Они не опоздали. Они пришли в точку встречи как раз вовремя, чтобы увидеть, как пролетают Журавли.

В мертвом безмолвии межзвездного пространства призрачные полотнища скользили мимо корабля. Их безупречный строй не был нарушен, они сохраняли его намного точнее, чем их земные тезки. Корабль еще продолжал двигаться медленнее стаи, и теперь Журавли неторопливо обгоняли «Летучую рыбу». С приближением каждого из них приборы улавливали нарастание дельта-поля, затем его мгновенное уменьшение и снова нарастание до максимальной величины, намного больше первой, вновь падение до нуля – и все начиналось сначала.

Они пролетали мимо, и Старик подумал, что, судя по данным беспристрастной статистики, он видит их в последний раз. Если сейчас он не совершит того, о чем думал и к чему готовился долгие годы, то потеряет последнюю возможность достичь цели. Самую последнюю. Самую…

Эта мысль показалась ему бесспорной. Но тем не менее он не торопился еще раз пустить в ход ловушку. Ту, на которую так рассчитывал, и которая уже два раза не оправдала его надежд.

По-видимому, он до сих пор неправильно оценивал величину поля Журавлей. Она оказалась больше предусмотренного, больше того, на что Старик рассчитывал. Впрочем, даже знай он, что величина эта превышает ту, которую он использовал в своих расчетах и которая была выведена весьма приблизительно – все равно, он не смог бы изменить ничего: мощность его ловушки зависела от дельта-генераторов, а генераторы у него и так самые мощные из всех, какие только можно взять в космос. Это была игра вслепую, и он проиграл.

Проиграл стае, поэтому он и разрешал теперь Журавлям скользить, обгоняя корабль. Но мощность его ловушки – он знал это теперь наверняка – значительно превышала мощность каждого отдельного полотнища. И выход напрашивался: надо было пропустить мимо большую часть стаи и попытаться выхватить из конического строя лишь одно из последних полотнищ, которое взаимодействовало с полем всей стаи лишь в одном направлении.

Он ждал, а каждый следующий Журавль пролетал все ближе, потому что курсы стаи и корабля были параллельны, а всякий конус, как известно, расширяется к основанию. На всякий случай, Старик решил начать не с последнего ряда, а попытаться задержать полотнище, летящее, скажем, в четвертом от основания конуса ряду. Если и на этот раз мощности не хватит, то у него остаются в резерве еще три ряда. Но весьма вероятно, что успех последует сразу: здесь противодействие остальных Журавлей должно быть значительно слабее, и приборы подтверждали это.

Откинувшись на спинку кресла, он считал. Вот на скрещении осей экрана оказался седьмой от основания ряд. Напряжение поля поднялось и опало. Шестой. Считая, Старик бессознательно шевелил губами. Пятый. Приготовились… Четвертый. Пора!

Еще раз дрогнул корабль, выбрасывая в пространство невидимую сеть. Она устремилась в промежуток между пятым и четвертым, и этот четвертый неминуемо должен был запутаться в ее силовых линиях.

Люди приникли к экранам. И в момент, когда им казалось, что это уже неизбежно, что это уже произошло, неожиданное случилось снова.

Черное полотнище внезапно изогнулось и рванулось в сторону. Ничем нельзя было объяснить этот судорожный и стремительный рывок, при помощи которого Журавль ушел из зоны действия ловушки, еще не успев войти в соприкосновение с нею. Старик не собирался признавать себя побежденным, но следующий Журавль – из третьего ряда – свернул, еще не дойдя до места предыдущего, а следующий – еще раньше. Руки Старика заметались на пульте, давая усиление, меняя фокусировку, применяя множество ухищрений, мгновенно придумать которые мог он один, – ничто не помогло, и вскоре последний Журавль скользнул мимо корабля, с возрастающей скоростью удаляясь в пространство.

Так это выглядело на экране, и именно так это увидел Игорь. Но Старику показалось, что последнее ускользавшее черное полотнище дрогнуло, на миг замерло – и вдруг рванулось к нему, окутывая его непроницаемой, тяжелой и душной чернотой.