— Тебе нужна куртка, — говорю я Тоталу на следующий день. Мы стоим на верхней палубе, и он дрожит от холода. Для нас у ученых была вся экипировка — парки, носки, сапоги, перчатки. Они даже не возражали, чтобы мы на спине сделали в куртках длинные прорези для крыльев.

Тотал печально смотрит слезящимися от ветра глазами на бескрайнее море.

— Акела не носит куртку, — говорит он, стуча зубами.

— Тогда иди вниз, пока не пришлось сбивать у тебя с носа сосульки.

С достоинством повернувшись, он неторопливо трусит к трапу и… прыгает вниз через три ступеньки.

— Никак не могу привыкнуть к вашей говорящей собаке. — Ко мне подходит Мелани. — И даже к тому, что вы летаете.

Она дружелюбно улыбается и возвращается к своему журналу наблюдений.

— Что это у тебя?

— Запись ежедневных метеонаблюдений. Температура воздуха, атмосферное давление, температура воды. Направление и скорость ветра. Волнение моря.

Она листает журнал, показывая мне месяц за месяцем тщательные записи и старательно расчерченные графики погодных условий. Хорошо, конечно, что кто-то за всем этим следит, но меня бы на четвертый день можно было бы выносить.

— Ты бы посмотрела на их компьютеры, — подбегает Надж. — Классные. Просто ништяк! Там можно посмотреть, какой станет Земля через пятьдесят лет. Или что случится, если будет землетрясение. Газзи только что смоделировал цунами в Лос-Анджелесе.

— Здорово! А что делают Клык с Игги?

— Обыгрывают Брайена и Бриджит в покер, — отвечает Надж, как будто резаться в покер — самое нормальное дело на исследовательском судне в Антарктике.

Но у Мелани брови лезут вверх.

— А Ангел?

— Она уже тридцать баксов выиграла.

Прошу принять во внимание небольшую подсказочку: не стоит играть в покер с ребенком, который умеет читать мысли. Ничего, проиграют ей пару раз и быстро научатся.

— А ты здесь давно? — спрашиваю я Мелани от скуки.

Вообще-то, обычно я к людям с вопросами не особенно лезу, потому что а) не слишком им доверяю, б) мы обычно слишком быстро сматываемся, чтобы тратить время на расспросы и в) они чаще всего стараются нас укокошить. Так что чего с ними разговаривать? Единственные люди, которых я люблю, это моя мама и моя сводная сестра Элла.

— Пять лет. Я стала членом этой Антарктической команды пять лет назад. — Зажав маленькую пластиковую бутылку в железной клешне, Мелани опускает ее на веревке за борт. — Но только не постоянно. У нас частное финансирование. Случается, что деньги кончаются, и приходится выкручиваться.

Теперь ее очередь расспрашивать:

— А вы давно в бегах? Доктор Мартинез предупреждала, что надо быть особенно осторожными и следить за вашей безопасностью.

Решаю, что не будет особого греха, если я скажу ей всю правду:

— Мы живем сами по себе уже два года. А бегаем от преследования… где-то месяцев шесть… Не знаю точно, кажется, что уже сто лет.

Она сочувственно качает головой.

В этот момент на палубу вылезает Ангел, распихивая по карманам пачку купюр:

— Смотрите, киты!