ОЗИРИС
Звонок в дверь раздался, когда я доедал завтрак - ровно в десять часов, одновременно с писком часов. Я никого не ждал.
На пороге стоял шофер Геры в своем камуфляже. Вид у него был даже еще более обиженный, чем в прошлый раз. От него сильно пахло мятными пастилками.
— Вам письмо, - сказал он, и протянул мне конверт желтого цвета, без марки и адреса. Такой же точно, в каком Гера когда-то прислала мне свою фотографию. У меня екнуло в груди. Я разорвал конверт прямо на лестнице.
Внутри был лист бумаги, исписанный от руки:
Привет, Рама.
Мне ужасно неприятно, что во время нашей встречи все так получилось. Я хотела позвонить и спросить, все ли у тебя прошло, но подумала, что ты обидишься или примешь это за издевательство. Поэтому я решила сделать тебе подарок. Мне показалось, что тебе тоже хочется машину как у меня. Я поговорила с Энлилем Маратовичем. Он дал мне новую, а эта теперь твоя, вместе с шофером. Его зовут Иван, он одновременно может быть телохранителем.
Поэтому можешь взять его с собой на наше следующее свидание… Ты доволен?
Будешь теперь реальным пацаном на собственной бэхе. Надеюсь, что чуточку подняла тебе настроение. Звони.
Чмоки.
Гера
ЗЫ Я узнала адрес Озириса - через Митру. Иван знает, где это. Если захочешь туда поехать, просто скажи ему.
ЗЫЫ Баблос - уже скоро. Знаю точно.
Я поднял глаза на Ивана.
— А какая теперь машина у Геры?
— "Бентли", - ответил Иван, обдав меня ментоловым облаком. - Какие будут распоряжения?
— Я спущусь через пятнадцать минут, - сказал я. - Пожалуйста, подождите в машине.
Озирис жил в большом дореволюционном доме недалеко от Маяковки. Лифт не работал, и мне пришлось идти пешком на шестой этаж. На лестнице было темно - окна на лестничных площадках были закрыты оргалитовыми щитами.
Такой двери, как в квартиру Озириса, я не видел уже давно. Это был прощальный привет из советской эры (если, конечно, не ретроспективный дизайнерский изыск): из стены торчало не меньше десяти звонков - все старые, под несколькими слоями краски, подписанные грозными фамилиями победившего пролетариата: "Носоглазых", "Куприянов", "Седых", "Саломастов" и так далее.
Фамилия "Носоглазых" была написана размусоленным химическим карандашом, и это отчего-то заставило меня нажать соответствующую кнопку. За дверью продребезжал звонок. Я подождал минуту или две, и позвонил Куприянову.
Сработал тот же самый звонок. Я стал нажимать кнопки по очереди - все они были подключены к одной и той же противно дребезжащей жестянке, на зов который никто не шел. Тогда я постучал в дверь кулаком.
— Иду, - раздался голос в коридоре.
Дверь открылась.
На пороге стоял худой бледный человек с усами подковой, в черной кожаной жилетке поверх грязноватой рубахи навыпуск. Мне сразу померещилось в нем что-то трансильванское, хотя для вампира у него был, пожалуй, слишком изможденный вид. Но я вспомнил, что Озирис толстовец. Возможно, таков был физический эффект опрощения.
— Здравствуйте, Озирис, - сказал я. - Я от Иштар Борисовны.
Усатый мужчина вяло зевнул в ладонь.
— Я не Озирис. Я его помощник. Проходите.
Я заметил на его шее квадратик лейкопластыря с бурым пятном посередине, и все понял.
Квартира Озириса по виду казалась большой запущенной коммуналкой с пятнами аварийного ремонта - следами сварки на батарее, шпаклевкой на потолке, пучком свежих проводов, протянутых вдоль древнего как марксизм плинтуса. Одна комната, самая большая, с открытой дверью, выглядела полностью отремонтированной - пол в ней был выложен свежим паркетом, а стены выкрашены в белый цвет. На двери красным маркером было написано:
