Глава 23
Тем же вечером Елдан, понукая своими сподручными, вытащил нас из амбар-юрты на мороз и двинул проникновенную, судя по всему, речь перед собравшейся толпой соплеменников. Те вначале недоверчиво щурили свои и без того узкие зенки, но, по ходу представления, начали перешёптываться и сдержано кивать, соглашаясь с озвученными Елданом тезисами, а после кульминационных завываний и потрясаний растопыренными руками вождя по направлению к небу, совсем растаяли, едва сдерживая слёзы от признательности своему мудрому руководителю.
— Ну всё, — бросил Елдан, проходя мимо нас по завершении пламенной речи. — Утром в дорогу.
Ох уж эти политики.
Ночь мы провели связанными, под присмотром двух дюжих молодцов из личной елдановской гвардии. Ткач молчал, обиженный, будто я поимел его и не женился. Да и мне с этим ксенофобом болтать не слишком-то хотелось. К тому же, не было уверенности, что наши сторожа не придуриваются так же, как Елдан и не шарят в русском гораздо лучше, чем я в мансийском. А ведь достаточно им уловить "Елдан", "убить", "бежать" и наша песенка спета. А что ещё можно обсуждать с Ткачом, кроме планов по избавлению от лишнего компаньона? Поэтому хитроумные схемы отлучения жадного старца от бразд правления нашей операцией, я доверил только собственным мыслям.
Мысли были в целом оптимистичные. Они крутились вокруг того, что своими ногами высокопоставленный старпёр в путь вряд ли отправится. Значит, будут нарты и ездовые собаки. Это добро в племени есть, но, как я успел заметить, не так чтобы много. Учитывая это, и то, что Елдан не производил впечатления человека, готового честно распределять материальные блага, сопровождающих будет по минимуму. Останется только с ветерком преодолеть большую часть пути, и, ближе к пункту назначения, избавиться от нежелательных попутчиков. Как конкретно избавиться? Об этом я на тот момент не думал. Слишком мало вводных. Да и дорога дальняя. Утро обещало прояснить спорные моменты и дать новую пищу для размышлений.
Пищи оказалось много. Больше, чем я ожидал.
— Что за херня? — будто читая мои мысли, пробурчал Ткач, подведённый к нартам без какой либо вьючной живности. — Э! Хорош, сказал! — начал он возмущаться, когда елдановские провожатые со знанием дела принялись впрягать его в упряжку, на пару со мной.
— А куда собачки подевались? — осведомился я, на всякий случай.
— Никуда, — ответил Елдан, забираясь на устланные шкурами нарты. — Тут останутся.
— М-м… Я, конечно, лучше собаки, но…
Ответ на мой незаданный вопрос дал один из манси, опрыскавший нарты, нас, Елдана и себя с подельником мутной вонючей жидкостью.
— Да-да, — оскалился Елдан, — наши лайки медведей тоже не любят.
— Ах, вот оно что, — перевёл я пламенеющий взор на своего напарника. — Надеюсь, Алексей, ты доволен. Потому как я доволен безмерно. Всегда мечтал потаскать по тайге мансийского деда и кучу барахла, будучи обоссан медведем.
Ткач что-то пробубнил под нос, брезгливо обнюхивая окроплённый защитным зельем воротник.
— Ну, — бодро похлопал Елдан в укрытые рукавицами ладоши, — вперёд-вперёд! Чего встали?
Нацепив казённые снегоступы, мы двинулись в путь.
Без лыж и с прицепом двигались медленно. Сопровождающая парочка манси то и дело уходила вперёд и потом дожидалась нас, поправляя трофейную снарягу. Крайне безответственное поведение двух долбоёбов, на которых Елдан зачем-то повесил в дополнение к луку и копью наши разгрузки и стволы, меж тем, вовсе не облегчало задачу чистки рядов. Вождя я мог бы и зубами загрызть, но уйти на снегоступах от двух вооружённых лыжников, с младенчества привычных совершать многокилометровые марш-броски и бить белок стрелой в глаз, представлялось затруднительным. А ведь они медлить и разбираться в ситуации не станут, порешат, оставшись без вожака.
Один из горе-телохранителей, тот, что был экипирован ткачёвским добром, имел при себе лук, колчан со стрелами, короткое копьё, АК, перекинутый стволом вниз по диагонали за спину, и нож на свободном подвесе с правого бока. Второй, помимо короткого лук и прилагающегося колчана, тащил мой "Винторез", нахлобученный тем же ебанутым манером, и неизменный холодняк справа. Пистолетов и моего кинжала я у наблюдаемых представителей северного этноса не обнаружил. Видать, разошлись на сувениры, жаль.
