Глава 9
Все влюблённые клянутся исполнить больше, чем могут. И не исполняют даже возможного.
У. Шекспир
Еле дождавшись вечера, заперлась в комнате и устроилась с книжкой. Начала листать. Разбираться было сложно — шрифт оказался мелким, а текст наполовину состоял из незнакомых географических названий и непонятных сокращений. Я не сразу поняла, что «глд.» — это гильдия. Профессиональное обучение многим ремёслам — ткачеству, плетению кружев, кузнечному делу, гончарному или стеклодувному ремеслу — было сосредоточено именно при гильдиях. Имелись такие школы не везде. Скажем, плетению ковров и гобеленов можно было обучиться в Нарсе, а кузнечному делу в Марен-Каре, Рианге и Синтане. Учили, оказывается, всему — от пения, этим славился Тивалон, до военного дела — два училища и военная академия располагались близ столицы Империи, Ларрана.
Разбирая слова, я ощущала неуверенность, какой-то холодок в груди. И потому, что понятным было не всё — что, допустим, за занятия какие-то археология и архитектура? — и потому, что мир оказался невообразимо, бесконечно велик. И сейчас я чувствовала себя потерявшейся. Из всех названий знакомы были только два — Марен-Кар и Ларран, но ни там, ни сям я не бывала.
Когда наткнулась на страницу «Магическая Академия в Галарэне», то не сразу поняла, что нашла искомое. Состояла Академия из трёх факультетов, каждый из которых располагался в своей башне. Человеческой магии — в Белой. Эльфийской — в Зелёной. А драконьей — был и такой — в Красной.
У меня просто руки зачесались. Вот где есть маги! Наверняка есть, и много! Только где тот Галарэн? Как узнать-то?
Начала читать о Красной башне. «Принимаются аби-тури-енты…» — а это кто? — «…способные показать элементарное владение драконьей магией, минимум — три заклинания. Наличие вставшего на крыло или проявившегося дракона при поступлении не обязательно».
Это как? Но, выходит, магия не связана с умением превращаться в дракона?
Перечитала ещё раз. Да, именно так. И по-другому тут не понять. Не как с башмаками и невестой. Но что это значит лично для меня? Драконьей крови, если бабушка права, у меня примерно пятая часть, ну, может, чуть меньше. А сколько нужно, чтобы уметь становиться крылатой? И сколько — чтобы колдовать? И вообще — как это делать? Что, сидишь на полу у стенки, метируешь-метируешь, а потом — хихикнула, вспомнив новое слово, — мутируешь?
Попробовать, что ли?
Уселась на деревянный пол. Ночная рубаха была недостаточно широка, чтобы заплести ноги кренделем — упирались коленки, пришлось задрать её до пуза. Спину выпрямила. Руками вцепилась в подол рубахи. И закрыла глаза…
Ну и что? Жёстко, уже зад отсидела. Поддувает. Просветления не наблюдается. Наверное, это надо уметь. Может, пока не умею, залезть на кровать, там хотя бы мягко и не сквозит?
Забралась на постель. Снова закрыла глаза… и начала размышлять, какие они — драконы? Я ж ни одного в жизни не видела. У них шерсть или чешуя? А крылья птичьи или как у летучих мышей? А глаза какого цвета и размера? И есть ли клыки, как у людей, или все зубы — острые? Закончилось тем, что стала представлять, как драконы кружат в поднебесье будто орлы — высоко-высоко, видны только тёмные крылатые силуэты на голубом шёлке небес. На таком расстоянии было без разницы, чешуя там или перья, и цвет уже не разобрать…
В итоге, сама не заметив, задремала.
Снилась ерунда какая-то. Что иду по ночному лесу, вокруг силуэты да тени, а передо мной будто бы болотный огонёк летит. Только почему-то не зеленоватый, как обычно бывает, а чисто белый, словно первый снег. Пришла ли я куда-нибудь, осталось загадкой. Утром я так и проснулась, сидя. Спину всё же продуло, ноги затекли. От метаций, или как их там, точно есть польза?
С кряхтеньем распрямившись, стала выяснять, не покривели ли ноги. Вроде не заметно. Но книгу я пока придержу… думается, Кайра могла слышать о Галарэне.
Кайра, увидев скособоченную меня, задрала бровь.
