XXIII. Как д’Артаньян выполнил поручение короля
В то время как король отдавал эти последние распоряжения, чтобы выяснить истину, д’Артаньян, не теряя ни секунды, побежал в конюшню, взял фонарь, сам оседлал лошадь и направился к месту, указанному его величеством. Согласно данному обещанию, он никого не видел и ни с кем не разговаривал и довел свою добросовестность до того, что обошелся без помощи слуг и конюхов.
Д’Артаньян был из числа людей, которые считают своей обязанностью в трудные минуты выказать все лучшие качества.
Пустив коня галопом, мушкетер через пять минут был в роще, привязал коня к первому попавшемуся дереву и пошел пешком на поляну. Он с полчаса тщательно осматривал ее с фонарем в руках, затем молча сел на лошадь и шагом вернулся в Фонтенбло, погруженный в размышления.
Людовик поджидал его у себя в кабинете. Он был один и что-то писал. С первого же взгляда д’Артаньян заметил, что строчки неравной длины и испещрены помарками. Он заключил, что это были стихи.
Король поднял голову и увидел д’Артаньяна.
– Ну что, сударь, узнали что-нибудь?
– Да, государь.
– Что же вы увидели?
– Приблизительно вот что, государь… – сказал д’Артаньян.
– Я просил у вас точных сведений.
– Я постараюсь быть как можно более точным. Погода благоприятствовала только что произведенному мною расследованию: сегодня вечером шел дождь, и дороги развезло…
– К делу, господин д’Артаньян!
– Государь, ваше величество сказали мне, что на поляне в роще Рошен лежит мертвая лошадь; поэтому я прежде всего стал изучать состояние дорог. Я говорю – дорог, потому что в центре поляны пересекаются четыре дороги. Свежие следы виднелись только на той, по которой я сам приехал. По ней шли две лошади бок о бок; восемь копыт явственно отпечатались на мягкой глине. Один из всадников торопился больше, чем другой. Следы одной лошади опережают следы другой на половину корпуса.
– Значит, вы уверены, что они приехали вдвоем? – спросил король.
– Да, государь. Лошади крупные, шли мерным шагом; они хорошо вымуштрованы, потому что, дойдя до перекрестка, повернули под совершенно правильным углом.
– Дальше!
– Там всадники на минуту остановились, вероятно, для того, чтобы столковаться об условиях поединка. Один из всадников говорил, другой слушал и отвечал. Его лошадь рыла ногой землю; это доказывает, что он слушал очень внимательно, опустив поводья.
– Значит, был поединок?
– Без всякого сомнения.
– Продолжайте, вы тонкий наблюдатель.
– Один из всадников остался на месте – тот, кто слушал; другой переехал поляну и сперва повернулся лицом к своему противнику. Тогда оставшийся на месте пустил лошадь галопом и проскакал две трети поляны, думая, что он едет навстречу своему противнику. Но тот двинулся по краю площадки, окруженной лесом.
– Вам не известны имена, не правда ли?
– Совершенно неизвестны, государь. Но ехавший по опушке сидел на вороной лошади.
– Откуда вы узнали это?
– Несколько волос из ее хвоста остались на колючках кустарника, растущего по краю поляны.
– Продолжайте.
– Другую лошадь мне нетрудно описать, потому что она лежит мертвая на поле битвы.
– Отчего же она погибла?
– От пули, которая пробила ей висок.
– Пистолетной или ружейной?
– Пистолетной, государь. И рана лошади выдала мне тактику того, кто ее убил. Он поехал вдоль опушки леса, чтобы зайти своему противнику во фланг. Я прошел по его следам, видным на траве.
– Следам вороной лошади?
– Да, государь.
– Продолжайте, господин д’Артаньян.
– Теперь, чтобы ваше величество могли ясно представить себе позицию противников, я покину стоявшего всадника и перейду к тому, который скакал галопом.
– Хорошо.
– Лошадь этого всадника была убита наповал.
– Как вы узнали это?
– Всадник не успел соскочить с седла и упал вместе с конем, и я видел след его ноги, которую он с трудом вытащил из-под лошади. Шпора, придавленная тяжестью корпуса, взбороздила землю.
– Хорошо. А что он стал делать, поднявшись на ноги?
– Пошел прямо на противника.
– Все еще находившегося на опушке леса?
– Да, государь. Потом, подойдя к нему ближе, он остановился, заняв удобную позицию, так как его каблуки отпечатались рядом, выстрелил и промахнулся.
– Откуда вы знаете, что он промахнулся?
– Я нашел пробитую пулей шляпу.
– А, улика! – воскликнул король.
– Недостаточная, государь, – холодно отвечал д’Артаньян, – шляпа без инициалов, без герба; на ней красное перо, как на всех шляпах; даже галуны самые обыкновенные.
– И человек с пробитой шляпой стрелял вторично?
– Он сделал уже два выстрела, государь.
– Как вы узнали это?
– Я нашел пистолетные пыжи.
– Что же сталось с другой пулей?
– Она сбила перо со шляпы всадника, в которого была направлена, и срезала березку на противоположной стороне поляны.
– В таком случае всадник на вороной лошади был обезоружен, тогда как у его противника остался еще заряд.
– Государь, пока упавший поднимался, его противник успел зарядить пистолет. Но он очень волновался, и рука его дрожала.
– Откуда вы это знаете?
– Половина заряда просыпалась на землю, и он уронил шомпол, не успев засунуть его на место.
– Вы сообщаете мне удивительные вещи, господин д’Артаньян.
