Глава 16

Светляков зашел в палату, в странной своей манере обнюхивая воздух, как будто здесь нерусским духом пахло. Как будто преступники находились не где-то, а здесь. Гордеев повел рукой, показывая на платяной шкаф, в нем пусть посмотрит, вдруг там двое из ларца притаились.

Он помнил, как Светляков осматривал его машину, а толку?.. В принципе, он дал верную подсказку, но на Савикова вышли люди, нанятые Гордеевым. И к чему это привело? Ушиб головного мозга, травма глаза, перелом носа, выбитые зубы, и непонятно, как челюсть уцелела. И внутренностям досталось – почки отбили, печень, два ребра сломаны.

Когда Лера его хватилась, Федосова с его костоломами уже и след простыл. Она сама помогла ему добраться до машины, в Сергеевск его везти не стала, прямым рейсом доставила в Долгопольск. Нанесение телесных повреждений – дело уголовное, Гордеевым заинтересовался следователь из долгопольской полиции, но дело передали в Сергеевский РОВД. В Саврасье все произошло, тамошние пусть и разбираются, вот Светляков и пожаловал. А ему все равно, кто займется его делом, в любом случае Федосова он сдавать не будет. С ментами только свяжись, сам крайним останешься. Да и не нужно беспокоить Федосова, а то он снова своих костоломов по его душу отправит, на этот раз пощады не будет. Но это не трусость и даже не слабость, Гордеев думал в унисон с голосом разума. Он сейчас уязвим, и не нужно обострять ситуацию, а потом уже можно будет взяться за дело. Как он будет бодаться с Федосовым, еще пока не ясно, но война уже объявлена, в этом Гордеев не сомневался. Он останется в Долгопольске, поставит и раскрутит новую строительную фирму, превратит ее в монстра, который сожрет Федосова. Сначала он загонит этого мерзавца в угол, а потом отправит его на больничную койку. Он заставит его пожалеть о своей подлости.

Спасибо Федосову, теперь у Гордеева появилась цель, и он будет к ней стремиться, не отвлекаясь на плотские соблазны, которыми так богата жизнь. Только Лера, только семья. И только месть, которая сделает его миллиардером…

Светляков не стал открывать шкаф, но за него заглянул. Никого не обнаружил, покачал головой, будто сожалея об этом, сел на стул, достал платок, смахнул со лба испарину – как будто на дворе не бабье лето, а самое настоящее, с жарой и духотой.

– Я смотрю, жизнь у вас, Михаил Викторович, бьет ключом.

– По голове, вы это хотели сказать?

– И чей это ключ?

– Как там у вас дела с Савиковым?

– Допросили, взяли подписку, отпустили.

– Дело хоть возбудили? – усмехнулся Гордеев.

– Ну, если подписку взяли… А это ваше… – Светляков обвел пальцами свое лицо и коснулся собственного носа. – Это как-то связано с Савиковым?

– А я это говорил? – удивился Гордеев.

– Я знаю, кто у Савикова дядя…

– Поэтому его и отпустили, вы это хотите сказать?

– Из-за того, что у него дядя Федосов? Нет, конечно!.. Но у него дядя Федосов, а он мужик серьезный. И вы его племянника, если мне не изменяет память, ударили.

– Разве?

– Плюс незаконное проникновение в чужое жилище, противоправные действия.

– Заявление есть?

– Было.

– Видите, Савиков мою сестру чуть не убил, а вы меня виноватым хотите сделать.

Гордеев замолчал и глазами показал на дверь. Если Светляков не может с Савиковым справиться, то куда ему с Федосовым тягаться! Пусть проваливает.

– Вы меня прогоняете? – удивился капитан.

Он еще и разговор не начал, а его уже за дверь выставляют. Какая наглость!.. Но Гордеев так не считал. Он забросил руку за голову, внешней стороной пальца нажал на красную кнопку, и тут же появилась медсестра. Палата платная, каприз больного – закон для персонала.

– Мне плохо, мне мешают.

