Глава 16
_______________________
ТЭНГО
Корабль-призрак
Что за мир будет окружать меня, когда я открою глаза?
— Этого-не-знает-никто, — ответила Фукаэри.
Тем не менее, проснувшись, Тэнго не заметил, чтобы мир вокруг как-то особенно изменился. На часах у изголовья — шесть с небольшим. Светает. Воздух свежий, в щель между шторами пробивается косой луч света. Лето подходит к концу. За окном жизнерадостно щебечут птицы. Вчерашняя гроза вспоминается как страшный сон. Или как нечто случившееся давно, не здесь и не с ним.
Не ушла ли куда-нибудь Фукаэри, пока он спал? Но нет — девушка тихонько сопела, как зверек в зимней спячке, свернувшись калачиком у него под боком. Тонкая прядь волос расчертила ее щеку замысловатым узором. Уха под шевелюрой не видно. Минуту-другую Тэнго лежал, глядя в потолок, и слушал ее мирное дыхание.
Он вспомнил вчерашнюю постельную сцену, и в голове началась какая-то неразбериха. Вчера он кончил в Фукаэри. Бурно и обильно. Теперь, поутру, это событие казалось далеким и нереальным, как и прошедшая гроза. А может, это был эротический сон? В юности с ним не раз такое случалось. Ему снилось что-нибудь сексуальное, он кончал и просыпался. Все происходило во сне, и только семя было настоящим. Разве то, что случилось вчера, не похоже?
И все-таки это не было сном. Вчера он реально кончил в Фукаэри. Она сама нанизала себя на Тэнго и не слезла, пока не вобрала его семя до капли. А ему оставалось только молча повиноваться, ведь он и пальцем не мог пошевелить. И что важно — ведь кончить он собирался в классе. А успокоила его уже Фукаэри, сказав, что месячных у нее нет и потому она не может забеременеть. Как такое могло случиться? И все-таки это случилось. В реальном месте и реальном времени. Наверное.
Тэнго встал с кровати, оделся и отправился на кухню, где вскипятил воды. Заваривая кофе, попытался навести порядок в голове. Примерно как в ящике письменного стола. Но проклятый порядок не наводился. Просто поменялись местами некоторые предметы. Там, где раньше был ластик, теперь лежали скрепки, на месте скрепок — точилка для карандашей, а на месте точилки — ластик. Тот же бардак, только в новой форме.
Он выпил кофе, затем пошел в ванную и, включив радио, побрился под музыку барокко. Партита Телемана для флейты и клавесина. Все как всегда. Каждое утро он выпивал кофе, а потом брился, слушая передачу «Барокко для вас». День ото дня менялись только названия произведений. Вчера, например, передавали клавесинные сюиты Рамо.
Зазвучал голос радиоведущего:
— В первой половине восемнадцатого века Телеман снискал в Европе славу как выдающийся композитор. Но к началу девятнадцатого века распространилось мнение, что он сочинил слишком много, и к его творчеству стали относиться с пренебрежением. В том не было вины самого Телемана. Европейское общество трансформировалось, а вслед за этим менялась и сама цель написания музыки, что и повлекло за собой столь разительный переворот в оценке жизнедеятельности этого человека.
И это — новый мир? — невольно подумал Тэнго.
Он окинул мысленным взором свою нынешнюю реальность. Но никаких изменений не обнаружил. Людей, относящихся к нему с пренебрежением, тоже пока не видать. А вот бриться приходится каждый день. Меняется этот мир или нет — соскабливать щетину за него никто не станет. Что-что, а это всегда приходится делать самому.
Побрившись, он пожарил на кухне тосты, намазал маслом и съел, запивая остатками кофе. Заглянул в спальню проверить, как там Фукаэри. Но та спала как сурок и, похоже, в ближайшее время просыпаться не собиралась. Даже позы не изменила с тех пор, как он встал. На щеке — все тот же узор из волосков. Дыхание тихое и спокойное.
Особых планов на сегодня у Тэнго не было. Никаких лекций в колледже. Некого ждать — и никуда не нужно идти. Абсолютно свободный день. Усевшись за стол на кухне, он продолжил работу над книгой. Выводя иероглифы перьевой ручкой на разлинованной бумаге. Как всегда, сосредоточиться ему удалось практически сразу. Сознание переключилось на нужный канал, и все, что не касалось сочиняемой истории, напрочь улетучилось из головы.
