Действие второе
Артистическое фойе театра Комеди Франсез; слева – две двери, ведущие на сцену; между ними – зеркало с канделябрами. В глубине – большой камин, на нем бюст Мольера; перед камином – кресла, расставленные полукругом. Справа – две двери, ведущие в зрительный зал. В углах – бюсты Расина и Корнеля на колонках. На средней стене, над камином и по обеим сторонам от него – портреты Барона, Шанмеле и других актеров.
При поднятии занавеса мадемуазель Жувено, одетая в костюм Затимы из «Баязета», стоит перед зеркалом и поправляет прическу; подальше – мадемуазель Данжевиль, в костюме Лизетты из «Безумств любви», сидит, беседуя с молодым вельможей, который стоит немного позади, опершись на ее кресло; в глубине, перед камином, стоит и сидит несколько актеров, занятых в «Баязете» или в «Безумствах любви». Мишонне переходит с места на место, отвечая на вопросы актеров, справа, за столом, Кино в костюме визиря Акомата и Пуассон в костюме Криспина играют в шахматы, несколько актеров прогуливаются по фойе, беседуя или повторяя роли.
Явление I
Мадемуазель Жувено, мадемуазель Данжевиль, Мишонне, Кино, Пуассон.
Жувено. Мишонне, где у вас румяна?
Мишонне. Здесь, здесь, мадемуазель, в ящичке.
Пуассон. Мишонне!
Мишонне. Что угодно, господин Пуассон?
Пуассон. Хороший сегодня сбор?
Мишонне. Еще бы! Адриенна и Дюкло впервые обе играют в «Баязете»! Больше пяти тысяч ливров!
Пуассон. Черт возьми!
Данжевиль. Мишонне! Когда начнется вторая пьеса, «Безумства любви»?
Мишонне. В восемь, мадемуазель.
Кино. Мишонне!
Мишонне. Что угодно, господин Кино?
Кино. Не забудьте про мой кинжал.
Мишонне. Нет, нет. (В сторону.) Только и слышишь: «Мишонне! Мишонне!» Ни минуты покоя! А кто виноват? Сам я виноват. Сам взялся за всем следить, вплоть до аксессуаров; сам не спал бы ночь, если бы собственноручно не вручил Ипполиту шпагу, а Клеопатре змею. Раздавать каждый вечер рубиновые диадемы и кошельки, полные червонцев… и получать полторы тысячи ливров жалованья в год! Что за ирония! Вот если бы они приняли меня в число сосьетеров… От этого, разумеется, тоже не разбогатеешь, зато было бы хоть звание. Я стал бы подписываться: Мишонне, член Комеди Франсез. А пока что я только первый наперсник в трагедиях и главный режиссер, другими словами – я обязан выслушивать трагические тирады да исполнять любые поручения.
Жувено. Адриенна будет играть в бриллиантах?
Данжевиль. Которые ей подарила королева?
Жувено. Да, по ее словам.
Мишонне. Эти бриллианты создали ей немало врагов!
Жувено. Подумаешь! Получить в подарок бриллианты не так уж мудрено…
Мишонне (сквозь зубы). Таким-то, как вы, – конечно. А вот нам, живущим на жалованье, или тем, у кого ничего нет, кроме заслуг…
Жувено (гордо). Что вы хотите сказать?
Мишонне. Ничего, мадемуазель, ничего! (В сторону.) Ах, не будь ты сосьетеркой, не нуждайся я в тебе, чтобы самому стать сосьетером, – уж и ответил бы я тебе! Никто не сказал бы, что мне не хватает язвительности и остроумия!
Кино (важно). Шах и мат! Да куда уж вам, приятель.
Пуассон. Что это, господин Кино! Ты начал обращаться ко мне на «вы»?
Данжевиль. Это непочтительно!
Пуассон. Что ж поделать! С тех пор как мадемуазель Кино, его сестра, а наша товарка, вышла замуж за герцога де Невер, он воображает, что и сам стал герцогом и пэром. Скажи, положа руку на сердце, тебе хочется, чтобы я называл тебя «ваша светлость»?
Кино. Перестань! Скоро начало?
Мишонне. Будьте покойны, я предупрежу вас вовремя. Я все равно что часы.
Жувено. Часы, которые никогда не отстают.
Мишонне. Совершенно верно! Малейшее нарушение расписания выбивает меня из колеи, а дни, когда нет спектакля, для меня дни, просто вычеркнутые из жизни.
Явление II
Мадемуазель Жувено, мадемуазель Данжевиль и другие дамы (возле камина), Мишонне (у авансцены), аббат, принц и еще несколько вельмож (входят через дверь справа). Кино и Пуассон (стоявшие у авансцены справа, подходят к вошедшим и беседуют с ними).
Мишонне. Ну вот, опять какие-то посторонние появляются в нашем фойе, пробираются за кулисы.
Аббат, принц и прочие господа подходят к актрисам, здороваются, беседуют с ними.
(Узнает вошедших, кланяется.) Ах, господин аббат, ваша светлость! (В сторону.) Стоит мне только подумать, что одного слова этого человека было бы достаточно, чтобы меня приняли в число сосьетеров, – и я уже не могу не взирать на него с благоговением! Какая низость! А сам еще осуждаю наших актрис и их бриллианты!