Вначале я выбрал манси с копьём. Этот доисторический инструмент убийства, при должном везении, было легче всего сорвать и затем пустить в ход. Но вот с последним у меня вырисовывалась нешуточная проблема. Мало того, что связанные руки, очевидно, плохо стыкуются с древковым оружием, так ещё и в развязанных руках я его ни разу не держал, и вообще с трудом представлял себе, как это делается. Нож мне куда привычнее. Но почикушкой с клинком, едва ли достигающим десяти сантиметров, хорошо, если удастся просто пощекотать через толстую плотную одежду.
Второй манси копья при себе не имел, но мог похвастать небольшим — сантиметров в тридцать пять — тесаком, вытащить который было не так сподручно, как копьё, однако, загнать его в кишки владельцу никакой проблемы не представляло.
Выбор сделан. Осталось только сблизиться с первой по плану жертвой и осуществить задуманное.
— Слушай, Елдан, — начал я издалека воплощать идею в жизнь, — накой хер ты им наши стволы выдал? Они же сами себя застрелят. И где мой кинжал с АПБ? Надеюсь, ты не решил, что это подарок.
— Не переживай, — усмехнулся старикан в укрывающие его по самые глаза шкуры, — разберутся. А пистолетик твой с ножиком у меня. Вернее, мой пистолетик с ножиком. Хе-хе.
Так и запишем — призрачная угроза на шесть часов.
— А мой ПММ куда дел? — подал голос Ткач.
— Няроху отдал. Сынку, — пояснил вождь. — Говорит, казнить из него буду. В затылок. Чтобы рожа сама в подставленный котёл улетала. Такой он у меня затейник, — снова захихикал старый хрен.
Ткач выматерился сквозь зубы и сплюнул.
— Ладно, — продолжил я разговор, — хрен с ними, с пекалями. Но винтовку — будь добр — отдай. У нас с тобой на добычу уговор был. А про моё добро разговора не шло. Винтовка моя. Понял?
— Поглядим, — укутался дед в шкуры поплотнее.
— К ней и патроны редкие. Вам таких не отыскать. А при себе у меня и было-то всего десяток. Закончатся — ворота в свинарнике подпирать ею будешь. Или что там у вас?
— Да всё, всё! Разнылся. Получишь ты свою винтовку. Как дело сделаем, так и получишь.
— И автомат мой верни, — упал на хвост Ткач.
— А-а-ай! — отвернулся Елдан и закрыл глаза, нарочито игнорируя докучливых просителей из упряжки.
— Эй, ты! — крикнул я, переведя дыхание, гордому носителю ВСС. — Да, ты. Пойди сюда. Расскажу, как с винтовкой обращаться, чтобы в говно не превратить.
Тот обернулся, и замедлил ход, но после отмашки Елдана задвигал лыжами в прежнем темпе.
— Брось, отец, — делано возмутился я. — Это же технически сложное изделие. Он её убьёт кхерам. Дай хоть азы объясню.
— Нет! — отрезал Елдан.
— Не параной. Я к ней не притронусь. У меня и руки-то связаны.
— Умный шибко? — направил злобный дед на меня АПБ. — У нас шибко умные долго не живут.
— А ты как же?
— Дураком прикидываюсь, — прохихикал старик за спиной. — И ты прикинься. Если не хочешь… Что там?! — неожиданно сменил тему Елдан, привстав и глядя в сторону леса, тянущегося серой полосой метрах в двухстах.
А у старого хрена неплохое зрение.
Красавчика я заметил ещё около часа назад. Он шёл за нами по опушке, стараясь лишний раз не высовываться. Видно, принюхивался и изучал этих странных двуногих подозрительно воняющих медведем. И вот теперь, раскусив наёбку, решил подойти ближе.
— Куль-Отыр!!! Куль-Отыр!!! — заорал вождь, тыча рукавицей в сторону моего милого пушистого питомца. — Стреляй!!! Стреляй!!!
Облачённый в шмотки Ткача манси кое-как скинул со спины автомат и, карикатурно раскорячившись, выпустил весь рожок "в молоко", после чего занялся непосильной для себя задачей смены магазина. Второй — приложившись к прицелу "Винтореза", судя по удивлённой роже, потерял из виду рванувшего вперёд Красавчика, опустил винтовку и, вновь обнаружив цель, принялся шмалять навскидку. Решивший оказать посильную помощь Елдан, секунд десять трясущимися руками в варежках снимал пистолет с предохранителя, а когда догадался их скинуть и нажал на спуск, получил взбрыкнувшим АПБ в лоб и завалился на спину, так никуда и не попав.
Тем временем, Красавчик, бегущий по причудливой траектории, словно громадный уродливый заяц, уже поравнялся с незадачливым снайпером и, не останавливаясь, ткнулся тому мордой под короткую кухлянку. Этого краткого мига близости хватило, чтобы манси завалился на снег, визжа не своим голосом и заливая всё вокруг алым.
