16
На распутье
4 декабря, 5 часов 55 минут
Горы Дофар
Когда небо на востоке начало светлеть, Омаха сбросил скорость, выезжая на перевал. Дальше дорога шла вниз, если можно было назвать дорогой разбитую тропу, усыпанную валунами. У Омахи ныл зад от постоянной тряски на протяжении последних десяти миль.
Данн нажал на тормоз. Это был последний перевал. Впереди горы переходили в пустынные каменистые равнины с солончаковыми низинами. В зеркале заднего вида еще можно было наблюдать поля зеленого вереска, усеянные пасущимися домашними животными. Переход от плодородных земель к безжизненной пустыне был резким.
Впереди, куда хватал глаз, простирался лунный ландшафт краснозема, среди которого лишь изредка попадались пучки скрюченных деревьев с красной корой, сгорбленных постоянно дующими со стороны перевала ветрами. Это и было ценное, редко встречающееся ладанное дерево. Источник богатства края в древности.
Когда машина резко затормозила, Пейнтер мотнул головой, очнувшись от полудремы.
– В чем дело? – спросил он, приходя в себя.
Его рука потянулась к лежащему на коленях пистолету.
Омаха указал вперед. Дорога шла вниз по пересохшему руслу реки, так называемому вади. Крутая, усыпанная камнями, она была проходима лишь для полноприводных машин.
– Дальше только вниз и вниз, – сказал Омаха.
– Я знаю эти места, – заговорил сидевший сзади Барак.
Этот человек, казалось, не нуждался в сне. Всю дорогу, пока минивэн петлял по горам, он шепотом давал указания Омахе.
– Это вади Дхикур, ущелье Памяти. Скалы по обе стороны от него – древние кладбища.
Омаха включил передачу.
– Будем надеяться, они не пополнятся нашими могилами.
– Почему мы поехали этим путем? – спросил Пейнтер. На третьем ряду сидений зашевелились Корал и Денни, которые задремали, прижавшись друг к другу. Они выпрямились, прислушиваясь. Один лишь Клей рядом с Бараком громко храпел, закинув голову назад, бесчувственный к окружающему миру.
На вопрос Пейнтера ответил Барак:
– Путь через горы в пустыню знает только местное племя шахра. Оно до сих пор по старинке собирает здесь ладан.
Омахе еще не приходилось встречать бедуинов из клана шахра. Это племя, застывшее в обычаях предков, вело очень уединенный образ жизни, до сих пор пользуясь технологиями чуть ли не каменного века. Лингвисты тщательнейшим образом изучали язык шахра. Похожий на современный арабский, он напоминает гортанные песнопения и содержит восемь дополнительных фонем. С течением времени большинство языков теряют звуки, становятся более совершенными. Обладающий лишними слогами, шахранский язык считался одним из древнейших во всей Аравии.
Но что самое любопытное, сами шахра называют себя "люди адда" в честь легендарного царя Шаддада, первого правителя Убара. Согласно устным преданиям, передающимся из поколения в поколение, они ведут свой род от жителей Убара, которым удалось спастись во время разрушения города в начале третьего века нашей эры. Больше того, возможно, сейчас Барак вел маленький отряд той самой тропой, по которой когда-то "люди адда" бежали из обреченного Убара.
От этой мысли холодело сердце, особенно если учесть, что дорога пролегала в тени древних могил.
– От подножия вади до Шисура всего около тридцати километров, – закончил Барак. – Совсем недалеко.
Омаха начал спуск на пониженной передаче, ползком на скорости не выше пяти миль в час. При езде с большей скоростью машина могла потерять сцепление с грунтом на каменистых осыпях и гладких скалах. Несмотря на все меры предосторожности, "фольксваген" то и дело заносило, словно на льду. Через полчаса ладони Омахи, сжимающие рулевое колесо, взмокли от пота.
Но по крайней мере, взошло солнце, показавшись на небе пыльно-красным диском. Омахе был хорошо знаком этот цвет. Надвигалась буря, которая должна была обрушиться на эти места через какие-нибудь считанные часы. По вади уже разгуливали порывы ветра, прилетевшего со стороны пустыни, которые швыряли из стороны в сторону громоздкий минивэн, обладающий далеко не лучшими аэродинамическими качествами.
Войдя в слепой поворот пересохшего русла, Омаха едва не наехал на двух верблюдов и двух бедуинов в длинных халатах. Он резко нажал на тормоза, задние колеса занесло, и машина налетела боком на каменные плиты, уложенные у дороги в опасно покосившееся сооружение. Послышался скрежет металла. Плиты с грохотом повалились вниз.
Клей, очнувшись от сна, пробормотал что-то невнятное.
– А у нас машина застрахована от столкновений? – пробормотал Денни, хватаясь за поручень над дверью.
Верблюды, увешанные тюками и огромными корзинами, заревели и замотали головами, проходя мимо остановившейся машины. Казалось, они несли на своих спинах весь домашний скарб.
– Беженцы, – заметил Пейнтер, указывая на вереницу нагруженных верблюдов, мулов и лошадей, которая тянулась по высохшему руслу. – Спасаются от приближающейся бури.
– У нас все живы и невредимы? – спросил Омаха.
Отжав сцепление, он вступил в борьбу с рукояткой коробки переключения передач. "Фольксваген", покачавшись, дернулся и снова покатил вниз.
– На что это мы налетели? – спросила Корал, провожая взглядом поваленные плиты.
Денни указал на такие же груды камней, которыми было утыкано кладбище.
– Трилиты, – ответил он. – Древние молитвенные камни.
Каждая груда состояла из трех прислоненных друг к другу каменных плит, образующих небольшую пирамиду. Омаха ехал вниз, осторожно объезжая погребальные пирамиды. Делать это становилось все труднее по мере того, как с приближением к концу пересохшего русла встречный "транспортный поток" становился все более плотным.
Люди толпами бежали от надвигающегося урагана.
– Кажется, ты говорил, что про эту потайную дверь в горы никому не известно, – обратился к Бараку Пейнтер.
Бедуин пожал плечами.
– Когда приближается песчаная буря небывалой силы, все бегут туда, где повыше. В любые горы. Готов поспорить, сейчас то же самое творится во всех вади. А на дорогах, несомненно, еще хуже.
Время от времени им удавалось ловить по радио обрывки сводок погоды. Страшный ураган мчался по пустыне со скоростью восемьдесят миль в час, увлекая за собой тонны сухого песка. Ветер гнал барханы, словно волны на штормовом море.
