На следующий день с утренним поездом вернулся с запада Джогендро. Была суббота, а на воскресенье назначена свадьба Хемнолини. Однако, подходя к дверям родного дома, Джогендро не заметил никаких признаков предстоящего торжества. Дом не был украшен гирляндами из зелени деодара, как ожидал Джогендро, и по-прежнему ничем не отличался от своих неприглядных и грязных соседей.

Юноша со страхом подумал, не заболел ли кто-нибудь в семье. Однако, войдя в дом, увидел, что стол для него накрыт, а Оннода-бабу, сидя перед недопитой чашкой чая, читает газету.

– Здорова ли Хем? – поспешно спросил Джогендро.

– Совершенно здорова.

– А что со свадьбой?

– Отложена до следующего воскресенья.

– Почему?

– Спроси об этом у своего друга. Ромеш соблаговолил нам сообщить только одно: у него очень важное дело и свадьбу придется отложить!

Беспечность отца привела Джогендро в негодование.

– Стоит мне уехать, – воскликнул он, – как у вас непременно случаются всякие неприятности! Ну что за неотложное дело может быть у Ромеша? Он совершенно независим. Близких родственников у него почти не осталось. Если его денежные дела не в порядке, не знаю, почему бы не сказать этого прямо. И с какой стати вы так легко согласились на его просьбу?

– Все это вполне справедливо, – заметил Оннода-бабу. – Но ведь Ромеш никуда не сбежал, пойди и расспроси его сам.

Джогендро, обжигаясь, торопливо выпил чашку чая и вышел.

– Подожди, Джоген, зачем так спешить. Поел бы сначала, – крикнул вслед ему Оннода-бабу.

Но Джогендро уже не слышал его. С шумом ворвавшись в дом, где жил его друг, он еще с лестницы стал громко звать:

– Ромеш, Ромеш!

Но Ромеша нигде не было. Джогендро не нашел его ни в спальне, ни в кабинете, ни на крыше, ни в нижнем этаже. После упорных поисков он наконец наткнулся на слугу.

На вопрос, где хозяин, слуга ответил, что господин уехал рано утром, взяв с собой немного вещей. Он сказал, что вернется через четыре-пять дней. Куда уехал Ромеш, слуга не знал.

С угрюмым видом Джогендро вернулся домой и снова сел за стол.

– Что случилось? – спросил Оннода-бабу.

– Неизвестно, что будет дальше, – мрачно ответил Джогендро. – Человек не сегодня завтра должен стать мужем твоей дочери, а ты, хоть он и живет рядом, даже не поинтересуешься, чем он занимается, куда уезжает.

– Как же так? Ведь он еще вчера вечером был дома!

– Вот видишь! – вспылил Джогендро. – Ты даже не знал, что он собирается куда-то ехать. Его слуга тоже не имеет понятия, где он теперь. Мне очень не нравится эта игра в прятки. Не понимаю, отец, как ты можешь так спокойно ко всему относиться.

После такой отповеди Оннода-бабу постарался придать лицу озабоченное выражение и как можно внушительнее произнес:

– В самом деле, что все это значит?

Ромешу ничего не стоило бы накануне вечером попрощаться с Оннодой-бабу, но беспечному юноше это и в голову не пришло. Он полагал, что «важное дело», на которое он сослался, вполне достаточное оправдание для любых отлучек. Поэтому он с таким спокойствием и занялся выполнением того, что признавал своим неотложным долгом.

– Где Хемнолини? – спросил Джогендро.

– Сегодня она рано выпила чай и сразу ушла наверх, – ответил Оннода-бабу.

– Бедняжка, ей, наверно, стыдно за столь странное поведение Ромеша, и она боится со мной встретиться.

С этими словами Джогендро поднялся наверх, чтобы успокоить страдающую и удрученную сестру.

Хемнолини сидела в гостиной одна. Заслышав шаги Джогендро, она поспешно схватила какую-то книгу, делая вид, что занята чтением. Как только брат вошел в комнату, она отложила книгу и, поднявшись ему навстречу, с веселой улыбкой сказала:

– Когда же ты приехал, дада? Не скажу, чтобы ты выглядел очень довольным.

– По-моему, радоваться нечему, – ответил Джоген, опускаясь в кресло. – Мне все известно, Хем. Но ты, пожалуйста, не расстраивайся. Так получилось потому, что меня не было дома. Я все улажу. Кстати, Хем, Ромеш объяснил тебе свой поступок?

Хемнолини оказалась в затруднительном положении. Для нее были нестерпимы все эти подозрения относительно Ромеша, поэтому ей не хотелось говорить брату, что Ромеш ничего ей не объяснил. Однако она не умела лгать.

– Ромеш хотел рассказать мне все, – ответила она, – но я решила, что для меня это не так уж важно.