Светляков поджал губы, понимающе кивнул и, не дожидаясь, когда сестра погонит его, поднялся и ушел. Хотел что-то сказать, но сдержался. Действительно, если он не может справиться с Савиковым, то его угрозы могут вызвать лишь усмешку.

Не успел уйти Светляков, как появилась Настя, такая же яркая и эффектная, как тогда в ресторане. Только она зашла в палату, как появилась медсестра, но глянув на Гордеева, прогонять гостью не стала. Если ему и было плохо, то с появлением Насти стало вдруг хорошо. Он ей этого не говорил, но выражение лица выдавало его с головой. Нет, восторга не было, телячьей радости – тем более, но что-то заискрилось во взгляде, когда он увидел Настю.

– Привет! – Она подошла к нему, склонилась, накинув на голову шлейф из пьянящих ароматов, и поцеловала в щеку.

– Женщина, вы кто? – в шутку, но с серьезным видом спросил он.

Нос ему сломали основательно, поэтому сдерживающая повязка закрывала чуть ли не половину лица. Синяки под глазами, ссадины… Не так уж и просто было его узнать, а Настя даже не стала всматриваться, с ходу поцеловала.

– Кто я?! – на мгновение застыла она. Но вот ее губы тронула ироничная улыбка. – Миша, ты меня разыгрываешь?

– Может, и разыгрываю.

– А может, ты меня видеть не хочешь? – как бы в шутку спросила Настя.

Но при этом она с опаской глянула на Гордеева. Вдруг она действительно нежеланная гостья?

– Может, и не хочу.

– Злишься на меня?

– За что?

– Ну, из-за Ромы…

Он фыркнул, презрительно скривив губы, – было бы из-за кого переживать! И Раскатов – мелкая никчемная личность, и сама Настя ему под стать.

– Злишься.

Настя должна была уйти, но вместо этого плотно села на стул в изголовье, часть своего веса она перенесла на спинку. Судя по ее приготовлениям, разговор предстоял долгий. Гордеев угрюмо смотрел на нее, недовольно поджав губы. Не хотел он с ней говорить, но в то же время интересно было послушать, как она будет оправдываться. Вдруг блеснет зерно истины в мусоре из ее слов.

– Я знаю, что ты злишься. И правильно делаешь… Да, это Раскатов рассказал мне про твои проблемы. Он был у нас дома, мы говорили о свадьбе, он спросил, почему ты не поможешь.

– Он был у вас дома?

– Да, был… Ты же не захотел меня выслушать, а Рома – друг нашей семьи… И не было у меня с ним ничего…

– Но ты же сказала, что было?

– Ну, сказала… – Настя отвела взгляд в сторону.

– Тебе нужно было объяснить, откуда ты знаешь Рому. А то, что Рома – друг семьи, ты сказать не могла.

– Почему не могла? Сказала же!..

– Сейчас сказала.

– Ты так напирал на меня тогда, ты сбил меня с толку. А все было так просто… Рома пришел к нам, спросил, почему бы тебе на свадьбу не раскошелиться…

– Ты сказала ему, что Катя – моя дочь?

– Ну, я не говорила… Вадим как-то нажрался, проболтался…

– А Вадим в курсе?

– Ну, он нашел заключение…

– А откуда оно вообще взялось?

– Вадим знал про наши отношения, он меня ревновал. Как надерется, так скандал обеспечен!.. Он даже пьет редко, практически завязал… Я хотела убедить его, что Катя его дочь, провела экспертизу… Но не убедила… Хотела выкинуть бумагу, а он нашел…

– И еще сильней возненавидел меня?

– Возненавидел?! – Настя посмотрела на него так, как будто он докопался до самой страшной тайны в ее жизни. – Да, он тебя ненавидел…

Она вдруг опустила голову, прикусив нижнюю губу.

– Да ты не переживай, я все это и без тебя знаю, – сумрачно усмехнулся он. – Рома ненавидел меня из-за Леры, твой муж – из-за тебя. А они два сапога пара, один – левый, другой – правый, так и дошли до прокуратуры. До Следственного комитета, в смысле. Твой муж тоже Вершкова знает?

– Какого Вершкова? – медленно поднимая голову, спросила Настя.

