Я был очень наивен, полагая, что от меня одного зависит успех восстания. За время, проведенное в карцере, я успел передумать многое и понял, что был самонадеян и глуп и что в сложном механизме восстания являлся только маленьким винтиком.

Я сидел на стуле в перевязочной, Тал хлопотал над моими руками, втирая в кожу какие-то чудодейственные мази, а я засыпал его бесконечными вопросами, на которые он не успевал отвечать.

— Солдаты тоже были на нашей стороне, и приказ Императора оказался очень кстати. Поэтому стража пропустила их во дворец. Ты едва не испортил все, приказав открыть огонь. Стража решила, что Император сумел подкупить тебя, поэтому тобой обошлись так невежливо.

— Значит, ты теперь с нами, Тал? — спросил я. Он засмеялся. Старший, который сидел рядом, держа автомат на коленях, тоже улыбнулся.

— Тал — один из членов штаба нашей организации, — сказал он. — Наши люди работают во всех воинских частях.

— А я решил, что все погибло, — сознался я. — Организация разгромлена, заговор раскрыт, Император торжествует…

— Все произошло так, как мы предполагали. Слушай, я расскажу тебе… Я стремился попасть во дворец вовсе не ради тебя. Мне надо было повидать Гуна.

— Гун предатель! — крикнул я. — Он раскрыл Императору планы заговорщиков.

— Он сделал это по моему приказу, — спокойно ответил Старший.

Я ошеломленно посмотрел на него.

— Это входило в наш план. Император — психически неуравновешенная натура. Он панически боится за свою жизнь. Гун назвал ему имена заговорщиков, их тут же схватили и казнили. Таким образом, Император, перебив высшее руководство, фактически потерял возможность как-то управлять событиями. Не доверяя дворцовой страже, он вызвал армейскую часть, которая давно была на нашей стороне. Вместе с солдатами во дворец проник и Тал. А я воспользовался твоими паролями. И первым делом мы освободили тебя. Восстание начинается, и ты, конечно, захочешь принять в нем участие…

Я пошевелил кистями. Они слушались плохо, но массаж и мази делали свое дело — я чувствовал, как сила постепенно вливается в мои пальцы.

— Дайте мне меч, — сказал я. — Что я должен делать?

— Сейчас мой отряд должен арестовать Императора, — ответил Старший. — Тебе же я предлагаю захватить восточное крыло дворца, где расположены покои будущей императрицы. Надо найти А.

— Моя дорогая дочь… — прошептал я. — Неужели скоро конец твоим испытаниям?

Хорошо известными мне коридорами я с двадцатью солдатами двинулся на женскую половину. Вскоре нас остановили часовые. Я назвал пароль. Однако старший по наряду отказался нас пропустить.

— Этот пароль отменен полчаса назад. Я должен вас арестовать.

Я понимал, что втроем они ничего не смогут поделать с двумя десятками вооруженных людей, но мне не хотелось, чтобы пролилась их кровь.

— Власти Императора пришел конец, — сказал я. — Теперь страной будет править народ. Пропусти нас.

Я сделал шаг вперед, но упрямец навел на меня оружие. Нас разделял десяток шагов, и дуло его автомата смотрело мне в живот, а палец лежал на спусковом крючке. Я понял, что через секунду он выстрелит, и мне стало обидно, что придется погибать так глупо — ничего не успев сделать. Но тут один из его подчиненных ударил своего ретивого начальника прикладом по затылку, и тот свалился на пол.

— Да здравствует народ! — крикнул часовой, подбирая упавший автомат.

— Да здравствует революция! — ответили мы.

Часовые присоединились к нам, и мы двинулись дальше. Вскоре мой отряд без приключений достиг женских покоев, увеличившись по дороге почти вдвое. Перепуганные прислужницы с писком кинулись в разные стороны. Мои солдаты со смехом и шутками подбадривали их, с интересом рассматривая богатейшие покои — толстые ковры на полу, огромную кровать под балдахином, волшебный фонарь для теневых картин, мраморный бассейн омовений, зеркальную комнату для одевания, крохотный висячий сад с ручейком и резным столиком на берегу — для отдыха и чтения… В одной из комнат висели женские наряды — по меньшей мере несколько тысяч платьев и других одеяний. Я заметил, что многие из них полуистлели, и понял, что эти одежды принадлежали бесчисленным женам нашего вечно юного Императора — несчастным созданиям, исчезавшим неведомо куда, как только наступало время новой избранницы. От этой догадки моя ненависть к Императору вспыхнула еще сильней. Я не знал, чем закончится восстание, но понимал, что прежним варварским обычаям не вернуться уже никогда, и радовался, что А избегнет страшной участи прежних жен Императора.

