Книга: Наследство рода Болейн
Назад: ДЖЕЙН БОЛЕЙН
Дальше: ДЖЕЙН БОЛЕЙН

АННА

Ричмондский дворец, июль 1540 года
Хуже всего — ожидание, а сейчас я только и делаю, что жду. Жду, какое выдвинут обвинение, жду ареста, напрягаю мозги, выдумываю оправдания. Мы с доктором Херстом решили, что нам необходимо покинуть страну. Притязания на трон, сохранение брака, союз с Клеве — все это сейчас не важно. Пусть даже Англия вместе с Францией объявят Испании войну. Ужасно, что мое неудачное супружество развязало Англии руки и в Европе может начаться война. Я мечтала принести этой стране мир, а получилось, ввергаю ее в войну. И поделать ничего нельзя.
Мой друг лорд Лиль, мой поручитель Томас Кромвель, оба обречены на смерть — так считает доктор Херст. Следующая — я.
Как защитить Англию от взрыва тирании? Что я могу? Разве только попробовать спасти свою собственную шкуру. Теперь нет ни обвинения, ни защиты, ни судебного разбирательства, ни судьи, ни присяжных. Но как защищаться, если не знаешь, в чем тебя обвиняют? Король верит: его направляет Бог, он держит в своих руках жизнь и смерть подданных. И моя смерть предопределена.
Я по-дурацки тянула несколько дней, надеялась — все не так плохо, как кажется. Король проявит благоразумие, прислушается к голосу рассудка. Молилась, чтобы Бог внушил ему простую мысль — собственные страсти еще не самое важное. Надеялась получить совет от матери. Вопреки всему ждала весточки от брата — он не позволит меня судить, предотвратит казнь, заберет домой. Доктор Херст пообещал привести шестерку лошадей, но вместо этого явился мрачнее тучи и объявил, что порты закрыты. Никого не впускают и не выпускают. Король запретил кораблям выходить в море. Даже если мы попадем на берег, отплыть не сумеем. Я узница своей новой родины. Домой не вернуться.
А я-то думала: только бы миновать стражу у дверей, достать лошадей, незаметно выбраться из дворца, без шума и погони. Король все предусмотрел, недаром он считает себя Богом. Побег — дело нелегкое, но теперь, когда корабли заперты в гавани, совсем невозможное. Англия — остров. Король взял меня в плен.
Доктор Херст полагает, что за мной скоро придут. Король закрыл границы, чтобы провести расследование, признать меня виновной и обезглавить раньше, чем в Клеве узнают об аресте. Никто в Европе не возразит, никто не осудит короля. Никто даже ничего не узнает, пока меня не убьют. Так и будет. Через пару дней, может быть завтра.
Не могу уснуть. Сижу у окна. Уже рассветает. Это моя последняя ночь на земле. Больше всего жаль, что я растратила свою жизнь впустую. Сначала покорялась отцу, потом брату, последние месяцы старалась угодить королю. Не сохранила крохотную искорку — собственную личность. Вместо этого подчинила свои мысли, свою волю мужчине. Мной все время кто-нибудь командовал. Полярный сокол вьет гнезда в уединенных холодных краях, парит на вольном ветру высоко-высоко в небе. А я — птица в клетке. Вечная пленница.
Если Бог пощадит меня, клянусь, я стану собой, а не просто сестрой, дочерью, женой. Во славу Божью даю я это обещание, но, боюсь, его не придется выполнять. Бог не спасет, Генрих не пощадит.
Появляется золотое летнее солнце. Мне приносят кружку эля, ломоть хлеба с маслом. Сижу у окна, смотрю на реку. Не полощется ли флаг, не слышны ли удары весел по воде, не плывет ли королевская барка — везти меня в Тауэр? Гребцы на веслах, барабан отбивает ритм, громом отдается в ушах, в сердце — это за мной, они уже тут, значит, сегодня. Забавно — за мной пришли после полудня и отнюдь не целой толпой. Ричард Берд приплыл на ялике один-одинешенек. Я как раз гуляла в саду — руки холодеют, ноги подкашиваются от страха. Он догнал меня возле цветника, я нюхала распустившиеся розы, не чувствуя запаха. Издалека я, наверно, казалась довольной и счастливой — юная королева среди роз. Смертельную бледность можно заметить, только подойдя ближе.
— Ваша светлость, — поклонился низко, как настоящей королеве. — Со мной письмо от короля.
Протягивает письмо. Я не решаюсь сломать печать.
— Что в нем?
Даже не притворяется, что это не его дело.
— После долгих месяцев сомнений король решился проверить законность вашего брака. Он опасается, что вы ранее уже дали слово другому. Будет следствие.
— Он думает, мы не женаты?
— Он боится, что вы не замужем, — мягко поправляет Ричард Берд.
— Не могу понять, — качаю головой и туповато повторяю: — Не могу понять.
На этот раз явились все — половина Тайного совета, свита, слуги. Уговаривать меня согласиться на расследование. Я не согласна. Они остались в Ричмондском дворце на ночь. Я не стала с ними обедать. Я не соглашусь, никогда не соглашусь. Утром объявили — три придворные дамы вызваны на допрос. Отказались объяснить, о чем их собираются спрашивать, даже не сказали, кто именно будет давать показания против меня. Попросила копии документов, представленных в суд, но не получила ничего. Доктор Херст жалуется на такое же обращение, он написал моему брату в Клеве, но мы оба знаем — письмо дойдет, когда будет слишком поздно. Порты закрыты, вести не покидают Англию. Мы одни. Я одна. Доктор Херст рассказал, что, прежде чем судить Анну Болейн, тоже наводили справки о ее поведении. Допросили придворных дам — что она говорила, что делала. Собранные улики использовали на суде. Вынесли обвинительный приговор, и меньше чем через месяц король женился на ее фрейлине Джейн Сеймур. В моем случае даже приговор не придется выносить, одна подпись, и все. Неужели я должна умереть ради того, чтобы король мог жениться на малышке Китти Говард? Неужели такое возможно — убить меня, чтобы старик женился на девчонке, которую и так ничего не стоит уложить в постель? Пообещай ей новое платьице — и все.
Назад: ДЖЕЙН БОЛЕЙН
Дальше: ДЖЕЙН БОЛЕЙН