Глава 12
Ну вот, вроде бы оторвался от всевозможных назойливых преследователей! Да и выстрелы в лесу, и без того не шибко уж частые, почти прекратились. И как прикажете это понимать? Тут только два вывода может быть. Либо наши тоже смогли сбросить с хвоста фрицев (что предпочтительнее), либо фрицы как-то ухитрились помножить всех на ноль. Честно говоря, в последнее верить не хотелось вовсе.
Но, здраво оценивая масштабность устроенной ловушки, приходилось признаться себе в том, что и такой вариант развития событий вполне имел право на существование. Уж кем-кем, а полными лопухами считать немцев непростительно. Там тоже, знаете ли, весьма неглупые дядьки собрались. И раз уж у них заранее имелись сведения о нашем возможном сюрпризе, то подготовить соответствующий прием они вполне могли на должном уровне. Очень даже могу допустить, что, не желая боя в опасной близости от склада с боеприпасами для немаленьких пушек, они совершенно сознательно попросту оттеснили нападавших в лес, где за их уничтожение должны приняться совсем другие подразделения. Вот в это верилось почти сразу. И не последнюю роль в данной уверенности сыграли те самые, сидящие на пути нашего отхода солдаты. И в самом деле – куда рванут отбитые от склада охраной диверсанты?
Домой, куда ж еще?
Шансов выполнить задание у них больше нет, ловить им во вражеском тылу более нечего, да и руководству доложить надобно.
Будут ли у диверсантов основания подозревать ловушку?
С какого бы это бодуна, позвольте вас спросить?
Засада?
А на каких таких выводах сделаны подобные измышления? Данный вопрос непременно будет задан командиру диверсантов. И не исключено, что свои же офицеры и зададут. Еще до выхода в расположение наших войск.
Зенитки открыли огонь по нападавшим?
Простите, а они что, должны были пребывать в праздности, что ли? С какого бы это рожна?
В заборе были подготовлены скрытые огневые точки.
И что?
Это прямая обязанность начальника охраны – готовить свой объект к отражению нападения на него. А уж каким способом… один Бог про то ведает. Захотел главный на объекте фриц секцию забора подпилить, и никто ему не указ. Может и две подпилить. И даже три…
Кстати, а ведь мин перед забором не оказалось!
Или это саперы хорошо поработали?
Нет…
Перед глазами встал огненно-дымный высверк из-под гусеницы танка. Я по нему в тот момент не стрелял. На гранату не похоже, уж тем более – на связку гранат. Там всю гусянку снесло бы на фиг! И что же там такое могло жахнуть?
Противопехотка – танк по немятой траве шел, расстояние сокращал. Вот и пер напрямки, вполне может быть, что по минному полю и шел. А что ему противопехотки? Комариный укус для среднего танка, не более.
Стало быть, мины имелись. И саперы успели сделать проходы в минном поле.
Угу, выходит, что только по этим проходам и могли отступать нападавшие. И это существенно облегчало ведение по ним огня… В сторону-то не шагнешь!
Танки…
Вот этот вопрос своего объяснения требовал!
То, что склад охраняют и они, я сразу же отмел. Не так их у немцев много, чтобы еще и на охрану складов ставить.
Эти железки откуда-то пришли!
Откуда?
Ведь, насколько я помнил те фотоснимки, что нам штабной майор показывал, нет поблизости никаких танковых частей. Железнодорожная платформа для погрузки-разгрузки – имеется.
Могли там эти танки разгружать?
Могли.
Но платформа и погрузочная площадка из лесу просматриваются, и посчитать Малашенко дурнем, способным отдать приказ на штурм в момент нахождения на платформе (или около нее) почти десятка танков… Нет – это уже совсем перебор.
Не было танков на платформе!
Да и вышли они…
А откуда они вышли?
Вспоминаю направление движения танков – они отсекали атакующих от склада, не от леса, что было бы логичнее. Зажать нападающих в поле и перестрелять – нормальное же решение.
Вполне.
Но – немцы этого не сделали. Почему? Ведь уговорились же, что там нет круглых дураков?
Квадратных, надо думать, тоже не имеется.
Загнанная в угол крыса атакует и собаку. Что сделали бы наши, зажми их немцы на поле? Могли бы пойти на прорыв к складам?