Но это еще было не самое худшее. Область высокого давления, которая сформировалась над побережьем моря, начала движение в глубь суши. Двум ураганам предстояло встретиться над Оманской пустыней. Редкое сочетание погодных условий должно было породить бурю, подобную которой в этих краях еще не видели.
Несмотря на поднявшееся на небе солнце, северный горизонт оставался окутанным мутным мраком. По мере того как минивэн спускался на равнину, приближающаяся буря поднималась все выше и выше, словно неудержимая приливная волна набегала на берег.
Наконец путники достигли конца вади. Скалы по обе стороны закончились, сменившись песчаными солончаками.
– Добро пожаловать в Руб-эль-Хали, – объявил Омаха. – В великую "пустыню пустынь" Аравии.
Название как нельзя лучше подходило этой местности. Впереди простиралась обширная грязно-серая каменистая равнина, исполосованная и рассеченная пиктограммами бело-голубых солончаков. А вдали красно-бурая черта обозначала видимый край бесконечных барханов, уходящих в глубь Аравийского полуострова. С возвышения пески сияли розовыми, коричневыми, багряными и алыми цветами – настоящая палитра красок.
Омаха взглянул на указатель топлива. Если повезет, бензина хватит на то, чтобы добраться до Шисура. Он оглянулся на "призрака пустыни", единственного оставшегося проводника.
– Значит, еще тридцать километров, да?
Откинувшись назад, Барак пожал плечами.
– Около того.
Тряхнув головой, Омаха снова повернулся вперед и начал путь через равнину. В направлении гор по-прежнему тянулись редкие группы беженцев. Они не обращали внимания на машину, которая ехала навстречу буре. Только глупец мог пуститься в такое путешествие.
Пассажиры минивэна молчали, не отрывая взгляда от приближающегося шторма. Единственным звуком был хруст песка и камней под колесами. Пользуясь характером местности, Омаха рискнул разогнать машину до тридцати миль в час.
К несчастью, ветер, казалось, усиливался с каждой преодоленной милей. С вершин барханов срывало потоки песка, который нещадно хлестал по "фольксвагену". Будет удивительно, если машина, добравшись до Шисура, сохранит на бортах хоть сколько-нибудь краски.
Наконец молчание нарушил Денни:
– Трудно поверить, что когда-то здесь простиралась бескрайняя саванна.
Клей зевнул.
– О чем это ты?
Денни подался вперед.
– Пустыня была здесь не всегда. Снимки со спутников показывают, что под песками находятся следы древних рек и озер. Это позволяет предположить, что когда-то Аравийский полуостров был покрыт влажными лесами и степями, в которых обитали гиппопотамы, быки и антилопы. Это был настоящий Эдем.
Денни кивнул на негостеприимную землю. Клей недоверчиво посмотрел на высушенную пустыню.
– И давно это было?
– Около двадцати тысяч лет назад. Здесь до сих пор встречаются памятники эпохи неолита: каменные топоры, скребки, наконечники стрел. Затем наступил период засухи, превративший Аравию в безводную пустыню.
– Почему? Что именно явилось толчком к таким изменениям?
– Не знаю.
Вмешался другой голос, ответивший на вопрос Клея:
– Изменения климата явились следствием факторов Миланковича.
Все повернулись к говорившей. Это была Корал Новак. Она объяснила:
– Периодически Земля совершает колебания относительно своей орбиты вокруг Солнца. Эти колебания, или "орбитальные силы", приводят к резким изменениям климатических условий. Таким, как превращение в пустыню Аравийского полуострова, отдельных районов Индии и Африки и большей части Австралии.
– Но что вызывает колебания Земли? – не унимался Клей.
Корал пожала плечами.
– Возможно, речь идет о простой прецессии, естественном периодическом колебании земной оси. А может быть, тут дело в чем-то более существенном. Например, в перемене полярности магнитного поля Земли, что происходило тысячу раз. Или, быть может, всему виной возмущение во вращении никелевого ядра Земли. Трудно сказать.
– Что бы это ни было, – заключил Денни, – последствия перед нами.
По мере приближения барханы вырастали в огромные холмы красного песка, некоторые из них достигали в высоту шестисот футов. Между барханами оставались участки каменистой земли, которые образовывали извилистую, хаотическую сеть, прозванную "дорогами в барханах". Заблудиться в этом лабиринте было совсем легко. Однако при движении напрямую через барханы даже самые выносливые машины вязли в песке, чего сейчас никак нельзя было допустить.
Указав рукой вперед, Омаха обратился с вопросом к Бараку, встретившись с ним взглядом в зеркале заднего вида.
– Тебе известна эта дорога, так?
Великан араб лишь молча пожал плечами, что было его обычным ответом на любой вопрос.
Омаха посмотрел на вершины барханов, за которыми поднималась черная стена бурлящего песка, подобная надвигающемуся фронту затянутого дымом обширного степного пожара.
Времени плутать не осталось.
* * *
7 часов 14 минут
Сафия вошла вслед за Карой в следующий подземный тоннель. Женщины рахим, растянувшиеся цепочками впереди и позади них, двигались группами, освещая темноту масляными светильниками. Они шли так в течение трех часов, время от времени останавливаясь, чтобы отдохнуть и напиться. У Сафии снова разболелось плечо, однако она молчала.
Весь клан снялся с места, включая детей. В нескольких шагах впереди Сафии шла мать с грудным младенцем на руках, которую сопровождали еще шесть девочек в возрасте от шести до одиннадцати лет. Старшие дети вели за руку младших. Все рахим, даже маленькие дети, были закутаны в плащи с капюшонами.
Сафия всматривалась в лица молодых девушек, украдкой бросавших на нее взгляды. Все они казались родными сестрами. Зеленые глаза, черные волосы, смуглая кожа. Даже их робкие улыбки украшали очаровательные одинаковые ямочки. И взрослые женщины, хотя и отличались друг от друга – одни были худощавее, другие полнее, одни носили длинные волосы, у других они были острижены, – обладали поразительным сходством.
Ходжа племени Лулу шла рядом с Карой и Сафией.
Объявив о предстоящем путешествии к Вратам Убара, старуха отправилась заниматься подготовкой к выступлению в дорогу: все хранительницы тайны Убара – все до одной рахим – должны были принять участие в этом знаменательном событии. Как только племя тронулось в путь, ходжа умолкла, предоставив Каре и Сафии возможность обсуждать открытие их кровного родства. До сих пор ни та ни другая не могли в это поверить. Однако на протяжении целого часа обе женщины не произнесли ни слова, каждая погруженная в собственные мысли.