За окном послышались выстрелы — восстание началось. «Торопясь» мы обшарили все закоулки, допросили служанок — никто не знал, куда девалась А. В покоях собралось уже больше сотни солдат и стражей, и я приказал всем поспешить на помощь нашим друзьям, ведущим бой. Из окон нам было видно, что отряд Старшего безуспешно пытается ворваться внутрь западного крыла. Хотя удачными попаданиями из бомбометов были разбиты несколько решеток на окнах, попытки проникнуть внутрь здания не удавались — защитники Императора сосредоточенным огнем с верхних этажей перекрывали все доступы к дворцу.

Висячий сад, из окон которого я рассматривал поле боя, находился на самом верхнем этаже. Совсем недалеко, над центральной частью дворца сверкал большой стеклянный купол. Заинтересованный, я мысленно прикинул возможность атаки императорских покоев с крыши дворца. В этот момент кто-то положил мне руку на плечо.

— Ты задумал правильно, — услышал я знакомый ненавистный мне голос. — Именно отсюда нам следует ударить.

Рядом со мной стоял Гун.

Я схватился за рукоять меча, но он не обратил внимания на мое движение.

— Я знаю этот путь и готов вести вас. Через купол мы проникнем в центральные покои, затем через розарий выйдем на половину Императора. Ты никогда не бывал в розарии? — Тут он взглянул мне в глаза и усмехнулся. — Розы Императора — лучшие в мире розы…

Я ненавидел этого человека, я считал, что он виновник несчастья с А, но Старший совсем недавно уверял меня, что Гун — надежный и проверенный товарищ, и А доверила ему связь со мной, оставила пароль, который он сейчас произнес, и он предложил единственно правильный путь к успеху… Он сплел крест-накрест четыре пальца — именно этот знак показала мне А — и смотрел на меня выжидательно. Внизу снова затрещали выстрелы. Я увидел, как волна атакующих отхлынула от стен дворца, оставив на земле убитых и раненых. Чего я боюсь теперь? Восстание началось, и никакой Гун не мог уже ничего изменить.

— Особенно хороши алые розы… — медленно произнес я. В глазах Гуна вспыхнул злой огонь, который, впрочем, тут же погас

— За мной! — воскликнул он и через дверку в остеклении висячего сада вывел нас на крышу. Никем не замеченные, мы пробежали к центральному куполу, выбили прикладами несколько стекол и по штурмовым веревкам спустились вниз.

Гун вел нас так уверенно, как будто знал здесь каждый закоулок. Наш удар оказался неожиданным для осажденных, и защитники Императора, которых мы встретили на верхних этажах, сразу разбежались или сдались. Не понеся потерь, мы спустились вниз и только там наткнулись на ожесточенное сопротивление. Несколькими залпами гранатометов мы расчистили дорогу и через огромные двери ворвались в просторное помещение. В горячке боя я не сразу узнал это место, однако многочисленные изображения птиц и животных показались мне знакомыми, и я вспомнил, где нахожусь. Это был Голубой зал, откуда начиналась дорога в Хранилище.

Передовая штурмовая группа в бронежилетах стремительно бросилась через зал. И вдруг произошло неожиданное. Не было ни выстрелов, ни разрывов гранат, но все атакующие попадали на пол и один за другим замерли в неестественных позах. Вторую группу в газозащитных масках постигла та же участь.

Нами овладела растерянность. Но я уже понял, что это такое. Схватив заговорщиков, агенты Тайной Канцелярии, естественно, прибрали к рукам сделанные ими запасы оружия, в том числе и гипноизлучатель, и сейчас воспользовались им, чтобы обезопасить себя с тыла. Обнаружить, где он установлен, и уничтожить его было невозможно — его излучение свободно проникало сквозь стены, и он мог находиться в любой соседней комнате, даже этажом выше или ниже. Однако я знал, что надо делать.

Я приказал немедленно отыскать кого-нибудь из дворцовой прислуги. Солдаты привели мне какую-то женщину, и я расспросил ее, где проходит энергетический рукав. Она поняла, что я от нее хочу, и повела солдат за собой.

Пока они добрались до рукава, я распорядился приготовить факелы и фонари. Я помнил, что совсем недавно велел Лин Эсту перевести гипноизлучатель на аккумуляторное питание, однако он так и не доложил о выполнении приказа. Сейчас успех штурма зависел от того, насколько исполнительным оказался Лин Эст.