– Следователь Вершков, он работает в паре с Сотниковым. Раскатов попросил Вершкова, и тот спустил на меня собак. Но дело вдруг заглохло, и тогда в ход пошло оружие. И я не знаю, кто стрелял в Сотникова, твой муж или Раскатов? Кто из них больше всех меня ненавидел?

– Мой муж стрелял в Сотникова?! – Настя обалдело смотрела на него.

Она не трясла головой, не мотала ею, не взбивала волосы руками, но ее модная прическа вдруг растрепалась. Обесцвеченный локон лез ей прямо в глаза, а она этого как будто бы и не замечала, даже не пыталась избавиться от назойливого завитка.

– Для тебя это новость? – с добивающим натиском спросил Гордеев.

– Новость?! – Ее голос задрожал от сильного душевного напряжения. – Это не новость!

На ум пришел разговор, когда он сказал Насте о своих проблемах. Ему шили злоупотребление служебными полномочиями, покушение на убийство, он говорил, а она в замешательстве повторяла его слова и так же напряженно о чем-то думала. Знала вину своего мужа и переживала…

– Ты знала! – торжествовал он.

– Я знала?! Не было ничего!.. И не новость это, а неправда!

– Неправда?

– И Раскатов никого на меня не науськивал?

– Раскатов?.. Я не знаю про Раскатова!.. – Настя хватала ртом воздух, пытаясь насытить кровь кислородом и успокоить дыхание.

– Не знаешь? – Он смотрел на нее пристально, взгляд цепкий, выжимающий.

– Ну, может, он и науськал кого-то…

– Науськал. И я в историю попал. А ты знать хочешь, как у меня там. Вы оба это знать хотите. Вдруг я на вас ножи точу, да?.. И про Катю придумали…

– Но Катя действительно твоя дочь!.. У меня есть подлинник, но я не собираюсь показывать его, не буду оправдываться перед тобой, – с лихорадочным блеском зачастила Настя. – Хочешь – верь, нет – и не надо! А деньги на свадьбу у нас и без тебя есть.

– А если не хватит, Раскатов подкинет?

– При чем здесь Раскатов? Плевать мне на Раскатова!.. Да, он кому-то что-то сказал! Да, на тебя наехал Следственный комитет!.. Да, он попросил меня поговорить с тобой! Но мой муж здесь ни при чем!.. Мой муж тебе уже отомстил!.. – выпалила Настя.

– Я знаю. Он стрелял в Сотникова! – хлестко, будто бичом щелкнул, сказал он.

И этим подвел черту под событиями, которые оставили его без прибыльного бизнеса и едва не привели к полному краху. Раскатов, пользуясь своим знакомством с Вершковым, подставил его под Следственный комитет в надежде на долгий тюремный срок. Он бы тогда прибрал к рукам и его жену, и бизнес. Но следствие быстро зачахло, и тогда в игру вступила вторая скрипка – Настин муж. Вадим взял в руки пистолет, подкараулил Сотникова… Хотел он его убивать или нет, вопрос второй, главное, роковой для Гордеева выстрел прозвучал. Эстафетную палочку подхватил Федосов, сосватав своему племяннику богатую невесту…

Сотникова мог заказать и сам Федосов, но раз уж в пасьянсе появился третий король, пусть он там и остается…

– Мой муж не мог ни в кого стрелять! – Настя шлепком приложила к щекам ладошки.

– Не мог. Но выстрелил. И ствол мне подбросил…

– Я же сказала, он отомстил тебе по-другому!

– И как он мне отомстил? – Он смотрел на нее, как на записную, известную всему миру лгунью. Такой верить – себя не уважать, эта мысль и кривила его губы.

– Ты задал вопрос, на который не хочешь знать ответа! – Настя предостерегающе глянула на него.

– Не хочу? – в замешательстве переспросил он.

