ЧАСТЬ 2. СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ОТКРЫТИЯ (ДО ПЛАВАНИЙ КОЛУМБА)

Древнерусские торговые пути

В середине VI в. на политической сцене Азии появилось новое «действующее лицо» — Тюркский каганат, вскоре превратившийся в крупнейшее центральноазиатское государство раннего средневековья. К середине VI в. тюрки создали особую руническую письменность — так называемое орхонское письмо. Рунические памятники на камне и строениях известны в ряде районов Центральной Азии — в Северной Монголии, в долине Енисея, в Прибайкалье, на Алтае, в Восточном Туркестане и Средней Азии, а также в Европе — в Донбассе и на Дунае. В 553 г. тюркским каганом стал Кушу (Муханъ-хан), который был «тверд, жесток, храбр, умен и ничем не интересовался, кроме войн» (И. Бичурин). Вероятно, весной 554 г. из своей ставки на р. Орхон он направил на запад армию под командованием Истеми-кагана. Не встречая серьезного сопротивления, тюрки пересекли Джунгарию и через Джунгарские Ворота, которыми пользовались еще хунну, проникли в Семиречье . Форсировав последовательно рр. Каратал, Или и Чу и обойдя пески Муюнкум с юга, Истеми прошел степью вдоль открытого им хр. Каратау (420 км). Вероятно, где-то близ современного г. Кзыл-Орда он переправился через Сырдарью и в 555 г. достиг «Западного» (Аральского) моря.

Завоевание северо-восточных берегов Арала встретило сопротивление «племен хуни, обитавших в «болотных городищах» в низовьях Сырдарьи, [их] соседей… угорских племен вар и огоров (угров)» (Л. Гумилев). Они были разгромлены лишь к 558 г. Истеми преследовал оставшуюся часть этих племен (около 20 тыс. человек) через степи Западного Казахстана, Мугоджар и Приуралья до Волги, переправившись при этом через рр. Эмба и Урал. Дальше тюрки не пошли, ограничившись подчинением приуральских степей. Западный поход Истеми, во время которого были открыты степные пространства Западного Казахстана, Заволжье, хр. Каратау, рр. Эмба, Урал и нижняя Волга, закончился около 560 г.; длина маршрута в оба конца составила более 10 тыс. км. Вероятно, в начале 560-х гг. тюрки подчинили степи и полупустыни возвышенной волнистой равнины с многочисленными холмами и увалами — Казахской мелкосопочник .

Открытия хунну, тюрок, восточных тюрок и Чингисидов (по В. И. Магидовичу)

Пока Истеми воевал на западе, Мухань-хан начал операции на севере: он проник в Центральную Туву, в верховьях Енисея, и покорил тюркоязычное племя чиков, но переваливать Западный Саян не стал, посчитав, что обеспечил относительное спокойствие на северной границе своей огромной империи, созданной «длинным копьем и острой саблей» отрядов тюркской панцирной конницы.

Разгром тюрками варварского объединения племен эфталитов в 560-х гг. позволил согдийским купцам беспрепятственно вести посредническую торговлю с Китаем. Согдийцы обратились к Истеми, ставшему к тому времени ханом, с предложением направить посольство к иранскому шаху, с тем чтобы добиться разрешения на провоз шелка через его страну. Истеми согласился, так как у тюрков скопились большие запасы шелка, собранного в качестве дани или награбленного в походах. Тюркским послом был назначен согдиец Маниах. Его миссия оказалась неудачной. Он не добился согласия шаха и, вернувшись в ставку, уговорил Истеми начать войну с Ираном. Прежде, однако, следовало найти союзника. И Истеми отправил того же Маниаха в Византию для заключения военного союза и торгового договора. Путь Маниаха скорее всего пролегал мимо южного побережья Арала и по пустынному столовому плато Устюрт. Затем он обогнул с севера Каспийское море и, пройдя всю Прикаспийскую низменность, добрался до Кавказа. Каким перевалом Маниах преодолел эту горную систему, не установлено, но он благополучно прибыл в Византию. «Высокие договаривающиеся стороны» пришли к соглашению, и в августе 568 г. Маниах в сопровождении посла Византии Зимарха отправился на родину, вероятно, тем же маршрутом. По прибытии в ставку Истеми Зимарх получил в подарок пленницу и сопровождал хана в походе против персов. Обратная дорога Зимарха и нового тюркского посла, сменившего умершего Маниаха, кратко описана византийским историком второй половины VI в. Меандром Протиктором: проделав «немалый путь [они] достигли… великого и широкого озера [Арала]. Здесь Зимарх пробыл три дня…» Отправив вестников о своем возвращении короткой дорогой, он «в продолжение 12 дней шел вдоль песчаных берегов этого озера… [затем] достиг берега Иха [Эмбы]… Даиха [Яика] и разными болотами [Прикаспийской низменности] прибыл к Итилю [Волге]». Получив наполненные водой кожаные мехи для утоления жажды при переходе по безводной степи, посольство проследовало скорее всего на юго-запад через центральную часть возвышенности Ергени. На пути Зимарх встретил «обширный водоем» (соленое озеро Маныч-Гудило?), затем пересек Кубано-Приазовскую низменность и добрался до «тех озер, в которые впадает и в которых теряется река Кофин [Кубань] ». С нижней Кубани посольство поднялось но ее долине в страну аланов, правитель которой предупредил Зимарха, что у Мамисонского перевала (близ 44° в. д.) через Главный Кавказский хребет — им обычно пользовались византийцы — устроена засада.