Принц, аббат, Кино, Мишонне выходят на авансцену.
Аббат (к Кино). С добрым вечером, визирь. Говорят, господин Кино, что в «Баязете» вы будете прямо-таки великолепны.
Принц. Как и мадемуазель Дюкло!
Мишонне. А Адриенна! Божественна!
Кино. Да, в конце концов она добилась того, что требуется. (С улыбкой.) Но не без труда! Не хвастаясь, скажу, что в роли Роксаны нет ни одной интонации, которая не была бы подсказана ей мною.
Мишонне (возмущенно). Скажите, пожалуйста!
Кино (высокомерно). Что такое?
Мишонне (сдерживаясь). Ничего. (В сторону.) Тоже сосьетер, а не то бы я его… (Смотрит в дверь справа.) Адриенна выходит из артистической. Вот она.
Аббат. Да, она повторяет роль.
Мишонне. Одна! (В сторону, смотря на Кино.) Без господина Кино! Удивительно!
Явление III
Мадемуазель Данжевиль, мадемуазель Жувено (слева, у зеркала), принц, аббат, Мишонне, Кино; Адриенна (на ходу повторяющая роль, появляется справа).
Адриенна (заучивая роль).
«Я вам передаю властителева брата,
Чтоб выполнить приказ султана Амурата.
И будет пусть сераль отныне вновь закрыт…»
Нет, не так! (Читает иначе.)
«И будет пусть сераль отныне вновь закрыт, —
Пусть наша жизнь опять обычный примет вид».
Аббат (подходит к ней). Великолепно!
Адриенна. Господин аббат де Шазейль!
Принц. Ослепительно!
Жувено. Вы о бриллиантах?
Принц. Подарок королевы? Да, великолепны! Я уже предложил мадемуазель Лекуврёр шестьдесят тысяч ливров в случае, если ей вздумается расстаться с ними!
Жувено и Данжевиль отходят в глубину сцены, к камину.
(Адриенне.) Вы все еще отделываете роль? Чего же вы добиваетесь?
Адриенна. Правды.
Аббат (смотря на Кино). Но ведь вы занимались с первоклассными руководителями.
Мишонне (к Кино, собирающемуся уйти). Не уходите, господин Кино. Мы еще не начинаем.
Аббат (Адриенне). Над ролью Роксаны, например.
Адриенна. К сожалению, у меня не было руководителей! (Замечая Мишонне.) Впрочем, ошибаюсь. Я чуть было не проявила неблагодарности, говоря, что у меня нет учителей. Есть чудесный человек, искренний и требовательный друг; его советами я всегда руководствуюсь, его сочувствие всегда поддерживает меня. (Подходит к Мишонне и протягивает ему руку.) Вот он! И я не сомневаюсь в успехе только тогда, когда он скажет: «Хорошо! Вот так – хорошо!»
Мишонне (готов прослезиться). Адриенна! Что ты! Зачем это? Нет слов…
Аббат (перешел к Мишонне, к правой кулисе). Но как же это так, господин Мишонне, вы – такой хороший советчик, а сами…
Мишонне. Такой плохой актер, хотите вы сказать, господин аббат? Я и сам частенько задумываюсь над этим. Это, вероятно, оттого, что я не сосьетер.
Дежурный. Господа и дамы, начинается первое действие.
Кино (у камина). А дамы еще не готовы!
Адриенна (проходит мимо зеркала слева). Я готова.
Данжевиль (подходя к авансцене). И я готова, хотя и играю только во второй пьесе.
Кино. А мадемуазель Дюкло?
Мишонне. Я заходил в ее уборную четверть часа тому назад… она была уже загримирована и одета и что-то писала…
Принц. Ах, писала!..
Данжевиль. В гриме и в костюме! (Аббату, который близко подошел к ней.) Осторожнее, аббат! Вы помнете мой костюм!
Мишонне. Видимо, какое-то спешное письмо.
Данжевиль (смотря на принца). Или такое, которого ждут с нетерпением.
Принц. Что это значит?
Жувено (вполголоса, принцу Бульонскому). Я вам скажу. Горничная мадемуазель Дюкло…
Принц (с улыбкой). Пенелопа?
Жувено. Держала сейчас в руках письмо, за которое, по ее словам, ваша светлость дорого заплатили бы.
Принц. Я? Заплатил бы за письмо?
Жувено. Отсюда можно заключить, что оно предназначается не вам. Впрочем, это всего лишь предположение… Но у нас, когда дело касается измен, охотно строят предположения, много болтают, сплетничают, выдумывают, а потом почти всегда все это оправдывается.
Пуассон (сидит у стола, направо). Судьба!
Принц (в сторону, взволнованно). Скорее! Надо расспросить Пенелопу. (Шепотом, аббату.) Пойду, аббат, займусь нашим делом.
Аббат. Чудесно! Где же мы встретимся?
Принц. Здесь, после третьего акта.
Аббат. Хорошо!
Мишонне. Пожалуйте, мадемуазель Жувено. Пожалуйте, господин Кино.
Актрисы уходят через левую дверь на сцену.
Кино (которого Мишонне торопит). Иду, иду. (Пропуская аббата, с которым он встретился у левой двери.) Прошу, господин аббат, прошу.
Аббат. Прошу, ваше турецкое превосходительство.
Оба уходят.