Фукаэри проснулась в девять. Пришла на кухню в майке из японского тура Джеффа Бека — той самой, в которой Тэнго ездил к отцу в Тикуру. Грудь с острыми сосками оттягивала ткань, напоминая о событиях прошедшего вечера.
По радио передавали органные прелюдии Марселя Дюпре. Оторвавшись от текста, Тэнго приготовил девушке завтрак. Фукаэри выпила чаю «Earl Grey» и съела тосты с клубничным джемом. Джем на хлеб она выдавливала с той же педантичностью, с какой Рембрандт выписывал складки на одежде.
— Сколько книг уже продано? — спросил Тэнго.
— Ты-про-«воздушный-кокон», — уточнила она.
— Ну да.
— He-знаю. — Она потерла пальцами веки. — Очень— много.
Количество ее не интересует, это ясно. Подобные вещи она воспринимает как клевер на огромной поляне. Понятно, что клевера на поляне до чертиков. Но кто возьмется его считать?
— Твою историю читают миллионы людей, — напомнил Тэнго.
Она ничего не ответила, занятая выдавливанием джема.
— Тебе нужно поговорить с господином Комацу — и как можно скорее, — сказал Тэнго, уперевшись ладонями в стол. Лицо Фукаэри, как всегда, оставалось бесстрастным. — Вы с ним уже встречались, так ведь?
— На-пресс-конференции.
— Говорили о чем-нибудь?
Фукаэри еле заметно покачала головой. Почти не говорили, понял Тэнго. Он представил, как выглядела та беседа. Комацу, как и всегда, болтал со страшной скоростью о том, что думал — а может, и о том, чего не думал, — а Фукаэри за всю беседу выдавила от силы пару слов. При этом она совершенно его не слушала, но ему было все равно. Если бы проводился конкурс на самую безнадежную пару собеседников, Комацу с Фукаэри забрали бы главный приз.
— Сам я встречался с Комацу давно, — сказал Тэнго. — И он уже очень долго не звонил мне. Человек и так занятой, а с тех пор, как «Воздушный кокон» стал бестселлером, забегался еще больше. Но теперь пора встретиться с ним и очень серьезно обсудить накопившиеся проблемы. Тем более, что и ты сейчас здесь. Все шансы в наших руках. Ты согласна?
— Втроем.
— Да. Так оно будет быстрее.
Фукаэри ненадолго задумалась. А может, что-то представила.
— Мне-все-равно, — сказала она. — Если-это-возможно.
«Если это возможно?» — повторил про себя Тэнго.
В этой фразе чудилось нечто пророческое.
— Ты думаешь, это невозможно? — осторожно уточнил он.
Фукаэри ничего не ответила.
— В общем, если возможно, давай попробуем встретиться и поговорить, — подытожил Тэнго. — Ты согласна?
— О-чем-будешь-говорить.
— О чем? — переспросил он. — Прежде всего, я должен вернуть ему деньги. За редактуру «Воздушного кокона» я никаких гонораров получать не хочу. Хотя о сделанном совсем не жалею. Эта работа меня вдохновила и направила в нужное русло. Неохота себя хвалить, но, по-моему, текст получился отличный. Вот и отзывы положительные, и продажи лучше не бывает. В общем, я совсем не жалею, что взялся за «Кокон». Конечно, я сам согласился на такую странную работу и свою ответственность ни на кого перекладывать не собираюсь. Но получать за нее деньги не намерен.
Фукаэри чуть заметно пожала плечами.
— Да, ты права, — уловил он ее реакцию. — От того, что я не возьму этих денег, уже ничего не изменится. Но свою позицию я хочу обозначить четко.
— Перед-кем.
— Прежде всего перед самим собой…
Она взяла крышку от банки с джемом и уставилась на нее, как на диковинку.
— Хотя, возможно, я уже опоздал, — закончил Тэнго.
Фукаэри ничего не ответила.
Во втором часу дня он позвонил в издательство (до обеда Комацу на работе не появлялся), но секретарша сообщила, что господин Комацу взял отпуск на несколько дней. Ничего больше она не знала. А если и знала, сообщать это, похоже, никому не собиралась. Тогда Тэнго попросил соединить его с редактором, для которого он писал под псевдонимом авторскую колонку в ежемесячном журнале. Редактор был на два или три года старше Тэнго, закончил его же институт и относился к нему дружелюбно.
