17
Подбирая отмычку
4 декабря, 9 часов 7 минут
Шисур
Сафия натянула очки на лицо.
– Все готовы?
– У меня такое ощущение, будто опускается ночь, – заметил Клей, выглянув в дверь.
Все окна дома из шлакоблоков только что были заколочены. Этот дом был выбран потому, что у него имелась прочная дверь, которую можно было закрыть, защищаясь от ветра. Больше того, дверь находилась с южной стороны, там, где буря не могла обрушиться прямо на нее.
Подойдя к двери, Сафия увидела, что утреннее небо затянуло стеной песка, погрузившей весь мир в таинственные сумерки. Солнце не пробивалось сквозь непроницаемые черные тучи. Между домами носились вихревые столбы, образуя водовороты перед дверью. Это был уже передовой край бури. А вдали разъяренным зверем стонало и ревело сердце урагана, несущегося по пустыне.
Времени оставалось совсем мало.
Сафия повернулась к тем, кто собрался в убогом помещении. Этот дом, как и большинство строений в Шисуре, оказался не заперт. Хозяева, бывающие здесь лишь наездами, уезжая, ободрали дом до голых стен, оставив лишь черепки от глиняных горшков, грязную треснутую тарелку в раковине и горсть бледно-зеленых скорпионов. Даже оконные занавески были сняты.
– У всех есть выделенный участок поисков, – продолжала Сафия.
Она подошла к подробной карте, прибитой гвоздями к стене. Весь район древних руин был разделен на пять участков – по числу металлоискателей, обнаруженных в сарае, где оставили свое снаряжение археологи. Связь отдельным группам предстояло поддерживать с помощью раций. Даже дети, за исключением самых маленьких, должны были помогать взрослым, вооруженным кирками, ломами и лопатами.
– Если что-нибудь найдете, отмечайте это место. Пусть раскопками занимаются ваши товарищи, а сами идите дальше. Не останавливайтесь, ищите.
Ей ответили согласными кивками. Весь маленький отряд облачился в рыжевато-бурые плащи, которыми снабдила Лулу. Лица были замотаны платками. Глаза скрывались за очками. Казалось, это аквалангисты готовятся к погружению.
– Если обнаружите что-нибудь значительное, тотчас же сообщайте по рации. Я подойду и посмотрю лично. И помните... – Сафия постучала по запястью руки, висящей на перевязи. – Через сорок пять минут все возвращаются сюда. Буря всей своей силой обрушится на Шисур где-то через час. Самый страшный разгул стихии мы переждем здесь, исследуя свои находки, а как только ветер утихнет, снова продолжим работы. Вопросы есть?
Руки не поднял никто.
– В таком случае пошли.
Тридцать человек вышли в бурю. Поскольку самым вероятным местом поисков Врат Убара была цитадель, Сафия сосредоточила основные усилия на развалинах крепости, направив именно туда большую часть своих людей. Пейнтер и Клей загрузили на салазки радиолокационный зонд. Барак, словно винтовку, положил на плечо металлоискатель. Следом за ним Корал и Кара несли шанцевый инструмент. Замыкали шествие Лулу и юная Джед, сидевшая за рулем того багги, в котором приехали Сафия и Кара. Всем остальным рахим, разделенным на группы, предстояло осматривать другие участки.
Обогнув угол домика из шлакоблоков, Сафия тотчас же была отброшена на шаг назад порывом ветра. Казалось, сам Господь Бог оттолкнул ее своей рукой, мозолистой и грубой. Склонившись, чтобы защититься от ветра, молодая женщина двинулась вперед ко входу на место раскопок.
Сафия обратила внимание, что Пейнтер исподтишка изучает ходжу. Встретившись, все вкратце рассказали, что с кем случилось. Естественно, рассказ Сафии оказался самым ошеломляющим и невероятным: загадочный клан, состоящий из одних женщин, которые вели свою родословную от царицы Савской. И якобы эти женщины унаследовали от своего легендарного предка необъяснимые таинственные силы, которые черпаются из источника, скрытого в сердце Убара. Хотя лицо Пейнтера было замотано платком и скрыто очками, сама его поза выражала сомнение и недоверие. Всю дорогу Пейнтер старался держаться между Сафией и ходжей.
Пройдя через деревню, отряд оказался у деревянных ворот, за которыми начиналась собственно зона раскопок. Здесь группы разделились и направились каждая к своему участку. Омаха и Денни, помахав рукой, двинулись к провалу под цитаделью. Эти двое, обладающие опытом археологических раскопок, должны были руководить обследованием зоны провала. Это было второе наиболее вероятное место, где рассчитывали обнаружить какую-нибудь значительную находку, поскольку в яму обвалилась угловая часть стены.
И все же Омаха был не слишком рад полученному заданию. С самого возвращения Сафии он не отходил от нее ни на шаг, сидел рядом с ней, буквально не сводя с нее глаз. Молодая женщина краснела от подобного внимания, отчасти польщенная, отчасти раздраженная. Но она понимала радость Омахи, нашедшего ее живой и практически невредимой, и поэтому вслух ничего не высказывала.
Пейнтер, напротив, сторонился Сафии, отрешенный, задумчивый. Изображая занятость, он бесстрастно выслушал ее рассказ. В отношениях между ними что-то изменилось, появилась какая-то неловкость. И Сафия понимала, в чем дело.
Ей приходилось делать над собой усилие, чтобы не тереть шею в том месте, где Пейнтер приставил лезвие ножа. В этом он продемонстрировал себя с новой, неизвестной стороны, более острой, чем кинжал. И теперь ни Пейнтер, ни Сафия не знали, как держать себя дальше. Она, потрясенная, не могла опомниться. Он замкнулся в себе.
Сосредоточив все свое внимание на тайне, ждавшей их впереди, Сафия вела свой отряд по крутой тропе к крепости на возвышении. По мере того как они поднимались вверх, их взгляду открывался весь комплекс древних развалин. Прошло уже десять лет с тех пор, как Сафия видела их в последний раз. Тогда здесь была только цитадель, находившаяся в плачевном состоянии, – по сути дела, лишь бесформенная группа камней и небольшой участок стены. Теперь от песка освободили всю уцелевшую от землетрясения часть оборонительного периметра вместе с приземистыми основами семи башен, которые когда-то охраняли крепостные стены. Даже провал, имеющий в глубину тридцать футов, был раскопан и внимательно исследован.
И все же главное внимание было уделено цитадели. Валявшиеся в беспорядке камни были сложены рядом, словно детали мозаики-паззл. Основание замка имело форму квадрата со стороной тридцать ярдов, на котором возвышалась круглая сторожевая башня.
Сафия представила себе, как часовые в древности расхаживали вдоль парапета и высматривали в пустыне шайки разбойников и приближающиеся караваны. Вокруг крепости процветал людный город: купцы торговали керамикой, тканями, шерстяными коврами, оливковым маслом, пальмовым пивом, вином из фиников. Каменщики возводили высокие стены, по всему городу лаяли собаки, ревели верблюды, а между торговыми рядами носилась детвора, оглашая воздух радостным смехом. За крепостными стенами простирались поля, зеленеющие посевами сорго, хлопка, пшеницы и ячменя. Это был оазис торговли и жизни...
Взгляд Сафии сам собой перешел на провал. Она содрогнулась при мысли о том, как в одночасье всему этому наступил конец: город был разрушен, уцелевшие жители бежали, охваченные суеверным ужасом. И Убар скрылся под слоем песка и времени.
Но это было только то, что находилось на поверхности. Предания об Убаре уходили гораздо глубже. В них рассказывалось о чудодейственной силе, о правителях-тиранах, о несметных богатствах города тысячи колонн.
