Глава 8

Тяжеленные «кольты» плюются огнём в руках, разнося в клочья бумажные мишени. Перебежка вперёд и вправо, остановка, перекат влево. Ещё два выстрела. На бетонный пол летят дымящиеся золотистые гильзы сорок пятого калибра. Воздух горек от жжёного пороха.

Кувырок вперёд. Одна мишень впереди, другая позади. Ещё два выстрела. Руки в стороны – по пуле ещё по паре мишеней. Рывок вперёд, на ходу выстреливая по три крайних патрона по цепочке мишеней по фронту.

Завторные рамы «кольтов» застывают в крайнем заднем положении. Нажимаю на кнопки выброса, и два пустых магазина с лязгом падают на пол.

– Неплохо, – звучит в динамиках голос Мартина. – Отдыхаем, Алекс.

Я нажал на клавишы завторных задержек, засунул пистолеты в подмышечные кобуры и двинулся к выходу из тренировочного зала.

За бронированной дверью меня встретил Мартин, с ходу протянувший бутылку минералки.

– Не идеально, – хмыкнул Мартин. – В SEAL, конечно, не возьмут, но вот в армию или полицию – хоть сейчас. Оторвут с руками.

Да смотрел я тут местные требования – ничего сверхъестественного. Я после армии вообще, пока меня мариновали с поступлением в универ, в ОМОН приходил устраиваться – так, чисто для прикола. С первого же раза все их безумные нормативы сдал, типа присесть пятьдесят раз на одной ноге, потом столько же на второй ноге, а потом ещё столько же на обеих. Тоже мне нормативы… У нас всю «духанку» на срочке старослужащие никого не били, но народ отжиманиями, приседаниями и подтягиваниями вкачивали так, что обычный водятел не хуже десантника был натренирован.

– Да я как бы не собираюсь… – хмыкнул я. – На кой ляд мне это надо?

– Тоже верно.

Мартин Уокер – это хозяин местного стрелкового клуба и по совместительству глава небольшого музея Американской Гражданской войны. Лет ему уже за сорок, а в прошлом он был самым натуральным «морским котиком» из американского спецназа SEAL. Воевал – Ливия, Афганистан, Ирак, награждён, а вот теперь на пенсии – списали из-за болезни. Какой – я уже не уточнял, о таком расспрашивать не принято – о таком рассказывают сами, когда захотят. Или когда будут готовы.

Мы поднялись из подвала, где были размещены два тренировочных зала и большой тир, наверх – помещение музея.

Музей мне нравился – небольшой, но насыщенный. Тут тебе и знаменитое боевое знамя Конфедерации, и звёздно-полосатый флаг унионистов-янки, который нынче является официальным стягом США. Образцы формы – синей солдат северян и мышиного цвета бойцов КША. Винтовки, револьверы, даже здоровенный шестиствольный «гатлинг» на оружейном лафете…

Уж не знаю, как так вышло, но в первое же моё посещение как-то мы с ним разговорились, и стал я сюда регулярно захаживать. А Мартин меня даже стал всяким приёмам стрельбы и боя учить – сказал, что от скуки.

В зале сидели Юлька со своей подругой, племянницей Мартина, – Иви. Такая же бойкая жизнерадостная девчонка, как и сестрёнка, только с русыми волосами, заплетёнными в два смешных хвостика. Что-то активно обсуждали – исходя из их постоянно меняющих интересов, это могли быть как динозавры, так и способ создания действующей модели вулкана.

Мы с Уокером вышли на задний двор – немного подышать воздухом. По пути нам встретился Линкольн Грант, спускающийся в тир со своим карабином, – тоже член стрелкового клуба. Обменялись с ним рукопожатиями и прошли дальше.

– Вот давно я хотел тебя спросить, Мартин… – решил всё-таки поинтересоваться я. Пусть и спустя столько месяцев, но лучше поздно, чем никогда, – не так ли? – А с чего ты вообще решил чему-то меня научить?

– Да так, – отмахнулся американец. – Захотелось просто.

– А если серьёзно?

