ЧАСТЬ 2.
ЭПОХА ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ, II ПЕРИОД (СЕРЕДИНА XVI — СЕРЕДИНА XVII ВЕКА)

Англия в первой половине XVI в. была слишком слаба, чтобы пытаться оспаривать португальское и испанское господство в южных и западных морях, но для англичан оставались открытыми северные моря. И они начали искать Северо-Восточный проход, т. е. морской путь из Западной Европы в Восточную Азию в обход Северной Европы и Азии. В середине XVI в. дела английских купцов пришли в упадок и по совету С. Кабота и при его деятельном участии лондонские «почтенные и мудрые люди» организовали в 1548 г. «Общество купцов-предпринимателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений, неведомых и даже доселе морским путем не посещаемых». Общество купило три корабля, отремонтировало их и снабдило небольшими вспомогательными парусно-гребными судами (пинасами), обычно помещавшимися на борту корабля.

Начальником экспедиции и командиром лучшего судна (120 т) был назначен знатный дворянин Хью Уиллоуби; главным штурманом флотилии и капитаном крупнейшего (160 т) корабля — Ричард Ченслор; командиром третьего (90 т) — штурман Корнелий Дюрферт. Никто из членов нового общества и капитанов не имел представления о странах, куда направлялась экспедиция. Команда флотилии состояла из 105 человек. Кроме того, на борту кораблей было 11 купцов.

10 мая 1553 г. флотилия Уиллоуби оставила устье Темзы, но из-за сильных противных ветров и волнения только в августе достигла норвежского о. Сенья (у 69° с. ш.). Там в ночь на 3 августа 1553 г. поднялась буря, и судно Ченслора навсегда разлучилось с двумя другими. Когда ветер несколько стих, Уиллоуби и Дюрферт пошли к Варде (на северо-востоке Норвегии), но не сумели разыскать эту гавань. 14 августа рано утром показалась земля. «Мы подошли к ней и спустили бот, чтобы посмотреть, что это была за земля. Но бот не мог подойти к берегу из-за мелководья и большого количества льда… На берегу не было видно никаких признаков жилья. Земля эта находится на широте 72°». Если Уиллоуби верно определил широту, то он коснулся Гусиной Земли — юго-западного выступа Новой Земли, уже давно посещавшейся русскими. Но на западе до XVIII в. предполагали, что он «открыл» какой-то остров, который долго и напрасно искали («Земля Уиллоуби»). Три дня англичане продвигались к северу, обнаружили в малом корабле течь и повернули на юг. 21 августа Унллоуби отметил, что море становилось «все мельче и мельче и все же не было видно берега». Чтобы избежать опасности, он отошел в открытое море и четыре недели шел на запад, то вдоль берега, то теряя его из вида, пока за небольшим островом не достиг устья реки, где решил зимовать. Англичане не нашли там ни людей, ни жилья.

А следующей зимой 1554 г. русские поморы обнаружили за Нокуевым островом, у Мурманского берега, в устье р. Варзины, два судна: «…стоят на якорях в становищах, а люди на них все мертвы, и товаров на них много» (Двинская летопись). Из найденного на корабле завещания одного из купцов видно, что Уиллоуби и большая часть его спутников были еще живы в январе 1554 г. Позднее погибли все: «умерли, замерзли до смерти» 63 человека.

Корабль Ченслора (штурман Стивен Барроу), обогнув Нордкап, неделю простоял у Варде, ожидая Уиллоуби, а затем проник в Белое море и 24 августа 1553 г. вошел в устье Северной Двины. Ченслор, не дождавшись разрешения, отправился санным путем в Москву. На полпути он встретил гонца, который передал ему царское приглашение. Иван IV с большой пышностью принял «королевского посла» (так назвал себя Ченслор) и обещал покровительство английским купцам. В марте 1554 г. он отпустил Ченслора с почетом, но под крепкой охраной. Когда Ченслор вернулся в Англию, «Общество купцов-предпринимателей» было официально утверждено правительством. Кабот стал директором этой «Московской компании», как ее обычно называли, а Ченслор в 1555 г. снова отправился на Русь, на этот раз действительно как посол. С ним прибыли два агента «Московской компании». Англичане получили от Ивана IV обещанные привилегии. Ченслор отплыл в Англию с царским послом Осипом Григорьевичем Непеей, но утонул, когда корабль потерпел крушение у шотландских берегов. Непея спасся и добился в Лондоне таких же льгот, какие англичане получили в Москве.