— С добрым утром, Линда! И что с тобой было сегодня?
— Ничего особенного, — слегка криво попыталась я улыбнуться. — Уснула сидя.
— Опять читала сказки?
— Картошку или рыбу почистить надо? — отозвалась я.
— Пока поруби капусту, думаю, испечём пирожки и кулебяки. С капустой и яйцами, а ещё с грибами и с мясом.
Дрожжевое тесто у Кайры выходило — пальчики оближешь. Раскатывала она его тоненько, мазала сверху яйцом для золотистой корочки. Я по мере способностей перенимала опыт — такое наверняка пригодится.
— Линда, вижу, опять у тебя на языке вопрос вертится, угадала?
— Я об Академии Магии в Галарэне прочла, вот и стало интересно, где тот Галарэн.
— Не так уж далеко отсюда, на юго-запад. Хотя Марен-Кар ближе. А что тебя так магия интересует? Ты ж не в первый раз спрашиваешь?
— Так волшебство же… — решив, что если попытаюсь замять разговор, вызову больше подозрений, откликнулась я. — Как почитаешь, что кто-то по небу летает или цветы с золотом из воздуха одним пальцем творит, конечно, поглядеть хочется!
— Глупости это, — сказала, как поставила точку в разговоре, Кайра. — С капустой закончила? Надо лук для фарша порезать.
Угу, сейчас. Спину ломит, а теперь ещё и глаза красными да на мокром месте будут. Лук тут зело едкий.
— Линда, ты плакала? — встретил меня в библиотеке Янис.
Ну вот, с этими слезами никак не проморгаюсь, не заметила его вовремя! Молча хлюпнула носом. Если сунется ближе — сразу поймёт причину слёз, воняет лук так, что сразу не выветрится.
— Линда… — и сделал шаг ко мне.
Не дожидаясь того, что будет дальше — по моим соображениям, обнимет, скривится, шарахнется, — юркнула в дверь и сбежала.
М-да.
В итоге пришлось отложить уборку комнат до середины дня, пока луковое амбре не развеется.
Я возилась, натирая суконкой с жидким воском бока комода в малой гостиной, когда услышала звуки речи. Вроде бы за соседней стеной, но что в больших домах всякое бывает — иногда кажется, будто что-то рядом скрипит или трещит, а оно аж за кухней — это я уже усвоила. Хитрая штука, акустика называется.
Голоса мужской и женский. Потоптавшись — шаг туда, шаг сюда — и покрутив головой, нашла место, где лучше слышно. Не то чтобы подслушать хотела, а просто непонятное «бу-бу-бу» раздражает. А как разберёшь, можно из головы выкинуть и дальше работать.
Говорили леди Лобелия и лорд Канрит, который иногда приезжал домой на обед.
— Вот видишь, — голос леди звучал намного живее, чем когда она наставляла прислугу, — всё получилось, Янис вернулся домой. Только не дави на него опять слишком сильно, а то снова поругаетесь. Хотя теперь он вряд ли дверью хлопнет. Но всё равно, с разговорами о службе потерпи. Я скажу, когда можно будет.
— Ты умница. Хотя как тебе такое в голову пришло, понять не могу, — в голосе лорда звучало одобрение.
— Ты ж с ним маленьким не возился. А он эту куклу обожал. Постоянно с ней обнимался, даже в постель клал. Это сейчас забыл, словно ничего и не было. А я использовала воспоминания, чтобы сына домой вернуть. Эффект узнавания, понимаешь? Подсунь вовремя подходящую девушку в похожем платье — сразу зацепит…
— А что об этой — как её там — Ло… Ла… Лунде скажешь?
— А что сказать? Служанка как служанка. Обычная. Хотя неплохая, довольно усердная и аккуратная.
— А если Янис всерьёз привяжется?
— Ты бы сам всерьёз к служанке привязался? — засмеялась леди Лобелия.
— Я? Шутить изволите?
Я застыла у стенки. Получается… получается… В голове не укладывается то, что получается!
Значит, меня взяли потому, что я в этом платье — дёрнула белый передник — напоминаю куклу, с которой играл маленький Янис? Только ошиблись — судя по визиту на чердак, тот помнит о ней до сих пор и, похоже, до сих пор привязан. Интересно, у куклы имя было? Надеюсь, это не Линда?