Принц (в сторону, направляясь к двери справа). Крошка Пенелопа никогда не внушала мне доверия; в театре уже одно ее имя не сулит ничего хорошего. (Уходит.)
Явление IV
Адриенна (сидит слева), Мишонне.
Мишонне (смотрит на Адриенну, которая опять повторяет шепотом роль). Подумать только: она так расположена ко мне, а я целых пять лет все никак не решусь ей признаться… Дело объясняется просто: она – сосьетерка, а я – нет. Она молода, а я уже нет. Но сегодня, мне кажется, день неудачный. Отложим на завтра. Однако завтра я буду еще старше. И ведь она ничего не любит… кроме трагедии. (Направляется к Адриенне, стараясь приободриться.) Ну же! (В смущении подходит к ней.) Повторяешь роль?
Адриенна. Да.
Мишонне (смущенно). Кстати, о роли… Если только я тебе не помешаю… Я так давно играю роли наперсников и выслушиваю всякие признания… А ведь и у меня есть кое-что, в чем…
Адриенна (с любопытством). Мне признаться?
Мишонне. Вот именно. Помнишь моего двоюродного дядюшку, лавочника с улицы Феру?
Адриенна. Как же.
Мишонне. Так вот – бедняга на днях умер.
Адриенна. Вот горе!
Мишонне. Конечно, конечно, горе! Но он завещал мне целых десять тысяч турских ливров.
Адриенна. Вот счастье!
Мишонне. Да не такое уж счастье! Потому что у меня никогда не бывало таких денег, я прямо-таки не знаю, что с ними делать, и это не дает мне покоя.
Адриенна (улыбаясь). Вот горе-то!
Мишонне. Да не такое уж горе, потому что теперь у меня возникла идея, которая, не получи я наследство, пожалуй, так и не пришла бы мне в голову… Я имею в виду: не жениться ли мне…
Адриенна. Превосходная мысль… (Вздыхает.) Если бы и мне тоже…
Мишонне (радостно). Ты не имела бы ничего против?
Адриенна. А разве вы не заметили, что с некоторых пор все они твердят: талант Адриенны совсем изменился.
Мишонне (живо). Это совершенно верно. Твой талант все растет. Никогда еще ты не играла Федру, как третьего дня.
Адриенна (взволнованно, с удовлетворением). Правда? В тот день мне было так тяжело! Я была так несчастна! (С улыбкой.) Не каждый вечер выпадает такое счастье!
Мишонне. А что случилось?
Адриенна. Ходили слухи о сражении… и не было никаких вестей… я думала: он ранен… убит, быть может. О, весь страх, всю боль, все отчаяние, которые может вместить сердце, – я все это поняла, все выстрадала… Теперь я могу все это выразить, а главное – радость… Я вновь увидела его!
Мишонне (вне себя). Что я слышу? О небо! Ты влюблена в кого-то…
Адриенна. Как скрыть это от вас, от вас, моего лучшего друга!
Мишонне (стараясь взять себя в руки). Но… как же… как же это случилось?
Адриенна. Это случилось у подъезда Оперы, после бала. Несколько молодых офицеров вздумали преградить мне дорогу к моей карете. Они, вероятно, возвращались с веселого ужина, от которого рассудок их несколько помутился – а то кто из них решился бы оскорбить женщину? Но тут некий молодой человек, мне незнакомый, воскликнул: «Господа! Это мадемуазель Лекуврёр. Расступитесь!» Когда же мои недруги – их было четверо – ответили на это приказание взрывом хохота, мой таинственный покровитель мгновенно и с необыкновенной силой одним ударом свалил в разные стороны двух противников, взял меня на руки, донес до кареты и опустил на подушки. В это время офицеры, поднявшись с земли, прибежали со шпагами в руках: «Сударь, я требую сатисфакции!» – «К вашим услугам». – «Начните с меня!» – «С меня!» – «С кого вам угодно начать?» – «С обоих!» – ответил он и стал наступать сразу на двоих. Я вскрикнула, а он мне сказал: «Не беспокойтесь, мадемуазель. У вас будет ложа первого яруса. А мы с вами, господа, – на сцену!» Что же вам еще сказать? Меня объял ужас, и все же я не могла оторваться от этого зрелища… Если бы вы только видели, как он встречал острия четырех шпаг, направленные против него! Его рука, его взгляд выдавали в нем героя. Он не только не отступал, а, наоборот, подзадоривал, вызывал их. Он как бы говорил:
«Сюда, наваррец, мавр, Кастилья, Арагон,
Все, кто в Испании бестрепетным рожден».
Вокруг уже собралась толпа, на ее крики со всех сторон сбегались стражники. Наши противники, устыдившись своего численного превосходства и боясь света факелов, один за другим исчезли с поля сражения.
«И бой кончается, затем что нет бойцов».
Мишонне (с живостью). И после этого ты снова виделась с ним?
Адриенна. На другой же день. Разве могла я запретить ему явиться ко мне, справиться о моем здоровье, особенно когда он мне признался, что он – иностранец, простой офицер, бедный, без титула, даже без громкого имени, что все его достояние – храбрость. Вот в этом-то и заключалось для меня его могущество. Будь он богатый и влиятельный, он был бы мне безразличен. Но как противиться бедному, несчастному, мечтающему, как и я, только о любви и славе?