– Ты думаешь, я люблю Вадима?! Нет, я его только терпела… Я тебя всю жизнь любила!.. – Настя тянулась к нему всем телом, приложив к груди сжатые в кулачки ладони. В глазах пламень, в словах огонь. – Только тебя!.. И не могла я с Раскатовым!.. Только с тобой и могла! Но я тебя ненавидела!.. Да, ненавидела!.. Ты женился на этой!.. И я тебе мстила!.. И ты знаешь, как я тебе мстила! Ты меня хотел, а получал шиш?..

Гордеев уныло кивнул. Это похоже было на правду, Настя действительно мстила ему жестоко. За двадцать лет – ни разу, а он все надеялся, мучился…

– А этим летом ты пришел ко мне в офис! Как я тебя встретила?.. А почему? Потому что Катя уже собиралась замуж… Пока только разговоры, но уже собиралась… А я слово себе дала, как только это случится, так я от Лопахина и уйду… Уйду! К тебе!..

– Слово дала?

– Свадьба уже через неделю…

– И через две недели ты со спокойной душой сможешь бросить мужа? – совсем не весело, без всякого вдохновения спросил он.

– Я когда себе слово дала… А тут как раз все и закрутилось, одно к другому, пятое к десятому… – Она тяжело подняла руку, будто собираясь в отчаянии махнуть ею. – Раскатов не присылал меня к тебе, я сама пришла, узнать хотела, что к чему. Узнала, что Раскатов тебя подставил… И мысль у меня была, что Вадим в Сотникова стрелял…

– Даже так? – Гордеев заинтригованно смотрел на нее.

– Я же знаю, как Вадим тебя ненавидел… Я вызвала его на откровенный разговор… Он не стрелял в Сотникова, но он… – Настя запнулась, с мольбой в каждой клеточке глаз посмотрела на него. – Давай уедем отсюда! Бросим все и уедем!..

– С чего это?

– Я же знаю, ты никогда не любил свою жену.

– Ну, может, в прошлом так и было.

– А в настоящем?

– В настоящем я остаюсь с ней и с тобой никуда не еду.

– Ты должен ее бросить. Просто бросить, и все. Ничего не узнавать, просто бросить. Пусть она остается с чистой совестью… – сумасбродно глядя на него, сбивчиво проговорила Настя.

– Я тебя не понимаю! – Гордеев ощутил себя морским путешественником, на утлое суденышко которого накатывала гигантская волна-шатун. Даже койка под спиной закачалась.

– Я тебе говорю, пусть она остается с чистой совестью!

– Какая совесть, что ты несешь?

– Давай уйдем!

– Настя! – Он всем своим видом требовал объяснений.

– Ну, если ты настаиваешь… – Она опустила плечи, будто капитулируя перед ним. – Вадим думал, что я изменяю ему с тобой. Я доказывала ему, что это не так, но бесполезно… В общем, он отомстил. И мне отомстил, и тебе. Он отомстил нам… У него роман с твой женой, – тихо, как будто для того, чтобы он не услышал, сказала Настя.

Но тихий голос прозвучал громовым раскатом над головой.

– Что ты сказала?!

– Теперь ты можешь ему отомстить… – вздохнула она. – Теперь ты знаешь и можешь отомстить. Достаточно сказать Роме, и Вадим – труп. Рома убьет его за твою жену…

– Я сам его убью! – встрепенулся Гордеев.

– Зачем? – с искренним недоумением спросила Настя.

– Как зачем?

– Если бы ты их вместе застал, а так…

– Действительно, ты мне наврала, а я пойду грех на душу брать! – хмыкнул он.

– Я тебе не врала! – ахнула от возмущения она. – Я даже знаю, где они встречались!.. Я их там застукала!

– Застукала?.. – Он вспомнил, как разволновалась Лера, когда разговор зашел о Насте.

Рассказала, как они встречались на заре своей взрослой молодости, как Настя приходила на нее посмотреть… Приходила. Посмотреть. Как она барахтается в объятиях ее мужа…

– Да. Вадим квартиру на улице Снайпера Зайцева снял. Ты должен знать, где эта улица.

Гордеев кивнул. Именно на этой улице и находился офис Леры. Она могла ходить к любовнику на свидание, а он ни сном ни духом… Действительно могла.

