вижу это по вашим глазам. Вы говорите себе: он снова все придумал! Он сошел с ума… как его мать! Чушь! Я знаю, что говорю!
– Папа! – крикнула Мэйан, чтобы заставить меня замолчать.
В глазах у нее стояли слезы, губы дрожали, и я понял, что моя реакция напугала ее куда больше исчезновения видео. Я сам дал окружающим повод сомневаться в моем душевном здоровье.
– Я тебе верю, – прошептала она, кидаясь в мои объятия.
Я прижал дочь к себе и сразу успокоился.
– Подменить один ролик другим ничего не стоит! – попыталась объяснить Мэйан.
– Это правда, – подтвердил Лукас.
– Простите меня, – пробормотал я. – Поймите, я так испугался… и всю дорогу воображал кошмарные вещи…
– Мы понимаем, – заверил полицейский.
Дана опустила глаза и промолчала – она явно взвешивала другую вероятность. Кусочки мрачной мозаики складывались в ее мозгу в картину моего сумасшествия: болезнь матери, страх кончить так же, резкая перемена характера сразу после выхода первого романа, недавние события…
Мой разум проследил ту же логическую цепочку, и я вдруг вспомнил, как бабушка – через много лет после маминого самоубийства – сказала, печально и обреченно: «Самое ужасное, что она этого не признавала. Повторяла как заведенная: «Я не сумасшедшая!»
