ЛЕТО 1477 ГОДА

В июне Эдуард приказал арестовать Георга, обвинил его в измене и отдал под суд. Судил его Тайный Королевский совет. Только мне известно, чего стоило моему мужу обвинить родного брата в заговоре с целью убийства. Эдуард тщательно скрывал свое горе и свой стыд. На заседание Королевского совета не пригласили ни одного свидетеля, да в них и не было нужды. Эдуард сам выступил с заявлением, что предательство имело место, и никто не осмелился оспорить выдвинутое королем обвинение. Впрочем, при дворе действительно не было, наверное, ни одного человека, которого Георг не потянул бы за рукав в каком-нибудь темном коридоре и не начал бы шепотом излагать свои безумные подозрения, а потом не пообещал бы значительного продвижения по службе, если его очередной собеседник заключит с ним союз против Эдуарда. Все видели, как Георг демонстративно отказывался от любого блюда, приготовленного по моему приказу в наших кухнях, как он бросал соль через плечо, прежде чем сесть с нами за обеденный стол, как сжимал кулаки и скрещивал пальцы, желая отвести от себя «ведьмины козни», когда я проходила мимо. Вряд ли хоть кто-то из придворных не понимал, что всем этим Георг не только копал себе яму, но и чуть ли не подписывался под признанием в предательстве. Но никто из членов Совета пока не знал, какое наказание намерен применить Эдуард к своему неверному брату. Члены Совета единодушно признали, что Георг, безусловно, виновен в предательстве, но меру пресечения ему так и не назначили. Никто из них даже не предполагал, как далеко зайдет король в борьбе с собственным братом, которого все еще любит.