– Достаточно немного наблюдательности, государь, и любой разведчик был бы способен доставить вам эти сведения.
– Слушая вас, можно ясно представить себе всю картину.
– Я действительно мысленно восстановил ее, может быть, с самыми небольшими искажениями.
– Теперь вернемся к упавшему всаднику. Вы сказали, что он шел на своего противника в то время, как тот заряжал пистолет?
– Да, но в то мгновение, как он целился, его противник выстрелил.
– О! – перебил король – И выстрел?..
– Последствия его были ужасны, государь; спешившийся всадник упал ничком, сделав три неверных шага.
– Куда попала пуля?
– В два места: сначала в правую руку, затем в грудь.
– Как же вы могли догадаться об этом? – спросил восхищенный король.
– Очень просто: рукоятка пистолета была вся окровавлена, и на ней виднелся след пули и осколки разбитого кольца. По всей вероятности, раненый потерял два пальца: безымянный и мизинец.
– Относительно руки я согласен; но рана в грудь?
– Государь, на расстоянии двух с половиной футов друг от друга там были две лужи крови. Около одной из этих луж трава была вырвана судорожно сжатой рукой, около другой – только примята тяжестью тела.
– Бедный де Гиш! – воскликнул король.
– Так это был господин де Гиш? – спокойно сказал мушкетер. – У меня самого возникло такое предположение, но я не решался высказать его вашему величеству.
– Каким же образом оно возникло у вас?
– Я узнал герб Граммонов на сбруе убитой лошади.
– И вы считаете, что рана его тяжелая?
– Очень тяжелая, потому что он свалился сразу и долго лежал без движения; однако он имел силу уйти при поддержке двух друзей.
– Значит, вы встретили его, когда он возвращался?
– Нет, но я различил следы трех человек: человек, шедший справа, и человек, шедший слева, двигались свободно, легко, средний же тащился с трудом. К тому же на его следах кое-где видны пятна крови.
– Теперь, сударь, после того как вы так отчетливо восстановили всю картину поединка, скажите мне что-нибудь о противнике де Гиша.
– Государь, я его не знаю.
– Как не знаете, ведь вы так ясно видите все?
– Да, государь, – отвечал д’Артаньян, – я вижу все, но не говорю всего, что вижу, и раз этому бедняге удалось скрыться, то я прошу ваше величество разрешить мне сказать вам, что я его не выдам.
– Однако всякий дуэлянт – преступник, сударь.
– Не в моих глазах, ваше величество, – холодно поклонился д’Артаньян.
– Сударь, – вскричал король, – даете ли вы себе отчет в своих словах?
– Вполне, государь, но в моих глазах человек, который хорошо дерется, – человек порядочный. Таково мое мнение. Может быть, вы со мной не согласны; это естественно, вы – государь…
– Господин д’Артаньян, я, однако, приказал…
Д’Артаньян перебил короля почтительным жестом.
– Вы приказали мне разузнать все подробности относительно поединка, государь; они вам доставлены. Если вы прикажете мне арестовать противника господина де Гиша, я исполню приказание, но не требуйте, чтобы я донес на него, так как я откажусь исполнить это требование.
– В таком случае арестуйте его.
– Назовите мне его имя, государь.
Людовик топнул ногой. После минутного размышления он сказал:
– Вы правы – десять, двадцать, сто раз правы.
– Я так думаю, государь, и счастлив, что ваше величество разделяете мое мнение.
– Еще одно слово… Кто оказал помощь де Гишу?
– Не знаю.
– Но вы говорили о двоих… Значит, был секундант?
– Секунданта не было. Больше того, когда господин де Гиш упал, его противник ускакал, не оказав ему помощи.
– Негодяй!
– Что делать, государь, – это следствие ваших распоряжений. Человек дрался честно, избежал смерти и хочет вторично избежать ее. Он невольно вспоминает господина де Бутвиля… Еще бы!
– И делается трусом?
– Нет, проявляет предусмотрительность.
– Итак, он ускакал?
– Да, во всю прыть.
– В каком направлении?
– К замку.
– А потом?
– Потом я уже имел честь сказать вашему величеству, что два человека пришли пешком и увели господина де Гиша.
– Как вы можете доказать, что эти люди пришли после поединка?
– Совершенно неопровержимо: во время поединка дождь перестал, но земля не успела высохнуть, и следы ног ясно отпечатывались на влажной почве. Но после дуэли, когда господин де Гиш лежал без чувств, подсохло, и следы отпечатывались не так отчетливо.
От восхищения Людовик всплеснул руками.
– Господин д’Артаньян, – сказал он, – вы поистине самый ловкий человек в королевстве.
– То же самое думал Ришелье и говорил Мазарини, государь.
– Теперь остается только проверить вашу проницательность.
– О, государь, человеку свойственно ошибаться, – философски произнес мушкетер.
– В таком случае вы не человек, господин д’Артаньян, потому что, мне кажется, вы никогда не ошибаетесь.
– Ваше величество сказали, что мы это проверим.
– Да.
– Каким же образом?
– Я послал за господином де Маниканом, и господин де Маникан сейчас придет.
– Разве господин де Маникан знает тайну?
– У де Гиша нет тайн от господина де Маникана.
Д’Артаньян покачал головой.
– Повторяю, никто не присутствовал на поединке, и если только де Маникан не является одним из тех людей, которые вели графа…
– Тсс! – прошептал король. – Вот он идет. Останьтесь здесь и слушайте.
– Хорошо, государь, – отвечал мушкетер.
В ту же минуту на пороге показались Маникан и де Сент-Эньян.