Сафия посмотрела на двух женщин – старую и молодую – полных близнецов, разделенных десятилетиями. Как увязать в истории Убара мистическое и реальное? Ответы скрывались здесь. Сафия была в этом уверена.
Подойдя к воротам цитадели, она обвела глазами крепость. Пейнтер зажег фонарик и направил яркий луч в темное пространство цитадели.
– Пора начинать поиски.
Сафия перешагнула порог. Как только она вошла в крепость, ветер, казалось, ослаб и отдаленный гул приближающейся бури стал тише.
К ней присоединилась Лулу. Следом вошел Барак, включил металлоискатель и начал водить им по земле, словно заметая следы.
В семи шагах от входа находилась глухая комната, сотворенная человеком пещера. Дальняя стена ее обрушилась, превратившись в груду камня.
– Осмотри комнату, – приказала Бараку Сафия.
Тот начал поиски металлических предметов. Тем временем Пейнтер и Клей, следуя указаниям Сафии, развернули устройство радиолокационного зондирования почвы. Сафия посветила лучом фонарика по стенам и потолку. Никаких украшений не было. В свое время кто-то жег здесь костер. На потолке чернела копоть.
Сафия принялась расхаживать взад и вперед, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь. Эта комната была единственным уцелевшим внутренним помещением. Вся верхняя часть башни обрушилась внутрь, уничтожив то, что находилось ниже.
Включив радиолокационный зонд, Пейнтер настроил подключенный к нему портативный монитор. В комнату вошел Клей, словно тягловый вол медленно тащивший за собой по каменистому полу тяжелые салазки. Сафия, уже имевшая опыт работы с прибором, подошла к монитору. Если в подвале есть какие-то тайные помещения, локатор их покажет.
Экран оставался темным. Ничего. Сплошная скала. Известняк.
Сафия выпрямилась. Если таинственное сердце Убара существует, оно должно быть скрыто под землей. Но где? Быть может, Омахе и его людям повезло больше?
Сафия включила рацию.
– Омаха, ты меня слышишь?
Короткая пауза.
– Да, в чем дело? Вы что-нибудь нашли?
– Нет. А у тебя в яме что?
– Осмотр мы как раз заканчиваем, но пока ничего нет.
Сафия нахмурилась. Это были два наиболее вероятных места поисков. Здесь находился духовный центр Убара, царские палаты. Царице наверняка хотелось в любой момент иметь доступ к таинственному сердцу Убара.
Сафия повернулась к Лулу.
– Вы говорили, что после трагедии, постигшей город, царица запечатала Убар и спрятала ключи.
Ходжа кивнула.
– Спрятала до того времени, пока не наступит час снова открыть Врата.
– Значит, когда произошел карстовый разлом, ворота уцелели?
Невероятная удача. Слишком невероятная, чтобы быть случайностью. Сафия задумалась, чувствуя, что именно здесь скрыта разгадка.
– Быть может, нам следует принести ключи сюда? – предположил Пейнтер.
– Нет.
Эту возможность она исключала. Ключи обретут значение только после того, как будут обнаружены ворота. Но если их нет здесь, в цитадели, где же они?
Вздохнув, Пейнтер скрестил руки на груди.
– А что, если попробовать откалибровать заново локатор, увеличить интенсивность сигнала, проникнуть глубже?
Сафия отрицательно покачала головой.
– Нет-нет, мы подходим не с той стороны. В наших рассуждениях сплошные высокие технологии. Так загадку нам не решить.
Похоже, Пейнтер обиделся. Высокие технологии были его любимым коньком.
– У нас слишком современный подход, – продолжала Сафия. – Металлоискатели, радиолокационные зонды, подробные карты, тщательные поиски – все это уже было раньше. А воротам, чтобы пережить столько времени непотревоженными, необходимо было влиться в естественный ландшафт. Скрыться, оставаясь у всех на виду. В противном случае их бы уже давным-давно нашли. Нам нужно перестать идти на поводу у инструментов и начать думать головой.
Сафия поймала на себе пристальный взгляд Лулу. Ходжа имела лицо царицы, запечатавшей Убар. Но обладают ли они одним характером?
Молодая женщина представила себе останки Реджинальда Кенсингтона, навеки застывшие в расплавленном стекле как символ мучений и боли. Все эти годы ходжа хранила молчание. Она раскопала тело, перенесла его в толщу гор и спрятала там. И лишь находка ключей Убара заставила ее нарушить молчание, развязала ей язык, чтобы выдать тайну, которая хранилась столько лет. Во всем этом чувствовалась бестрепетная решительность.
И если древняя царица была похожа на ходжу, она защищала бы Убар с такой же решительностью, с беспощадностью, которая граничила с жестокостью.
Сафия ощутила, как у нее внутри разверзнулся колодец льда. Она вспомнила свой собственный вопрос: "Почему ворота так кстати избежали разрушения во время карстового разлома?" Сейчас она нашла ответ!
Сафия закрыла глаза, ругая себя за то, что не догадалась обо всем раньше. Она смотрела на загадку не с той стороны. Задом наперед. Шиворот-навыворот.
Должно быть, Пейнтер почувствовал ее состояние.
– Сафия?
– Я поняла, как были заперты ворота.
* * *
9 часов 32 минуты
Пейнтер выбежал из заброшенного домика с заколоченными окнами, куда Сафия отправила его за счетчиком Гейгера, который нашелся среди оборудования, захваченного из внедорожника Кассандры. Она даже демонстрировала Сафии этот прибор в Салале, показывала, что железное сердце несет на себе красноречивую печать распада антивещества, пытаясь убедить ее в высокой цели поисков.
Вместе со счетчиком Гейгера Пейнтер обнаружил целый ящик с оборудованием более сложным и тонким, чем то, с каким ему приходилось работать. Глаза Корал при виде такого богатства сверкнули голодным огнем. Однако она ограничилась лишь легкомысленным замечанием:
– Красивые игрушки.
Пейнтер захватил с собой весь ящик.
Борясь со встречным ветром, Пейнтер вошел в деревянные ворота, за которыми начинались развалины. Песок острыми иглами колол каждый дюйм открытой кожи, ветер срывал плащ и платок. Пейнтер шел, нагнувшись вперед. Солнечный день превратился в сумерки. И это было только начало бури.
На севере мир обрывался стеной мрака, которую то тут, то там разрывали паутины голубых электрических разрядов. Статическое электричество. В воздухе сильно пахло озоном. Изучая перспективы отправки пилотируемой экспедиции на Марс, НАСА проводило исследования того, как воздействуют подобные песчаные бури на людей и оборудование. Наибольшую опасность для электронных приборов, как выяснилось, представляют не песок и пыль, а сильные электрические заряды, которыми насыщается воздух. Происходит это вследствие трения сухих частиц песка, обладающих огромной кинетической энергией. Ее достаточно для того, чтобы за считанные секунды спалить электрические схемы, причинить болезненный ожог коже. И вот сейчас надвигалась как раз такая буря, небывалый шквал бурлящих статических зарядов, который пройдет через это самое место.
Пригибаясь, Пейнтер бежал к невысокому холму, преодолевая ветер, несущий песок. Добравшись до места раскопок, он направился не вверх, а вниз, следуя по крутой тропе, которая спускалась в провал. Глубокий ров простирался с запада на восток. С западного края над провалом, словно недремлющий часовой, возвышалась взобравшаяся на холм цитадель.
Сафия со своим отрядом собрались с противоположной стороны, у восточного края провала. К этому времени сюда подтянулись и рахим, расположившиеся вдоль кромки ямы. Большинство женщин распластались на земле, чтобы хоть как-то защититься от ветра. Не обращая на них внимания, Пейнтер, скользя по осыпающемуся песку, спустился по тропе. Добравшись до дна, он стал подниматься вверх.
