Крушение

Не было ни малейшего сомнения в том, что Ромеш и на этот раз сдаст экзамены по законоведению. Богиня Сарасвати, покровительница наук, неизменно рассыпала перед ним лепестки своего золотого лотоса и щедро одаривала Ромеша медалями, не забывая в то же время и о стипендии.

Сразу после экзаменов Ромешу предстояло отправиться домой, но он не торопился укладывать чемодан. На письмо отца, в котором тот требовал немедленного возвращения сына, Ромеш ответил, что приедет сразу, как только станут известны результаты экзаменов.

Рядом с Ромешем, в соседнем доме, жил его товарищ по колледжу Джогендро, сын Онноды-бабу. Оннода-бабу принадлежал к «Брахма-Самаджу». Его дочь Хемнолини только что выдержала экзамены на бакалавра, и Ромеш довольно часто заходил к ним на чашку чая, а то и просто без всякого повода.

В те же часы, когда Хемнолини, расхаживая по крыше, сушила волосы после купанья и учила что-нибудь наизусть, Ромеш в одиночестве усаживался с книгой на крыше своего дома, возле лестницы.

Что и говорить, место это было очень удобным для занятий, но, если вдуматься хорошенько, сразу становилось ясным, что многое там мешало Ромешу сосредоточиться. До сих пор еще ни та, ни другая сторона не начинала разговоров о свадьбе. У Онноды-бабу на это была своя причина: он держал на примете одного юношу, который уехал в Англию учиться на адвоката. Однажды за чайным столом разгорелся оживленный спор. Товарищ Джогендро, Окхой, не очень успешно сдавал экзамены в колледже. Однако нельзя сказать, чтобы в отношении чаепития или каких-либо иных удовольствий этот неудачник уступал юношам, успешно державшим экзамены в колледже, поэтому его частенько можно было видеть в доме Онноды-бабу. Сегодня Окхой завел разговор о том, что ум мужчины подобен мечу: даже плохо отточенный, он во многом может быть полезен, хотя бы благодаря своей тяжести; а женский ум – все равно что перочинный ножик: как его ни точи – в серьезных обстоятельствах он ни на что не годен. И так далее, все в том же духе.

Хемнолини решила пропустить мимо ушей эту дерзость, но, когда и брат ее, Джогендро, стал приводить доказательства слабости женского ума, тут уж не выдержал Ромеш и стал с жаром расхваливать женскую половину рода человеческого.

Охваченный вдохновенным порывом преклонения перед женщиной, Ромеш выпил на две чашки больше обычного, как вдруг вошел рассыльный и вручил ему записку. На ней рукой отца было написано имя Ромеша. Прервав спор на полуслове, Ромеш прочитал письмо и поспешно вскочил. На все вопросы он отвечал, что из деревни приехал его отец.

– Дада, – обратилась Хемнолини к Джогендро, – почему бы не пригласить отца Ромеша-бабу к нам на чашку чая.

– Нет, нет, только не сегодня, – запротестовал Ромеш. – Я должен немедленно идти к себе.

Окхой, в душе чрезвычайно довольный уходом Ромеша, заметил:

– Может быть, его отцу нельзя принимать пищу в этом доме…

Отец Ромеша Броджмохон-бабу встретил сына словами:

– Завтра с утренним поездом ты отправишься домой.

– Что-нибудь случилось? – растерянно спросил Ромеш.

– Да нет, ничего особенного.

Ромеш пристально вглядывался в лицо отца, стараясь угадать, в чем дело, однако Броджмохон-бабу не был склонен удовлетворить любопытство сына.

Вечером, когда отец отправился навестить своих калькуттских друзей, Ромеш решил написать ему письмо. Но дальше обычного обращения «склоняюсь к вашим многочтимым лотосоподобным стопам» его послание не двигалось.

«Я не должен скрывать от отца, что с Хемнолини меня связывает молчаливый уговор», – убеждал он себя и снова принимался за различные варианты письма, но в конце концов рвал все написанное.

После ужина Броджмохон-бабу спокойно уснул, а Ромеш поднялся на крышу и, как ночной дух, стал бродить там, не отрывая взгляда от соседнего дома. В девять часов оттуда вышел Окхой; в половине десятого заперли входную дверь; в десять погасили свет в кабинете Онноды-бабу, а после половины одиннадцатого весь дом погрузился в глубокий сон.

На следующий день с первым же поездом Ромешу пришлось покинуть Калькутту. Благодаря предусмотрительности Броджмохона-бабу юноше так и не удалось опоздать на поезд.