Кара нарушила молчание первой.
– А где ваши мужчины? – спросила она. – Отцы этих детей? Они присоединятся к нам по дороге?
Лулу хмуро взглянула на нее.
– Никаких мужчин нет. Это запрещено.
Сафия вспомнила слова ходжи, сказанные раньше. Относительно того, что она родилась вопреки запрету. Неужели для этого необходимо получать разрешение? Не потому ли все рахим так похожи друг на друга? Не следствие ли это примитивной попытки управлять генетикой, хранить чистоту крови?
– Значит, в племени одни только женщины? – продолжала спрашивать Кара.
– В былые времена число рахим измерялось сотнями, – тихо промолвила Лулу. – Теперь нас всего тридцать шесть. Дар, ниспосланный нам через кровь Билкис, царицы Савской, ослаб, стал немощным. Все чаще и чаще у нас рождаются мертворожденные младенцы. Другие женщины вовсе лишаются дара. Окружающий мир вредно воздействует на нас. Всего лишь на прошлой неделе Мара, одна из старейшин, потеряла благословение, побывав в больнице в Маскате. Почему это произошло, мы не знаем.
Сафия наморщила лоб.
– О каком именно даре вы постоянно упоминаете?
Ходжа вздохнула.
– Я расскажу тебе, потому что ты одна из нас. Ты прошла испытание и показала, что обладаешь некоторой толикой благословения Убара.
– Прошла испытание? – удивилась Кара, вопросительно взглянув на Сафию.
Старуха кивнула.
– В определенный момент мы обязательно проверяем всех детей нашего клана, имеющих смешанную кровь. Алмаз не первой покинула рахим и бросилась в объятия мужчины, отказавшись от своего рода ради любви. До тебя рождались и другие такие дети. Немногие из них обладают даром.
Она положила руку на плечо Сафии.
– Услышав о твоем чудесном спасении при взрыве бомбы в Тель-Авиве, мы предположили, что, возможно, у тебя в крови есть сила Билкис.
При упоминании о взрыве Сафия вздрогнула. Она вспомнила, что в газетных заголовках ее спасение действительно называлось не иначе как чудесным.
– Но ты покинула страну до того, как мы успели подвергнуть тебя испытанию, и больше не вернулась. Поэтому мы решили, что ты навсегда потеряна для нас. Затем до нас дошло известие о находке ключа. В Англии, в музее, которым ты заведовала. И мы сразу поняли, что это знак!
В пылких словах ходжи прозвучала надежда.
– Когда ты возвратилась сюда, мы попытались выйти на тебя, – сказала вполголоса Лулу, оглядываясь по сторонам. – Сначала мы попробовали захватить твоего суженого, чтобы завлечь тебя.
Кара ахнула.
– Так это вы пытались похитить Омаху!
– Он оказался человеком не без способностей, – снисходительно усмехнулась старуха. – Могу понять, почему ты отдала ему свое сердце.
Сафия смутилась.
– А после того, как попытка похищения не удалась, что вы предприняли дальше?
– Поскольку мы не смогли заставить тебя прийти к нам, мы сами пришли к тебе. Мы испытали тебя старинным способом, – ответила ходжа, пристально глядя на Сафию. – Змеей.
Сафия застыла, вспомнив происшествие в ванной в особняке Кары.
– Значит, это вы подбросили мне пеструю эфу!
Кара и Лулу тоже остановились. Другие рахим проходили мимо них дальше.
– Эти простые твари узнают тех, кто обладает даром, кому ниспослано благословение Убара. Такой женщине они не делают зла, а лишь обретают в ее обществе спокойствие.
Сафия снова явственно ощутила прикосновение змеи к своей обнаженной груди. Казалось, ядовитая гадина выползла погреться на солнце, довольная жизнью. Затем вскрикнула от испуга вошедшая горничная, и змея, очнувшись, набросилась на нее.
– Но ведь вы же могли кого-нибудь убить!
Ходжа махнула рукой, приглашая молодых женщин продолжить путь.
– Чепуха. Мы не настолько глупы. В данном случае мы не следуем слепо древнему обычаю. У эфы были предварительно вырваны ядовитые клыки. Тебе ничто не угрожало.
Сафия медленно двинулась дальше по тоннелю, слишком потрясенная, чтобы говорить. Чего нельзя было сказать про Кару.
– Ну и при чем тут дар? Что должна была почувствовать змея?
– Те, кто несет благословение Убара, обладают способностью внушать свои мысли другим. Особенно податливы дикие животные, готовые выполнять наши желания, подчиняться командам. Причем чем проще создание, тем легче оно поддается внушению. Смотрите!
Лулу подошла к стене, где в песчаном полу темнело небольшое отверстие. Нагнувшись, она протянула раскрытую ладонь.
Голова Сафии наполнилась мягким жужжанием. Из норки выполз маленький крот, шевеля усиками. Смирный как котенок, он забрался ходже в ладонь. Та, погладив пальцем, отпустила его. Крот нырнул обратно в норку, удивленный тем, что покинул ее.
– Управлять такими простыми существами очень легко, как и рассудком, ослабленным дурманом, – сказала ходжа, повернувшись к Каре.
Кара смущенно отвела взгляд.
– Над рассудком психически здорового, бодрствующего человека мы практически не имеем власти. В лучшем случае мы можем затуманить его органы чувств, да и то если он находится совсем рядом. Можем на краткий миг скрыть свое телесное присутствие. Лучше всего это делать полностью обнаженной, в полумраке.
Пораженные Кара и Сафия переглянулись, не в силах сказать ни слова. Несомненно, они имели дело с какой-то формой телепатии, проникновения в чужое сознание.
Ходжа поправила плащ.
– И разумеется, дар может быть обращен на саму себя: полная концентрация воли, направленная внутрь. В этом и заключается наше величайшее благословение, которое обеспечивает нам непрерывную связь с царицей Билкис, первой и последней из нас.
Сафия вспомнила предания о царице Савской, которые можно услышать по всей Аравии, в Эфиопии и Израиле. Во многих из них повествуется о различных чудесах: коврах-самолетах, говорящих птицах, даже телепортации. А царь Соломон, самый значительный мужчина в жизни царицы, согласно преданиям, обладал даром разговаривать с животными, как только что утверждала ходжа. Сафия вспомнила леопарда, который набросился на Джона Кейна. Неужели эти женщины действительно способны повелевать такими зверями? Не этот ли талант лежит в основе многочисленных легенд, окружающих царицу Савскую?