Купцы-предприниматели надеялись через Обь, о которой они узнали от русских, проникнуть в Катай. Поэтому Стивен Барроу был послан в 1556 г. к Оби на небольшом судне «Серчтрифт» («Ищи выгоды»). Его отчет дает верную характеристику условий плавания в Ледовитом океане: с Барроу начинается западноевропейская научная литература об Арктике. Очень важны для нас прямые указания Барроу на выдающиеся достижения русских поморов, уже тогда свободно плававших по обе стороны Новой Земли.

9 июня 1556 г. Барроу благополучно вошел в устье Колы. «Пока мы стояли на этой реке, мы ежедневно видели, как по ней спускалось много русских ладей, экипаж которых состоял минимально из 24 человек, доходя на больших до 30. Среди русских был один, по имени Гавриил… Он сказал мне

[знаками], что все они наняты на Печору на ловлю семги и моржей… обещал предупреждать меня о мелях, и он это действительно исполнил».

22 июня «Серчтрифт» вышел в море с русскими ладьями, однако при попутном ветре все лодьи опережали его. «Впрочем… Гавриил и его друг часто приспускали паруса и поджидали нас». Замечательно мореходное искусство поморов: по сравнению с ними опытнейший английский моряк Барроу в условиях Арктики казался робким учеником. А «утлые» русские ладьи были быстроходнее и гораздо более приспособлены к плаванию в Арктике, чем английские корабли XVI в.

Медленно продвигаясь на восток, большей частью вдоль берега, Барроу два дня неудачно пытался обогнуть Канин Нос. «…Стоя на якоре, мы заметили, что… поднимается что-то вроде шторма, и не знали… здесь никакой гавани… Я увидел парус… это Гавриил, покинув безопасную стоянку и товарищей, подошел на сколько мог ближе к нам…» В густом тумане помор ввел корабль в удобную гавань (Моржовец). 15 июля Барроу прошел через «опасный бар» Печоры. Там он простоял пять дней, а затем один двинулся в открытое море. Утром 21 июля «Серчтрифт» попал во льды. Выйдя из них, Барроу четыре дня следовал на восток, подошел к острову (вероятно, Междушарский) у юго-западного берега Новой Земли и у 72° 42' с. ш., по его определению, нашел хорошую стоянку.

Он встретил там несколько русских ладей. Кольский помор Лошак (Лошаков?) сказал Барроу, что тот повернул в сторону от «дороги, которая ведет на Обь», что суша, к которой он подошел, называется «Нова Зембла» и что на ней «находится, как он думает, самая высокая гора в мире». На Северном острове действительно есть приморские вершины более 1000 м, которые могли показаться помору очень высокими: одна — у Маточкина Шара, другая — у губы Митюшихи. Это указание Лошака неопровержимо свидетельствует, что к середине XVI в. русские, во всяком случае, доходили до Маточкина Шара, а может быть, поднимались вдоль западного берега за 73° 30' с. ш. Лошак дал «все сведения… которые относились к цели [английской] экспедиции», т. е. к пути на Обь. Такие же сведения Барроу получил и со встречной ладьи. Поморы, очевидно, не делали секрета из своих достижений, и не их вина, что англичанин не сумел воспользоваться их указаниями. 31 июля Барроу стал на якорь «среди Вайгачских островов» — у острова близ северо-западного берега Вайгача, где увидел русских на двух малых ладьях. Через два дня он перешел к другому островку, где снова встретил Лошака. Они высадились на берег, вероятно на Вайгач. Лошак повел Барроу к «самоедским идолам» (числом более трехсот) и рассказал ему о быте самоедов. Эти материалы делают отчет Барроу очень ценным источником по истории ненцев.