— Господин Комацу уже неделю как в отпуске, — сообщил редактор. — На третий день позвонил, сказал, что чувствует себя неважно и потому отдохнет еще какое-то время. С тех пор в конторе не появлялся. В редакционном отделе все просто за голову схватились. Ведь он целиком и полностью отвечал за все, что связано с изданием «Воздушного кокона». Единолично, никому ничего не доверяя. Без него никто в отделе не может решить ни одного вопроса в связи с этой книгой. Хотя, конечно, если здоровье шалит, ничего не поделаешь…
— Серьезно шалит? — уточнил Тэнго.
— Да бог его знает. Сказал только, что чувствует себя неважно, да трубку повесил. И с тех пор ни слуху ни духу. Пытались домой дозвониться — сразу автоответчик включается. В общем, ерунда какая-то.
— А он без семьи живет?
— Один как перст. Вроде когда-то была супруга с ребенком, но развелся давно. Сам ничего не рассказывал, так что все на уровне слухов.
— Единственный звонок за неделю — очень странно, я так понимаю?
— Ну ты же знаешь Комацу. Обычным человеком его не назовешь…
Тэнго на секунду задумался.
— Конечно, никогда не знаешь, чего от него ожидать, — согласился он. — И с людьми себя ведет как анархист, вечно творит что вздумается. Но все-таки в работе он безответственным он никогда не был. Теперь, когда у «Кокона» такие бешеные продажи, трудно представить, чтобы он бросил начатое и вообще не интересовался делом. Это уж совсем на него не похоже.
— Ты прав, — согласился редактор. — Возможно, стоит нагрянуть к нему домой и проверить, что происходит. После исчезновения Фукаэри вопрос о дальнейшем издании «Кокона» встал ребром. Где она сейчас — по-прежнему неизвестно. Может, мы еще чего-то не знаем? Скажем, он выдумал свою болезнь, взял отпуск и прячет где-нибудь автора книги?
Тэнго промолчал. Не мог же он сказать, что автор «Кокона» прямо сейчас сидит перед ним и чистит палочками уши.
— Вообще, вне зависимости от Комацу, с этой книгой что-то не так. Продается хорошо, никто не спорит. Но слишком уж много вокруг нее тумана. Так думаю не только я. Все в издательстве это чувствуют… А что, у тебя к Комацу какое-то дело?
— Да нет, ничего особенного. Давно не общались, вот и решил проверить, как он там.
— В последнее время он выглядел совсем замотанным. Наверное, стресс накопился. Но гак или иначе, «Воздушный кокон» — бестселлер года. В декабре нас всех ждет весьма аппетитная премия. Ты сам-то книгу читал?
— А как же, — ответил Тэнго. — Вычитывал, когда рукопись только прислали.
— Ах да. Ты же был в отборочной комиссии. Ну и как тебе?
— Крепкий текст, интересная история.
— Да, к содержанию не придерешься. По крайней мере, прочитав, не чувствуешь, что потратил время зря.
В тоне собеседника Тэнго ощутил недобрую ноту.
— Но что-то не так?
— Да понимаешь… Скорее, ощущение на уровне редактуры. Написано мастерски, не придерешься. И все-таки — слишком мастерски. Для семнадцатилетней девчонки, по крайней мере. Которая к тому же куда-то пропала. А ответственный редактор на связь не выходит. Все куда-то исчезли, и только сама книга, точно корабль— призрак, раздувает паруса на прилавках книжных магазинов.
Из горла Тэнго вырвался какой-то невнятный звук.
— Зловещий текст, — продолжил редактор. — Таинственный, слишком качественно выполненный. Между нами говоря, все в издательстве полагают, что Комацу принял в судьбе этой книги очень большое участие. Куда больше, чем требовалось, если ты понимаешь, о чем я. А если это действительно так, получается, что мы сидим на бочке с порохом.
— А может, вам просто повезло? — спросил Тэнго.
— Если это и везение, вечно оно продолжаться не может, — ответил редактор.
Тэнго поблагодарил и повесил трубку.