Сафия, Омаха и Кара стояли перед монитором радиолокационного зонда. Сафия постучала пальцем по экрану.
– Вот здесь. Видите эту полость? Она находится всего в трех футах от поверхности.
Омаха обернулся.
– Клей, оттащи салазки с радаром на два шага назад. Да, вот сюда.
К ним подошел Пейнтер.
– Что вы нашли?
– Какую-то полость, – объяснила Сафия.
Омаха нахмурился.
– Может быть, это всего лишь остатки древнего колодца. Давно пересохшего. Не сомневаюсь, наши предшественники уже исследовали его вдоль и поперек.
Пейнтер подошел ближе. Омаха щелкнул клавишей на мониторе. На экране появилось размытое трехмерное изображение участка земли под салазками с зондом. Посредине темнела какая-то коническая форма, которая сужалась кверху и расширялась книзу.
– В самом широком месте поперечник не превышает десяти футов, – заметил Омаха. – Скорее всего, это просто уцелевшая часть древнего резервуара с водой.
– Похоже, эта полость закупорена, – согласилась Кара.
Сафия выпрямилась.
– Нет, это не так.
Она повернулась к Пейнтеру.
– Ты принес счетчик Гейгера?
Пейнтер показал ящик с оборудованием.
– Я захватил все.
– Доставай.
Открыв ящик, Пейнтер вставил щуп в счетчик и включил прибор. Красная стрелка поколебалась из стороны в сторону, настраиваясь на ноль. Зеленый огонек помигал и загорелся ровным светом.
– Все готово.
Пейнтер медленно описал щупом круг. Какая догадка осенила Сафию? Красная стрелка застыла на нулевом делении.
– Ничего, – доложил Пейнтер.
– Я же говорил... – начал было Омаха.
Договорить ему не дали.
– А теперь проверь вот эту глыбу. – Сафия показала на каменную стену. – Подойди ближе.
Пейнтер послушно шагнул вперед, держа перед собой щуп, словно древний лозоходец. В колодце кружил песок, мини-вихри, поднятые шумящим наверху ветром. Подойдя к каменной стене, Пейнтер прильнул к шкале прибора. Он провел щупом вдоль стены из известняка. Стрелка едва заметно дернулась.
Пейнтер старался закрыть счетчик от ветра своим телом. Стрелка, подрожав, остановилась. Сигнал был очень слабым; стрелка едва сместилась с нулевой отметки, и тем не менее сигнал определенно был. Не оборачиваясь, Пейнтер крикнул:
– У меня здесь что-то есть!
Сафия махнула рукой.
– Нам нужно копать под салазками. Углубиться на три фута. Вскрыть полость.
Омаха взглянул на часы.
– У нас осталось чуть больше двадцати минут.
– Успеем. Там только песок и мелкие камешки. Если за работу одновременно возьмутся несколько человек...
Пейнтер ощутил прилив азарта.
– Давайте копать! – поддержал он Сафию.
Меньше чем через минуту расположившиеся кольцом землекопы принялись за работу. Сафия стояла в стороне, оберегая висящую на перевязи руку.
– Ну сейчас-то ты наконец соизволишь объясниться? – спросил Омаха.
Сафия кивнула.
– Мне нужно было убедиться наверняка. Мы с самого начала видели все наоборот. Нам известно, что под Убаром разверзся карстовый разлом, поглотив полгорода, после чего жители бежали, объятые суеверным страхом перед божьим гневом. И после этого природного катаклизма последняя царица Убара запечатала его сердце, оберегая тайну.
– Ну и? – спросила Кара, стоявшая рядом с ходжей.
– А вас нисколько не удивляет, что ворота так кстати уцелели, пережив разразившуюся катастрофу? Что после бегства горожан царица осталась здесь одна и выполнила все эти таинственные священнодействия: укрыла ворота так, чтобы их нельзя было обнаружить, а затем изготовила ключи и спрятала их в священные на тот момент места?
– Ну конечно, это довольно странно, – согласилась Кара.
Омаха просиял.
– Я понял, к чему ты клонишь, – воскликнул он, хватая Сафию за здоровую руку. – Мы смотрели на все задом наперед.
– Может быть, кто-нибудь все же объяснит нам, простым смертным, в чем дело? – нетерпеливо спросил Пейнтер, раздраженный тем, что Омаха тоже увидел ключ к разгадке.
Заговорил Омаха:
– Хронология была обратной. Извечная проблема о курице и яйце. Мы были уверены, что карстовый разлом стал той причиной, по которой Убар был запечатан.
– А теперь взгляните на все в другом свете, – добавила Сафия. – Поставьте себя на место царицы. Какое дело царскому дому до этой катастрофы? Истинное богатство Убара, источник его могущества находится не здесь. Царица могла просто отстроиться на новом месте. У нее для этого были и деньги, и могущество.
Ее рассказ подхватил Омаха. Чувствовалось, что эти двое привыкли работать согласованно.
– Сам город не имел значения. Он был лишь маской, скрывающий истинное лицо Убара. Фасадом. Инструментом.
– Которому нашли новое применение, – снова заговорила Сафия. – Именно с его помощью скрыли ворота.
Кара покачала головой. Судя по всему, она, как и Пейнтер, до сих пор ничего не понимала.
Омаха вздохнул.
– Что-то по-настоящему напугало царицу, заставив отказаться от богатства и силы Убара, вынудив ее и ее потомков вести полукочевую жизнь, обитая на задворках цивилизации. Неужели вы думаете, что причиной всего этого мог быть такой пустяк, как карстовый разлом?
– Наверное, нет, – согласился Пейнтер.
От него не укрылся восторженный азарт, объединивший Сафию и Омаху. Они находились в своей стихии. А он, исключенный, был чужаком, наблюдающим со стороны. Его охватила ревность.
Нить разговора опять подхватила Сафия.
– Что-то напугало царский дом – настолько, что царица решила спрятать Убар от остального мира. Я не знаю, что это было, однако действовала она не торопясь, без спешки. Только посмотрите, какими четкими были ее действия впоследствии. Она подготовила ключи, спрятала их в священных местах, окутав загадками. Разве это похоже на необдуманные действия человека, которого внезапно посетила беда? Все было тщательно рассчитано, подготовлено и претворено в жизнь. То же самое можно сказать про самый первый шаг к закрытию Убара.
Она посмотрела на Омаху, и тот заполнил последний пробел:
– Царица сознательно вызвала обрушение разлома.
Последовало мгновение всеобщего изумления.
– Она сама уничтожила свой город? – наконец обрела дар речи Кара. – Почему?
Сафия кивнула.
– Город был лишь средством достижения конечной цели. И именно для этого царица использовала его. Для того, чтобы похоронить ворота Убара.
Омаха обвел взглядом возвышающиеся вокруг стены.
– Этот поступок также имел психологический смысл. Природный катаклизм прогнал жителей из Убара, напугал их так, что они больше не смели приближаться к заброшенному городу. Готов поспорить, царица сама распространяла слухи о божьем гневе. Разве можно найти лучший способ повесить на этих местах своеобразную религиозную табличку: "Проход воспрещен"?
– И как вы до этого дошли? – спросил Пейнтер.
– Это было всего лишь предположение, – сказала Сафия. – Мне требовалось его проверить. Если провал был устроен умышленно, чтобы что-то спрятать, значит, это что-то должно находиться именно здесь. А поскольку металлоискатели ничего не обнаружили, значит, предмет зарыт слишком глубоко или там должна быть какая-то полость.