– Серьёзно? – Уокер отнюдь не производил впечатления какого-то громилы. Похудее и пониже меня, с интеллигентным лицом, спокойный, вежливый, непьющий. На спецназовца он совершенно не тянул – так, на средней руки бизнесмена разве что. – Знаешь, что я вижу, когда говорю людям, что служил в SEAL? Это вот ты первый за очень долгое время сказал «о, американский спецназ, круто», а у остальных-то другое. У кого – страх, у кого – жалость, а чаще всего – презрение. Не знаю, как там у вас в России, а у нас армию больше не любят. Боятся, презирают, даже ненавидят – всё как после Вьетнама.

– И часто обоснованно. – Я тактом никогда не отличался, так что мне правду в глаза сказать – раз плюнуть. – Сколько там было нехороших случаев и на войне, и после возвращения в Штаты?..

– Да с этим я и не спорю, Алекс… – отмахнулся Мартин. – Но я-то тут при чём? Я ведь нормально служил – гражданских не стрелял, по женской части не марался, долг исполнял. Знаешь, в армию пошёл, когда в 98-м сюжеты про взрывы наших посольств увидел. Раньше как-то даже не задумывался, а тут мысль мелькнула – это сейчас они в Африке что-то взорвали, а вдруг и у нас что-то такое устроят? И что я тогда сделаю? Вот и решил сделать хоть что-нибудь…

– А всё-таки что насчёт меня?

– А сам-то чего согласился, а?

– Да так, – хмыкнул я. – Захотелось просто… Нет, ну прикольно же. У нас в школе тоже военная подготовка была – парни из ОМОН… ну, типа вашего S.W.A.T., нас потихоньку тренировали. Многие ходили, всем нравилось. У нас это сейчас в моде.

– Злобные комуннистические орды опять готовятся захватить мир? – тоже хмыкнул Мартин. – Шучу. Это, может, у наших старпёров-генералов холодная война ещё в башке сидит, а я-то знаю, кто настоящий враг – это террористы всякие, «танго». Знаю, потому что сам сталкивался. Сколько ни воевал – ни разу ни с китайцами, ни с русскими не сталкивался, а только с арабами всякими. И это уже не говоря о том, что самые-то главные враги вообще в нашем же Вашингтоне окопались…

– Опять за мерзких янки разговор начинаем? – хмыкнул подошедший сзади Линкольн, закуривая сигарету. – Благодатная тема.

– Нда, я-то раньше думал, что это ваше противостояние реднеков и янки – это так, ерунда… – заметил я. – Вроде как у нас жителей Москвы по всей стране любят, но воевать никто не думает.

– Так и было. Когда-то, – пожал плечами Мартин. – А сейчас… Это ведь даже не как раньше, когда на севере были янки, а на юге конфедераты. Сейчас вокруг одна сплошная Конфедерация, где большинство – рабы. А в правительстве – сплошные янки. Ты не думай, Алекс, свою революционную молодость я уже пережил – это у нас Линкольн вечно молодой и по КША сохнет.

– Юг подымется вновь! – шутливо козырнул Грант.

– А я вот историю поизучал, когда музей принял и много интересного узнал… И что унионистам в своё время именно Россия и помогла, когда свой флот в Нью-Йорк прислала – вот и не решили тогда ни Англия, ни Франция за конфедератов вступиться. И что до этого САСШ были единственными, кто Россию поддержал в этой вашей Крымской войне. Сам не поверил – ведь союзниками и друзьями были, получается. И во всех войнах потом союзниками были. «Каждый красноармеец, обороняющий свою советскую землю, убивая нациста, тем самым спасает жизни и американских солдат. Будем помнить об этом при подсчёте нашего долга советскому союзнику» – каково, а? А как подумал – да ничего ж нового. Янки – это ведь не национальность, это стиль мышления. Лицемерный и продажный. Линкольн тот же вообще за рабство был, а не против, и с Конфедерацией воевал чисто из-за экономических причин… Конфедерацию продали, союз с русскими продали, теперь даже самих американцев продали. А что дальше? Это сейчас кажется, что мы уже достигли дна, но что, если завтра к нам постучатся откуда-то снизу?