Но, как ни крути, выходит, что леди Лобелия специально подсунула меня сыну как приманку, чтобы сбежавший из дома отпрыск снова стал бывать в особняке Инрис. А то, что я не сдалась сразу, только подогрело интерес.
И, стало быть, забота о приятном голосе, хороших манерах и прочем — лишь часть этой игры. Потому что по сути я — обыкновенная служанка, и не более того.
Не понимаю, что я сейчас должна чувствовать. С одной стороны, хорошо, что меня отсюда точно не выгонят. Я нужна, чтобы удержать дома Яниса. Но с другой, с другой — отчего мне так тошно и хочется разрыдаться?
Такое за пять минут не переваришь… Слишком много новостей. Сначала выяснить, что Янис — сын хозяев. Потом услышать, что хозяева не только в курсе, что он за мной увивается, но сами всё это подстроили. А Янис-то знает? И вообще, кого он видит во мне — меня или ожившую любимую куклу?
Посмотрев на сияющий бок комода, который тёрла, пока размышляла, решила, что малой кровью тут не обойтись — мебели не хватит, надо парадную лестницу на второй этаж вымыть. Работа трудоёмкая, силы требует… Как все двадцать восемь ступеней пройду, да дорожки выколочу — и в голове прояснится.
Лестницей я занималась полтора часа. Проголодалась, умаялась… И пришла к странному выводу: надо мне сегодня разобрать свой вещевой мешок. Поглядеть, что там есть и чего не хватает. Чтобы, если вдруг придётся уходить, не попасть впросак. Помнится, нужна фляга для воды. Хорошо бы котелок завести и ложку с длинной ручкой. И — о таком я узнала недавно — есть такая штука, карта называется. Где земля как с высоты орлиного полёта нарисована. Чтоб видеть, куда иду и где окажусь в итоге. Зато кинжалов у меня целых два!
А обо всём прочем думать бесполезно. Потому что там всё зависит не от меня, а от Яниса. Если я ему всерьёз нужна — одно дело. А ежели как детская игрушка — так о чём речь? Только пока не разберусь — подпускать его к себе точно нельзя, пусть в глазах хоть звёзды с алмазами!
Легче сказать, чем сделать. Не знаю, как это вышло, только вечером я опять целовалась с Янисом. В этот раз в тёмном углу под лестницей, ведущей к моей комнате. Он просто подкараулил меня, дёрнул за руку и накрыл рот поцелуем, прежде чем я успела пискнуть. А потом прижал к стене так, что не шелохнуться — одной рукой держит, вторая где ни попадя гуляет. Сначала плечи оглаживал, а потом грудь щупать начал. Мне и приятно, и стыдно. Понимаю умом, что надо остановиться, прекратить безобразие… а не выходит, сил нет.
А он оторвался на секунду и говорит:
— Я приду к тебе сегодня, Линда. И шоколад принесу. Я по тебе с ума схожу.
Ну, нет, это я сумасшедшей буду, если на такое соглашусь.
Стала его отпихивать. А он засмеялся:
— Не верю. Ты же сама меня целуешь, да так прижимаешься, что я еле держусь.
Ох, нехорошо-то как! Но, может, мне он и вправду мил. Только не всё, что вкусно выглядит, надо в рот тянуть.
— Нет, — помотала головой. — Лорд Янис, не могу я так. И не хочу.
— А чего хочешь? — спрашивает.
А как сказать-то?
— Хочу знать, вы ко мне всерьёз или я — лишь забава?
Он руки опустил, задумался.
А я боком, боком — и на лестницу.
То, что он ничего не смог сразу ответить, — разве это хорошо? Наверное, не очень. Надо всё же мешок перетряхнуть…
Читать совсем не хотелось. Я ёрзала ужом, вспоминая поцелуи Яниса. Горячо, сладко, внутри всё обмирает. Вот бы он рядом был да меня обнял!
Вздохнув, встала, распахнула окно, впустив волну холодного воздуха. А потом полезла кверху задом под кровать, за мешком. Вытащила, стала перебирать вещи. Посконная серая юбка, та красная трактирная жуткая рубаха… я и в самом деле хочу носить это с собой? Нужно мне такое? А старый чайник?