Автоматчик, так и не решивший "сложнейшую" головоломку из двух магазинов и затвора, потянулся к копью, но слишком поздно. Челюсти Красавчика сомкнулись на его правом колене и рывком превратили ногу в слабо связанные друг с другом голень и бедро, после чего обхватили лицо упавшего навзничь стрелка.
— А ну дай сюда, — забрал я АПБ из ослабших рук низвергнутого диктатора.
— Не убивай, — вскинул тот лапы. — Я… я отдам вам половину.
— Ебануться, — сплюнул Ткач, на секунду отвлекшись от разгрызания пут.
— Мой друг говорит, что восхищён твоим великодушием, — перевёл я Елдану.
— Ладно-ладно! — вжался тот в сложенное за спиной барахло, уставившись на окровавленную морду подошедшего Красавчика. — Две трети. По рукам? Я могу быть полезен! Правда! Я знаю эти места!
— Охуеть можно, — усмехнулся Ткач, растирая освобождённые запястья.
— Мой друг прибывает в культурном шоке от щедрости и гостеприимства твоего народа, — снова пояснил я смысл ёмкой фразы.
— Чёрт с вами, — ещё выше поднял руки Елдан, наблюдая за облизывающемся Красавчиком. — Забирайте всё. Только не убивайте.
— Ты, сука плоскомордая, — склонился над вождём Алексей, — ещё за ПММ и рожок "семёрок" мне отработаешь. Пару годков за первого, да годик — так и быть — за второго. А ну сдриснул с саней!
Елдан молча шмыгнул носом и перевалился за борт.
— Разрежь, — протянул я Ткачу связанные руки.
Алексей помедлил секунду, но стоящий у меня за спиной Красавчик помог напарнику принять верное решение.
— Заткнись нахер, — вскрыл он горло голосящему "снайперу" и, едва не ткнув мне в живот остриём окровавленного тесака, перерезал верёвку на моих запястьях.
— Свобода, — вдохнул я полной грудью, разминая затекшие суставы, стянул с мёртвого манси свою замаранную кровью разгрузку и поднял со снега "Винторез". — Вот мудила, восемь патронов сжёг. Хотя, — взгляд упал на алую яму под жопой покойника, — с "мудилой" я погорячился. Красавчик, отрывать людям яйца — дурная привычка.
Мой лохматый компаньон облизнулся, видимо, выражая таким образом своё твёрдое нежелание менять гастрономические приоритеты.
— Бля, — возмутился Ткач, стащив с одноногого автоматчика свой жилет. — Всё уделал слюнявый уродец. Твою мать!
Алексей отпрянул от неожиданно ожившего "трупа", начавшего вдруг хрипеть раздавленной гортанью и двигать переломанной как минимум в трёх местах челюстью, что вкупе с освобождёнными от кожи, разодранными до костей мышцами лица и поднимающимся от них паром, производило действительно сильное впечатление.
— Живучая тварь, — навалился Ткач на воткнутое в грудь недобитку копьё, так что оно прошло сквозь тело и выгнулось, встретив на пути мёрзлую землю.
Привычный, казалось, к подобным сценам Елдан предпочёл отвернуться. Наверное, отождествлять себя с жертвой было не столь приятно, как распоряжаться её жизнью.
— Кобуру верни, и кинжал, — обратился я к деморализованному вождю, заглянув в пустой патронник АПБ и, получив требуемое, приладил его на законное место. — Последний, — продемонстрировал я Ткачу вынутый из кармана магазин.
— Да, — покивал тот. — И у меня небогато. Чем отбиваться — хуй знает. Может этим? — выдернул он из трупа копьё. — Слышь, Елдан, как там дальше с живностью? Отмашемся такой хернёй в случае чего?
— Не-не, — решительно замотал вождь головой. — Если не знать, куда идти, можно там и остаться. Нечисти здесь много разной. Да и волков хоть отбавляй. А волки здесь лютые, — сделал он испуганное лицо. — Вмиг задерут.
— Ну а ты, конечно же, знаешь, куда идти, чтобы этого не случилось? — предположил я.
— Знаю! — закивал Елдан с неподдельным энтузиазмом. — Я тут всё кругом знаю! Где хошь прокрадусь! Так, что никто и ухом не поведёт!
— Не верю я этому пидорасу, — поделился мыслями Ткач, активно вживаясь в роль копьеносца и пробуя разные хваты. — Заведёт нас в ебеня какие-нибудь, тамошнему зверью на радость, а сам сдриснет, — сделал он эффектный выпад. — Дай-ка я его лучше в качестве тренировочного манекена попользую.