Могли и пошли бы. И черт его знает, как повернулся бы тогда бой. Очень уж не в кассу получилась моя пушка. Изрядный кусок забора удалось снести, да и пулеметов у охраны уже не оставалось. А бить по территории склада из зениток, чтобы задержать атакующих (ага, из «ахт-ахт»!)… проще уж сразу его самим и подорвать.
Нет, не лопух там фрицами рулил, не лопух! Быстро сориентировался в изменившейся обстановке и соответствующим образом перенаправил танки. Учел, злодей, и такой неприятный фактор, как минометная батарея.
Где страшен миномет?
На открытой местности – там осколки косят все подряд.
Вот и не осталось на поле немецкой пехоты – не по кому минометам стрелять. А танкам миномет не страшен. На территории же складов все сидели в укрытиях, поди еще достань их там! До зениток же минометы не доставали, там и вовсе нечего беспокоиться.
Разом немецкий командир возможные потери минимизировал, уважаю!
Ну а раз он такой весь из себя умный, то и дальнейшие действия просчитал. Пошла уже наверняка команда соответствующая и на засадные группы, приведены они в максимальную боеготовность. И ждут нас…
Так, минуточку, что-то я отвлекся!
Откуда вышли танки?!
Зенитка моя стояла слева от складов, если из лесу смотреть. За спиною – железная дорога. А танки шли…
Справа они шли, под углом к складам.
То есть из лесу они вышли, не со стороны погрузочно-разгрузочной платформы.
А что у нас там, в лесу?
Вспоминаю фотоснимки. А нет там ничего. Дорога есть, это так. И куда же она ведет? Да фиг ее знает, на снимках этого не видать.
Деревенька там есть, это я помню. Еще постройки какие-то присутствуют… И все. Нет там больше ничего интересного.
Это что же выходит, танки просто так в лесу стояли, атаки ожидаючи? Что-то я с трудом в это верю, не складывается картина никак. Немец что, все это спланировал, все, собака, предусмотрел, а танки просто так в лес загнал?
Нет.
Не мог так поступить умный фриц.
Чего-то мы еще не знаем или не понимаем…
* * *
Присев на пенек, Малашенко обвел взглядом окружавших его бойцов:
– Все подошли?
– Нет, товарищ лейтенант.
– Командиры взводов где?
– Комвзвода-два, лейтенант Печельский, убит, на поле остался. Комвзвода-три, ефрейтор Никонов, пропал где-то. Бойцы подошли, а его самого нет, – ответил кто-то из разведчиков.
– Ларичев? – нашел взглядом старшего сержанта Малашенко. – Принимаете второй взвод. Олиференко – третий. Провести перекличку, проверить оружие и снаряжение.
– Есть, товарищ лейтенант!
– Через десять минут доложите!
– Есть!
Десантников лейтенант не ждал – у них свой маршрут отхода. По первым прикидкам, уцелело менее половины личного состава – потери страшные! Да, немцев удалось сбросить с хвоста, но он совершенно этим не обольщался. Сейчас там перегруппируются, прикинут хрен к носу – и организуют погоню по всем правилам. Плавали – знаем. Как воевать в своем тылу с разведчиками противника – немцев учить не надо, те еще мастера…
Перекличка утешения не принесла, скорее даже наоборот.
В строю осталось двадцать семь человек, при двух ручных пулеметах. А утром на позиции выдвинулись семьдесят восемь…
Да, вполне возможно, что кто-то еще пробирается к месту встречи, кто-то, вероятно, ранен и не может быстро передвигаться. Очень даже возможно, но здесь и сейчас их нет.
Рота разгромлена, чего уж тут ваньку валять… Задание не выполнено, потери… Ладно, об этом после.
* * *
Из подъехавшего «Кюбельвагена» выбрался худощавый обер-лейтенант. Нашел глазами Хайнеманна, поправил китель и подошел к командиру. Поднес руку к козырьку фуражки:
– Герр майор!
– Как дела, Аксель?
– Все идет по плану, герр майор.
Хайнеманн прихватил офицера за локоть и отошел чуть в сторону от внимательного начальника складов – тот уже навострил было уши, вслушиваясь в чужую беседу.
– Не при всех, Аксель…
Обер-лейтенант понимающе кивнул, ему не нужно было ничего объяснять.
– Итак?
– В нападении на склады, герр майор, принимали участие разные подразделения.
– Так!
– Помимо диверсантов…
– Кто они, удалось установить?