Зависшую тишину первой нарушила Кара.
– И что происходит, когда вы обращаете дар на себя?
– На нас нисходит величайшее благословение, – повторила Лулу, и в ее голосе прозвучала едва уловимая грусть. – В нас созревает младенец. Ребенок, зачатый без участия мужчины.
Кара и Сафия ошеломленно переглянулись.
– Непорочное зачатие... – прошептала Кара.
"Подобно Деве Марии. – Сафия задумалась над словами ходжи. – Не потому ли первый ключ – железное сердце – был спрятан в гробнице отца Богородицы? В качестве своеобразного признания. Одна девственница передает ключ другой".
Лулу продолжала:
– Но наши дети являются не просто детьми. Ребенок рожденный нашим телом, является частицей этого тела, возрожденной, чтобы продолжить род.
Сафия покачала головой.
– Что вы имеете в виду?
Подняв посох, Лулу повела им из стороны в сторону, охватывая весь клан.
– Все мы являемся одной и той же женщиной. Говоря современным языком, мы генетически идентичны. Величайшим благословением является дар продолжать наш род без кровосмешения, производить из утробы новое поколение самих себя.
– Как клоны, – пробормотала Кара.
– Нет, – возразила Сафия.
Она начинала понимать то, что хотела сказать ходжа. Подобная форма воспроизводства встречается у некоторых насекомых и других животных, в первую очередь у пчел.
– Партеногенез, – высказала она вслух свою догадку.
Кара по-прежнему оставалась в недоумении.
– Это такая форма воспроизводства, когда женская особь вырабатывает яйцеклетку с нетронутым ядром, содержащим ее собственный генетический код. Яйцеклетка развивается без оплодотворения, растет и превращается во взрослый организм, точную генетическую копию матери.
Сафия обвела взглядом тоннель. Всем этим женщинам какой-то необъяснимый дар позволяет воспроизводить самих себя генетически неизмененными. Бесполовое воспроизводство.
Сафия вспомнила своего профессора биологии из Оксфорда, упомянувшего как-то о том, что половое воспроизводство является для живых организмов чем-то достаточно неестественным. Обыкновенно клетка, делясь, воспроизводит две своих точных копии. И только половые клетки женщин и мужчин обладают лишь половиной исходного генетического кода, что позволяет генетическому материалу смешиваться. Но если бы женщина могла каким-либо образом усилием воли запустить механизм развития неоплодотворенной яйцеклетки, получившееся потомство явилось бы полной копией матери.
Мать...
У Сафии перехватило дыхание. Остановившись, она всмотрелась в лица окружающих ее женщин. Если ходжа сказала правду, если ее мать действительно родом из этого племени, тогда все женщины вокруг – это ее мать. Сафия видела свою мать на всех ступенях жизни: от новорожденного младенца, сосущего материнскую грудь, до матери, кормящей его, от маленькой девочки, идущей под руку со старшей сестрой, до старухи рядом с собой. И все это ее мать.
Только теперь до Сафии дошел смысл загадочных слов ходжи: "Мы все – это твоя мать". Это был не иносказательный оборот. Это была правда.
Не успела Сафия прийти в себя от такого открытия, как мимо прошли две женщины. Одна несла серебристый чемоданчик, внутри которого лежало железное сердце, другая держала железное копье с изображением головы. Сафия снова вгляделась в лицо статуи – лицо царицы Савской, лицо всех этих женщин.
Озаренная внезапной догадкой, Сафия вынуждена была прислониться к стене. У нее перед глазами все померкло.
– Билкис...
Лулу кивнула.
– Она первая и последняя. Она – это все мы.
В голове у Сафии прозвучало признание ходжи: "Мы и есть царица Савская".
Сафия смотрела на проходивших мимо женщин, закутанных в плащи. Испокон веку эти женщины воспроизводили себя бесполым способом, наследуя генотип одной женщины, которая первая родила ребенка таким способом, воспроизведя себя.
Билкис, царица Савская.
Сафия всмотрелась в лицо Лулу, в зеленые глаза давным-давно умершей царицы. Прошлое жило в настоящем. Первая и последняя.
Неужели такое возможно?
Впереди раздался торжествующий крик.
– Мы прошли сквозь горы, – сказала ходжа. – Идем. Врата Убара ждут нас.
* * *
7 часов 33 минуты
Прикрыв глаза сложенной козырьком ладонью, Пейнтер обвел взглядом застрявшую машину, поднимающееся над горизонтом солнце, нескончаемые холмы песка вокруг. Не самое лучшее место для того, чтобы встретить здесь бурю. Кроу представил себе, как огромные барханы стремительно надвигаются на него, словно прибой на скалы.
Необходимо любой ценой двигаться дальше.
Еще несколько минут назад "фольксваген" несся по полосе ровного песка вдоль края барханов. Каменистые "улицы", по которым они ехали до этого, закончились, и теперь приходилось пахать плотную песчаную целину.
Вот только плотным песок оказался не везде.
– Верблюжья яма, – объяснил Барак. – Песок здесь очень рыхлый. И глубокий. Все равно что зыбучие пески. Верблюды катаются в нем, очищая шкуру.
Опустившись на колени, он осмотрел машину. Задние колеса провалились в песок по самую ось.
– Мы сможем выкопать машину? – спросил Омаха.
– На это нет времени, – ответил Пейнтер.
Барак кивнул.
– К тому же чем больше мы будем копать, тем глубже машина будет проваливаться в песок.
– В таком случае нам надо забрать из нее все, что мы сможем унести. И идти дальше пешком.
Денни, сидевший на песке, недовольно простонал:
– Впредь нам надо подходить к выбору средств передвижения более тщательно. Сначала тот грузовик, теперь эта рухлядь.
Пейнтер отошел в сторону, переполненный энергией. Возможно, все дело было в насытившем воздух электричестве, каком-то облаке статических зарядов, которое гнала перед собой песчаная буря.
Я поднимусь на этот бархан. Посмотрю, виден ли с него Шисур. До него должно быть не больше мили. А вы тем временем разгружайте машину. Доставайте оружие, оборудование, все.
Кроу начал восхождение на гребень бархана. Данн поспешил следом за ним.
– Я справлюсь и один, – махнул рукой Пейнтер, останавливая его.
Омаха продолжал лезть наверх, с силой опуская ботинки, словно каждым своим шагом наказывая песок. У Пейнтера не было желания с ним спорить. Они вдвоем карабкались по склону. Дорога наверх оказалась гораздо более длинной и тяжелой, чем предполагал Пейнтер, глядя на бархан снизу.