Зимарх направил туда отвлекающий караван — 10 лошадей с грузом шелка, а сам с остальным посольством прошел через Марухский (близ 41°30′ в. д.) или Клухорский (у 42° в. д.) перевал, благополучно добрался до побережья Черного моря и вернулся в Византию.

В период владычества тюрок в Центральной Азии согдийцы выступали не только в амплуа купцов и послов — они продолжали и колонизационную деятельность. Воспользовавшись благоприятной политической обстановкой второй половины VI в., отдельные группы переселенцев из Семиречья проделали огромный путь через Центральную Азию к Байкалу и осели в Приангарье; с собой они принесли культуру развитого земледелия. Археологическими раскопками последних лет в устье р. Унги (левый приток Ангары, у 54° с. ш.) обнаружены многочисленные предметы среднеазиатского происхождения и согдийские захоронения. Эти факты дают основание считать выходцев из Согда, знакомых с письменностью с IV–III вв. до н. э., первооткрывателями р. Ангары и Лено-Ангарского плато. В 603 г., после 20-летнего периода междоусобных войн, Тюркский каганат распался на два враждующих государства — среднеазиатское (западное с центром в Семиречье) и центральноазиатское (восточное с центром на р. Орхон).

Сразу же после образования стране восточных тюрок пришлось отстаивать независимость в войнах с Китаем. Былое влияние каганата в Центральной Азии удалось восстановить лишь на короткий срок (609–629 гг.): в 630 г. он стал вассалом империи Тан. Но уже в 641 г. каган Юкук-шад создал сравнительно крупное самостоятельное государство. Для нас наибольший интерес представляют его завоевания на севере: он предпринял поход в Прибайкалье и по долине р. Ангары (1826 км) прошел до устья, покорив племя бома, которое населяло междуречье нижней Ангары и Енисея.

Значительные достижения восточных тюрок в военном и историко-географическом отношении связаны с именем Тоньюкука , в течение четверти века бывшего полководцем и советником при нескольких каганах. Снежной зимой 711 г. он возглавил поход против кыргызов Енисея. Главный перевал через Западный Саян контролировался крупным отрядом врага. И Тоньюкук принял неожиданное решение: не стал дожидаться лета, сконцентрировал армию на р. Хемчик (бассейн верхнего Енисея), а затем поднялся по долине его левого притока Ак-Суг. «Приказав сесть на лошадей, я пробил дорогу сквозь снег [до 1,5 м]. Я взошел с другими на верх горы, ведя лошадь в поводу, пешком, удерживаясь деревянными шестами. Передние люди протоптывали дорогу, и мы перевалили через вершину, поросшую лесом» (Л. Гумилев, 1967). Это был первый, подтвержденный письменными источниками переход через хр. Западный Саян (перевал у 90° в. д.). «С большим трудом мы спустились, и в десять ночей… прошли до склона горы… Мы шли вниз по течению Аны [Большая Она, правый приток р. Абакан]». После остановки для выяснения количества отставших и замерзших Тоньюкук предпринял стремительный кавалерийский бросок на север, передвигаясь и днем, и ночью. Где-то в долине Абакана внезапным ударом он разгромил армию кыргызов. После битвы, в которой погиб их каган, Тоньюкук вышел в долину среднего Енисея, положив начало его открытию, и захватил все земли кыргызского племенного союза. В ряде пунктов оккупированной территории — на склонах Абаканского хр. и в Минусинской котловине, по данным раскопок, завоеватели оставили гарнизоны. Самый северный пункт, до которого они доходили, — долина р. Тесь, левый приток Енисея, у 54°30′ с. ш. Вновь перевалив Западный Саян, Тоньюкук вернулся в ставку на р. Орхон.

Индийская колонизация, начавшаяся, как мы отмечали, в I в. н. э., продолжалась и в средние века. Последовательно затрагивая все новые и новые территории к востоку от Явы, она к VI в. охватила Малые Зондские о-ва, в том числе Бали, Ломбок, Сумбава, Сумба, Флорес и Тимор, вытянувшиеся широтной цепочкой почти на 1500 км. Во всех пунктах, основанных пришельцами, социальная жизнь строилась по индийскому образу и подобию, а главными религиями были буддизм или брахманизм.

Древним торговым путем через Бамиан, Памир и Кашгар в Китай двигались буддийские миссионеры не только в первые века нашей эры, но и позднее. Этой дорогой в конце VI в. прошел наиболее известный из индийских миссионеров — Дармагупта. В большинстве крупных пунктов по линии маршрута он жил 1–2 года и достиг Китая в 590 г. Известно, что он написал книгу о своем путешествии (до нас не дошедшую), которая содержала разделы о горах, реках и климате посещенных им стран Центральной Азии.

Из Индии в Китай со второй четверти VII в. начал функционировать еще один путь — самый тяжелый — через Непал и Тибет. Его открытие стало возможным благодаря четырем событиям. В 629 г. племена Центрального Тибета объединились в единое государство Бод, или Тхубод. Его царь принял буддизм и ввел индийский алфавит, но в жены взял себе принцессу из Китая (641 г.). С этого времени индийские и китайские миссионеры начали буквально «валом валить» в страну. Результатом их деятельности было открытие высочайшего на планете Тибетского нагорья и его высокогорных пустынь, пересеченных ими в разных направлениях.

Бассейн средних течений Хуанхэ и Янцзы, а также систему Сицзян в VI в. обследовал путешественник и ученый Ли Даоюань. Он уделял внимание не только гидрографии — с большой детальностью он описывал также растительность, климат и рельеф посещенных районов. Итогом его исследований явились обширные комментарии к «Шуйцзин» — труду по гидрографии главных речных систем Китая, составленному анонимным автором в III в.