6 августа Лошак расстался с Барроу на широте 70°25' К его удивлению, русские внезапно снялись с якоря и пошли по мелководью между островами, где на корабле нельзя было следовать за ними. Однако вскоре он убедился, что поморы «мудро предвидели погоду». После разлуки с ними Барроу очень мало продвинулся на восток и 22 августа повернул обратно, «потеряв всякую надежду в этом году на какие-нибудь новые открытия на востоке». Перезимовал Барроу в Холмогорах. Весной 1557 г. ему приказали идти «на поиски некоторых английских судов», но он выполнил под благовидным предлогом другое, тайное поручение: описал Мурманский берег, а «мимоходом» составил первый краткий англо-ненецкий словарь (около 100 слов).

На судне Барроу «мастером» (старшим штурманом) был Ричард Джонсон, ранее плававший вместе с Ченслором. Зимой 1556/1557 г. он по заданию «Московской компании» собирал и записывал сведения о Северной Азии. До нас дошли две такие записи. В одной, ссылаясь на «некоего пермяка», Джонсон сообщает неясные сведения о р. Оби и тамошних народах. Наибольший интерес представляет вторая запись: «Ниже следует рассказ о… путешествии одного русского уроженца Холмогор по имени Федор Товтыгин, который, как сообщают, был убит во время второго своего путешествия… На востоке, за Югорской страной… Обь образует западную границу страны самоедов. [Они] живут по морскому берегу, и страна их называется Молгомзеей [Мангазея]. Пищей им служит мясо оленей и рыба… Они с виду уродливы, у них маленькие носы, но они проворны и отлично стреляют, ездят на оленях и собаках, а одежда у них из собольих и оленьих шкур. Других товаров, кроме соболей, у них нет….В той же стране, за этим народом, у самого берега моря, обитает другое племя самоедов, имеющих те же обычаи, но другой язык… За этим народом, на берегу моря, живут еще другие самоеды, едою которым служит мясо и рыба, товары у них — соболя, белые и черные лисицы, которых русские называют песцами, и шкуры ланей и оленей». На карте «Руссии» Энтони Дженкинсона (1562 г.), с которым Джонсон путешествовал в Среднюю Азию в 1558—1559 гг., «Молгомзея» правильно показана к востоку от нижней Оби.

За англичанами на поиски Северо-Восточного прохода двинулись голландцы. В июне 1594 г. из Голландии на север вышла экспедиция на трех кораблях и яхте с заданием «открыть удобный морской путь в царства Катайское и Синское, проходящий к северу от Норвегии, Московии и Татарии». Одним кораблем командовал амстердамец Биллем Барентсзон (сын Барента), прославившийся под обычным у голландцев сокращенным отчеством Баренц — фамилии у него, как у человека простого происхождения, не было; второе судно шло под командованием Корнелиса Корнелисзона Ная, третье — Бранта Исбрантзона Тетгалеса. Торговым комиссаром на его корабле был Ян Хейген Линсхотен; он владел пером и описал это и последующее путешествия.

Близ устья Колы экспедиция разделилась: Най и Тетгалес двинулись прямо на восток, через Югорский Шар проникли в Карское море и достигли западного берега Ямала у 71° с. ш. «Они считали, что открыли уже достаточно и что пора возвращаться, тем более что им было поручено только отыскать удобный путь…». Баренц повел свой корабль и яхту на северо-восток, с тем чтобы обогнуть с севера Новую Землю, за которой рассчитывал найти свободное ото льда море. 4 июля он увидел мыс, видимо Сухой Нос, западный мыс Северного острова (73 °47' с. ш., 53° 45' в. д.). Продвигаясь на север, Баренц открыл о. Адмиралтейства (вторично после русских) и прошел пролив, отделяющий его от Новой Земли* На 75° 54' с. ш. у острова голландцы «нашли обломок русского корабля», а за 76° с. ш. миновали голый «Остров с крестами» — так назвал его Баренц, увидевший там два креста; несомненно, их поставили русские на могилах или как опознавательные знаки. Вот как далеко на север заходили русские зверобои уже в XVI в. В этом районе голландцы впервые увидели лежбища моржей и встретили белого медведя. С 13 июля продвижение на север очень замедлилось.