Выходило, что ценного у меня — дедов кинжал, мамины бусы, бабушкина цепочка да заработанные деньги. Ещё — добротные, хоть и страшные деревенские штаны, сапоги по колено и плащ. И то, что я прикупила уже тут, — ботинки, тёплая туника, шерстяные чулки, шапка.
Добавить фляжку для воды — и будет не так уж плохо. Хотя в лесу пока ночевать не станешь, слишком холодно да сыро.
А ещё нужно продумать — куда, если решу уйти, путь держать? Пойти в Марен-Кар, как поначалу хотела, или сразу в Галарэн, искать мага?
Чтобы понять, мне нужна карта.
Карту я отправилась искать на следующий день, едва рассвело. Туфли несла в руках, чтоб не разбудить Кайру, топая по лестнице.
Зашла в библиотеку, зажгла лампу на столе — тусклого света из окна явно не хватит даже при моём зрении, — и пошла шарить по полкам…
На первую карту я наткнулась в исторической книге о давней войне. Уставилась на рисунок, начала крутить так и эдак. Коричневые пятна, зелёные кляксы, незнакомые названия. Да ещё поверх красные, зелёные и чёрные стрелы. Потом догадалась посмотреть на край страницы. А там квадратики разного цвета и надписи рядом — «высота от двухсот до четырёхсот локтей над уровнем моря». Я обалдела: какого моря? Где они тут море нашли? Никакого же моря на карте нет! Вздохнула — ладно, оставим море в покое. Синие змеи, наверное, реки. Коричневые нитки — дороги. Надписи — города. И где тогда я?
Похоже, не здесь. А примерно там, где загадочное море, — ни одного знакомого названия на карте не отыскалось.
А где тут карта, на которой я есть?
Мне понадобился ещё час, чтобы отыскать правильную книгу, которая называлась «Атлас». Карт там была уйма. Я успела рассмотреть только главную, где на одном листе умещалась вся Драконья Империя. Но нашла на рисунке столицу — Ларран, большое голубое пятно с надписью «Тихое озеро», и знакомые города — Верден, Марен-Кар и Галарэн.
Сайрагана с Гифарой, не говоря о Красных Соснах, на этой карте не было. Но главное я поняла: идти мне на запад. А забирать ли на юг, к Галарэну, или держать севернее, к Марен-Кару, можно решить, когда до большого тракта доберусь.
Закрыв книгу, вернула ту на полку. Как появится возможность, полистаю ещё раз. Наверное, где-то есть такая карта, что и этот город видно. Тогда всё ещё понятнее станет.
Днём, когда Кайра отправила меня на рынок — купить ранней зелени, пару кроликов и седло барашка, я завернула в скобяные ряды. И без особых раздумий выложила полторы серебрушки за приплюснутую средних размеров флягу с удобной цепочкой, предназначенной, чтобы цеплять сосуд к поясу, и пробковой затычкой. Запаса воды в такой, если зря не плескаться, хватит на два-три дня. Продавец посоветовал обтянуть сосуд холстиной, тогда тот в руки брать удобнее и на солнце он греться меньше станет. Я кивнула, отошла от прилавка — и внезапно поняла, что собираюсь в дорогу всерьёз.
Кстати, хороший кожаный ремень мне б тоже нужно. И приличные штаны поплотнее, чтобы не рвались, если за сук зацепишь, и овод не прокусил. И соли с сухарями прикупить. Те недорогие, не разорюсь. А брать на кухне — как воровать. До такого опускаться не стану.
Пока шла домой, думала о Янисе. Хоть и заносило меня на мысли о том, какой Янис замечательный, да о поцелуях, размышляла я о другом. Выходило, что Янис молодой да красивый, а больше и сказать о нём особо нечего. Может, я так загорелась, когда увидела Яниса в саду с мечом, потому что вспомнила Бора с колуном у поленницы?
Ох, путаница какая…
Сума вышла увесистая. Это ещё пока у меня не было котелка и всякой мелочовки вроде иголки с нитками и лески с крючками. Последняя места занимает немного, а польза может быть большая. Но так ли мне нужен котелок? Расставаться с чайником не хотелось… а оба тащить тяжеловато. Ладно, посмотрю по обстоятельствам.
Устроилась в кровати и поняла, что дело не в чайнике. А жаль мне разлучаться с Янисом. Как помыслить, что оставлю его навсегда? Тут я сама от него бегаю, но знаю — он где-то рядом. А если уйду насовсем и больше его не увижу? Никогда-никогда? Как такое переживу?