До VII в. китайцы не имели представления не только о Тибетском нагорье и племенах, населяющих этот суровый край, но даже об истинных истоках «своей» р. Хуанхэ. В 635 г. Ху Цуньци, командир карательной экспедиции, направленной против восставших тибетцев, вероятно, из Ланьчжоу, у 104° в. д., прошел по горным дорогам на запад до озера Джарин-Нур и «созерцал истоки Желтой реки» . Его открытие почти через два века подтвердил Лю Юаньтин, назначенный китайским послом в Тибет. Отправившись из Синина, 102° в. д., в 822 г., он на пути в Лхасу пересек Хуанхэ близ Джарин-Нур. Оба, видимо, не представляли себе, что Желтая река, огибая хр. Амнэ-Мачин, делает почти 500-километровый «крюк».

В VIII в. китайские землемеры империи Тан выполнили съемку побережья и бассейнов главных рек страны. Ее результаты отражены на карте составленной картографом Цзя Данем во второй половине VIII в., вырезанной на каменной стеле в 1137 г. и дошедшей до наших дней. Она ориентирована на север; рельеф показан беспорядочными «горками»; масштаба нет; береговая линия, заснятая на протяжении более 5 тыс. км от 40 до 20° с. ш., очень схематична: залив Бохайвань имеет сильно искаженные очертания, Шаньдунский п-ов представлен в виде короткого выступа, о. Хайнань — широтного овала, залив Бакбо отсутствует. Съемка дает представление об общей конфигурации главных речных систем: р. Хуанхэ имеет два характерных колена — северное (ордосское) и южное (тайханшаньское) и два сравнительно крупных притока, в том числе Вэйхэ. К северу от верхнего течения Хуанхэ землемеры засняли озеро Кукунор, а в низовьях — четыре реки, впадающие, как и Хуанхэ, в залив Бохайвань. Система р. Янцзы (исключая верхнее течение) довольно реалистична: заснято колено восточнее впадения короткого меридионального притока (Ялунцзян?), отмечены изгибы перед выходом из ущелья Санься и впадением Ханьшуй, изображены три крупных левых притока — Миньцзян, Цзялинцзян и Ханьшуй, а из правых — Сянцзяп с озером Дунтинху и Ганьцзян, к югу от низовья Янцзы положено на карту озеро Тайху. Относительно близко к действительности засняты течения рр. Хуайхэ и Сицзян с многочисленными притоками.

Карта основных бассейнов рек Китая (около 1100 г., эскиз)

Вероятно, в конце XI в. была проведена новая съемка побережья и тех же речных систем. В итоге около 1100 г. появилась другая карта, имеющая квадратную сетку (масштаб — 100 ли в стороне квадрата, т. е. в 1 см около 80 км), но без «горок»; контуры берегов значительно улучшены; правда, форма залива Бохайвань все еще неверна — нет Ляодунского залива и искажены очертания Шаньдунского п-ова, но уже выявлены заливы Миньхункоу, у 35° с. ш., Ханчжоувань и Бакбо (его контуры грубы — очень мал п-ов Лэйчжоу) и все еще неверна фигура о. Хайнань. Конфигурация основных речных бассейнов очень близка к реальности. Длина заснятой части р. Хуанхэ, считая от устья, составила 2000 км, практически правильно нанесены пять левых и пять правых притоков, в том числе Датунхэ и Вэйхэ. Река Янцзы положена на карту на протяжении около 2700 км, контуры главной реки и ее трех отмеченных выше притоков заметно исправлены, относительно верно сняты еще три ее левых притока; из пяти правых, кроме Сянцзян, была выполнена съемка Цяньцзян, Юаньцзян, а также Ганьцзян с озером Поянху. Улучшено изображение рек Хуайхэ и Сицзян. По мнению ряда историков, работа китайских землемеров, отраженная на карте, — выдающееся достижение позднего средневековья: очертания берегов и течения основных рек на ней лучше, чем на любой европейской или восточной карте до периода современных систематических съемок.

С VII в. китайцы приступили к заселению береговых районов о. Хайнань, продолжавшемуся до XII в. Колонисты, оттеснив коренных жителей, предков народностей ли и мяо, в его центральную гористую часть, ознакомились со всем островом. Остров Люцю (Тайвань), упоминания о котором содержатся в китайских хрониках I–III вв., стал объектом экспансии в 610 г., когда на острове высадилось 10-тысячное китайское войско . Вероятно, с этого времени поток колонистов с материка усиливается. Во втором десятилетии IX в. переселенец Ши Цзяну, пытавшийся (неудачно) объединить племена гаошань, т. е. горцев, выполнил первое исследование острова и составил его подробное описание.

В китайской летописи VI в. помещено известие о «стране Фусан», которое принес вернувшийся оттуда в начале этого века буддийский монах Хуай Шень: «Царство Фусан расположено более чем в 20 тыс. ли [около 12 тыс. км] к востоку от Таханя. Оно лежит также на восток от Китая. В той стране растет много деревьев фусан, и по ним она получила название…» Далее монах описывает это дерево и указывает, что из его коры изготовляют ткани и вату. По заключению геоботаников, эта характеристика вполне подходит к бумажной шелковице, распространенной на островах Восточной Азии. О жителях страны монах сообщает, что они строят свои жилища из досок, а города их не обнесены валами. «Там пользуются письменами, а бумагу изготовляют из коры дерева фусан. Войска у них никакого нет, а поэтому им вовсе неведома война…» Он отмечает и другие, очень существенные особенности «царства Фусан», свидетельствующие, что это, несомненно, азиатская, а не какая-либо заокеанская страна: «…У тамошних быков необычно длинные рога… В повозки впрягают лошадей, быков и оленей. Туземцы разводят оленей в качестве домашнего скота… Из молока этих животных изготовляют масло… В этой стране нет железа, но зато есть медь…» Хуай Шень заканчивает свой рассказ сообщением, что не он открыл эту страну. Примерно за 40 лет до него (в 458 г.) «…в Фусан пришли из царства Кипин (?) пять странствующих нищих монахов и принесли туда идолов и священные буддийские рукописи. Монахи распространили их среди жителей, которые впоследствии изменили свои обычаи».