Наконец Омаха нагнал его.
– Извини...
Кроу недоуменно наморщил лоб.
– Я насчет машины, – смущенно пробормотал Омаха. – Мне следовало бы заметить ту яму...
– Не бери в голову. Я сам бы тоже провалился в нее.
Омаха не отставал.
– Я просто хотел извиниться.
Пейнтер почувствовал, что Омаха приносит извинения не только за завязшую в песке машину.
Наконец они добрались до острого как лезвие гребня, с которого песок ручейками стекал по противоположному, почти отвесному склону. На пустыню опустилась полная, прозрачно чистая тишина. Ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Даже ветер на время утих. Затишье перед бурей.
Пейнтер ахнул, увидев открывшуюся перед ним картину. Бесконечные барханы тянулись до самого горизонта. Однако взгляд его в первую очередь привлекла черная стена, которая накатывалась с севера, – песчаный ураган. Облака пыли напомнили Пейнтеру грозовые тучи. Он даже различил в них голубоватые сполохи. Разряды статического электричества, миниатюрные молнии.
Необходимо как можно скорее укрыться.
– Вон там, – окликнул его Омаха, указывая вдаль. – Видишь ту рощицу финиковых пальм?
Пейнтер разглядел в полумиле крошечное зеленое пятнышко, затерявшееся среди барханов. Не заметить его было очень легко.
– Это оазис Шисур, – продолжал Омаха.
До цели осталось совсем немного.
Вдруг внимание Пейнтера привлекло какое-то движение. В небе к востоку. Там пролетела черная мошка, мелькнувшая на фоне восходящего солнца. Пейнтер поднес к глазам очки ночного видения. Отключив усилитель, который позволял регистрировать самые слабые сигналы видимого спектра, он воспользовался одними оптическими объективами, увеличив до предела фокусное расстояние.
– Что это?
– Транспортный вертолет американских ВВС. Скорее всего, с авиабазы Тумрайт. Делает круг, заходя на посадку.
– Спасательная операция в связи с надвигающейся бурей?
– Нет. Это Кассандра.
Пейнтер снова отчетливо услышал ее насмешливый голос: "Неужели ты мог вообразить, что я поверю, будто ты направляешься к йеменской границе?" И вот еще одно подтверждение того, какие высокие покровители у Кассандры в Вашингтоне. Как тут можно рассчитывать одержать верх? С ним всего пятеро, из которых половина не имеет военной подготовки.
– Ты уверен, что это она?
Пейнтер проводил взглядом вертолет, скрывшийся за барханами.
– Да. Это та самая точка на карте. В шести милях за Шисуром.
Он отнял от глаз прибор ночного видения. Соседство с Кассандрой слишком близкое, чтобы чувствовать себя уютно.
– Нам надо шевелиться, – сказал Пейнтер.
Взяв азимут на Шисур, Пейнтер начал спускаться вниз. Ноги легко скользили по песку, так что обратная дорога оказалась гораздо быстрее. Добравшись до подножия бархана, Пейнтер осмотрел извлеченный из застрявшей машины груз. Распределенная на шестерых ноша будет тяжелой. Однако оставлять ничего нельзя; мало ли что может понадобиться.
– Далеко еще? – спросила Корал.
– С полмили, – ответил Пейнтер.
Остальные облегченно заулыбались.
Но Корал, почувствовав что-то неладное, отвела напарника в сторону.
– Кассандра уже здесь, – объяснил Пейнтер. – В шести милях к востоку.
Корал пожала плечами.
– Это и к лучшему. Когда разразится буря, Кассандра окажется прикованной к месту. Возможно, это позволит нам выиграть еще день-другой. Особенно если на нас к тому же обрушится ураган, который надвигается со стороны побережья. Сводки погоды предсказывают шторм немыслимой силы.
Кивнув, Пейнтер шумно вздохнул. Корал права. Быть может, им все-таки удастся выкрутиться.
– Спасибо, – пробормотал он.
– Всегда пожалуйста, коммандер.
Они быстро распределили между собой снаряжение. В самом большом ящике находилось устройство для радиолокационного зондирования поверхности. Его взвалили на плечи Пейнтер и Омаха. Ящик был чудовищно тяжелым, но если им предстоит в поисках спрятанных сокровищ обыскивать древние развалины, такой прибор окажется незаменимым.
Они тронулись в путь, обогнули огромный бархан, чей гребень поднимался на высоту двух футбольных полей, затем перебирались напрямик через другие барханы, поменьше. Вскоре, обессиленные и измученные, они уже не столько шли, сколько ползли, волоча за собой тяжелый груз.
Но наконец, взобравшись на невысокий бархан, они увидели перед собой россыпь современных домиков из шлакоблоков, деревянные строения и маленькую мечеть поодаль. Деревушка Шисур.
Оазис крохотным зеленым пятном разрывал бескрайние красные просторы Руб-эль-Хали. Домики укрывались в тени кустов акаций, вдоль края песков росли приземистые пальмы-сабаль. Высокие деревья, похожие на мимозы, спускали к земле длинные листья, образуя тенистые беседки. И разумеется, надо всем возвышались вездесущие финиковые пальмы.
После дороги через пустыню, где единственной растительностью были редкие чахлые саксаулы и проплешины осоки в солончаках, оазис Шисур представлялся Эдемом.
Деревня казалась вымершей. Судя по всему, жители покинули ее. По мере приближения фронта песчаной бури ветер усиливался. Маленькие вихри кружили в воздухе мелкий мусор. В раскрытых окнах хлопали занавески.
– Здесь никого нет, – заметил Клей.
Пройдя вперед, Омаха окинул взглядом крохотный поселок.
– Все жители эвакуировались. Впрочем, в межсезонье здесь почти никого не бывает. Шисур – это одно из временных поселений кочующего племени бедуинов байт-мусан. Они постоянно приходят и уходят. После того как прямо за деревней были обнаружены древние развалины и сюда стали приезжать туристы, здесь возник более основательный поселок. Но все равно постоянно здесь никто не живет.
– А где же все-таки находятся развалины? – спросил Пейнтер.
Омаха махнул рукой в сторону севера. Там над песчаной равниной возвышалась невысокая полуобвалившаяся каменная башня. Пейнтер сперва принял ее за естественную глыбу известняка, обработанную ветрами и временем, – одну из многочисленных плоских столовых гор, которыми изобилует пустыня. Только сейчас он разглядел, что сооружение сложено из отдельных камней. Судя по всему, это была сторожевая башня.