– Удалось. Разведывательная рота двести восемьдесят шестой стрелковой дивизии. Командир – старший лейтенант Горячев, но он сейчас здесь не присутствует. Командование осуществляет лейтенант Малашенко.
– Хорошо! А прочие нападающие – кто это?
– Минометный взвод. Это русские парашютисты. Командир – лейтенант Григорьев. Саперный взвод – командир лейтенант Анисимов.
– Даже парашютисты? Однако! Какова общая численность нападавших?
– Около ста пятидесяти человек. Плюс-минус десять-пятнадцать солдат.
– Пусть будет плюс… Потери?
– Наши?
– Об этом потом! Противника!
– Не менее пятидесяти процентов от общей численности. И это только те, кого мы уже успели найти! Саперы погибли практически все. Парашютисты… Мы их обложили в лесу, шли на звуки выстрелов из минометов. Сначала все пошло более-менее нормально, их отбросили от огневых и даже окружили. Потом они как-то ухитрились подорвать свои минометы, при этом мы потеряли чуть менее десяти человек. Кольцо оказалось разорвано, парашютисты этим воспользовались и вырвались. Правда, двенадцать человек русских так там и полегли. Среди прорвавшихся большое количество раненых, далеко они не уйдут, догоним.
– Так! А разведрота?
– Практически разгромлена. В лесу до сих пор подбирают тела погибших. По моим прикидкам, удалось уйти далеко не всем. Мы предположительно можем прикинуть их путь отхода, там уже все приведено в боеготовность, ждем.
– Ну что ж, Аксель! Свой Железный крест вы заработали честно! Кстати, кто перенаправил удар танков? Их командир сам сообразил?
– Никак нет, герр майор, это был мой приказ. Рисковать прорывом русских на территорию складов… это уж слишком!
– И правильно! Я отмечу это в рапорте!
Майор удовлетворенно потер руки. Пока все, абсолютно все складывалось именно так, как он и планировал. Эффективно устроенная засада – это, разумеется, одно… Но нет большой чести и заслуг в том, что ты подловил на приманку глупого медведя. А вот загнать убегающего по лесу зверя, запереть его пулеметами на открытом месте и красиво пленить остатки убегающих диверсантов – это уже совсем другие дела!
Да и кроме того… есть и иные соображения, о которых пока рано распространяться. Но они имеют место и стоят как бы и не поболее всех прочих!
Да, обер-лейтенант Генце свой Железный крест заслужил! Но кто сказал, что это будет единственная награда за столь блестяще спланированную и проведенную операцию? Да, все, кого Хайнеманн привлек к делу (даже и этот спесивый гауптман со складов), свою задачу выполнили. Кто лучше, а кто хуже – разговор ныне не об этом. Истинные масштабы произошедшего может представить только автор замысла. Ну а вышестоящее руководство, в свою очередь, оценит уже весь замысел. И это – далеко не один Железный крест. И не только Железный крест…
* * *
А вот тут где-то и должно быть место сбора…
Пригнувшись к земле, забираюсь на пригорок и осматриваюсь. И где здесь у нас часовой? Должен же быть!
Есть такой – из-за пня выглядывает кончик винтовочного ствола.
Общий пароль (благодаря настойчивому напоминанию, таковой у нас теперь всегда присутствует) как раз для таких ситуаций и придуман. Ну, вот вернулся боец после некоторого отсутствия, текущего пароля не знает, да и не может, ввиду неосведомленности. Это в своем тылу можно заранее часовому показаться, дабы никаких резких действий он не предпринял с перепугу. Встать спокойно (под прицелом, ага…) и разводящего подождать.
Так то в тылу, если кто еще не просек.
В своем.
А во вражеском как быть?
Пошумишь тут в кустах – и схлопочешь пулю… Нет, не хочу.
Патроном постукиваю по стволу винтовки. Раз-два, раз-два, раз-два-три-четыре.
О!
Дернулся постовой, зашевелился ствол.
Раз-два-три.
Раз.
Раз-два.
Ответ правильный, теперь можно и башку высунуть, по крайней мере стрелять сразу не станут.
– Товарищ старшина?!
– Я, Горбатов. Где все?
– По ложбинке пройдите, потом налево…
* * *
Когда из кустов появился старшина Красовский, Малашенко этому ничуть не удивился. Максим вообще обладал редкой способностью выходить сухим из воды и выбираться живым из всяких неприятных ситуаций.