В Западной Европе узнали о «стране Фусан» только в XVIII в., и французский синолог Ж. Гинь в 1761 г. выступил в Парижской академии надписей с докладом под сенсационным названием «Исследования о плаваниях китайцев к берегу Америки». С того времени дискуссия по вопросу о том, где искать «Фусан», не прекращается, несмотря на то, что французский историко-географ XIX в. Л. Вивьен де Сен-Мартен убедительно доказал, что «Фусан» следует искать не в Западной Америке, а в Восточной Азии. И действительно, только в порыве безудержной фантазии или в беззастенчивой погоне за сенсацией можно поместить в Америке древнее царство, где впервые посетившие его буддийские монахи нашли домашний крупный рогатый скот и лошадей и где коренные жители «впрягали в повозки» длиннорогих быков, лошадей и оленей. Пока не найдены другие, более веские свидетельства в пользу того, что китайцы или жители других азиатских стран (кроме, конечно, мореходов Северо-Восточной Азии) в древности или в начале средних веков плавали к западным берегам Америки. И поэтому остается в силе вывод Вивьен де Сен-Мартена: «Фусан не имеет ничего общего с Америкой».

Как уже отмечалось выше, проход через Тибет для буддийских паломников был разрешен лишь со второй четверти VII в. Одним из первых «счастливчиков» стал китайский пилигрим Хуань Чао, проникший в Тибет с северо-запада. Благодаря специальному разрешению царицы его проводили в Лхасу. Оттуда он двигался не обычным путем через Непал, а проследовал на запад по долине Цангпо (верхняя Брахмапутра) почти до истоков, посетил священное озеро Манасаровар и, пройдя вдоль южных склонов хр. Кайлас, перевалом Шипки, у 32° с. ш. и 79° в. д., где р. Сатледж прорывается сквозь Гималаи, в 627 г. достиг г. Шимла в Индии. Вернувшись в Китай (неизвестно, каким путем), он составил краткое описание своего маршрута.

Паломником был и Сюань Цзян, путешественник по Средней Азии и Индии. Выйдя в 629 г. из г. Сиань, он двинулся на северо-запад, через северные оазисы Кашгарии к р. Чу, затем на юго-запад через Ташкент в Самарканд. Оттуда он проследовал на юг, описал правобережье Амударьи между 66 и 69° в. д. и по долине р. Кабул прошел к р. Инд. Два года Сюань Цзян жил в Кашмире, более пяти лет — в Непале, около семи лет путешествовал по Северной Индии и по приморским — восточным и западным — областям, причем пересек Южный Индостан между 12 и 15° с. ш. Затем он двинулся на север через западные приморские области, а на пути к устью Инда проник в Центральную Индию, поднявшись по долине р. Нармада до ее верховьев. Пройдя к Пянджу, он описал историческую область Вахан, рассеченную горами различной высоты и известную холодными ветрами, которые дуют со страшной силой, и небольшими, но очень выносливыми лошадьми. Через Памир и южные оазисы Кашгарии он вернулся в Сиань в 645 г. По материалам, собранным во время 16-летнего путешествия, Сюань Цзян в 648 г. составил «Записки о странах Запада», ценный историко-географический источник, который имел огромную популярность ряд веков .

Китайские пилигримы в первой половине VII в. уже не обходили высоких нагорий Тибета, где тогда укрепился буддизм. Они разведали более короткие пути из Восточного Китая в Индию и со второй половины VII в. неоднократно переваливали Восточные Трансгималаи (хр. Ньенчен-Тангла) и Гималаи через высокогорные проходы и спускались на равнину Ганга.

В бассейнах Сунгари и Уссури, правых притоков Амура, а также в его нижнем и среднем течении в IV–VII вв. обитали многочисленные воинственные и сильные тунгусские племена мохэ, земледельцы и скотоводы, освоившие обработку металлов и даже владевшие тайной производства фарфора, экспортируемого в Китай. В 698 г. Цзо-жун, вождь племени сумо-мохэ, наиболее развитого из этой группы, населявшего в основном долину р. Муданьцзян (правый приток Сунгари), объединил ряд соседних племен, «полностью овладел… всеми странами морского Севера»  и положил начало «Великому Приморскому государству», позже (712 г.) названному Бохай. Под «всеми странами… Севера» надо понимать район залива Петра Великого и южную часть горной страны Сихотэ-Алинь. На северном берегу залива Посьета, одном из шести «входящих» в залив Петра Великого, стал функционировать морской порт — начало «дороги в Японию». При Цзо-жуне бохайцы открыли покрытые широколиственными и хвойными лесами Восточно-Маньчжурские горы — часть крупной горной системы Маньчжуро-Корейских гор, а также заболоченную, дважды в год страдающую от наводнений Приханкайскую низменность с мелководным озером Мэйто (Ханка), меняющим свои очертания.