– Цитадель Убара – самая высокая точка. Все остальные развалины находятся ниже, отсюда их не видно, – объяснил Омаха и направился к безлюдному городку.
Остальные начали последний рывок к убежищу, преодолевая упорный встречный ветер, защищая лица от хлещущего песка.
Пейнтер задержался. Ну вот, наконец они добрались до Убара. Но что ждет их здесь? Кроу перевел взгляд на север, откуда надвигалась опасность. Песчаная буря затянула весь горизонт, скрыв остальной мир. На глазах у Пейнтера пустыня исчезала, пожираемая стихией. В тех местах, где ураганный ветер соприкасался с песком, сверкали разряды статического электричества. Вдруг один особенно сильный заряд скатился по склону бархана, словно воздушный шарик, швыряемый порывами ветра. Светящийся шар быстро потускнел и исчез, будто провалившись в песок. У Пейнтера перехватило дыхание. Он понял, свидетелем чего только что стал.
Шаровая молния. То самое явление, которое воспламенило метеорит в Британском музее. Круг замкнулся.
Он вздрогнул, услышав за спиной голос.
– Голубой джинн песков, – сказал Барак, также наблюдавший шаровую молнию. – Ураган всегда приносит с собой джиннов.
Пейнтер взглянул на него, гадая, действительно ли Барак верит в злых духов, или же это просто красивое объяснение природного явления. Казалось, Барак прочел его немой вопрос.
– Чем бы они ни были, добра от них никогда ждать не приходится.
Он начал спускаться вниз вслед за остальными. Пейнтер еще мгновение смотрел на чудовищную бурю. Острые песчинки резали глаза. Но это было еще только начало.
Шагая по склону, Пейнтер перевел взгляд на восток. Никакого движения. За огромными барханами ничего не было видно. Бескрайнее море песка. Но где-то там Кассандра со своими людьми.
Акулы, кружащие совсем близко...
* * *
8 часов 2 минуты
Сафия никак не ожидала, что этот древний клан, ведущий свою родословную напрямую от царицы Савской, пользуется такими современными средствами передвижения. Песчаный багги легко взбирался по склону бархана. Огромные мягкие шины обладали отличным сцеплением с поверхностью. Взлетев на гребень, багги на мгновение завис в воздухе, после чего тяжело плюхнулся на противоположный склон. Удар полностью приняли на себя шины и амортизаторы.
И тем не менее Сафия сидела, крепко вцепившись здоровой рукой в откидной поручень, похожий на защитную защелку в "американских горках". Кара, сидевшая рядом, стиснула поручень так, что побелели костяшки пальцев. Обе женщины были в одинаковых плащах с поднятыми капюшонами; нижнюю половину лица защищал от обжигающего ветра большой платок. Кроме того, на глазах у обеих были солнцезащитные очки-консервы с поляризованными фильтрами.
Лулу ехала спереди рядом с сидящей за рулем молодой рахим, девушкой лет шестнадцати по имени Джед. Водитель – а временами летчик – сидела, решительно сжав губы, хотя ее глаза изредка озарялись ребяческим восторгом. Следом за ними мчались другие песчаные багги, каждый из которых вез по пять женщин клана. Багги постоянно лавировали, чтобы не ехать следом друг за другом, так как в этом случае передние засыпали бы песком тех, кто находился сзади. По обе стороны от багги мчались песчаные мотоциклы, оснащенные специальными толстыми шинами. Разрезая песчаные буруны, оставленные проехавшими багги, они высоко подпрыгивали на гребнях барханов. Предельно высокая скорость была вызвана необходимостью. С севера надвигалась песчаная буря.
Покинув лабиринт подземных тоннелей, Сафия обнаружила, что они вышли к отрогам гор Дофар у края пустыни Руб-эль-Хали. Весь горный массив рахим преодолели под землей. Тоннели, которыми они двигались, представляли собой старые русла рек, пробитые в толще известняка. У выхода из подземелья стояли наготове багги и мотоциклы. Кара, ожидавшая увидеть верблюдов или какие-нибудь другие подобные средства передвижения, высказалась по этому поводу вслух. Ходжа объяснила:
– Хоть мы и ведем свой род из глубокой древности, живем мы в настоящем.
Рахим не проводили всю свою жизнь в пустыне. Подобно царице Савской, они путешествовали, получали образование, даже наживали состояние. У них были банковские счета, портфели акций, вложения в недвижимость. В основе благосостояния рахим лежала нефть, новое богатство Омана.
И вот сейчас племя спешило к Шисуру, торопясь опередить песчаную бурю. Сафия не возражала против такой спешки. Она не знала, как долго еще проработает уловка, с помощью которой ей удалось обмануть Кассандру. А чтобы ее опередить, нужно максимально использовать все возможности.
Лулу и остальные рахим надеялись, что дорогу укажет Сафия и сбудутся слова ходжи: "Ключи отдались тебе в руки. И Врата откроются перед тобой". Сафия молила Бога о том, чтобы старуха оказалась права. До сих пор ей помогали знания и интуиция. Хотелось надеяться, что опыт поможет преодолеть оставшуюся часть пути.
Лулу, сидевшая спереди, включила рацию и, выслушав сообщение, сказала что-то в микрофон. Ее слова потонули в реве двигателей и вое ветра. Закончив разговор, пристегнутая ремнями безопасности ходжа с трудом обернулась.
– Возможно, впереди нас ждут неприятности, – крикнула она, перекрывая гул. – Разведчики, высланные вперед, докладывают о том, что в Шисур направляется небольшой отряд вооруженных людей.
Сердце Сафии подскочило к горлу. Кассандра...
– Впрочем, быть может, эти люди просто хотят укрыться от бури. Разведчики обнаружили неподалеку от поселка брошенную машину. Старый минивэн, застрявший в верблюжьей яме.
Встрепенувшись, Кара подалась вперед.
– Минивэн? Случайно не синий "фольксваген"?
– А что?
– Возможно, это наши друзья. Те, кто нам помогает. Кара с надеждой взглянула на Сафию.
Снова взяв рацию, Лулу быстро переговорила с разведчиками. Кивнув, она обернулась к Каре и Сафии.
– Да, это синий "фольксваген".
– Это они! – воскликнула Кара. – Как они узнали, где нас найти?
Сафия покачала головой. Это было немыслимо.
– И все равно нам следует соблюдать максимальную осторожность. Быть может, наших друзей захватили люди Кассандры.