Мишонне. О небо!
Адриенна. Три месяца тому назад он отправился искать счастья в свите своего соотечественника, молодого графа Саксонского, сына польского короля. Вчера он возвратился, и первый же его визит был ко мне. Но его генерал и министр ждали его в Версале, и потому он мог подарить мне очень мало времени. Зато он обещал, что вечером приедет сюда, в театр.
Мишонне. Приедет сюда!
Адриенна. Чтобы видеть меня в роли Роксаны.
Мишонне (с живостью). Боже мой! Но ты-то в каком состоянии! Ты смущена, взволнована… Тебе не удастся ни передать оттенки, ни рассчитать эффекты…
Адриенна. Ну и пусть!
Мишонне. Как так «пусть»? Ведь ты сегодня в первый раз играешь вместе с Дюкло.
Адриенна (не слушая его). Не беспокойтесь.
Мишонне. Не могу я не беспокоиться. Даже во вдохновении нужно спокойствие и самообладание. Дюкло будет держать себя в руках, она извлечет все, что можно, из своих преимуществ, в то время как ты… для тебя будет существовать только он один.
Адриенна (с увлечением). Это правда. И если я замечу его в зрительном зале…
Мишонне (в отчаянии). То ты погибла! Думай только о роли. Любовь проходит, зато роль, хорошо созданный образ, триумф – это остается навсегда! (Умоляюще.) Послушай! А ты никак не можешь не думать о нем?
Адриенна. Увы, нет!
Мишонне. Хоть на сегодняшний вечер, Адриенна, дитя мое, будь царственно хороша! Умоляю тебя – будь царственно хороша! Если не ради меня – пусть, – так хотя бы ради этой безрассудной страсти! Мужская любовь живет только честолюбием, и если Дюкло одержит над тобою верх, если не ты окажешься лучшей из вас обеих…
Адриенна (вскрикивает). Я буду лучшей!
Мишонне (с признательностью). Благодарю тебя.
Адриенна (в волнении протягивает ему руку). Это мне надо благодарить вас, мой несравненный друг.
Мишонне (в сторону). Скажи лучше: старый дурак. (Идет к двери, потом возвращается.) Вот это место ты всегда недотягиваешь:
«Ужель сопернице лишь ими помогла я?»
Пойми, Адриенна. Несчастной женщине особенно горько сознавать, что именно соперница… сама знаешь… ну и вот… она чувствует… она говорит себе… Сам я не могу точно передать интонацию… но ты меня понимаешь…
Адриенна (декламирует).
«Ужель сопернице лишь ими помогла я?»
Мишонне (радостно). Вот! Вот!
Адриенна. Не беспокойтесь за меня! Но, а вы… вы ведь хотели мне что-то сказать… насчет женитьбы.
Мишонне (с живостью). Нет, не стоит. Сейчас не время. Повтори роль, я уйду. (В сторону.) Видно, как я ни старайся, не выйти мне из амплуа наперсников. Ни дядюшкино наследство, ни планы мои… (Смахивает слезу.) Все это надо выбросить из головы, все, все… (Делает несколько шагов по направлению к левой двери, потом возвращается к Адриенне, которая перешла в правую часть сцены.) Перед выходом на сцену выпей глоток воды, а главное, не забудь… сама знаешь… твоего… словом, как ты говорила. (Уходит.)
Явление V
Морис (появляется справа и выходит на середину сцены), Адриенна (стоит справа, спиной к Морису, и повторяет роль).
Адриенна.
«Мой тайный заговор, измена роковая,
Ужель сопернице лишь ими помогла я!..
…лишь ими помогла я!»
Морис (осматривает портреты и бюсты, украшающие фойе). Как красиво фойе Комеди Франсез, как прекрасно своей славой и воспоминаниями! Когда идешь тут по длинным коридорам, где как бы реет столько знаменитых теней, сразу же проникаешься каким-то глубоким благоговением – особенно когда сюда попадаешь, как я, в первый раз. Да, я здесь впервые и поэтому могу рассчитывать, что меня никто не узнает… даже сама Адриенна. Соблюдение тайны – вот мой последний долг перед герцогиней Бульонской.
Адриенна (замечает его). Морис!
Морис. Адриенна!
Адриенна. Вы? Здесь?
Морис. Я приехал в театр первым или почти первым, потому что дорожу каждой минутой, когда могу видеть вас.
Адриенна. Боже мой! Да вас, вероятно, приняли за какого-нибудь прокурорского писаря.
Морис. Пусть! Писари разбираются в искусстве не хуже остальных, если при одном имени Адриенны они приходят в восторг и кричат: «Браво!» Но занавес поднялся, и предо мной оказался лишь великий визирь со своим наперсником.
Адриенна. Немного терпения!
Морис. У меня ни капли терпения, когда я так близко и в то же время так далеко от вас… Я заметил в зрительном зале дверцу, куда вошел какой-то дворянин. Раз вошел он, значит, и я могу войти. «Вход воспрещен! Кого вы хотите видеть?» – «Мадемуазель Лекуврёр. Мне надо с ней переговорить. Она ждет меня».
Адриенна. Безумец! Вы меня компрометируете!