«В ней говорит оскорбленное самолюбие, – подумал Джогендро. – Это вполне естественно». А вслух сказал:

– Тебе не о чем беспокоиться, Хем. Сегодня же я выясню, что заставило его поступить подобным образом.

– Да я вовсе и не беспокоюсь, – отозвалась Хемнолини, рассеянно перелистывая лежавшую у нее на коленях книгу. – И вообще не хочу, чтобы ты приставал к нему с расспросами.

«Опять гордость», – подумал Джогендро.

– Это не твоя забота, – заметил он и уже намеревался уйти, когда Хемнолини стремительно поднялась с кресла.

– Не надо с ним это обсуждать, дада. Что бы вы о нем ни думали, для меня он всегда будет вне всяких подозрений.

Только теперь Джогендро вдруг понял, что в словах сестры звучит отнюдь не обида. Со смешанным чувством любви и жалости он, усмехнувшись про себя, подумал: «Уж эти мне образованные девицы!.. Не имеют никакого представления о жизни. Столько училась, столько знает, а вот столкнулась с обманом, и не хватает жизненного опыта, чтобы разобраться во всем».

Сравнивая эту беззаветную преданность с лицемерием Ромеша, Джогендро еще больше ожесточился. В сердце его созрела решимость во что бы то ни стало узнать причину отсрочки свадьбы. Он вторично сделал попытку уйти, но Хемнолини схватила его за руку:

– Дада, обещай мне, что ты ни словом не обмолвишься с ним об этом.

– Там видно будет.

– Нет, дада, не «видно будет», а дай мне слово, иначе я не отпущу тебя. Верь мне, вам совершенно не о чем беспокоиться! Ну, сделай это ради меня!

Видя такое упорство Хемнолини, Джогендро решил, что Ромеш все ей сказал. Но ведь такую, как Хем, ничего не стоит обмануть какой-нибудь небылицей.

– Послушай, Хем, – сказал он, – тут дело не в подозрительности. Когда девушка собирается замуж, люди, на попечении которых она находится, должны выполнить по отношению к ней свой долг. Возможно, вы прекрасно поняли друг друга и всем довольны – это уж ваше дело. Но ведь этого недостаточно, нужно, чтобы между женихом и нами тоже было полное взаимопонимание. И, правду говоря, Хем, выслушать его объяснения сейчас важно именно нам, а не тебе. Ведь после свадьбы мы уже не будем вмешиваться в ваши дела. – С этими словами Джогендро поспешно вышел.

В один миг не осталось и следа от того убежища, в котором всегда нуждается любовь. Отношения, которые с каждым днем сближали влюбленных все больше и больше, скоро должны были создать для них особый, их собственный мир. Но грубые подозрения наносили любви удар за ударом. Постоянные неприятности причиняли Хемнолини столько страданий, что ей не хотелось видеть даже родных и друзей. И когда ушел Джогендро, она предпочла остаться одна в своей комнате.

Выходя из дому, Джогендро столкнулся с Окхоем.

– О Джоген, ты приехал! – воскликнул тот. – И, конечно, обо всем узнал. Ну, что ты скажешь об этом?

– Предполагать можно всякое. Но какой толк попусту спорить и гадать, в чем тут дело? Сейчас не время заниматься психологическим анализом, сидя за чайным столом.

– Ты же знаешь, что и я не сторонник пустых разглагольствований, как бы они ни назывались – психологией, философией или поэзией. Я человек дела. Как раз это я и пришел тебе сказать.

– Хорошо, в таком случае поговорим о деле, – нетерпеливо сказал Джогендро. – Можешь ты, например, сообщить, куда уехал Ромеш?

– Могу.

– Тогда говори скорее. Где он?

– Сейчас я тебе ничего не скажу, но сегодня, ровно в три часа дня, я покажу его тебе.

– В чем же наконец дело? За время моего недолгого отсутствия все вы стали воплощением загадочности, а все вокруг окутано какой-то тайной. Нет уж, Окхой, хватит секретничать.

– Рад слышать это от тебя. Именно потому, что я никогда ничего не скрываю, я и нажил себе столько врагов: твоя сестра видеть меня не хочет, отец бранит за подозрительность, да и Ромеш-бабу не в восторге от встреч со мной. Остался один ты. Но тебя я побаиваюсь: ведь ты не любитель бесплодных рассуждений, в твоем характере действовать прямо. Я человек слабый, и твоя рука может оказаться слишком тяжелой для меня.

– Послушай, Окхой, не нравятся мне что-то твои уклончивые ответы. Я прекрасно вижу: ты что-то знаешь. Зачем же скрытничать? Цену, что ли, себе набиваешь? Расскажи честно все, что знаешь!

– Ну ладно, расскажу все с самого начала. Тут многое будет для тебя новостью!