29 июля Баренц открыл у 77° с. ш. «крайний северный мыс Новой Земли, названный Ледяным» (мыс Карлсена), а 1 августа близ него—небольшие Оранские о-ва. «…Моряки не желали идти дальше. Поэтому… он счел за лучшее… вернуться к другим кораблям, взяв курс к Вайгачу…» У Матвеева острова (69°28' с. ш.) флотилия соединилась. Баренц был удручен «поражением», капитаны Най и Тетгалес ликовали. В сентябре все суда вернулись в Голландию. Два «победителя» были встречены с триумфом и возглавили в 1595 г. большую экспедицию. Баренц в ней был главным штурманом и капитаном одного из кораблей. Голландцы вернулись на родину, ничего не добившись.

Русские поморы, смешивая Шпицберген с Гренландией, начали регулярно плавать к нему не позднее середины XVI в. Письмо датского короля Фредерика II от 11 марта 1576 г. свидетельствует, что, по сообщению норвежских купцов, «…русский кормчий Павел Нишей, живущий в Мальмусе [Кола]… ежегодно около Варфоломеева дня [24 августа] плавает в Гренландию…».

Правительство Нидерландов назначило большую премию тому, кто откроет Северо-Восточный проход, и амстердамский сенат снарядил два корабля, командирами которых были назначены Якоб Гемскерк и Ян Рейп. Баренца обошли, но он согласился пойти штурманом с Гемскерком. Считая, что неудача 1595 г. объясняется поздним выходом из Голландии, экспедиция двинулась в путь весной 1596 г. Рейп, вопреки мнению Баренца, настоял на северном направлении, чтобы войти в «Полярное море», якобы свободное ото льдов. Неожиданно под 74°26' с. ш. открылся остров, у которого был убит белый медведь, поэтому его назвали Медвежьим. Пробыв там четыре дня, голландцы пошли дальше, причем Рейп, видимо, зная о плавании русских к Груманту (Шпицбергену), взял курс на север, с уклоном к востоку. 19 июля близ 80° с. ш. голландцы увидели землю, принятую ими за часть Гренландии, с множеством заостренных вершин, поэтому назвали ее Spitsbergen.

Продвинувшись вдоль нее на запад, моряки обнаружили меридиональный залив — это был Вуд-фьорд на северном побережье о. Западный Шпицберген (у 14° в. д.). Через три дня, после неудачной попытки пробиться сквозь льды на северо-запад, голландцы повернули к югу и за 79° с. ш. нашли, по Де Феру, «залив или пролив». Не дойдя лишь 15 км до южного выхода из этого, как мы теперь знаем, пролива Форлансуннет (длина 90 км), отделяющего Западный Шпицберген от о. Земля Принца Карла, они вернулись к северному выходу. 28 июня, обогнув мыс Фуглехукен («Птичий»), моряки проследили весь западный берег Земли Принца Карла и почти весь юго-западный берег Шпицбергена.