Морис. Чем же? Разве одним только вельможам дозволено любоваться вами вблизи? Остальные должны где-нибудь в уголке залы, втихомолку трепетать или плакать, не имея права поблагодарить вас за то, что вы привели в смятение их сердце и воспламенили ум? Надо было ждать конца спектакля, чтобы сказать вам: Адриенна, я люблю тебя!
Адриенна (прилагает палец к губам). Тише! (Показывает ему на свой костюм.) Роксана может вас услышать! Но прежде чем уйти, скажите в двух словах… ведь утром я даже не успела спросить… Вы совершили много подвигов? Вы были героем?
Морис. Ах, если бы это зависело только от меня!
Адриенна. Однако вы очень требовательны! А ваш молодой генерал, граф Саксонский, о котором так хорошо отзываются и которого мне очень хотелось бы увидеть, – он вами доволен, сударь?
Морис. Ах, граф Саксонский еще требовательнее меня. Но как бы то ни было, я не расставался с ним ни одного дня. Я был ранен.
Адриенна. Неподалеку от него?
Морис. Совсем рядом.
Адриенна. Это хорошо. Я содрогаюсь при одной мысли, что вы были ранены, и все-таки мне кажется, что путь опасностей – это ваш путь, что крутые дороги – это ваши дороги. Я уже видела вас однажды со шпагой в руке, и, когда я слушаю вас, когда вы мне, шутя, рассказываете, как вели себя в бою, – не смейтесь над моими предсказаниями, – я вижу в вас будущую знаменитость, вижу героя.
Морис. Дитя!
Адриенна. Нет, героев я хорошо знаю. Ведь я живу среди героев всех стран! Так вот – в ваших речах, в вашем взгляде есть что-то напоминающее Родриго и Никомеда. И вы непременно добьетесь славы!
Морис. Вы думаете?
Адриенна. Добьетесь славы! Я заставлю тебя добиться!
Морис. Каким образом?
Адриенна. Я буду так расхваливать вашего молодого соотечественника, графа Саксонского, от которого все дамы без ума, что вам волей-неволей придется равняться по нему, хотя бы из зависти!
Морис (улыбаясь). Не представляю себе, чтобы мне пришлось когда-нибудь завидовать графу.
Адриенна. Какая самонадеянность! А у министра вы были?
Морис. Нет еще. Но я ему напишу.
Адриенна. Нет, нет, не пишите.
Морис. Почему же?
Адриенна. Потому что… знаете, орфографические ошибки…
Морис. Не понимаю.
Адриенна. Так вот. Первое письмо, которое я от вас получила, было очень пылким, очень нежным, оно тронуло меня до глубины души, но в то же время и насмешило до слез… у вас нет никакого понятия об орфографии.
Морис. Ну и что же? Я не собираюсь в академики.
Адриенна. Да для академиков орфография, положим, и не обязательна. Но вы ведь помните, мой милый варвар, что я взялась воспитать вас, отшлифовать ваш ум.
Морис. А я не забыл своих обещаний. Находясь вдали, я не раз принимался учить наизусть отрывки из Корнеля.
Адриенна (в восторге). Вы думали о Корнеле?
Морис. Не о Корнеле, а о вас, которая так хорошо его передает.
Адриенна. А томик Лафонтена, который я подарила вам на прощанье?
Морис. Я с ним не расставался. Он всегда, всегда хранился у меня вот тут и однажды спас меня от пули. Она оставила на нем след. Вот посмотрите.
Адриенна. И вы читали его?
Морис. По правде сказать – нет.
Адриенна. Не прочли даже басню «Два голубя», о которой я вам говорила?
Морис. Да, говорили. Но, простите, ведь это всего лишь басня.
Адриенна (с укором). Басня! Басня! Вы видите тут только басню! (Читает.)
«Друг друга всей душой два голубя любили»…
Морис. Как мы!
Адриенна.
«Но одному наскучил дом:
Решил, какие беды б ни грозили,
Он побывать в краю чужом»…
Морис. Как я!
Адриенна.
«Второй сказал: «Тяжка утрата!
К чему бросаете вы брата?
Разлука – горестный удел,
Но не для вас, жестокий»…
Но не для вас, жестокий!
Морис. Там так и говорится?
Адриенна (продолжает).
«Вздохну я: «Дождь сечет,
А где любезный брат найдет,
Что надобно ему: еду и кров достойный?»
Морис (с живостью). Дальше! Дальше! Как дальше?
Адриенна (улыбаясь). Дальше? (Лукаво.) Так это вас, значит, интересует, сударь? А что, если я расскажу вам о невзгодах того, что вздумал улететь… а особенно, неблагодарный, о страданиях того, что остался… (С живостью.) Нет, нет!
«Вот вместе вновь они. Извольте рассудить,
Какие радости они купили мукой.
Влюбленные, зачем вам жизнь себе мрачить
Хотя бы краткою разлукой?
В любимых целый мир вы обрести вольны,
Прекрасный, полный новизны,
А прочее вы ни за что считайте…»
Морис. Ах, когда читаете вы – какая разница! Получается куда лучше, чем у Лафонтена!
Адриенна. Безбожник!
Морис. При звуке вашего голоса сердце мое раскрывается, ум устремляется ввысь, все мне становится доступно!
Адриенна. Все! Даже правописание?
Морис. Когда же первый урок?
Адриенна. Сегодня, после спектакля. Зайдите за мной. Сейчас мой выход.