Обернувшись, он сказал Фукаэри:
— Вот уже неделю господин Комацу не подходит к телефону. И сам никому не звонит.
Она ничего не ответила.
— Люди вокруг меня исчезают один за другим, — добавил он.
Снова молчание.
Тэнго вспомнил статистику: сорок миллионов клеток нашего тела каждый день пропадают неизвестно куда. Исчезают, теряются, превращаются в невидимую пыль. В каком-то смысле для этого мира мы — постоянно тающая биомасса. Что уж тут удивляться, если иногда человек пропадает целиком.
— Возможно, дальше моя очередь, — добавил он.
Фукаэри аккуратно покачала головой.
— Ты-не-потеряешься.
— Почему ты в этом уверена?
— Ты-очистился.
Тэнго задумался. Но ни к чему не пришел. Сколько тут ни думай — все без толку, это ясно с самого начала. Хотя и не значит, что думать вообще не стоит.
— В любом случае, с господином Комацу в ближайшее время встретиться не выйдет, — сказал Тэнго. — И деньги вернуть не получится.
— Проблема-не-в-деньгах, — отозвалась Фукаэри.
— А в чем? — спросил Тэнго.
Но ответа не последовало.
Как и обещал себе накануне, Тэнго отправился на поиски Аомамэ. Надеялся, что за целый день удастся что-нибудь раскопать, но все оказалось сложнее, чем он думал. Оставив Фукаэри дома (и несколько раз повторив ей, чтобы никому не открывала), он отправился на телефонную станцию. Там ему предоставили телефонные справочники по всем двадцати трем районам Токио. И он начал искать фамилию Аомамэ. Даже если это не будет она сама — могут найтись ее родственники, рассчитывал Тэнго. Через которых, возможно, получится разузнать что-нибудь и о ней.
Однако ни в одном из справочников фамилии Аомамэ не значилось. Он расширил поиск до пригородов столицы. Префектура Тиба, префектура Канагава, префектура Сайтама… На этом его энергия иссякла. От мелких иероглифов в толстенных справочниках уже болели глаза.
В голове всплывало сразу несколько возможных версий:
1) Она живет в какой-нибудь маленькой деревушке на Хоккайдо.
2) Она вышла замуж, и теперь ее фамилия — Ито.
3) Защищая свою частную жизнь, она не помещает свою фамилию в телефонные справочники.
4) Два года назад она скончалась от эпидемии гриппа.
Разумеется, на самом деле вариантов могло быть гораздо больше. Да и проверить телефонные справочники всех городов Японии возможности не было. На Хоккайдо он смог бы приехать не раньше следующего месяца. Нужно искать как-нибудь иначе.
Купив телефонную карточку, он позвонил из телефона-автомата в школу, где они оба учились, и попросил проверить, не оставила ли Аомамэ своих координат после очередного вечера выпускников. Секретарша на проводе оказалась очень любезной и проверила все, что могла, однако в выпускниках Аомамэ не значилась, так как покинула школу после пятого класса. Поэтому никакой информации о ней не хранилось и нынешнего места проживания не зарегистрировано. Хотя адрес и телефон того времени остались. Хотите узнать?
— Хочу, — сказал Тэнго.
Он записал адрес и номер телефона семьи Аомамэ на момент ее ухода из школы. Токио, район Адати, кварталы Тадзаки. Как раз в то время она должна была расстаться с родителями. Что-то у них там не ладилось. Без особой надежды Тэнго набрал номер. Как и следовало ожидать, тот больше не использовался. Шутка ли — двадцать лет прошло. Тэнго позвонил в справочную, но никакого адреса с таким номером зарегистрировано не было.
Тогда он решил позвонить в штаб-квартиру «очевидцев». Но сколько ни рылся в справочниках, номера секты не обнаружил. Ни на «Великий потоп», ни на «Очевидцы» ничего не находилось. Отдельной главы «Религиозные организации» в справочниках также не было. Вывод оставался только один: эти люди не хотят, чтобы им звонили.
А вот это само по себе очень странно. Когда им хочется, они приходят к людям в дома и затевают разговоры. Ты готовишь в духовке суфле, паяешь контакты в усилителе, моешь голову шампунем или дрессируешь морскую свинку — а в твою дверь вдруг стучат и с жизнерадостной улыбкой предлагают: «Давайте вместе почитаем Библию». Они вваливаются в твою жизнь, когда им вздумается. Но попробуй сам к ним прийти (если только ты не член секты) — ни до кого не достучишься. Никаких вопросов не задашь. Только запутаешься так, что проклянешь все на свете.