Пейнтер взглянул на землекопов.
Сафия продолжала:
– И, как это было в гробницах, царица укутала вехи символами и легендами. Возьмем, к примеру, первый ключ – железное сердце, символизирующее сердце Убара. В большинстве древних городов Востока сердцем общественной жизни был колодец. Поэтому царица спрятала Врата Убара в колодце, похоронила их в песке, подобно тому как было заключено в глыбу песчаника железное сердце, а сверху обрушила карстовый разлом.
– И прогнала жителей, – пробормотал Пейнтер. Прочистив горло, он произнес громче: – А при чем тут показания счетчика Гейгера?
– Чтобы устроить такой обвал, потребовалось бы огромное количество динамита, – уклончиво ответил Омаха.
Сафия кивнула.
– Или взрыв антивещества.
Пейнтер перевел взгляд на Лулу. Все это время ходжа сохраняла стоическое спокойствие. Неужели ее предки действительно использовали энергию такой разрушительной силы?
От старухи, похоже, не укрылось его внимание. Словно ожив, она зашевелилась, однако ее глаза скрывали очки.
– Нет. Ты напрасно возводишь обвинения. Царица, наш далекий предок, не стала бы убивать стольких невинных только ради того, чтобы спрятать тайну Убара.
Сафия подошла к ней.
– Ни в самом провале, ни поблизости от него не было обнаружено никаких человеческих останков. Должно быть, царица нашла способ очистить город от жителей. Например, собрала всех на какую-нибудь торжественную церемонию. После чего устроила взрыв. Полагаю, при этом не погиб ни один человек.
Ходжа, продолжая сомневаться, отступила назад. В этот момент со стороны землекопов донесся крик.
– Мы что-то нашли! – заорал Денни.
Пейнтер и остальные поспешили к провалу. Корал и Клей отошли в сторону, пропуская их. Денни указал лопатой. В середине узкой вырытой траншеи темно-красный песок, казалось, превратился в снег.
– Что это? – спросила Кара.
Спрыгнув вниз, Сафия опустилась на колено и провела ладонью по поверхности.
– Это не песок. Это ладан.
– Что? – спросил Пейнтер.
– Серебряный ладан, – объяснила Сафия, поднимаясь на ноги. – В точности такой же, как тот, которым были закрыты отверстия в железном сердце. Что-то вроде цемента, но только очень дорогого. Он закупоривает доступ в скрытую полость подобно пробке в горлышке бутылки.
– А что под ним? – спросил Пейнтер.
Сафия пожала плечами.
– Есть только один способ это узнать.
* * *
9 часов 45 минут
Быстроходный гусеничный вездеход подпрыгнул на гребне очередного бархана, и Кассандра непроизвольно прижала портативный компьютер к груди. Это транспортное средство, напоминавшее желто-бурый жилой фургон, установленный на гусеницы от танка, несмотря на свои восемнадцать тонн, мчалось по пустыне как лимузин по автостраде.
Кассандра из уважения к погоде и местным условиям держала скорость умеренной. Видимость была очень плохая, на расстоянии нескольких ярдов уже нельзя было ничего разобрать.
Повсюду вокруг бурлил поднятый ветром песок, огромными парусами срывающийся с гребней барханов. Небо, хотя и не затянутое тучами, потемнело; яркий диск солнца превратился в тусклую луну. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы вездеход увяз в песке. Тогда его ни за что не выкопать. Поэтому Кассандра соблюдала предельную осторожность.
Позади по следу, проложенному напрямик через пустыню вездеходом, двигались остальные пять полноприводных машин. Замыкали колонну грузовики с закрепленными на платформах вертолетами.
Кассандра бросила взгляд на часы в углу экрана компьютера. Хотя прошло целых пятнадцать минут, прежде чем ее отряд смог тронуться в путь, теперь караван лихо наверстывал упущенное. Меньше чем через двадцать минут он прибудет к Шисуру.
И тем не менее Кассандра с тревогой поглядывала на компьютер. На экране были открыты два рабочих окна. В одно выводилась в реальном времени информация со спутника НОАА, который следил за продвижением песчаной бури. Кассандра не сомневалась, что колонна успеет добраться до относительного затишья оазиса прежде, чем непогода разыграется во всю силу, но едва-едва. Гораздо больше ее беспокоила область высокого давления, которая двигалась со стороны побережья в глубь материка и в течение ближайших часов должна была столкнуться с бурей в пустыне. Тогда здесь на какое-то время разверзнется настоящая преисподняя.
Во втором компьютерном окне открылось подробное топографическое изображение этого уголка пустыни. На ней были обозначены все здания Шисура, включая древние развалины. В самом центре места раскопок горел маленький голубой вертящийся кружок размером с ластик на конце карандаша. Доктор Сафия аль-Мааз.
Кассандра посмотрела на голубой кружок. Что она задумала? Эта мерзавка увела ее в сторону от заветной награды. Рассчитывает под прикрытием бури выкрасть ее прямо у Кассандры из-под носа. Ишь, какая хитрая! Но и у разума есть свои пределы. Не менее важной является сила. Этому Кассандру научила работа в "Сигме": мозг и кулак должны идти рука об руку. "Высшая цель всех людей" – вот девиз отряда "Сигма". И Кассандра намеревалась преподать этот урок доктору аль-Мааз.
"Пусть ты умна и хитра, но сила на моей стороне".
Кассандра бросила взгляд в зеркало заднего вида на колонну армейских машин. Внутри находилась сотня опытных и закаленных бойцов, вооруженных и экипированных самым новейшим снаряжением, какое только имелось в распоряжении американской армии и Гильдии. За спиной Кассандры в пассажирском отсеке вездехода сидели Джон Кейн и его люди, ощетинившиеся автоматическими винтовками: шел священный ритуал последней проверки оружия. Это были лучшие из лучших, преторианская гвардия.
Кассандра снова посмотрела вперед. Вездеход неумолимо продвигался через пески. Кассандра попыталась проникнуть взором сквозь мутную пелену.
Пусть доктор аль-Мааз обнаружит спрятанные сокровища. Но в конце концов ими завладеет она, Кассандра.
Кассандра опять бросила взгляд на экран компьютера. Песчаная буря неудержимо пожирала карту региона, поглощая все на своем пути. В другом рабочем окне тускло светился план поселка и развалин.
Вдруг Кассандра напряглась. Голубое колечко погасло.
Доктор аль-Мааз исчезла.
* * *
9 часов 53 минуты
Сафия, висевшая на веревочной лестнице, подняла взгляд вверх. Ее ослепил фонарик в руке Пейнтера. На мгновение молодая женщина вспомнила, как висела под стеклянной крышей музея, а Пейнтер стоял внизу, подбадривая ее. Только теперь их роли поменялись: он был вверху, а она – внизу. Однако она снова висела над пустотой.
– Осталось всего несколько ступенек, – крикнул Пейнтер.
Порывы ветра трепали платок, которым было закрыто его лицо. Сафия посмотрела вниз. Там стоял Омаха, державший Конец лестницы.
– Если что, я тебя поймаю.
Мимо сыпались крошки ладана. Внизу, под ногами Омахи, валялись целые глыбы затвердевшего благовония, а воздух в подземной полости был насыщен его ароматом. Потребовалось всего несколько минут работы кирками, чтобы проделать вход в эту пещеру конической формы.
Как только отверстие было пробито, Омаха опустил вниз горящую свечу, чтобы проверить наличие кислорода в пещере и просто осветить ее. После чего он первым спустился по веревочной лестнице и осмотрел подземелье. И лишь только когда Омаха был полностью удовлетворен, он разрешил спуститься Сафии. Той пришлось освободить раненую руку из перевязи и ползти по лестнице, удерживая весь вес своего тела одной правой рукой.