Морис. Прощайте!
Адриенна. Вы пойдете в зал? (Взволнованно.) Вы будете слушать меня… (С нежностью.) Ты будешь смотреть на меня?
Морис. В первом ярусе, справа.
Адриенна. Мне хотелось бы хорошо видеть вас. Хотелось бы обращаться к вам одному! Я постараюсь быть обворожительной! Да, я буду обворожительна. (Уходит через первую дверь слева.)
Морис (уходит через правую дверь). До свидания!
Явление VI
Мадемуазель Жувено, принц (выходят из второй двери слева).
Принц (в волнении). Благодарю вас, мадемуазель, благодарю! Никогда не забуду об услуге, которую вы мне оказали!
Жувено (живо). Значит, все подтвердилось?
Принц (недовольно). Даже слишком.
Жувено (смеясь). Вот какой случай. Я счастлива, что могла порадовать вас.
Принц. Вы называете это «порадовать»? (В ярости.) Да, я очень рад… Я ведь только и ждал повода, чтобы порвать с ней.
Жувено. Что же вы не сказали раньше? Если бы я знала, что это доставит вам удовольствие…
Принц (в досаде). Мадемуазель!
Явление VII
Мадемуазель Жувено (садится у камина в глубине сцены и греет ноги), принц, аббат (стремительно выходит из второй двери справа и в волнении осматривается), потом Мишонне.
Принц (спешит к аббату). Это ты, аббат! (Делано смеется.) Прими мое соболезнование или, вернее, пособолезнуй мне сам.
Аббат. То есть как это?
Принц. Случилось нечто весьма пикантное для нас обоих.
Аббат (в сторону). Неужели речь идет о его жене?
Принц. Во-первых, для тебя. Мы ведь с тобой только что поспорили на двести червонцев… насчет графа Саксонского.
Аббат (живо). Я с ним сейчас встретился нос к носу… Он выходил отсюда; значит, он здесь бывает?
Принц (живо). Еще доказательство! А мне очень хотелось бы повидаться с ним.
Аббат. Он в третьей ложе первого яруса.
Принц. Превосходно. Ведь задача заключалась в том, чтобы выяснить, кем он сейчас увлечен.
Аббат. Да, как же.
Принц. Так вот – мне удалось это выяснить, не выходя из театра. (Показывает на мадемуазель Жувено.) Мне так повезло, дорогой мой, что тебе не остается ничего иного, как сразу же выложить деньги.
Аббат. Нужны доказательства.
Принц. Я и собираюсь предъявить их. Во-первых, прочти и скажи свое мнение относительно этого вот приглашения… (Дает аббату записку.) Оно не многословно, зато вполне ясно и определенно!
Аббат (читает). «По причинам политического характера, которые известны вам лучше, чем кому-либо, с вами желают переговорить с глазу на глаз сегодня, в десять часов вечера, в моем домике в Гранж-Бательер, который на днях заново обставлен. Любовь и скромность!» Подписано: «Констанс».
Принц (в гневе). Подпись вероломной Дюкло!
Аббат (удивленно). Констанс?
Принц (нетерпеливо). Ну при чем тут имя? Я получил записку от самой Пенелопы, ее горничной.
Аббат. Это она вам передала?
Принц. Вернее, продала, притом за неслыханную цену…
Аббат. Ибо такие ценности – здесь не редкость!
Принц (направляется в глубь сцены и отдает записку лакею). Отнесите эту записку в третью ложу первого яруса, но не говорите, от кого она. (Возвращаясь к аббату.) А теперь, дорогой аббат, я рассчитываю на тебя.
Аббат. В каком смысле?
Принц. В том смысле, что я хочу, чтобы ты стал свидетелем сцены, которую я обязан устроить из уважения к самому себе. Прежде всего, я намерен сегодня же все у нее перебить…
Аббат. Однако это совсем не к лицу ни ученому, ни аббату.
Принц. Но когда науке изменяют…
Аббат. Наука должна уметь молчать. Устроить сцену дозволительно графу Саксонскому, солдату, но вам, чуть ли не родственнику королевы, вам, человеку женатому! Выйдет страшный скандал.
Принц. Все равно об этой истории все узнают… ведь здесь, в Комеди Франсез… Да вот тебе (показывает на мадемуазель Жувено, которая сидит возле камина). Вот мадемуазель Жувено – она еще ни с кем не виделась, а, вероятно, уже успела все рассказать.
Аббат. Так опередите ее! Сами рассказывайте каждому встречному! Больше того… вот вам месть, достойная вас: любовники решили провести сегодняшний вечер в полном уединении, в домике, который принадлежит вам?
Принц. Конечно, мне! Он арендован и обставлен за мой счет.
Аббат. Тем более. На вашем месте я расположился бы там как у себя дома. Устроил бы сегодня роскошный веселый ужин и пригласил бы всю труппу Комеди Франсез, всех актрис.
Принц (качает головой). Роскошный… веселый ужин…
Аббат. На мой счет. Я ведь проиграл пари.
Принц (живо). И то правда!
Аббат. Вместо любовного свидания – такой сюрприз! Совсем как в театре! Мифологическая картина!
Принц. Марс и Венера!
Аббат. Застигнутые… (Спохватившись.) Комедия-балет, месть в одном действии! Ступайте же скорее, приглашайте всех!
