Все для меня исчезло. Все, кроме лица Джеба.

Я даже не слышу больше пропагандистского рева из репродукторов. Чувствую в своей руке мокрую, горячую ладошку Надж, чувствую, как при каждом моем вздохе перья крыльев поднимают пыль на грязном каменном полу. Слова Джеба прыгают у меня в мозгу, а я не могу ни пошевелиться, ни выдавить из себя ни слова. Только бессмысленно гляжу на него в полном шоке.

Наконец, замечаю рядом Ари. Он потрясен, но не выглядит ни рассерженным, ни огорченным. Это немного приводит меня в чувство:

— Что ты такое несешь?

Как видишь, дорогой читатель, я еще пытаюсь слабо сопротивляться тому, что эти гады вышибают у меня из-под ног остатки почвы. Согласись, это их любимое занятие и они в нем изрядно поднаторели.

— Я твой отец, Макс, — повторяет Джеб. — Я не был женат на твоей матери, но мы вместе приняли решение тебя создать.

Я даже смотреть на него не могу. Годы, долгие годы я мечтала, чтобы он был моим отцом. Втайне от всех представляла себя его дочерью. Я хотела этого больше всего на свете. Когда он исчез, я горевала о нем, нет, не просто горевала, скорбела, всем сердцем.

А потом он снова появился, только теперь на стороне этих преступников и инквизиторов. И снова разбил мне сердце: от его воскресения было горше, чем от его потери.

И вот теперь он говорит мне, что он, действительно, мой настоящий отец. Что все, о чем я мечтала, — правда. Только теперь я ему больше не верю, не восхищаюсь им больше, больше его не люблю.

— Хм-м-м…

Он потянулся и легонько дотрагивается до моего колена:

— Я знаю, в это трудно поверить, особенно после последних шести месяцев. Я только хочу тебе сказать, что надеюсь когда-нибудь все тебе объяснить. Ты этого заслуживаешь. Ты много большего заслуживаешь. Но сейчас просто знай: я твой отец. И еще… Я знаю, это трудно, но прошу тебя, доверься мне как своему отцу.

— Уверяю тебя, вряд ли это случится в ближайшем будущем. И вообще вряд ли случится, — медленно, чуть ли не по складам отвечаю я Джебу.

Он кивает:

— Я понимаю. Но я очень тебя прошу, попробуй.

— Хм-м-м…

— Выходит, я ее сводный брат? — раздается вдруг голос Ари.

Джеб, наконец, переводит на него глаза:

— Да. У вас разные матери. Твоя мама была моей женой. Она умерла вскоре после твоего рождения.

Пока Ари сосредоточенно пытается все это осмыслить, я спрашиваю:

— Но я родилась раньше Ари. Кто была МОЯ мать?

— У нас не было никаких интимных отношений. Это не была любовь. — Джеб говорит медленно, как будто вспоминает на ходу. — Это было соглашение двух единомышленников. Мы оба решили встать у твоих истоков. Мы хотели, чтобы ты унаследовала наши гены. Это была грандиозная идея, судьбоносное решение. Мы…

— Я не хочу ничего этого знать! — кричу я, складывая крылья. Я готова его убить. Здесь, сейчас, на этом самом месте. — Плевать мне на вашу «прекрасную науку». Сию секунду говори мне, кто моя мать! Немедленно, пока я тебе глаза не выцарапала.

Джеб смотрит на меня невозмутимым взором:

— Она очень хорошая женщина. И ты мне ее очень напоминаешь.

От ярости и напряжения меня колотит крупной дрожью:

— Сей-час-же-го-во-ри…

Руки сжаты в кулаки. Ангел и Надж поднялись на ноги и встали от меня по обе стороны. Тотал, маленький, но грозный, как ротвейлер, угрожающе рычит у ног.

— Твоя мать, Макс, — Доктор Мартинез. Валенсия Мартинез. Ты встречала ее в Аризоне.