Сафия с трудом спустилась ниже. Омаха подхватил ее за талию, и она с благодарностью оперлась на него. Он помог Сафии спрыгнуть на пол.
– Все в порядке, – сказала она, видя, что Омаха продолжает поддерживать ее под локоть.
Он с неохотой убрал руку.
Здесь, в пещере, защищенной от ветра, было гораздо тише, и Сафия с непривычки слегка оглохла. Пейнтер уже спускался вниз четкими, размеренными движениями. Вскоре уже три фонарика освещали каменные стены.
– У меня такое ощущение, будто я в чреве пирамиды, – пробормотал Пейнтер.
Сафия кивнула. Три грубые стены сходились вверх к отверстию в потолке.
Опустившись на четвереньки на пол, Омаха провел пальцами по поверхности.
– Песчаник, – опередила его Сафия. – Все три стены и пол.
– Это имеет какое-то значение? – спросил Пейнтер.
– В природе такие пещеры не встречаются. Стены и пол сложены из высеченных глыб песчаника. Перед нами творение рук человеческих. Предположительно, возведенное на известняковом основании. Затем снаружи все было засыпано песком. Как только все сооружение оказалось скрыто, было заделано отверстие, после чего сверху снова насыпали песок.
Омаха поднял взгляд вверх.
– А для того, чтобы никто не наткнулся на пещеру случайно, над ней провалили карстовый разлом, напугав всех жуткими легендами про божий гнев.
– Но зачем понадобилось делать это? – спросил Пейнтер. – Какой в этом может быть смысл?
– Разве это не очевидно? – хитро улыбнулся Омаха.
Сафия вдруг поймала себя на том, как же ей нравится то, как он сейчас выглядит. Очки Омахи болтались под подбородком, капюшон и платок были откинуты назад. Последние дни он не брился, отчего на подбородке и щеках у него появилась бронзовая щетина. Волосы на голове торчали в разные стороны. Сафия успела забыть, как Омаха выглядит на полевых работах. Полудиким, неприрученным. Сейчас он находился в своей естественной среде – лев, разгуливающий по бескрайней саванне.
И все эти воспоминания вернулись от одной мимолетной улыбки...
Омаха обожал все это – как и она в свое время. Она была такой же дикой и необузданной, была его напарницей, другом, возлюбленной, товарищем. А потом случился Тель-Авив...
– Что должно быть очевидно? – спросил Пейнтер.
Омаха обвел рукой вокруг.
– Сегодня тебе уже приходилось видеть такие сооружения.
Пейнтер недоуменно нахмурился.
Сафия понимала, что Омаха издевается над ним не по злости, а просто выпуская переполняющую его радость.
– Спускаясь с гор, мы налетели на такую же штуку, но только гораздо меньших размеров.
Широко раскрыв глаза, Пейнтер оглядел пещеру.
– Ты имеешь в виду те могильные камни...
– Это трилит, – подтвердил Омаха. – Мы находимся внутри гигантского трилита.
Сафия подозревала, Омахе хотелось прыгать от радости, и, сказать по правде, его восторг был заразительным. Сафия поймала себя на том, что сама с трудом стоит на месте.
– Надо как можно скорее принести сюда ключи.
– А как же буря? – осторожно напомнил Пейнтер.
– К черту бурю, – снисходительно бросил Омаха. – Вы спрячетесь в поселке, в том доме. Я остаюсь здесь.
Он вопросительно посмотрел на Сафию.
Та кивнула.
– Здесь мы надежно защищены. Если кто-нибудь спустит сюда железные реликвии, запас воды и продовольствия, мы с Омахой постараемся прикинуть, как поступить с ключами. Если повезет, к тому моменту, когда самое страшное окажется позади, мы уже сможем найти разгадку. В противном случае мы потеряем впустую целый день.
Пейнтер вздохнул.
– Мне тоже следовало бы остаться с вами.
Омаха замахал рукой.
– Кроу, нам от тебя не будет никакой пользы. Говоря твоими нее собственными словами, это моя стихия. Вот оружие, военные операции – в этом ты смыслишь. А здесь ты только будешь нам мешать.
Голубые глаза Пейнтера затянули грозовые тучи.
Сафия положила ему руку на плечо, успокаивая его.
– Омаха прав. Если нам что-нибудь понадобится, у нас есть рация. Кто-то должен позаботиться о безопасности остальных, когда разразится буря.
С явной неохотой Пейнтер подошел к лестнице. Его взгляд скользнул по Омахе и на несколько мгновений задержался на Сафии. Поднявшись наверх, Пейнтер крикнул:
– Если что, вызывайте меня по рации.
Собрав всех, он погнал их к домикам из шлакоблоков.
Только теперь Сафия вдруг остро почувствовала, что осталась наедине с Омахой. То, что казалось совершенно естественным минуту назад, сейчас выглядело странным и неуютным, словно здешний воздух внезапно стал затхлым. Пещера показалась тесной, порождая чувство клаустрофобии. Быть может, мысль остаться здесь вдвоем с Омахой была не такой уж удачной.
– С чего начнем? – спросил Омаха, стоя к ней спиной.
Сафия осторожно уложила левую руку в перевязь.
– Будем искать какие-нибудь наводки.
Отходя назад, она последовательно осветила лучом фонарика каждую стену. Все три с виду имели абсолютно одинаковые размеры и форму. Единственной отметиной на ровной поверхности было небольшое квадратное углубление, высеченное в одной из стен приблизительно посредине, возможно, для того, чтобы ставить масляный светильник.
Омаха поднял с пола металлоискатель.
Сафия замахала рукой.
– Сомневаюсь, что от него будет какой-нибудь...
Однако как только Омаха включил питание, металлоискатель запищал. Омаха удивленно поднял брови.
– Воистину новичкам везет.
Однако по мере того, как он водил металлоискателем по полу, прибор продолжал пищать, как будто металл находился повсюду. Омаха поднял щуп к стене. Снова писк.
– Ну, хорошо, – сдался наконец Омаха, опуская металлоискатель. – Это нас никуда не привело. Знаешь, я начинаю проникаться к этой царице лютой ненавистью.
– Вот уж точно, она спрятала иголку в стоге сена.
– Должно быть, все это находится слишком глубоко под землей, чтобы можно было обнаружить с поверхности. Пора забыть о высоких технологиях и попробовать найти что-нибудь более простое.
Достав блокнот и карандаш, Омаха взял компас, начал набрасывать план трилита и вдруг озадаченно спросил:
– А при чем тут ключи?
– Что ты имеешь в виду?
– Как что? Если они относятся к падению Убара, каким образом они оказались внутри изваяния второго века до Рождества Христова? И в гробнице Иова? Убар ведь был разрушен в третьем веке нашей эры.
– Оглянись вокруг, – ответила Сафия. – Эти люди прекрасно умели обрабатывать песчаник. Должно быть, они нашли святые места, уравновесили источники энергии, которые находились внутри ключей. Не знаю, антивещество или что там еще. И поместили железные реликвии в то, что уже имелось в гробницах: внутрь изваяния в Салале, в стену молельни в мавзолее Иова. После чего закрыли отверстия в песчанике так мастерски, что их работу невозможно было разглядеть.
Омаха кивнул, продолжая рисовать. Вдруг они вздрогнули, услышав резкий сигнал рации. Это оказался Пейнтер.
– Сафия, реликвии у меня. Я возвращаюсь к вам с запасом воды и двумя порциями сухого пайка. Вам больше ничего не надо? Ветер здесь крепчает.