Вдруг ей пришла другая мысль, и сердце ее снова сжалось в тревоге. Пусть это действительно друзья, но кто из них остался в живых? Пейнтер, спасая ее, поставил на карту все и, рискуя жизнью, остался прикрывать ее отход. Удалось ли ему спастись самому? У нее в ушах снова зазвучали отголоски той перестрелки, которую она слышала, убегая из гробницы.
Ответы на эти вопросы ждут в Шисуре.
Еще через десять минут гонок по барханам за очередным гребнем показалась небольшая деревушка Шисур, которая раскинулась в зеленом оазисе, со всех сторон окруженном песками. Крошечная мечеть поднимала минарет над сараями и домами из шлакоблоков. Все багги разом застыли перед гребнем бархана. Несколько женщин, выбравшись из машин, пешком поднялись на вершину. Сжимая снайперские винтовки, они распластались на песке, практически невидимые в желто-бурых плащах.
Опасаясь, как бы случайно не началась беспорядочная пальба, Сафия вышла из машины. Кара последовала за ней. Сафия поднялась на гребень и, подчиняясь чувству осторожности, опустилась на четвереньки.
Деревня казалась вымершей. Неужели те, кто добрался сюда первыми, услышали рев двигателей песчаных багги и затаились, испугавшись подхода неизвестных? Сафия огляделась вокруг.
К северу от поселка на площади пятнадцать акров располагались древние развалины, окруженные полуразвалившимися стенами, раскопанными в песках и частично восстановленными. Через равные промежутки стены разрывались сторожевыми башнями, круглыми каменными сооружениями без крыши высотой с двухэтажный дом. Однако самой впечатляющей постройкой была цитадель – трехэтажное здание из камня. Цитадель возвышалась на вершине невысокого холма, рядом с которым разверзлось глубокое ущелье с неровными краями. Его дно терялось в темноте.
Сафии было известно, что развалины крепости на холме представляют собой лишь половину сооружения. Вторая половина лежит на дне провала, уничтоженная тогда, когда под ней раскрылся карстовый разлом, поглощая участки стены и половину цитадели. Объяснение этой катастрофы крылось в постоянном понижении уровня грунтовых вод в регионе. Под городом находился естественный резервуар, образовавшийся в толще известняка. По мере того как уровень воды в нем понижался вследствие засух и чрезмерного использования, образовывалась полая пещера, свод которой в какой-то момент обвалился под собственной тяжестью, похоронив полгорода.
Какое-то движение привлекло взгляд Сафии к деревне, находящейся в пятидесяти ярдах от древнего города. Из двери одного из домов появился человек, облаченный в халат, голову которого покрывал традиционный оманский платок. Человек поднял в воздух кружку.
– Я только что поставил на огонь котел с водой. Если хотите испить чашу радости, отрывайте свои задницы и спешите сюда.
Сафия поднялась на ноги. Она узнала мелькнувшее на мгновение лицо, скривленное в хитрой усмешке.
Омаха...
По всему ее телу разлилось облегчение. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Сафия побежала вниз по склону к Омахе. У нее перед глазами все расплывалось от слез. Она сама удивилась силе своей реакции.
Спотыкаясь, Сафия добралась до каменистой дороги.
– Стой там, – предостерег ее Омаха, отступая назад.
Окна и двери соседних домов внезапно ощетинились стволами автоматов. Западня!
Сафия остановилась, ошеломленная, оскорбленная. Не успела она опомниться, как из-за низкой стены выскочил человек, схватил ее и рывком развернул лицом к себе.
Неизвестный сгреб в кулак прядь волос Сафии и запрокинул ее голову назад, обнажая шею. Сафия почувствовала прикосновение чего-то холодного.
Она услышала зловещий шепот, напугавший ее больше, чем приставленный к горлу нож.
– Вы захватили нашего друга.
К ней шагнул Омаха.
– Мы следили за вашим приближением. Я не забуду лицо той, кто пытался меня похитить.
– Что вы сделали с доктором аль-Мааз? – прошипел над ухом у Сафии голос.
Кинжал сильнее надавил на горло.
Только сейчас до Сафии дошло, что ее лицо по-прежнему скрыто платком и очками. Ее приняли за одну из таинственных женщин, возможно, разбойников. Задыхаясь от страха, она стащила платок и сорвала очки.
Изумленный Омаха отпрянул назад. Затем, ахнув, он снова бросился к Сафии и оттолкнул второго мужчину, освобождая ее.
– Господи, Сафия!
Он стиснул молодую женщину в объятиях.
Плечо Сафии обожгло болью.
– Омаха, моя рука...
Омаха отпустил ее. В дверях и окнах показались остальные.
Сафия обернулась. У нее за спиной стоял мужчина, сжимая в руке кинжал. Пейнтер. Она даже не узнала его голос. Ей с трудом удалось сопоставить человека, стоявшего рядом, с образом, существующим у нее в памяти. Она до сих пор ощущала прикосновение холодной стали к шее, кулак, схвативший ее за волосы.
Кроу отступил назад. Его лицо сияло облегчением, но в глазах отражались стыд и сожаление. Пейнтер смущенно отвел взгляд, уставившись на соседний бархан.
Мотоциклы и багги, ревя двигателями, выстроились на гребне бархана. Рахим готовились идти на выручку. Из-за соседних домов выступили женщины в таких же плащах, как у Сафии, с автоматическими винтовками наготове.
Размахивая руками, Кара сбежала по склону, увязая в песке.
– Всем стоять! – громко закричала она. – Произошло недоразумение!
Омаха покачал головой.
– А этой женщине можно свое лицо не открывать. Ее властный голос я ни с чем не спутаю.
– Кара... – пробормотал опешивший Пейнтер. – Каким образом?
Омаха повернулся к Сафии.
– Как ты себя чувствуешь?
– Со мной все в порядке, – с трудом вымолвила та.
Подошедшая к ним Кара сняла с лица платок.
– Оставьте ее в покое. – Она махнула рукой, приказывая Омахе и Пейнтеру отойти от Сафии. – Дайте ей вздохнуть спокойно.
Омаха, развернувшись, кивнул на склон бархана. Рахим с опаской начали спускаться в деревню.
– А кто ваши друзья?
Кара пожала плечами.
– В двух словах это не объяснишь.