Выходит, всё зависит от того, что скажет и предложит сам Янис. Мечталось, чтобы тот относился ко мне серьёзно, как к невесте. Чтобы обсуждал со мной наше будущее, а не только с поцелуями лез. Чтобы мы планы вместе строили. Я б тогда попросила помочь найти мне мага. Дабы не переживать потом, что что-то ценное да важное упустила.
Ой, а коли маг велит мне, как в той сказке, пять лет неведомо чего ждать?
Мотнула головой, съездив носом по подушке: такое вряд ли возможно… А если вдруг окажется, что есть чего дожидаться, так это даже хорошо. Тогда выйдет, что я не совсем уж бесприданница.
Эх, размечталась…
* * *
Наверное, когда к чему-то готовишься да планы строишь — искушаешь судьбу. Оставаться навечно прислугой, с утра до вечера хлопочущей в чужом доме — это я уже осознала точно, — не хочу. Пусть будет лачуга, но своя. Можно работать у кого-то, но нужно иметь место, куда можно вернуться и где ты — хозяйка.
Я зарабатывала тридцать серебрушек в месяц. Тратила из них, учитывая пожертвования в храм, пять-шесть. Выходило, что за два месяца набирается золотой. А за год — шесть золотых. Притом что хорошая изба стоит двадцать пять. Это с огородом, но без поля и без потребной в хозяйстве живности — коровы, лошади, кур. То есть на избу я могу скопить за четыре года. А ещё лет за шесть — на всё остальное. И будет мне тогда… ох, и много же мне будет! Придётся не парня, а вдовца какого-нибудь хозяином брать. И закончится всё так же, как у моей мамы…
Если же остаться в городе да пойти учиться какому-нибудь ткачеству или кружева плести, получалось получше. Правда, городской дом стоил дороже, и намного. Но коли умелой и сноровистой покажусь, да оденусь как следует, может, ко мне кто подходящий и посватается.
Потому что я поняла, что хочу, как все девки хотят, — замуж. А не просто на сеновале или в кровати кувыркаться. Пусть Янис хоть золотой — но если он не мой, то есть мой, но не навсегда, а так, не всерьёз да не надолго, то что хорошего из этого выйдет? Наверное, главное в замужестве именно это слово — навсегда. Чтобы знать, что счастье будет и завтра, и послезавтра, и потом… а не облетит, как цветы с вишни, после первого ветерка с дождичком.
Стало быть, надо найти способ поговорить с Янисом. Объяснить ему, что одних поцелуев мне мало. А если он от меня отвернётся — значит, так тому и быть.
Решила, что сама нарываться на разговор не стану; но если опять полезет лобызаться, то остановлю и попробую растолковать, что меня смущает.
Ночью мне опять приснилась баба Рила. Будто та смотрит на меня, ни слова не говорит, только укоризненно головой качает.
Я была очень рада проснуться поутру. А спускаясь по лестнице, раздумывала: если днём меня будет целовать Янис, а по ночам корить баба Рила, то как лучше — чтоб и то и сё было или, наоборот, ничего не было?
По мне так выходило, что второе… чувствовать себя виноватой я не любила.
Янис снова был в библиотеке. Увидел меня и лицом просветлел:
— Линда, привет! Ты неуловима: в одном доме живём — а поймать невозможно! — улыбнулся: — Конфету возьмёшь?
Свет из окна падал на него со спины, и золотистые волосы виделись сияющим нимбом. А синие глаза смотрели ласково-ласково… Как я могу оставить такого? Как я смею ему перечить?
— Янис…
— Ну вот, ты меня по имени назвала. Что, милая?
— Что с нами будет?
Протянутая ко мне рука опустилась. Казалось, он задумался.
— Не волнуйся, всё сложится хорошо.
Ну, если он так говорит, как я могу не верить?
Янис легко вскочил с кресла, лукаво на меня посмотрел и прикрыл дверь в коридор. Следующие десять минут мы упоённо целовались…
Напоследок он спросил:
— Когда ты позволишь прийти к тебе вечером? Можно сегодня?
— Нет, Янис, нет… До тебя у меня никогда ни с кем ничего не было. Я так не могу, нехорошо это.