Сафия задумалась, глядя на окружающие стены, и вдруг поняла, что ей может пригодиться еще кое-что. Она сказала об этом Пейнтеру.
– Понял. Принесу.
Окончив связь, Сафия почувствовала, что Омаха пристально смотрит на нее. Но как только она обернулась, он поспешно уткнулся в блокнот.
– Вот что у меня получилось, – пробормотал Омаха, показывая план.
– И что дальше? – спросила Сафия.
– Ну, согласно традиции, символически трилит – это небесная троица: Сада, Хирд и Хаба.
– Луна, солнце и утренняя звезда, – согласилась Сафия, называя небесные тела так, как это принято в настоящее время. – Троица почиталась всеми ранними религиями этого региона. И снова царица не показала своего предпочтения тому или иному вероисповеданию.
– Но какая из стен какому светилу соответствует? – спросил Омаха.
Сафия кивнула.
– С чего начнем?
– Я бы предложил с утра. На рассвете утренняя звезда появляется в юго-восточной части небосклона. – Говоря это, Омаха похлопал ладонью по соответствующей стене. – Такое предположение кажется достаточно очевидным.
– То есть у нас остаются еще две стены, – подхватила Сафия. – Далее, северная стена идет строго вдоль оси восток – запад, прямая как стрела.
– Путь, который проходит по небу солнце.
Сафия просияла.
– И даже это небольшое углубление в северной стене может изображать окошко, через которое внутрь проникает солнечный свет.
– В таком случае последняя стена должна быть луной. – Омаха шагнул к юго-западной стене. – Не знаю, почему именно она изображает луну, однако у кочевых племен Аравии именно Сада была верховным божеством. Так что, должно быть, в этом есть какой-то смысл.
Сафия кивнула. У большинства древних народов главным божеством было солнце, которое согревало, давало жизнь. Однако в раскаленной пустыне солнце было безжалостным, беспощадным, несущим смерть. Поэтому кочевники древней Аравии поклонялись Саде, луне, за ее прохладное прикосновение. Луна, приносящая дождь, изображалась буйволом с рогами, изогнутыми полумесяцем. Четверти лунных фаз назывались "ил" или "илах", что с течением времени превратилось в обозначение Бога: на иврите – Эл или Элохим, на арабском – Аллах. Именно луна занимала главенствующее положение.
– И тем не менее на стене нет никаких отметин, – заметил Омаха.
Сафия подошла к нему.
– Здесь должно быть что-то.
Она присоединилась к поискам. Поверхность песчаника была шероховатой, выщербленной.
Хруст песка возвестил о возвращении Пейнтера.
Добравшись до середины лестницы, Омаха передал оставшейся внизу Сафии то, что принес Пейнтер.
– Ну, как у вас идут дела? – окликнул тот, опуская пластиковую бутылку с водой.
– Медленно, – ответила Сафия.
– Но кое-какое продвижение вперед уже есть, – вмешался Омаха.
Пейнтер выпрямился, подставляя себя ветру. Казалось, теперь, когда он избавился от ноши, сильный порыв может поднять его в воздух. Омаха спустился вниз. За ним последовали струйки нанесенного ветром песка.
– Тебе лучше поскорее вернуться в укрытие, – крикнула Сафия Пейнтеру, беспокоясь за его безопасность.
И Пейнтер шагнул навстречу песчаному урагану.
– Итак, на чем мы остановились? – спросил Омаха.
* * *
10 часов 18 минут
Кроу, поднявшемуся из провала, сразу же пришлось бороться с бурей. Казалось, на землю опустилась ночь. Пыль, закрыв солнце, погрузила весь мир в рыжевато-бурую тень. Видимость сократилась до нескольких шагов. Пейнтер с трудом различал то, что находилось прямо перед носом; он надел очки ночного видения, однако они позволяли выхватить из мутного мрака лишь какой-то дополнительный ярд. Пейнтер буквально наткнулся на ворота, не заметив их.
Ветер гнал между домами потоки песка, и Кроу казалось, что он бредет по ручью. Его одежда искрилась статическим электричеством. Пейнтер ощущал его в воздухе. Казалось, рот у него набит мелом; пересохшие губы растрескались.
В каком-нибудь футе перед ним из бурлящей темноты бесшумно возникла фигура, призрак, обретший форму. Призрак, вооруженный автоматической винтовкой. Это была одна из часовых-рахим. Пейнтер заметил ее только тогда, когда почти столкнулся с ней. Проходя мимо, он кивнул. Женщина никак не отреагировала на него. Кроу направился к дому с заколоченными окнами.
У двери он остановился и обернулся. Рахим исчезла, словно ее никогда не было.
Объяснялось ли это плохой видимостью в условиях песчаной бури или же рахим действительно могла сливаться с окружающей местностью, затуманивать органы чувств других людей? Пейнтер задумчиво стоял у двери дома. Он слышал рассказ Сафии, однако не мог в него поверить, считая его безудержным вымыслом. В качестве доказательства своих необычайных способностей ходжа положила на пол зеленого скорпиона и заставила его выписывать в пыли восьмерки снова и снова, утверждая, что ядовитое членистоногое подчиняется ее внушению. Может, это был какой-то трюк сродни тем, что показывают заклинатели змей?
Взявшись за дверную ручку, Пейнтер вдруг услышал, что в вое ветра появились новые обертоны. Рев был уже таким ровным и громким, что Пейнтер почти не обращал на него внимания. Но на какое-то мгновение в нем прозвучали более низкие составляющие – звуки, принесенные ветром, а не шум самого ветра. Застыв, Пейнтер прислушался, пытаясь проникнуть сквозь покрывало бушующего песка. Буря продолжала свой ровный рев. Таинственный гул больше не повторился.
Быть может, это все-таки был ветер? Пейнтер устремил взгляд на восток. Он не сомневался, что новый звук донесся именно с той стороны. Рывком распахнув дверь, Пейнтер втиснулся в дом, получив в спину толчок ветра.
Внутреннее помещение было битком забито людьми. Где-то наверху плакал ребенок. Пейнтер без труда разыскал Корал – светлый айсберг в черном море. Молодая женщина сидела, подобрав под себя ноги, и чистила пистолет.
Бросив взгляд на Пейнтера, Корал тотчас же прочитала у него на лице беспокойство. Вскочив, она быстро подошла к нему.
– В чем дело?
* * *
10 часов 22 минуты
Все машины собрались с подветренной стороны бархана, выстроившись словно в ожидании парада. Люди прятались от ветра за грузовиками; разглядеть что-либо в мутном полумраке было практически невозможно. До Шисура оставалось около четверти мили.
Кассандра в сопровождении Кейна обошла своих людей. Она была в очках ночного видения и камуфляжном комбинезоне, поверх которого был накинут короткий плащ с капюшоном, перетянутый в поясе ремнем.
Кейн прикрывал ладонью наушник рации, выслушивая доклад. Десять минут назад вперед ушла группа разведчиков из двадцати человек.
– Вас понял. Ждите дальнейших указаний, – ответил в рацию Кейн и склонился к уху Кассандры: – Разведчики дошли до окраины поселка.
– Пусть рассредоточатся вокруг. Возьмут в кольцо поселок и развалины. Выберут позиции, откуда можно будет вести огонь. Отсюда не должен уйти никто.
– Вас понял, капитан.
Прижав к горлу ларингофон, Кейн заговорил, передавая приказ.
Кассандра дошла до конца строя, где стояли шесть грузовиков с закрепленными на них вертолетами. Прочно привязанные к транспортировочным опорам, крохотные летательные аппараты были закрыты брезентом. Кассандра и Кейн направились к двум последним машинам. Четверо бойцов как раз затягивали крепежные тали. Высоко в воздух взлетел кусок брезента, надуваясь, словно парус.