Принц. А ты смотри – ни слова Дюкло! И нас ждет неслыханный успех!
Слышатся крики «браво».
Вот, уже начинается!
Мишонне (входит). Да, это аплодируют Адриенне! Слышите? Зал гремит. Мадемуазель Дюкло сама не своя.
Принц (аплодирует). Браво! Начинается!
Мишонне. Что он говорит?
Принц (в ярости). Браво! Браво! Браво, Адриенна!
Принц, аббат и Жувено уходят через левую дверь.
Мишонне (указывая на принца). И этого она увлекла, покорила! Это доказывает его чуткость и хороший вкус! (В сторону.) Я от него даже не ожидал.
Явление VIII
Мишонне один (прислушивается у двери слева).
Мишонне. Вот и монолог! Какая теперь тишина! Как она заворожила их своим голосом! (Слушая Адриенну.) Хорошо! Хорошо! Не торопись, Адриенна! Вот, вот! Ах, как выразительно, как правдиво! Хлопайте же, дураки!
Слышны рукоплескания.
Какое счастье! Божественна! Божественна! (Ревниво.) Ах, сейчас она, вероятно, увидела его, он ведь в зале! И подумать только – она играет так для другого! На другого сейчас смотрит! В его взоре черпает вдохновение. Ужасно! (Уловив стих.) Как произнесено! Восторг! Рассудок мутится, мне хочется смеяться, рыдать. Умираю от скорби и радости. О, Адриенна! Слушая тебя, я все забываю – даже ревность, даже… (осматривается) даже аксессуары. Где же письмо Затимы? Только что было в руках. Неужели потерял? В первый раз за двадцать лет будет накладка или пропуск по моей вине. Ведь турецкое письмо – не то, что всякое другое. Его не пошлешь по почте. (Ищет в столике справа.)
Явление IX
Морис (входит справа), Мишонне (у стола); потом Кино, Жувено.
Морис (в глубине сцены). Клянусь святым Арминием, моим покровителем, да будет проклято Курляндское герцогство!
Мишонне (продолжает искать письмо). Может быть, в этом ящике…
Морис (в глубине сцены). Пропустить свидание с Адриенной! Ни за что! С другой стороны, записка Дюкло, присланная по поручению принцессы… И как только она разыскала меня в этой ложе? Но ведь принцесса уедет из своего дворца и будет ждать всю ночь в загородном домике, и она поедет туда только ради меня, в моих интересах, чтобы сообщить мне ответ кардинала Флёри. И нет никакой возможности ее предупредить! Если бы хоть удалось переговорить с бедняжкой Адриенной… если бы удалось сказать ей… не все, разумеется, но хоть самое существенное… (Идет влево.)
Мишонне (все еще у стола, справа). Куда вы, сударь?
Морис. Я хотел бы переговорить с мадемуазель Лекуврёр.
Мишонне (в сторону). Еще поклонник! И в каком волнении! (Вслух.) Нельзя, сударь. Она на сцене.
Морис. Но когда она выйдет…
Мишонне. Она уже не выйдет.
Морис (в сторону). Снова препятствие! (К Мишонне.) Не откажите в любезности, сударь, сказать…
Мишонне. Простите, у меня дела… (Увидев Кино, который вышел из правой двери и пересекает сцену.) Акомат, друг мой… Я хотел сказать: господин Кино, не откажите передать Затиме письмо для Роксаны, для четвертого действия.
Кино (надменно). Чтоб я передал? Шутите? Да вы за кого меня принимаете?
Мишонне. Простите. В таком случае соблаговолите только напомнить мадемуазель Жувено, чтобы она перед выходом на сцену не забыла взять письмо… оно вот тут, на столе.
Кино. Хорошо, хорошо. Напомнят. (Уходит в левую дверь.)
Морис направляется к авансцене, вправо.
Мишонне (встает из-за стола; смеясь). Он не в духе, это вполне понятно… Роксана слишком уж хороша. Ах, сейчас выходит Дюкло… (Направляется к левой двери.) Да, бедняжка, распинайся, плачь, кричи… предпочитаешь петь? Пой! Как бы ты ни старалась – ты побеждена!
Морис (садится справа, возле стола, берет с него пергаментный свиток, положенный Мишонне, и с любопытством развертывает письмо). Пустое? Черт возьми! Прибегнем к военной хитрости! (Пишет карандашом на пергаменте несколько слов, свертывает его и кладет на прежнее место.)
Мишонне (у левой двери, смотрит на сцену). Опять говорит Адриенна… обращается к Баязету, и голос ее полон нежности… Ах, будь я сосьетером, быть может, я играл бы первых любовников… Сосьетеры не знают, что такое старость. Тогда я слышал бы, как она говорит мне:
«И все же я люблю вас так же, как любила».
Жувено (поспешно выходит слева). Мишонне, где же письмо? Письмо, которое я должна отдать Роксане? Где же письмо?
Мишонне. Вот… на столе… А разве Кино не сказал вам?
Жувено. Конечно, не сказал. Сами знаете, какой он услужливый коллега.
Морис (подает Жувено свиток). Прошу вас, мадемуазель.
Жувено (делает ему реверанс). Благодарю вас, сударь. (Направляется к двери, смотря на Мориса.) Вот очаровательный офицер! Да-а, ничего не скажешь.