Но даже если каким-то чудом вычислить их номер и дозвониться, человек на телефоне вряд ли выдаст какую— либо информацию о том или ином сектанте. Да, у них есть отчего быть такими закрытыми… Из-за их чудаковатой религии, из-за их квадратных, бескомпромиссных догм люди не любят «очевидцев», и они это чувствуют. Не раз они напрягали людей вокруг себя и в итоге стали изгоями. От мира, который их изгнал, им приходится защищаться.
Выходит, по телефону Аомамэ искать бесполезно. А никаких других способов ее найти в голову не приходило. Аомамэ — фамилия редкая. Один раз услышав, уже не забудешь. Но все попытки отыскать человека с таким именем упираются в глухую стену.
Может, встретиться с сектантами лично? Официально, по телефону они вряд ли что-нибудь объяснят, но, возможно, расскажет какой-нибудь маленький человечек? К сожалению, ни одного из «очевидцев» Тэнго не знал. За последние лет десять никаких миссионеров на его пороге не появлялось. И почему они вечно приходят, когда не ждешь, а когда нужно, не появляются?
Можно, конечно, дать объявление в газету. Три дурацкие строчки: «Аомамэ, выйди на связь. Кавана». Но даже если они попадутся ей на глаза — станет ли она куда-то звонить? Тэнго даже не был уверен, что она помнит, как его зовут. Фамилия Кавана встречается сплошь и рядом. Какой еще Кавана? — спросит она и даже не подумает подойти к телефону. Да и кто вообще читает эти трехстрочные объявления?
Еще, разумеется, можно подать официальный запрос в головную контору секты. Уж там-то привыкли разыскивать людей. Подключат все каналы связи — и с такой кучей исходных данных наверняка разыщут как миленькие. Причем вряд ли запросят большие деньги. Но этот способ лучше оставить напоследок. Сначала попробуем отыскать своими силами. В конце концов, неплохо проверить, на что способен ты сам, без чьей бы то ни было помощи.
Он вернулся домой уже в сумерках. Фукаэри сидела на полу и слушала пластинки. Старый джаз, оставшийся от замужней подруги. Вокруг разбросаны обложки — Дюк Эллингтон, Бенни Гудмен, Билли Холидей. На вертушке крутилась пластинка — Луи Армстронг, «Chantez les Bas». Поразительная мелодия. Тэнго тут же подумал о Кёко Ясуде. Эту музыку они часто слушали вместе в постели. В конце песни Трамми Янг забыл об условленном финале и после припева выдал на своем тромбоне целых восемь лишних тактов. «Вот они, слышишь?» — всякий раз говорила подруга. Сторона А заканчивалась, и Тэнго всякий раз приходилось нагишом вылезать из постели, чтобы перевернуть пластинку. Теперь он вспоминал об этом с ностальгией. Конечно, он всегда понимал, что их отношения долго продлиться не смогут. Но никак не ожидал, что все оборвется так скоро и так внезапно.
Увидев, с каким вниманием Фукаэри слушает пластинку Кёко Ясуды, Тэнго на несколько секунд остолбенел. Сдвинув брови, девушка ушла в музыку так глубоко, словно помимо самой песни вслушивалась во что-то еще. А может, и всматривалась, пытаясь различить в воздухе призрак этой старой мелодии.
— Нравится эта пластинка?
— Ставила-уже-много-раз, — ответила Фукаэри. — Ты-не-против.
— Конечно, не против. Скучала здесь одна?
Она покачала головой.
— Много-думала.
Тэнго очень хотел найти слова и объяснить ей, что произошло вчера во время грозы. Что с ними случилось и почему. Он не собирался заниматься с нею сексом II не заметил, чтобы ее так уж сильно влекло к нему. Следовательно, называть это сексом в прямом смысле слова нельзя. Но как тогда это назвать, он и сам толком не понимал.
Спрашивать ее напрямую, скорее всего, бесполезно. Да и выяснять отношения в этот мирный сентябрьский полдень никак не лежала душа. Их странное совокупление происходило в сумерках под грохот страшной грозы. Если обсуждать его в обычное время дня, смысл самого события может сильно исказиться.