Вскоре Бохай стал одной из самых процветающих и культурных стран Дальнего Востока; бохайцы были знакомы с китайской и тюркской письменностью и создали собственную, восходящую к корейскому письму конца VI в. У них существовал закон, запрещавший жениться юношам, не овладевшим грамотой и стрельбой из лука. После смерти Цзо-жуна (719 г.) его сын Уи за 18 лет правления совершил много походов, «значительно расширил земли и небо на северо-востоке и все варвары со страхом подчинились ему». В результате бохайцам стали известны все течение р. Сунгари (2000 км), плоская, сильно заболоченная Саньцзянская равнина , вся капризная и опасная р. Хусу (Уссури) и средняя часть хр. Сихотэ-Алинь . Вероятно, в правление Уи они проникали по долине сильно меандрирующей р. Нахэ (Нуньцзян) далеко на север и завершили открытие крупной (около 300 тыс. км²) плоской равнины Сунляо, покрытой степями и лесостепями.

Воинственным и удачливым кэ-ду, правителем, наносящим внезапный удар, был Жень-сюй (818–830 гг.). На северо-востоке он присоединил земли северных племен по правобережью нижнего Амура до устья. В итоге бохайцы овладели всей невысокой (в среднем 800 — 1000 м) горной страной Сихотэ-Алинь, вытянувшейся на северо-восток на 1200 км, в лесах которой они охотились на соболя, медведей и уссурийских тигров — шкуры этих зверей были предметом экспорта. На севере и северо-западе Жень-сюй подчинил, правда чисто номинально, тунгусские роды, жившие по левобережью среднего Амура от низовьев рр. Тунгуска и Вира до Зеи. Следовательно, он открыл течение Амура более чем на 1500 км от устья. Не исключено, что бохайцы проникали вверх по Амуру значительно дальше: в его верхнем течении, а также по р. Шилке и ее притоку Черной, у 119° в. д., обнаружены укрепленные поселения мохэ.

Вне сомнения, связь с отдаленными северными округами (всего на территории Сихотэ-Алиня было организовано шесть таких административных единиц) осуществлялась не только по рр. Уссури и Амуру, но и морем: бохайцы, имевшие сильный флот, первые плавали в северной части Японского моря (Дахай китайских летописей), проникли в Татарский пролив и через узкий пролив Невельского — в Амурский лиман и могли видеть землю к востоку — о. Сахалин. Они открыли, следовательно, около 2500 км слабо изрезанного восточного побережья Азии от 40 до 53° с. ш.

Гидрографические представления бохайцев о южной части бассейна нижнего Амура, дошедшие до нас благодаря китайским летописям, отличаются от современных. Главной рекой своей страны они считали Нахэ, или Нань (р. Нуньцзян), текущую с севера. После впадения р. Сумо (Сунгари) Нахэ круто поворачивает на северо-восток, принимает с юга р. Муданьцзян и прорывается через горы (стык южного окончания хр. Малый Хинган и северо-западного окончания Восточно-Маньчжурских гор). Затем Нахэ пересекает болотистую равнину (Саньцзян), с запада принимает крупную р. Шилькан, или Манкан (Амур), а несколько ниже по течению— с юга р. Хусу (Уссури) и «на востоке вытекает в море. Малые реки в… стране все впадают в Нань [Нахэ]».

Большая часть «Великого Приморского государства» в 924–926 гг. была захвачена киданями, западными соседями, уничтожавшими все культурные достижения бохайцев. Небольшой «клочок» Бохая по побережью залива Петра Великого просуществовал как самостоятельная страна до 980 г.

Верхние течения Онона и Ингоды были родовыми кочевьями Темучжина, вождя одного из монгольских племен. Его военный талант и разобщенность противников из других родов позволили ему за 21 год (1183–1204 гг.) разгромить главных соперников в борьбе за верховную власть. На курултае (съезде) монгольской аристократии в 1206 г. 50-летний Темучжин был провозглашен великим ханом с титулом «Чингисхан». В том же году он начал серию победоносных завоевательных походов, продолженных его сыновьями и другими Чингисидами после его смерти (1227 г.) до конца XIII в. Ударную силу монгольского войска составляла исключительно маневренная многочисленная и хорошо вооруженная конница. В 1207–1211 гг. Чжочи, старший сын Чингисхана, овладел землями «лесных народов»: междуречьем Ангары и верхней Лены, где обитали буряты, страной Баргучжинской — долинами рр. Хилок и Баргузин. Монголы вышли на Витимское плоскогорье и захватили междуречье Шилки и Эргунэкун (Аргуни). Конница Чжочи прошла по долине Аргуни и ее притока Хайлар и завоевала земли в излучине Амура, образованной северной половиной хр. Большой Хинган между 120 и 126° в. д. западнее Байкала . «Чжочи принял под власть монгольскую» территорию в верховьях Енисея и Оби.

Монгол с конем (старинный персидский рисунок)

Полководцы Чингисхана в 1219–1221 гг. захватили бескрайние просторы Кулундинской, Барабинской и Ишимской степей с многочисленными озерами (крупнейшее Чаны) и появились на окраинах Васюганья, равнинной таежно-болотной области на юге Западно-Сибирской равнины. Они ознакомились со средним и нижним течениями Иртыша и его притока Ишима, а далее к западу, форсировав Тобол, добрались до Среднего Урала.

Не ранее 1240 г. анонимный монгольский автор создал историческую хронику «Сокровенное сказание» . Кроме биографии Чингисхана и сведений о правлении его младшего сына Угедея, она содержит первую географическую характеристику «горы Буркан-Кал- дун», с которой стекают девять рек, в том числе Керулен, Онон (бассейн Амура) и несколько притоков Селенги. Очевидно, речь идет о нагорье Хэнтэй, крупном гидрографическом узле Центральной Азии (длина 250 км, вершина 2800 м).