Кассандра нахмурилась.
– И это твои лучшие летчики? – спросила Кассандра у Кейна, когда тот закончил разговаривать по рации.
– Если мерзавцы меня обманули, им же хуже, – ответил Кейн, с тревогой глядя на разбушевавшуюся стихию.
Теперь жизнь Кассандры и Кейна напрямую зависела от успеха операции. Провал в мавзолее Иова выставил их обоих в самом плохом свете. И сейчас им требовалось оправдаться перед руководством Гильдии. Но кроме того, Кассандра видела, что Кейн стал каким-то другим: в нем появилась несдержанная дикость, веселья стало меньше, а утробной ярости – гораздо больше. Он потерпел поражение; его изувечили, оставили у него на теле шрамы. Никто из живущих на свете не должен хвастаться тем, что одержал верх над Джоном Кейном.
Они дошли до последних грузовиков. Двое летчиков уже ждали их. Кассандра приблизилась к ним.
Летчики держали в руках шлемы с отходящими жгутами проводов, по которым будут поступать данные от радиолокатора. В такую погоду придется лететь, полагаясь исключительно на показания приборов. Видимость была равна нулю.
Узнав Кассандру, несмотря на мешковатую накидку и очки, летчики вытянулись.
Кассандра окинула их взглядом с ног до головы.
– Гордон, Фаулер, вы уверены, что вам удастся поднять своих "птичек" в воздух в такую погоду?
– Так точно, – подтвердил Гордон. – Заборные сопла двигателей мы закрыли электростатическими фильтрами, которые защитят от песка. В систему управления радаром загружена программа компенсации влияния песчаной бури. Мы готовы лететь.
Фаулер в подтверждение молча кивнул. Несмотря на усиливающийся вой ветра, Кассандра не увидела на лицах летчиков страха. Напротив, оба пребывали в восторженном возбуждении – два серфингиста, готовые оседлать высокий прибой.
– Будете постоянно держать связь лично со мной, – распорядилась Кассандра. – Мой канал вам известен.
Летчики дружно кивнули.
– Один из вас облетит поселок, второй – развалины. Кейн загрузит вам в бортовые компьютеры одну программу. Она позволит вам обнаружить местонахождение нашей главной цели. Эту цель необходимо взять живой и невредимой. Повторяю: живой и невредимой.
– Слушаюсь, – пробормотал Гордон.
– Всех остальных уничтожать на месте, – закончила Кассандра.
Летчики снова молча кивнули.
Кассандра махнула рукой.
– Тогда вперед.
* * *
10 часов 25 минут
Омаха как зачарованный смотрел на то, как Сафия ползает на четвереньках, ладонью сметая с пола песок. Ему никак не удавалось сосредоточиться. Он уже успел забыть, какое это чудо – работать рядом с ней. Омаха видел лишь крохотные капельки пота у Сафии на лбу, грязное пятно на щеке и то, как подрагивает у нее левый глаз, когда она сталкивается с какой-то загадкой. Это была та Сафия, которую он знал. Такая, какой она была до взрыва в Тель-Авиве.
Сафия продолжала обметать пол. Осталась ли у них хоть какая-то надежда? Заметив, что Омаха остановился, Сафия подняла взгляд. Очнувшись от оцепенения, Омаха кашлянул.
– Что ты делаешь? – спросил он, имея в виду подметание пола. – Горничная придет завтра.
Усевшись на корточки, Сафия похлопала по наклонной стене над головой.
– Вот это юго-восточная стена. Плита трилита, которая изображает утреннюю звезду, каждое утро поднимающуюся над горизонтом на юго-востоке.
– Совершенно верно, это же я сам определил. И что дальше?
Сафия, разбирая принесенные Пейнтером инструменты, в течение десяти минут работала молча, методично, как она привыкла делать все. Затем она внимательно осмотрела ключи. Каждый раз, когда Омаха начинал было задавать ей вопрос, Сафия останавливала его, поднимая руку.
Она снова опустилась на четвереньки.
– Мы уже определили, какая стена какому небесному телу соответствует – Луне, Солнцу и утренней звезде. Однако нам по-прежнему неизвестно, какой ключ соответствует каждому из этих светил.
Омаха кивнул.
– Хорошо, и что ты решила?
– Нам нужно взглянуть на все это с позиции древних. Сделать то, что не удалось Кассандре, когда она вместо римских миль взяла современные. Ответ именно в этом.
Сафия снова выжидательно посмотрела на Омаху, и тот уставился в стену, полный решимости найти ответ на эту загадку.
– На самом деле утренняя звезда не является звездой. Это планета, а точнее – Венера.
– Определили ее путь и дали ей имя древние римляне.
Выпрямившись, Омаха повернулся к реликвиям.
– У древних римлян Венера была богиней любви и красоты, – проговорил он и, опустившись на колени, прикоснулся ладонью к изваянию царицы Савской. – А вот, несомненно, красота.
– И я подумала то же самое. Значит, как и в мавзолее Иова, здесь должно быть какое-то углубление, куда можно было бы вставить железное копье. Дырка в полу.
Сафия продолжила исследовать пол.
Омаха присоединился к ней, но поиски ничего не дали.
– Ты ошиблась, – вдруг встрепенулся Омаха. – Тут главное не пол, а стена.
Продолжая рассуждения, он начал водить рукой по стене, наслаждаясь поединком умов.
– Именно каменная плита соответствует утренней звезде, поэтому именно в ней нужно искать...
Омаха умолк. Его пальцы нащупали углубление примерно на уровне пояса. Оно выглядело естественным, и в полумраке заметить его было очень непросто. Указательный палец Омахи полностью скрылся в отверстии.
Сафия остановилась у него за спиной.
– Нашел?
– Давай реликвию.
Нагнувшись, Сафия подняла железное копье. Вытащив палец из отверстия, Омаха помог ей вставить туда конец копья. Поскольку стена была наклонной, засовывать железный стержень в дыру оказалось непросто. Однако в конце концов им удалось полностью запихнуть копье в отверстие, так, что на поверхности осталась одна голова.
Сафия чуть развернула голову.
– Видишь, здесь в стене имеется углубление? Как раз под щеку.
Она вдвинула голову до конца.
– Полное совпадение. – Сафия отступила назад. – Как ключ в замочной скважине.
– И взгляни, куда теперь смотрит наша железная царица.
Сафия проследила взглядом:
– На стену, которая соответствует луне.
– Теперь сердце, – продолжал Омаха. – Какой стене оно соответствует – солнечной или лунной?
– Я склоняюсь к солнцу. В этих краях верховным божеством была луна. Именно ее мягкий свет приносил прохладу ветров и утреннюю росу. Думаю, с этой стеной будет связан последний ключ – тот, который нам еще предстоит найти.
Омаха подошел к северной стене.
– Значит, сердце принадлежит этой стене. Солнце – жестокий повелитель.
Сафия бросила взгляд на реликвию.
– Бог с железным сердцем.
Омаха поднял сердце. Его можно было положить только в одно место – в небольшое углубление, высеченное в поверхности каменной плиты. Однако прежде чем вложить сердце в углубление, Омаха, приподнявшись на цыпочках, провел пальцем по дну ниши.
– Здесь есть небольшие насечки. Как и на той стене.
– Опора для сердца.
– Ключ и замок.
Омахе пришлось покачать железное сердце, чтобы найти соответствие поверхности с насечками на дне ниши. Наконец сердце застыло, указывая отверстием, закупоренным ладаном, на лунную стену.
– Так, скажем прямо, очень важная стена, – заметил Омаха. – И что дальше?