— У тебя не бывает месячных? — спросил он тогда. По крайней мере, между ответами «да» или «нет» Фукаэри не должна заблудиться.
— Не-бывает, — ответила она.
— И никогда в жизни не было?
— Ни-разу.
— Возможно, я не должен тебе этого говорить, но тебе уже семнадцать. И если у тебя до сих пор ни разу не было месячных, это ненормально.
Фукаэри едва заметно пожала плечами.
— И ты никогда не обращалась к врачу?
Она покачала головой:
— Врач-не-поможет.
— Почему ты в этом уверена?
Но девушка ничего не ответила. Тэнго даже почудилось, будто она его не услышала. Словно в ушах у нее были клапаны, которые открывались, только если ей это нужно — а точнее, когда звучали вопросы, отвечать на которые она соглашалась.
— В этом как-то замешаны LittlePeople?
Как и прежде, молчание.
Тэнго вздохнул. Никаких других вопросов о минувшей ночи в голову не приходило. Узенькая кривая тропинка оборвалась, потянулся дремучий лес. Он проверил землю у себя под ногами, огляделся и посмотрел на небо. Вечная проблема общения с Фукаэри. Любая дорожка непременно обрывается на середине. Возможно, гиляки и могут жить без дорог и тропинок. Но Тэнго так не умел.
— Я разыскиваю одного человека, — рубанул он тогда. — Женщину.
На ответную реакцию Тэнго не рассчитывал. Ему просто нужно было это высказать. Кому угодно. Просто уложить мысли об Аомамэ в слова. Казалось, не сделай он этого, Аомамэ вновь начнет от него отдаляться.
— Мы не встречались вот уже двадцать лет. А последний раз виделись в десятилетнем возрасте. Одногодки, учились тогда в одном классе. Я проверил все, что мог, но так и не понял, где она сейчас обитает.
Пластинка закончилась. Фукаэри сняла ее с вертушки, поднесла к лицу и, прищурившись, вдохнула запах винила. Затем бережно, не касаясь бороздок пальцами, уложила диск в бумажный конверт и упаковала в обложку — мягко и ласково, будто укладывала спать котенка.
— Хочешь-с-ней-встретиться, — спросила Фукаэри.
— Это очень важный для меня человек.
— Ты-искал-ее-двадцать-лет.
— Нет, — признался Тэнго. Выдержал паузу, подбирая слова. А затем сел за стол и сцепил пальцы рук перед собой. — На самом деле искать эту женщину я начал только сегодня.
В глазах Фукаэри читалось непонимание.
— Только-сегодня, — повторила она.
— Ты хочешь спросить, почему я не искал ее раньше, раз она для меня так важна?
Фукаэри смотрела ему в глаза, не говоря ни слова.
Тэнго собрался с мыслями.
— Пожалуй, я шел к этому очень долгой окольной дорогой. Как бы лучше сказать… Просто Аомамэ — так ее зовут — играет в моей жизни очень важную роль. Только сам я очень долго об этом не догадывался.
Фукаэри смотрела на Тэнго не отрываясь. По ее лицу сложно было разобрать, насколько она понимает его слова. Но это уже не так важно. Он проговаривал все это, обращаясь прежде всего к самому себе.
— А теперь наконец осознал, что она — не абстракция, не символ, не придуманный подсознанием образ. Что это живая душа, человек из плоти и крови, который живет в одной со мною реальности. И эти душу, плоть и кровь я не должен потерять. Для того чтобы дойти до этой элементарной истины, мне потребовалось двадцать лет. Возможно, я уже опоздал. Но все равно хочу найти Аомамэ. Даже если мне в ее жизни уже не осталось места.
Все еще упираясь коленями в пол, Фукаэри выпрямила спину. Майка с Джеффом Беком плотно облегла ее грудь с выпирающими сосками.
— Аомамэ, — повторила она.
— Да. Пишется иероглифами как «синий горошек». Очень редкая фамилия.
— Хочешь-ее-найти, — уточнила Фукаэри.
— И очень сильно, — кивнул Тэнго.
Она закусила губу и о чем-то задумалась. А потом подняла голову и с крайне глубокомысленным видом произнесла:
— Она-может-быть-где-то-рядом.