Вот, значит, почему немецкая пушка стреляла по своим…
– Садись, старшина!
* * *
Присаживаюсь рядом с лейтенантом.
Да… прилетело нам основательно. Если это все, кто уцелел… то у меня просто слов никаких нет.
– «Флак-фирлинг» – твоя работа? – спрашивает лейтенант.
– Моя. К вам подойти я попросту не успевал уже.
– Отчего же так? Мы почти двое суток здесь сидели, ты же место сбора знал?
Вздохнув, подробно поясняю ему причины своей задержки. Не забываю и упомянуть о тех выводах, которые уже пришли мне в голову.
Сказать, что я лейтенанта огорчил, – это ничего не сказать. Происшедшее с ним совсем другими словами надо описывать. Но я не мастер художественных изысков. С Малашенко сейчас вообще можно писать картину – «Олицетворение вселенской скорби и горести». Во всяком случае, центральным персонажем в ней он точно выступать может.
– Ты уверен? – спрашивает меня комвзвода-один.
– Есть другие объяснения происходящих событий?
Нет у лейтенанта объяснений, да я и сам это понимаю неплохо. Ситуация фиговая, долго здесь мы не просидим, и Малашенко это тоже соображает ничуть не хуже меня. Есть, конечно, вариант сныкаться прямо здесь, никуда особенно не отходя.
Но пустят немцы служебных собак, те встанут на наш след…
– У тебя какие-нибудь соображения на этот счет есть?
Нет у меня ничего, и этими «радостными» известиями я тоже не очень-то спешу делиться с командиром. Однако он тоже далеко не лопух и все прекрасно понимает без слов.
Впрочем, Малашенко недолго предавался раздумьям. Голова у него имелась, обстановку в целом он представлял, так что и рассусоливать попусту не собирался. Когда по его приказу отыскали сержанта Ларичева, который теперь принял взвод, заместив погибшего командира, лейтенант уже прикидывал на карте маршрут. Надо сказать, что задачка оказалась еще та… На всех удобных для отхода путях, как мы оба успели уже предположить, наверняка уже ожидали нас всевозможные сюрпризы и сюрпризики. Посвященный в курс дела сержант только головою покачал, выразив тем самым свое отношение к происходящему. Мужик он вообще был не слишком разговорчивый, больше молчал. Тем не менее бойцы его уважали, и было за что! Так что Малашенко сделал правильный выбор, назначив именно его командовать взводом. Ну а мой взвод без всякой говорильни получил своего командира назад.
И так и сяк вертели мы карту – решение не вытанцовывалось ни в какую! Да не так уж и много есть отсюда путей отхода, откровенно говоря.
Наиболее рискованный вариант – прорыв с боем, нами даже и не обсуждался, по умолчанию все согласились с тем, что данная попытка будет первой – и она же станет последней для большинства участников сего мероприятия.
Но вот как пройти тихо?
– Кстати, товарищ лейтенант, – интересуюсь я у командира, – а десантники как уходить собирались? У них какой-то свой маршрут имелся?
– А они не к фронту идут, старшина. У них еще какие-то дела в немецком тылу. Фиг их знает, что там за дела такие, нам не сообщали.
Так… уже интереснее.
Пустят ли немцы по нашим следам собак?
Могут… и даже наверняка это сделают.
Хотя тут можно и прикинуть – кого они станут выпасать первого? Наш маршрут отхода они в принципе знают или могут достаточно точно предположить. А вот десант… куда уходит он?
И как только немцы поймут, что какая-то из групп нападавших уходит в глубокий тыл противника, то тотчас же сядут им на хвост со всем прилежанием. Уж чего-чего, а какой-то диверсии в тыловых порядках фрицам точно не надобно. А уходит ведь не группа окруженцев – профессиональные диверсанты! Эти дров наломать могут…
Чего еще могут сильно не хотеть наши преследователи?
Пули они точно не хотят.
И все?
Нет… есть кое-что, чего они точно видеть не хотят. Значит, увидят.
А поскольку никак не возможно быть одинаково сильным и суперкрутым повсюду – нереально даже в принципе, то какие-то участки фрицы вынужденно оголят. Просто не смогут не оголить! В конце-то концов, у них тут не вся резервная армия под рукой…
– Товарищ лейтенант! Есть одна задумка…