— Что нехорошо? И не бойся, я рядом!
Вздохнула:
— Вот тебя я больше всего и боюсь.
Пока я была с ним рядом, на душе как птицы пели… а вышла из комнаты — и дурман рассеялся. Стало скорее тоскливо, чем радостно. Долго ли так может продолжаться? Моё положение казалось неустойчивым, как у нанесённой бураном кучи снега на еловой лапе. Один порыв ветра — и полетишь вниз, чтобы пропасть в сугробе. Я ж долго противиться ему не смогу, сил не хватит. Только что потом?
В тот вечер Янис меня не беспокоил. Зато баба Рила во сне посетила. Так что наутро настроение было не ахти. Я с нездоровым остервенением чистила и потрошила рыбу к обеду, словно кромсала страшных врагов.
Кайра усмехнулась:
— Линда, ты такая сердитая, словно с ежом в обнимку спала.
Эх, знала б она, что тот ёж у меня внутри сидит. От такого сбежать никак не получится…
До вечера я металась, как сама не своя. А потом столкнулась в коридоре с Янисом. Тот схватил меня за руку и затащил в малую гостиную. Заглянул в лицо — обнял — отпустил — снова схватил, теперь уже за талию — и закружил по комнате.
Это он чего?
— Янис?
— Линда, Линда… Любимая моя! Всё у нас будет хорошо, ты только послушай!
Я с надеждой уставилась ему в глаза, ожидая продолжения:
— Я ходил к родителям, рассказал о нас с тобой.
И замолчал, глядя на меня. Я напряглась: ну? Ну же? Дальше-то что? Хотя Янис же уже сказал, что всё хорошо!
— Они сначала были против, но я их уговорил! Мне пришлось пообещать, что поступлю на службу к отцу, — Янис тяжело вздохнул. — Чтобы этого избежать, я когда-то и ушёл из дома. Не нравится мне эта бесконечная возня с бумагами, я бы хотел стать военным. Но это — цена за наше счастье. А взамен мама пообещала, что они с папой не станут нам препятствовать, а если будет ребёнок, то о нём позаботятся…
Обняв меня крепче, попытался поцеловать.
Я сама не поняла, что упираюсь руками ему в грудь, пока он не спросил:
— Линда, ты что? Ты не рада?
Я? Рада?
Наверное, ни на что другое и рассчитывать было нельзя, но сейчас я чувствовала себя мотыльком, на которого наступили каблуком. Ну, или кошкой, которую окатили ледяной водой из проруби. Радости я точно не чувствовала, наоборот, сердце упало вниз, словно услышала, что кто-то умер.
Мне предложили место любовницы юного лорда. А когда у нас родится ребёнок, того у меня отнимут и отдадут в чужую семью, где из него, возможно, вырастят ещё одного садовника. А Янис однажды остынет, и я узнаю, что он помолвлен с благородной леди, которую нашла ему мать. Да, как много причин для радости… Целый сугроб радости.
Может быть, надо попытаться поговорить, что-то объяснить… Только слов не было. Был ком в горле и желание забиться в самую глубокую тёмную щель.
Сглотнула:
— А ты рад?
— Я? Да, очень! Теперь можно не прятаться! Так что сегодня вечером жди меня!
Он совсем не видит, что со мной? Похоже, не видит… Отвела глаза:
— Сегодня вечером не получится.
Пусть понимает, как хочет. Недельная получка через два дня. А лишние серебрушки, чует душа, мне ой как пригодятся. В конце концов, я их заработала! Съеденная вчера рыба тому свидетель!
— Почему?
— Я плохо себя чувствую.
Могу ли сказать, что мне нужно подумать? Судя по его поведению — нет. Он убеждён, что всё устроилось наилучшим образом. Ну да, по утрам я буду чистить рыбу, днём мыть полы, а по вечерам спать с хозяйским сыном…
— Прости, Янис, сейчас мне нужно работать.
— Ты меня даже не похвалила, — обиделся он.
Ох.
Я решила, что напишу Янису письмо. Уходить, не сказав ни слова, казалось неправильным. Пусть не сильна я в объяснениях и в правописании, но уж как могу. А если моё послание его насмешит, так тому и быть — быстрее из головы выкинет.
Пусть мне никогда не быть драконом, но значит ли это, что я согласна стать содержанкой?
Нет.