Другим источником, позволяющим судить о географических знаниях монголов, служит «Сборник летописей» Ф. Рашидаддина, иранского ученого и государственного деятеля конца XIII— начала XIV в. По Рашидаддину, они имели некоторое представление о всем плосковершинном нагорье Хангай (около 700 км), с которого берут начало многие притоки Селенги, в том числе Орхон на юго-востоке и Адар (Идэр) на северо-западе.

Монголы первые ознакомились с большей частью р. Кэм (Енисея); они знали, что в верхнем течении он принимает восемь рек, а затем впадает «в реку Анкара-мурэн»: даже в наше время Енисей считался притоком Ангары; они установили, что «эта река [Ангара- Енисей] течет в… область, по соседству с которой находится [Карское] море. Повсюду [в том крае встречается] серебро». Вскоре после 1232 г. туда на корабле под командой трех эмиров был направлен отряд, насчитывающий 1 тыс. человек. «Они доставили к берегу [реки] много серебра, но погрузить его на корабль не смогли… больше 300 человек не вернулись обратно, оставшиеся погибли от гнилости воздуха и от сырых испарений. Все три эмира [впрочем] возвратились благополучно и жили долго [после похода]» (Ф. Рашидаддин).

Трудно, конечно, определить с уверенностью, как далеко на север забралась эта первая экспедиция по Енисею, но скорее всего они спустились но реке за 68° с. ш., т. е. проследили более 1500 км ее среднего и нижнего течения, и достигли района Норильских гор, западной части плато Путорана, богатых различными металлами. Иными словами, они положили начало открытию Среднесибирского плоскогорья.

Чингисхан, прослышавший об обширных знаниях китайского алхимика и поэта Чан Чуня, одного из главных деятелей даосизма , пригласил его в свою ставку, находившуюся тогда в Самарканде. 73-летний мудрец вынужден был принять предложение, захватив в дальнюю дорогу 19 учеников, в том числе Ли Чжичана, которому поручил вести дневник. Все комментаторы этого путешествия считают, что краткие, в большинстве случаев верные характеристики местности по пути следования, которыми изобилует дневник, принадлежат Чан Чуню. На наш взгляд, автор многих наблюдений — Ли Чжичан, иными словами, заслуга первого описания восточной части пустыни Гоби, степей и гор Монголии и Тянь-Шаня должна быть поделена между главой миссии и ее «историографом». Чан Чуня сопровождали также 15 всадников.

Отряд отправился в путь из Пекина в начале марта 1221 г. Перевалив горы, ограничивающие с севера Великую Китайскую равнину, в середине марта они двинулись на север по обширной степи, обильной травой и водой. Вскоре началась местность, где «нет рек, а [население] пробавляется колодцами, вырытыми в песке. С юга на север на пространство несколько тысяч ли… нет больших гор. Дорога шла по холмистой полосе… на земле не растут деревья, а только дикая трава, небо произвело здесь только холмы…» Севернее отряд вступил «в огромную [около 200 км] полосу песка», из которой выбрался лишь 30 марта. Чан Чунь обратил внимание на обилие солончаков и небольших соленых озер. Через 20 дней путешественники достигли р. Халхин-Гол и установили, что она течет на северо-запад. Проследив ее до устья, 15 мая Чан Чунь вышел в низовья р. Керулен, «воды которого образуют здесь озеро». 23 мая 1221 г. он описал солнечное затмение и двигался вверх по южной стороне широкой долины Керулена на запад-юго-запад в течение 16 дней (около 500 км); затем «река уклонилась на северо-запад, в горы [Хэптэй]; мы не могли узнать ее истоков». Свернув от поворота Керулена на дорогу, отряд до конца июня шел на запад. Вдали появились «горы и холмы» — южные отроги нагорья Хэнтэй. «Куда бы взор ни достигал, не видно конца горам и рекам; ветер и туман беспрерывны…»

За р. Тола (система Селенги) началась «равнина, на окраинах ее и горы и долины прекрасны, трава тучная и вода добрая…» 4 июля Чан Чунь остановился на отдых у южных предгорий нагорья Хангай. «Сосны и ели растут [здесь] густо… большей частью на северной стороне гор». После 11-дневной стоянки отряд двинулся на запад и до конца августа шел вдоль северных склонов Монгольского Алтая. «Горы эти высоки и велики, с глубокими ущельями и длинными скатами». Примерно у 95° в. д. Чан Чунь пересек этот хребет в южном направлении. «Находясь еще на северной стороне песчаной полосы [Джунгарская Гоби], мы заметили на юге как будто серебристую зарю» — это был Восточный Тянь-Шань, как верно определил Чан Чунь, давший ему такую поэтическую характеристику: «Высоки как облака, белы как песок…» 15 сентября отряд добрался до этих гор и прошел вновь на запад вдоль их крутых северных склонов, обращенных к Джунгарской равнине, до соленого горного озера Сайрам-Нур у 45°30′ с. ш. и 81° в. д., имеющего «в окружности около 200 ли [около 114 км]; снежные пики, окружая его со всех сторон, отражались в водах озера».