Елдан попятился, безуспешно стараясь спрятаться за нартами.
— Не надо. Я пригожусь. Честно, пригожусь, — перевёл он на меня умоляющий взгляд. — Вот увидите.
Остаток дня Елдан, ни разу не жалуясь, бежал на снегоступах за нартами и почти не отставал. Красавчику лишь иногда приходилось сбавлять ход, чувствуя, что вождь тормозит движение, волочась на верёвке по снегу. Алексей предложил впрячь его на пару с "Куль-Отыром", но это оказалось плохой идеей, потому как нарты то и дело наезжали на спотыкающегося Елдана, а Красавчик начинал нервничать и норовил откусить вождю выступающие части тела.
Заночевали мы на открытом месте. К лесу Елдан приближаться категорически не рекомендовал, утверждая, что злые лесные духи только того и ждут, чтобы ночью выйти из чащобы и уволочь незадачливых путников в своё мрачное урочище. Рассказывал он это — надо отдать должное — весьма красочно. Даже слишком. Хватило бы и половины приложенных усилий, чтобы убедить легковерного Ткача не соваться на "землю учи".
Несмотря на это, ночёвка оказалась отнюдь не из худших, хотя поначалу я готов был уйти с Красавчиком в лес, оставив двух долбоёбов замерзать в поле, раз им так хочется.
Елдан провёл краткий ликбез по азам выживания в морозных ебенях, и под его чутким руководством нам удалось соорудить так называемый балаган — нечто вроде односкатного шатра из жердей, укрытых оленьими шкурами снаружи, и выстеленного ими же внутри. Открытая сторона этого нехитрого сооружения обращена к костру. Закрытая — отлично защищает от ветра, если тот не поменяется за ночь, и неплохо удерживает тепло. По другую сторону костра ставится отбойник — простейший экран из брёвен или, как в нашем случае, тех же шкур, накинутых на жерди — который помогает сберечь ещё больше тепла.
— А эти учи, — прошептал Ткач, глядя в темноту, — не придут к нам на огонёк?
— Нет, — заверил Елдан, устраиваясь в углу балагана. — Учи боятся огня. Как и всё лесное его боится. Огонь для них — погибель. Подойдут, только если на их земле разведём. А тут — нет.
— Чёрт… И откуда вся эта нечисть повылезла? Ведь раньше-то, до войны, не было такого, как пить дать. Только в мифах ваших ебанутых. Да в сказках.
— Они всегда здесь были, — усмехнулся вождь. — Раньше самых первых людей. И всегда будут. Просто… осмелели теперь. Чем слабее человек, тем они сильнее. А так слаб, как сейчас, человек давно не был.
— Что верно, то верно. А Золотая баба? Кто она?
— Она — хозяйка Урала. Строгая и справедливая. Кто ей не по нраву придётся — тому несдобровать. Ну а кто угодить сумеет, тому она удачу пошлёт и блага разные.
— А почему "золотая"?
— Эх… Был давным-давно идол её, к которому люди с просьбами своими приходили. Так вот, был он отлит из чистого золота.
— Большой? — заинтересовался Ткач не на шутку.
— В полтора человеческих роста.
— Нихера себе! А где он теперь?
— Никто не знает, — пожал Елдан плечами. — Раньше, говорят, на горе возле устья Оби стоял. А как русские в Сибирь пришли, так местные его спрятали. Да и сами забыли, куда. Может, оно и к лучшему.
— Ты ебанулся? Это ж не меньше тонны золота!
— Вот и я о том, — вздохнул Елдан.
— А ты, Алексей, всё же материалист, — вклинился я в их беседу.
— Тонна золота, — повторил Ткач, будто это объясняло всё на свете.
— И что же, она поможет тебе забыть обо все страхах?
— Знаешь, уж если судьба приведёт меня к тому идолу, не будет ли это означать, что Золотая баба на моей стороне, и награждает меня? А? Она ведь "строгая и справедливая". Небось, разбирается в людях. Должна знать о моих склонностях.
— Ну… логично, да.
— А раз так, у меня карт-бланш.
— Нельзя осквернять идола, — помотал головой Елдан. — Совсем нельзя! Никакое золото в радость не будет. Да и что о нём говорить? Пять веков уже никто Золотую бабу не видал.
— Аминь, — положил я конец беседе. — Теперь на боковую. Алексей, раз уж ты всё равно не заснёшь, мечтая о золотых прелестях, первая вахта твоя. Только без рукоблудства. Если сильно расфантазируешься, можешь воспользоваться Елданом.
— Иди ты…
— Разбуди через три часа. Красавчик, присматривай за этими двумя. Попытаются сбежать… Ну, ты разберёшься.