Несколько сотен атакующих молча стояли у дверей Голубого зала с обнаженными мечами в руках. Снизу глухо доносились выстрелы — там продолжался безуспешный штурм. Появился посланный для связи Тал и рассказал, что восстание ширится, что революционные войска завладели почти всеми ключевыми пунктами Столицы. Только что захвален телеграф, призыв Революционного штаба уже летит по проводам во все концы страны. Везде поднимается народ, свергая власть Стоящих У Руля. Однако сторонники Императора еще сильны и многие воинские части по-прежнему повинуются им. Известие о свержении Императора склонит чашу победы на нашу сторону.

В это время мне доложили, что рукав найден, вскрыт и под него заложена бомба.

— Всем приготовиться! — приказал я. — Зажечь факелы и фонари!

Прошло еще две-три минуты. Но вот раздался гулкий взрыв, и в то же мгновение свет погас. Атакующие бросились вперед, пересекли Голубой зал и схватились с защитниками дворца. Те не выдержали удара и обратились в бегство. Благословляя разгильдяйство Лин Эста, я тоже хотел кинуться в схватку, но меня догнал посланец Старшего и попросил немедленно вернуться в штаб.

Обратный путь на крышу занял довольно много времени. Труднее всего было подняться на купол, однако подвешенные кем-то веревочные лестницы облегчили задачу. Вскоре я уже стоял перед Старшим.

— Случилось страшное дело, — сказал он. — Сюда доставили одного человека… Ты должен взглянуть на него. Я послал и за Талом, но его еще не отыскали.

Он повел меня в перевязочную, где несколько человек хлопотали над лежащей на столе неподвижной окровавленной фигурой. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы вспомнить его лицо. Да, это был старик, к которому я по приказу Императора приводил Тала — человек Икс, единственный ученый в Империи, который знал все тайны переливания жизни…

— Он умрет? — спросил я хриплым голосом. Если это случится, мой сын и тысячи других казненных никогда уже не обретут тела.

— Врачи сделают все возможное. После твоего сообщения мы предупредили всех, чтобы этого человека взяли невредимым. Он совершенно случайно подвернулся под очередь Гун нашел его истекающим кровью и принес сюда.

— Опять Гун! — чуть не закричал я. — Куда ни повернись, всюду Гун, Гун, Гун! Везде, где случается что-то плохое обязательно рядом Гун. Я убью этого человека!

— Успокойся! — Старший дружески взял меня за руку. Гун здесь ни при чем. Зачем он стал бы нести сюда свою жертву? Он мог просто прикончить его на месте.

Мы вышли из перевязочной и сразу увидели спешащего навстречу радостного Тала, окруженного взволнованными людьми.

— Победа! — крикнул он, потрясая автоматом. — Император арестован. Его сторонники разбежались. Часть их забаррикадировалась в Хранилище, но их часы сочтены.

— Известие о свержении Императора следует немедленно передать по телеграфу, курьерами и голубиной почтой, — сказал Старший. — Надо поднять весь народ. Главный закон восстания — не давать врагу передышки, наращивать удары, добиваться все новых и новых успехов.

Я смотрел, как эти люди отдавали уверенные распоряжения, и поражался их уму и энергии. На моих глазах они меняли судьбу огромной страны, делая все так спокойно, словно всю жизнь занимались организацией восстаний. У них было все предусмотрено, события развивались по продуманному плану. То и дело в штабе появлялись запыленные самокатчики с донесениями. Перешел на сторону революции Флот Внутреннего Моря; яростно сопротивляются жрецы, но младший персонал храмов — на стороне народа, и храмы-крепости уже начинают сдаваться один за другим; солдаты ударных войск в Западной пустыне открыли ворота в Стене и послали парламентариев к Песьеголовым с предложением заключить мир; идет бой между эскадрами Флота Открытого Моря, но сторонники революции побеждают; штурмом взят Храм Солнца и арестован Верховный Жрец; посланцы Равноправных просят дать им оружие из захваченного арсенала, чтобы перебить ненавистных ликторов; кадеты Воспитательной академии заперлись в классах, выставив вон центуриона, и о чем-то митингуют — надо послать к ним верного человека…

Восстание развивалось, набирало силу и побеждало. И только одна мысль не давала мне покоя: время шло, весь дворец был уже в наших руках, но А словно в воду канула.