Спустившись с гор в долину р. Или, отряд форсировал реку у 44° с. ш. и, повернув опять на запад, 14 октября достиг г. Алима (Алма-Ата). По наблюдениям Чан Чуня, хребты Средней Азии гораздо выше гор Северного Китая; на южных склонах значительно теплее, чем на северных. Двигаясь в том же направлении, путешественники прибыли к р. Талас, которая течет «на северо-запад, глубока и широка». К северу, по сообщению Чан Чуня, «весьма много равнин… целое лето и осень не бывает дождя…» Отряд обогнул передовые хребты Западного Тянь-Шаня и 3 декабря 1221 г. вступил в г. Самарканд, пройдя вдоль северных склонов этой горной системы около 2000 км, т. е. почти по всей ее длине (2450 км).

В 1222 г. Чан Чунь сопровождал двор Чингисхана на юг, в г. Балх, а уже в начале 1223 г. двинулся домой. Тем же путем отряд достиг Монгольского Алтая, но оттуда проследовал на юго-восток по Долине Озер, длинной, около 500 км, межгорной впадине с многочисленными бессточными озерами, вдоль северных склонов Монгольского и Гобийского Алтая, пересек пустыню Гоби и, коснувшись излучины Хуанхэ, прибыл в Пекин в феврале 1224 г.

Борьба за престол в Китае закончилась в 1402 г. победой удельного князька Пекинского округа. Новоявленный император разослал послов в ряд стран Юго-Восточной и Южной Азии с известиями о начале своего правления. Эти посольства преследовали и более серьезные цели — политическое зондирование и давление, а также расширение внешней морской торговли. Самыми крупными миссиями такого типа были экспедиции 1405–1433 гг. под командованием крупного чиновника императорского двора Ма Хэ, за заслуги получившего имя Чжэн Хэ . В состав его экспедиций входило от 40 до 100 крупных кораблей (а с учетом вспомогательных судов до 250–320); число участников достигало 27–30 тыс. человек (матросы, солдаты, офицеры, чиновники, купцы, писцы, переводчики, медики, плотники и т. п. вспомогательный персонал). Обычно армады стартовали осенью и приблизительно через два года возвращались на родину. Как правило, они посещали государство Чампу (Центральный Вьетнам), Яву, Суматру, затем следовали к Шри-Ланке, проходили вдоль западного побережья Индии к Ормузу, достигая его в январе; возвращение начиналось в марте. Во время плаваний выделялись отряды, направляемые к берегам ряда приморских стран.

Участники экспедиции Чжэн Хэ не были первооткрывателями — они действовали в районах, давно известных индонезийцам, индийцам и арабам. Но благодаря тщательным наблюдениям офицеров была получена обширная информация по географии побережья Юго-Восточной, Южной и Юго-Западной Азии, близлежащих островов и восточного берега Африки. Ныне можно считать доказанным, что под руководством Чжэн Хэ отряды выполнили большие съемочные работы в различных частях огромного региона. Ими были засняты многочисленные мелкие острова близ побережья Китая между 30 и 20° с. ш., в том числе арх. Чжоушань и Сянган (Гонконг). Они впервые обследовали почти всю береговую линию п-ова Индокитай на протяжении около 3 тыс. км от 20° с. ш. до устья р. Менам в вершине Сиамского залива, отметив вьетнамские прибрежные горы, а также о-ва Фукуок (у 10° с. ш.) и Чанг (12° с. ш.). Съемщики проследили западные берега Сиамского залива к югу от Сингапурского пролива (около 2 тыс. км) и засняли близлежащие острова. Съемка Малаккского п-ова была продолжена до 6° с. ш., но к северу берега Андаманского моря экспедициями Чжэн Хэ практически не исследовались: указаны лишь отдельные пункты. То же можно сказать и о восточном побережье Индостана от вершины Бенгальского залива до мыса Кумари. На север от мыса Кумари вдоль западных берегов Индостана до Камбейского залива съемочные работы отличались большей детальностью, в итоге обследована береговая линия длиной 1700 км. Ма Хуань отметил, что города здесь располагаются на узкой полосе, на востоке прижимаясь к «большим горам», иными словами, он проследил Западные Гаты по всей их длине. После значительного перерыва съемки были продолжены от мыса Джадди (63°30′ в. д.) до о. Кешм в Ормузском проливе (около 1000 км), а также вдоль восточных (Маскат) и южных берегов Аравийского п-ова; при этом выделены лишь п-ов Мусандам, Великий залив (Масира) и несколько прибрежных пунктов.

Кроме съемок материкового побережья Азии, офицеры Чжэн Хэ впервые исследовали около 500 км северного берега Явы, все побережье о. Суматра — гористое южное (около 2 тыс. км) и низменное северное (более 2 тыс. км), причем прослежен по всей длине (около 650 км) прибрежный хр. Барисан, отмечена страна Батак на одноименном плоскогорье, засняты о-ва Ментавай, Банка и ряд более мелких, а также устья крупных рек — Муси, Хари и Кампар. На крайнем юго-востоке Суматры осмотрен небольшой залив, а в Зондском проливе — о. Кракатау, получивший печальную известность в связи с катастрофическим извержением 1883 г.

Севернее Суматры китайцы засняли крупнейшие из Никобарских и Андаманских о-вов, а у берегов Индии — о. Шри-Ланка с «большой горой, протыкающей облака», — г. Пидуруталагала, 2574 м, и несколько островов из Лаккадивской и Мальдивской групп.

Экспедиции 1417–1419 и 1421–1422 гг. посетили ряд торговых центров восточного побережья Африки. Офицеры Чжэн Хэ положили на карту береговую линию от мыса Хафун (10°30′ с. ш.) до г. Мозамбик (15° ю. ш.) на протяжении 3400 км, а также о-ва Сокотра (Сю то), Занзибар и Мафия.