Мишонне. Да ведь ваш же выход!
Жувено. Ах! (Уходит в левую дверь.)
Морис (в сторону, провожая ее взглядом). Она получит мою записку из рук самой Затимы и будет знать, что вечером я не могу зайти за ней. Зато завтра! Завтра! О мое Курляндское герцогство, дорого же ты мне обходишься! Итак, в загородный домик! (Уходит в правую дверь).
Мишонне (продолжает смотреть в левую дверь). Вот выходит Затима. Что это? Она без письма? Нет, с письмом! Вот она подает его Роксане. Боже! Как оно действует на Роксану! Она трепещет! Она чуть не падает. Она читает с таким волнением, что даже румяна осыпаются с ее лица. Великолепно!
Раздаются бурные рукоплескания.
Да, да, рукоплещите! Браво, Браво! Неподражаемо! Чудесно!
Явление X
Мадемуазель Данжевиль, Пуассон, принц, аббат, Кино, мадемуазель Жувено, потом Адриенна – все они быстро входят через обе двери слева. Остальные актеры и дворяне, а также Мишонне ходят в глубине сцены.
Данжевиль. Что с ними такое сегодня? Аплодируют как сумасшедшие.
Жувено. Они просто ошибаются, дорогая, – воображают, будто уже идут «Любовные безумства».
Аббат. Великолепно!
Данжевиль. Нелепо.
Пуассон. Меня прямо-таки смешит.
Кино. А меня огорчает.
Жувено. Бедняга!
Принц. Что ни говорите, я никогда не слышал ничего прекраснее, а я в театре кое-что смыслю.
Адриенна (в волнении выходит слева, в сторону). После двух месяцев разлуки! Ах, как нехорошо! Однако надо быть мужественной!
Принц. И веселой! Едемте с нами!
Аббат. Я как раз собирался пригласить ее.
Адриенна. Меня?
Аббат. На веселый ужин со всей Комеди Франсез, со всеми артистками.
Адриенна. Я не могу.
Жувено (подходит к Адриенне). Возгордилась?
Адриенна (ласково). Нет, нет. Просто не в настроении…
Аббат. Тем более надо развлечься. Будет прелестный ужин, мы предложим вам все лучшее, что только может быть (указывая на актеров) в мире искусства, (указывая на принца) при дворе, (указывая на себя) среди духовенства… и в армии: с нами едет молодой граф Саксонский. Он будет героем торжества.
Адриенна (живо). А мне так хотелось с ним познакомиться.
Принц. Вот видите!
Адриенна. Я хотела у него кое о чем попросить… об одном лейтенанте, чтобы его произвели в капитаны.
Аббат. Мы посадим вас рядом с графом, и, еще прежде чем подадут десерт, ваш подопечный станет… полковником.
Адриенна. Это очень заманчиво! Но спектакль кончится поздно, я очень устану, у меня нет кавалера.
Аббат и принц (предлагая ей руку). К вашим услугам!
Адриенна. Нет, не надо.
Принц (с живостью). Так приезжайте одна. Вы знаете домик Дюкло…
Адриенна. Она моя соседка. Там прекрасный сад…
Принц. Его ограда – прямо напротив вашей. Вот ключ от калитки с улицы… вам пройти всего несколько шагов.
Адриенна. И все же…
Аббат (живо). Согласны?
Адриенна. Я этого не говорила.
Принц. И господин Мишонне будет.
Мишонне. Конечно, ваша светлость, как только все подготовлю к завтрашнему спектаклю. (В сторону, смотря на Адриенну.) Провести возле нее целый вечер!
Адриенна (в сторону). Да, я и там похлопочу за него! Неблагодарный! Это будет моя месть.
Дежурный (за сценой). Начинаем пятый акт!
Адриенна. Прощайте, господа! Прощайте! (Уходит в левую дверь.)
Мишонне. Прошу, господа! Сударыни, прошу!
Данжевиль (аббату). На одно словечко, аббат. Скажите, могу я пригласить кого-нибудь в качестве кавалера?
Аббат (смеясь). Принца Гемене?
Данжевиль. Что вы!
Аббат. Другого?
Данжевиль. Да что вы! Влюбленная пара? За кого вы меня принимаете? Я привезу сразу двоих.
Аббат (смеясь). Прелесть!
Жувено. А вечерние туалеты… а экипажи… где они будут нас ждать?
Аббат. Все будет наготове. Кроме того, обещаем вам еще нечто… о чем пока еще не говорили… это тайна… сюрприз…
Жувено, Данжевиль и другие актрисы (сбегаются и окружают аббата). Что такое? Что такое? Скажите.
Аббат. Сказать ничего не могу. Увидите. Узнаете.
Мишонне (кричит). Пятый акт! Стоит только заикнуться об ужине – и за кулисами все идет вверх дном. Полнейший беспорядок! Думайте о ролях, о своем выходе… (Аббату и принцу.) А вас, господа, я вынужден изгнать! (Становится между двумя мужчинами и актрисами, стараясь оттеснить их. С трагическим видом.)
«И будет вход в фойе отныне вновь закрыт,
пусть наша жизнь опять обычный примет вид».
Все смеются.
Занавес
Назад: Действие первое
Дальше: Действие третье