Он вспомнил, как застал Леру в ее кабинете после встречи с Раскатовым. Оказывается, Рома ее совершенно не волновал, поэтому она легко и быстро переключилась с него на компьютер. Возможно, так же быстро она отходила и от встреч с Лопахиным. Отряхнулась, оправилась, и за работу; вечером пришла, помылась и спать…

– Лера квартиру до конца года оплатила, – сказала Настя. – Если хочешь, первое время мы можем пожить там.

– Мы?! Там?! – Гордеев потрясенно посмотрел на нее.

Лопахин мужик, мягко говоря, не богатый, а квартира на год – удовольствие не из дешевых, а у Леры, да, деньги есть.

– Ну, квартирка ничего себе… Нечистый дух выветрим и будем жить.

– Нечистый дух твоего мужа?

– Ну, и его тоже…

– А мы где-то должны жить… – не столько в вопросительной, сколько в утвердительной форме проговорил он.

– Скажешь в шалаше, будем в шалаше… Но только после свадьбы… Катя замуж выходит… А мы и без свадьбы можем… Ну, если ты хочешь?

– А ты? – рассеянно спросил Гордеев: он больше думал о Лере, чем о Насте.

– Я не просто хочу, я только об этом и думала…

– И тебе не нужны деньги? – в унылом раздумье проговорил он.

– На свадьбу?

– Вообще…

– Если ты думаешь, что нужен мне из-за денег, то зря. Деньги в этой жизни не самое главное…

Гордеев кивнул, все так же безрадостно глянув на Настю. Да, ей можно было верить. Она давно уже могла уйти от бедного мужа, но не бросила. Так и жила с ним, пока не истек срок давности, который она себе установила. Теперь можно уйти… А ведь она даже не знает, получил он в свое распоряжение миллионы за бизнес…

И в афере, затеянной Раскатовым и Лопахиным, она также не могла участвовать: это не в ее интересах оставлять Гордеева без денег. Она могла думать как угодно, но без финансовой подпитки новая жизнь забуксует: не тот у них возраст, когда можно начать с нуля. Тем более без жилья…

– Я не буду тебя торопить, – вдумчиво посмотрев на него, сказала Настя. – И говорить ничего больше не буду. Ты сам должен обо всем подумать. Тщательно взвесить, вымерить, а потом решить. Сем раз отмерь… Если не хочешь резать по живому, не надо. Если простишь Леру, твое право… Одно ты должен знать точно, я не хотела тебе зла… И с Ромой у нас ничего не было…

Она склонилась над ним с ласковой улыбкой на губах, нежно поцеловала в губы. Он не обнял ее, но не оттолкнул и даже принял поцелуй – волнующий, возбуждающий. Но как только его рука обняла ее за талию, Настя отстранилась от него. И ушла, с грустной улыбкой помахав ему рукой. Она правильно поступила, не стоило им сейчас форсировать события. Сначала он должен тщательно все обдумать, а потом уже принять правильное решение.

Настя ушла, а через час-другой появилась Лера – сдержанно веселая, непривычно беззаботная. Настроение у нее отличное: и на фирме дела идут неплохо, и в личной жизни все просто замечательно. Муж в больнице, и ночь можно провести на съемной квартире – с Лопахиным. Или днем с ним встретиться. Возможно, Лера как раз оттуда…

Он не стал ей ничего говорить. Он просто лежал и смотрел на нее, выискивая изъяны в ее поведении. Искал и находил. Чересчур уж хорошее у нее настроение, когда муж в больнице, неспроста это…

Настроение у нее испортилось, когда она заподозрила неладное. Гром не гремел, но тучи уже нависли над их семейной жизнью, в дом пришла непогода, от которой под зонтом не спрячешься.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила Лера.

– Случилось, – сказал он и закрыл глаза.

Но не станет он ей ничего объяснять. Зачем? Слушать оправдания и стенания? Хватит, он ими сыт по горло… Возможно, Лера спала и с Раскатовым, и с Лопахиным. Может быть, даже состояла в сговоре с ними против него… Но разбираться в этом, выяснять, чувствуя себя лохом и неудачником, ну его к черту… Хватит! Надоело!..