* * *
8 часов 22 минуты
Пустыня Руб-эль-Хали
Кассандра зашла в палатку. Это была специальная армейская модель, разработанная для условий пустыни и способная выдерживать ветра скоростью до восьмидесяти миль в час. Кроме того, с наветренной стороны Кассандра усилила ее специальным экраном, защищающим от ветра и песка. Весь ее отряд разместился в таких палатках. К тому же тяжелые грузовые автомобили были расставлены с севера в качестве дополнительной защиты от ветра. Ветер заметно крепчал. Хлопали растяжки палаток. Буря грохотала как несущийся на всех парах товарный поезд, верхний слой песка полз словно живой.
Войдя в палатку, Кассандра стряхнула с комбинезона песок. На голове у нее была широкополая мягкая панама с завязанными под подбородком тесемками. Лицо закрывал платок. Кассандра только что закончила проверку того, как разместился ее отряд. В первую очередь она убедилась, что все вертолеты надежно закреплены и защищены от ветра. Маячок навигационной системы позволил с помощью геостационарных спутников с абсолютной точностью установить местонахождение лагеря. Данные поступали напрямую на компьютер Кассандры.
Оставалось еще часа два до того, как надвигающаяся песчаная буря, несущая статическое электричество, способное вывести из строя все электронное оборудование, вынудит отключить все приборы и устройства. Достаточно времени до того, чтобы принять информацию со спутника системы "Лэндсат". Радиолокатор спутника способен проникать сквозь толщу песка на глубину шестьдесят футов. Он позволит получить общее представление о том, что находится под ногами. Даст указания, где именно начинать раскопки. И как только песчаная буря утихнет, за работу примутся экскаваторы и бульдозеры. А к тому времени, когда кто-нибудь узнает о раскопках, отряда Кассандры уже и след простынет.
По крайней мере, план был такой.
Кассандра закрыла за собой полог палатки. Обстановка внутри была спартанской. Из личных вещей только койка и походный столик. Все остальное пространство занимала сложная система спутниковой связи. Прочее оборудование было уложено в рюкзаки.
Усевшись на койку, Кассандра раскрыла портативный компьютер. Подключившись к серверу Лаборатории реактивных двигателей в Хьюстоне, она ввела пароль и получила доступ к информации искусственного спутника. Очередной виток спутника должен был завершиться пять минут назад. Все полученные данные уже находятся на сервере. Нажав клавишу, Кассандра начала загрузку.
Когда вся информация была перекачана с сервера, Кассандра устроилась поудобнее и стала смотреть на то, как на экран компьютера медленно выводится снимок участка пустыни, полученный из космоса. Она различила грузовики, палатки, даже размещенную в канаве уборную общего пользования. Это были данные первого прохода. Кассандра улыбнулась. Полное совпадение координат.
На экран начал медленно выводиться второй снимок, полученный с помощью радиолокационного зонда, который позволял заглянуть в глубь земной поверхности.
Кассандра подалась вперед.
Казалось, верхний слой песка сняли, обнажив каменное основание. Это был своеобразный отпечаток давно минувших времен, сохраненный в известняке. В основном местность была ровная, только в одном углу ее пересекал шрам древнего русла реки, впадавшей в озеро, погребенное под песками как раз там, где был разбит лагерь.
Кассандра внимательно всмотрелась в снимок пластов, выхваченных из прошлого. И не увидела ничего значительного. Ни метеоритного кратера, ни каких-то загадочных развалин. Кассандра задумалась. Надо будет переслать этот снимок двум видным геологам, работающим на Гильдию.
Услышав шум хлопнувшего полога палатки, Кассандра резко обернулась. В палатку, хромая, вошел Джон Кейн.
– Мы только что поймали сигнал доктора аль-Мааз.
Кассандра встрепенулась.
– Когда? Где?
– Восемь минут назад. Еще несколько минут ушло на то, чтобы его запеленговать. Сигнал впервые зазвучал в десяти милях отсюда. К тому моменту, как нам удалось его запеленговать, доктор аль-Мааз прекратила движение. Сейчас она находится в шести милях отсюда.
Доковыляв до карты, развернутой на столике, Кейн ткнул в нее пальцем.
– Вот здесь.
Склонившись над картой, Кассандра прочитала название:
– Шисур. Что это такое?
– Я еще на базе Тумрайт переговорил с одним из техников. Он сказал, что это то самое место, где якобы были обнаружены развалины Убара. Еще в девяностых годах.
Кассандра всмотрелась в карту. Синяя и красная линии, казалось, еще не высохли. Теперешнее местонахождение было обозначено красным кружком. Поставив палец на кружок, Кассандра провела по красной линии в обратном направлении. Линия пересекала Шисур.
Кассандра закрыла глаза. Снова представив себе выражение лица хранительницы музея, когда та нарисовала этот кружок. Уставившись на карту невидящим взглядом, Кассандра лихорадочно анализировала поведение аль-Мааз, сопоставляя с тем, что только что узнала от Кейна.
– Треклятая сучка...
Рука Кассандры, лежавшая на карте, сжалась в кулак. Она ощутила прилив ярости, однако в самых потаенных глубинах ее души сверкнула искорка уважения к достойному противнику.
Джон Кейн ждал, нахмурив лоб. Кассандра перевела взгляд на снимок со спутника.
– Тут ничего нет. Эта стерва нас обманула. Мы находимся не там, где нужно.
– Что вы хотите сказать?
Кассандра повернулась к Кейну.
– Поднимай людей. Мы выступаем немедленно. Машины должны тронуться в путь через десять минут.
– Но буря...
Кассандра подтолкнула своего заместителя к выходу.
– Черт с ней. Времени у нас достаточно. Мы выступаем. Нам нельзя застрять здесь. Оборудование, палатки, припасы оставляем. С собой брать только оружие.
Кейн вышел из палатки.
Кассандра раскрыла один из ящиков и достала портативный цифровой радиопередатчик. Включила его, выбрала канал и настроилась на частоту микропередатчика, вживленного в тело аль-Мааз. Палец Кассандры застыл на кнопке передачи. Одно нажатие – и таблетка взорвется на спине хранительницы музея, перебьет позвоночник и вызовет мгновенную смерть.
Кассандре неудержимо захотелось нажать кнопку, однако вместо этого она отключила передатчик. Остановило ее вовсе не чувство сострадания, нет. Сафия показала себя мастером решать самые сложные загадки. Возможно, это ее искусство еще пригодится. Но что гораздо важнее, Кассандра не знала наверняка, находится ли Пейнтер Кроу рядом с аль-Мааз.
Это было очень важно.
Кассандра хотела, чтобы Сафия умерла у Пейнтера на глазах.