1 июля корабли вернулись к Медвежьему острову. Здесь снова начались разногласия. Баренц настаивал на поисках прохода к востоку от Шпицбергена. Гемскерк на этот раз присоединился к мнению Баренца, и корабли разделились. Рейп повел свое судно снова на север, Гемскерк и Баренц двинулись прямо на восток и 17 июля подошли к Новой Земле у 73º 20' с. ш., а затем повернули на север. В непрерывной борьбе со льдами они достигли 19 августа мыса Желания, а немного юго-восточнее — мыса Флиссингского (название дано Баренцем). Продвинуться дальше голландцы не смогли, вернулись к северному берегу и 26 августа остановились на зимовку в Ледяной Гавани. Моряки из плавника построили избу с очагом и дымовым отверстием, обшив ее снятыми с корабля досками. Почти все болели цингой, из 17 зимовщиков умерли до весны двое. Потеряв надежду отремонтировать корабль и вывести его на чистую воду, голландцы подготовили две шлюпки к парусному плаванию. В середине июня 1597 г. перед Отходом Баренц написал отчет о плавании и зимовке и прикрепил его к очагу. Моряки взяли с собой, кроме личных вещей, более ценный купеческий груз. Двух тяжелобольных — Баренца и матроса — перенесли в шлюпки. Море было бурным, и только через шесть дней, после того как голландцы покинули зимовку, им удалось обогнуть Ледяной мыс. За мысом 20 июня 1597 г. Баренцу сообщили, что больной матрос кончается. Он сказал: «Мне кажется, что и я протяну недолго», попросил у Де Фера напиться и умер. Тело его было опущено в море, которое с 1853 г. начали называть Баренцевым. Моряки очень медленно продвигались на юг, лишь 28 июля достигли южного берега Новой Земли и там за мысом увидели два русских судна. Они и обрадовались, и испугались, не зная, как с ними поступят незнакомые люди. Но поморы подошли к ним безоружные. «Двое из них дружески похлопали по плечу меня и капитана Гемскерка, узнавши нас по прошлой встрече [в 1595 г. в Югорском Шаре]… Они показывали, что сочувствуют нам… и один из них… принес кругловатый ржаной хлеб… и несколько копченых птиц…» На следующий день голландцы пошли к Вайгачу и четыре дня из-за шторма стояли у какого-то островка. На берегу они нашли ложечную траву. «Мы ели ее полными пригоршнями… и [вскоре]… некоторые могли жевать сухари, что раньше не в силах были делать». Когда погода улучшилась, они пошли на юг и узнали от встречных русских, что находятся близ Печоры. С величайшими усилиями обе шлюпки 2 сентября добрались до Колы.

В Коле стояли три голландских корабля. Один из них под командой Рейпа. Тот после безуспешной попытки подняться в 1596 г. севернее Шпицбергена вернулся в Голландию, летом 1597 г. ходил в Архангельск и теперь возвращался домой. Он доставил спутников Баренца в Амстердам 1 ноября 1597 г. Из 17 зимовщиков вернулись 12.

Капитан Генри Гудзон в возрасте около 47 лет поступил в 1607 г. на службу «Московской компании», которая предоставила в его распоряжение барк (80 т) с командой в 12 человек. На таком судне он должен был пройти в Японию прямо через Северный полюс. В июне Гудзон, двигаясь при исключительно благоприятных ледовых условиях вдоль восточного берега Гренландии, достиг 73° с. ш., но из-за непроходимых льдов повернул на северо-восток. В конце июня он увидел под 78°31' с. ш. остров, который назвал Новой Землей, а это был Западный Шпицберген. Гудзон обогнул северо-западную оконечность острова и в середине июля поднялся к 80° 23' с. ш. Встретив там непроходимые льды, он повернул на юг и под 71° с. ш. открыл небольшой одинокий о. Ян-Майен с двумя вершинами, названный им «Зубцами Гудзона». В середине сентября Гудзон вернулся в Лондон. Его плавание имело важное практическое значение: Гудзон подтвердил сведения о богатых возможностях китобойного и зверобойного промысла в Гренландском море; и английские и голландские промышленники немедленно воспользовались его указаниями. Но «Московская компания» была недовольна; задание — достичь Японии — осталось невыполненным.

Все-таки в 1608 г. Гудзона вновь послали на Дальний Восток, на этот раз не через полюс, а северо-восточным путем. 26 июня Гудзон подошел к юго-западному берегу Новой Земли, но, отступив перед льдами, через месяц ни с чем вернулся на родину. И «Московская компания» рассчитала неудачливого капитана, который в 1609—1611 гг. на службе других компаний совершал открытия и погиб в американских водах (см. гл. 27).