На основе всех съемочных работ были, видимо, составлены предварительные эскизы карт отдельных регионов разного масштаба и ориентировки, до нас не дошедшие. Их первооснову сохранила карта китайского картографа второй половины XVI в. Мао Куня . Она красноречиво свидетельствует, что китайцы были знакомы с большинством из важных пунктов и ориентиров на берегах обследованных ими морей; в ряде случаев их знания о деталях побережья удивительно точны. Эскизы карт дают достаточно верное представление о Южной Азии и части восточного побережья Африки — ошибки в определении географического положения многих пунктов составляют 1°—1°40′; п-ов Индостан имеет клиновидную форму, хотя замеры здесь отличаются от истинных почти на 5°; впервые получили картографическое изображение о. Суматра и о. Шри-Ланка: близ китайских берегов нанесены многочисленные мелкие острова. Эскизы, однако, страдают серьезными дефектами. Например, п-ова Индокитай и Малакка «расплющены», вход в Сиамский залив чрезвычайно узок, а форма Явы гротескна. И все же съемки, выполненные в 1405–1433 гг., — одно из крупнейших достижений китайской географии. Хотя работы Чжэн Хэ и его соратников в последующие годы были почти полностью забыты, доставленные ими географические сведения около 200 лет служили основой китайских представлений о юго-западной части Тихого океана и берегах Индийского океана.

В центральных областях о. Хонсю племя ямато к середине IV в. создало племенной союз. Территория большей части Хонсю, до 36°30′ с. ш. на севере, о. Сикоку и почти весь о. Кюсю, без районов южнее 32° с. ш., получила название страна Ямато, или просто Ямато. (Название страна Восходящего солнца — Ниппон, Нихон — известно с VI–VII вв.) В первой четверти V в. в Японии появилась китайская письменность, «доставленная» корейскими писцами.

На протяжении восьми столетий основным направлением японской экспансии на о. Хонсю было северное — против коренных жителей Японских о-вов — айнов. Медленно, буквально шаг за шагом, преодолевая их упорное сопротивление, японцы продвигались по Хонсю к северу. В «прифронтовую» полосу стекались безземельные крестьяне, голодающие, любители приключений и легкой наживы. В 800–803 гг. созданные из них отряды, руководимые Маро Тамура, оттеснили айнов за 40° с. ш. — к северному окончанию Хонсю. Но полностью «очистить» от них остров японцам удалось лишь к 1200 г.

30 мая 713 г. по повелению императора началась первая опись провинций страны, их населения, топографии, животного мира, сопровождавшаяся оценкой урожаев и минеральных ресурсов, а также записью древних легенд. Из этих детальных характеристик административных единиц Японии, получивших название «фудоки», только пять дошли до наших дней — три по о. Хонсю и две по о. Кюсю, законченные в 715–733 гг. Можно допустить, что материалы, имевшиеся в фудоки, были использованы при составлении первой карты главных Японских о-вов. Ее автором считается буддийский монах Босатсу Гюёги, в юности эмигрировавший из Кореи в Японию (конец VII в.). Он много путешествовал по стране, участвовал в строительстве дорог, мостов и каналов. Его карта, законченная до 749 г., не сохранилась.

Японский лучник (средневековый японский рисунок)

Опасаясь нападения с севера, со стороны маньчжурских племен, японцы в середине VII в. начали подготовку крупной военной операции. Летом 658 г., согласно «Хронике Японии», адмирал Абе-но-Хирафу, командуя флотом из 200 судов, достиг «острова Эдзо», высадился там и столкнулся с «людьми мисихасе». Большинство историков согласно, что «о. Эдзо» — это о. Хоккайдо. Таким образом, Абе открыл пролив Цугару, отделяющий Хонсю и Хоккайдо. За ним он обнаружил два других острова — «Ватари» и «Херохе», правда, пока не установлено, что это за земли. В марте — апреле 659 г. Абе, захватив юго-западную часть «Эдзо», основал на берегу узкого полуострова военный пост. В апреле — мае 660 г. он вновь прибыл на Хоккайдо и воевал с мисихасе.

Одновременно японцы вели наступление и на юге: около середины VI в. они овладели всем о. Кюсю, а в VII в. впервые достигли о-вов Рюкю, вытянувшихся в виде дуги па 1200 км юго-западнее Японских о-вов. Во второй половине VII в. японское влияние в Корее резко пошло на убыль и связь с Китаем через п-ов Корея стала далеко не безопасной. Тогда правительство Японии обратило внимание на эти острова с субтропическим и тропическим климатом. В 679 г. к о. Танегасима, ближайшему к Кюсю, была направлена исследовательская партия, вернувшаяся в 681 г. с отчетом и картой. В 698 г. на нем высадились войска. В итоге около 100 о-вов Рюкю, включая круппейший о. Окинава, были аннексированы Японией. Они превратились в базу на пути с о. Кюсю к устью р. Янцзы. Интерес к ним был утрачен в IX в., когда уменьшился объем торговли с Китаем.

«Нагаракертагама» — эпическая поэма яванцев, созданная около 1365 г., содержит краткие сведения об о. Танджунгнегара (Калимантан); они сводятся к списку 23 пунктов на его территории. Анализ этого списка показывает, что к середине XIV в. только в юго-западной части острова яванцы проникли на 200–300 км вверх по некоторым рекам, в том числе по Капуасу — крупнейшей (1040 км) артерии Калимантана. Подавляющая же часть названий относится к прибрежным пунктам — следовательно, центр гигантского острова оставался «белым пятном» вплоть до XVIII в.