Сафия провела ладонью по последней плите.
– Здесь ничего нет.
Омаха медленно развернулся на месте.
– Ничего такого, что можно разглядеть в темноте.
Сафия посмотрела на него.
– Свет. Все небесные тела излучают свет. Солнце светит. Утренняя звезда светит.
Омаха прищурился.
– Но на что они светят?
Сафия отступила назад и пристально всмотрелась в грубую поверхность каменной плиты, напоминающую лунный ландшафт.
– Давай фонарики, – задумчиво пробормотала она.
Они подняли с пола по фонарику. Сафия заняла место у головы, торчащей из стены. Омаха встал около укрепленного в нише сердца.
– Да будет свет! – Подняв фонарик над головой, Омаха направил луч, совместив его с направлением закупоренного ладаном сосуда сердца так, словно это само Солнце светило в окно.
– А утренняя звезда сияет низко над горизонтом, – сказала Сафия, опускаясь на колени рядом с головой и направляя луч туда, куда был устремлен взгляд железных глаз.
Омаха посмотрел на лунную стену, освещенную косыми лучами двух источников света, расположенных под углом друг к другу. Неровности поверхности образовали густые тени. Из этих теней вырисовался силуэт. Омаха прищурился.
– Похоже на верблюжью голову. Или на коровью.
– Это же буйвол! – Глаза Сафии сверкнули раскаленными угольками. – Сада, богиня луны, изображалась в виде буйвола с изогнутыми полумесяцем рогами.
Омаха всмотрелся в тени.
– Но где же в таком случае рога?
У силуэта животного на стене между ушей ничего не было. Сафия указала на инструменты, принесенные Пейнтером.
– Я посвечу, а ты тащи вот это.
Омаха положил фонарик в нишу рядом с железным сердцем. Подойдя к инструментам, он взял приспособление, похожее на ружье с раструбом на конце ствола. Сафия специально просила принести его. Омаха горел нетерпением посмотреть, как оно работает. Передав прибор Сафии, он взял у нее фонарик и занял ее место у железной головы.
Сафия отошла в середину трилита и подняла лазерную пушку. На стене появился красный светящийся кружок. Сафия навела его точно между ушей фигуры, которая была обрисована тенями, и нажала на кнопку. Красный кружок завертелся, и тотчас же под воздействием энергии лазера, разрушающей кристаллическую структуру песчаника, каменная плита начала рассыпаться. Во все стороны брызнули пыль, песок и какие-то блестящие частицы. Красные металлические опилки. Тут Омаха понял, почему не умолкал металлоискатель. Творцы этой головоломки подмешали к песку железные опилки.
Лазерный луч неумолимым торнадо прокладывал себе дорогу сквозь песчаник, словно это была мягкая глина. Держа фонарик неподвижно, Омаха смотрел, затаив дыхание. Постепенно внутри камня начало просвечивать что-то сверкающее.
Железный слиток.
Сафия продолжала работать, водя лазером вверх и вниз. Через считанные минуты на силуэте буйвола появились изогнутые дугой рога.
– Определенно это буйвол, – согласился Омаха.
– Сада, – пробормотала Сафия, опуская лазерную пушку. – Богиня луны.
Приблизившись к стене, она провела рукой по рогам, словно проверяя, что это не обман зрения. При прикосновении ее пальцев к металлу брызнул сноп ярких искр.
– О-ой!
– Ты что?
– Ничего, все в порядке, – сказала Сафия, встряхивая руку. – Просто дернуло статическим электричеством.
Тем не менее она отступила назад, с опаской глядя на выступающие из стены рога. Они торчали из каменной глыбы в форме полумесяца. В тесной пещере поднялся вихрь песка и пыли. Ветер, казалось, вдруг усилился, подув прямо через отверстие в потолке.
Омаха поднял взгляд. Небо над провалом было темным, однако в воздухе двигалась еще более черная тень, опускаясь вниз.
Внезапно из этой тени вырвался сноп света.
Нет, только не это...
* * *
10 часов 47 минут
Сафия почувствовала, как ее схватили за талию и оттащили в сторону. Омаха увлек ее в тень под нависающей каменной плитой.
– Что ты...
Однако не успела она договорить, как из отверстия над головой хлынул луч яркого света, который ослепительным столбом встал посреди внутренней камеры трилита.
– Вертолет! – проорал ей в ухо Омаха.
Только сейчас Сафия различила в глухом реве бури характерный шум двигателей.
Омаха крепко прижал ее к себе.
– Это Кассандра!
Луч света погас, так как прожектор сместился в сторону. Однако гул двигателей не умолкал. Вертолет был где-то рядом, несмотря на бурю. Сафия опустилась на четвереньки рядом с Омахой. Теперь, когда столб света исчез, в пещере, казалось, стало еще темнее.
– Необходимо предупредить Пейнтера, – сказала Сафия.
Она подползла к рации, но как только коснулась ее, снова сверкнула мощная искра, ужалившая Сафию словно оса. Молодая женщина отдернула руку. Только теперь она обратила внимание на то, насколько увеличилась концентрация электрических зарядов. Сафия чувствовала их на своей коже, словно копошащихся муравьев. В волосах у нее потрескивали искорки. Она посмотрела на Омаху.
– Сафия, иди сюда!
Глаза Омахи были широко раскрыты, но его внимание было приковано не к вертолету, а к полу в середине камеры.
Сафия присоединилась к нему. Омаха схватил ее за руку, и оба вздрогнули, ощутив проскочивший между ними электрический разряд.
Посреди камеры, где несколько мгновений назад сияло пятно прожекторного луча, колыхалось голубоватое свечение. Призрачно переливаясь, оно кружилось в воздухе. С каждым вдохом оно сгущалось, разрастаясь.
– Статическое электричество, – пробормотал Омаха. – Взгляни на ключи!
Все три железные реликвии – сердце, голова и рога – наливались тускло-рыжеватым светом.
– Они притягивают электричество из воздуха. Ведут себя как громоотводы, забирая статические заряды песчаной бури и наполняясь энергией.
Голубоватое свечение превратилось в мерцающее облако, которое зависло посреди камеры. Бурля внутри, оно висело на месте. Железные ключи засияли ярче. Воздух наполнился треском разрядов, срывающихся со всех складок одежды.
Сафия непроизвольно ахнула. Песчаник является отличным изолятором. Освободив рога из камня, они, судя по всему, объединили все три ключа в какую-то замкнутую цепь. А внутреннее пространство трилита играло роль магнитного накопителя, задерживая всю энергию.
– Нам надо срочно убираться отсюда ко всем чертям! – крикнул Омаха.
Сафия зачарованно смотрела на светящийся шар. У них перед глазами разворачивался спектакль, поставленный две тысячи лет назад. Ну разве можно уйти от такого зрелища?
Омаха схватил Сафию за локоть.
– Саффи, ключи подобны железному верблюду в музее. Сейчас здесь зарождается шаровая молния.
У Сафии перед глазами мелькнули кадры видеозаписи из Британского музея. Рыжеватое свечение метеорита, лазурно-голубое облако шаровой молнии... Омаха прав.
– Кажется, мы только что привели в действие бомбу, – сказал Омаха, поднимая Сафию на ноги и подталкивая ее к веревочной лестнице. – Она с минуты на минуту взорвется.
Не успела Сафия поставить ногу на первую ступеньку, как весь мир вспыхнул ослепительным светом. Молодая женщина застыла, словно олень в лучах фар. Вернувшийся вертолет завис прямо над отверстием в потолке.
Смерть ждет и наверху, и внизу...
Назад: 16 На распутье
Дальше: 18 Вниз по кроличьей норе
