Часть вторая
ПОСТОЯННАЯ ПОДРУЖКА
Глава 11
Китайцы делали все, что им заблагорассудится. Это удивляло и сбивало с толку.
До приезда в Шанхай Билл читал о нарушениях прав человека в Китае, об арестах китайских диссидентов и о самосожжении, устроенном активистами движения Фалуньгун. Но сейчас, когда Билл брел по улицам Старого города, китайцы казались ему самыми свободными людьми в мире. Правда, их свобода имела свою, типично китайскую окраску, и западный мир, скорее всего, приравнял бы такую свободу к анархии.
Стоило Бекки с Холли улететь, и у него, как назло, выдалась свободная суббота. Поток бумажной тягомотины иссяк. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось, и Билл просто отправился гулять.
По мостовым катили на мотороллерах китаянки средних лет. На улицах торговали всякой всячиной. Зачастую продавцы ограничивались лишь стульчиком и картонной коробкой, на которой они раскладывали свой товар. Рядом помещались уличные парикмахеры, готовые постричь и побрить любого желающего. С ними соседствовал стенд торговца очками, едва ли слышавшего о специализированном оптометрическом оборудовании. Лачужка, где находился «парикмахерский салон», была уже уровнем повыше. На ярко-розовой стене заведения красовался прейскурант, заманивавший низкими ценами. Заметив Билла, двое молоденьких парикмахерш помахали ему руками, зазывая к себе.
Билл покачал головой. Одна из девушек притворно надула губы, а вторая тут же нашла новый объект внимания. Поскольку Билл теперь сам был одинок, раздосадованная девушка вызвала в нем больше симпатии. Он глядел на нее, пока не ударился ногой о припаркованную возле тротуара машину.
Это оказался «мини-купер» с нарисованным на крыше китайским флагом.
Из машины вышла Цзинь-Цзинь Ли. Как уже понял Билл, у китаянки было два вида причесок. Когда она куда-то отправлялась с лысеющим китайцем, которого называла своим мужем, ее волосы ниспадали на плечи. В остальное время Цзинь-Цзинь стягивала их в пучок. Сегодня у нее была как раз такая прическа, и черный «конский хвост» торчал из-под желтой бейсболки с надписью «Лос-Анджелес лейкерс». Эта прическа больше нравилась Биллу, поскольку открывала лицо женщины. Привлекательной женщины с проблемной кожей.
Уже потом, когда Билл увидел, как тщательно Цзинь-Цзинь ухаживает за своей кожей, сколько у ней лосьонов, кремов, масок и мыла особых сортов, он понял, что проблемная кожа являлась проявлением внутренних переживаний. Еще через какое-то время он перестал думать об этом. Он принимал Цзинь-Цзинь такой, какая она есть, считая ее красивой. Но в ту субботу, случайно встретив ее в Старом городе, он подумал, что такие проблемы с кожей лица свойственны скорее девочкам-подросткам.
— Какая встреча! — воскликнула Цзинь-Цзинь. — Вы отважились забрести в Старый город. В прежние времена иностранцы не осмеливались здесь появляться. Они просто боялись этого места.
Цзинь-Цзинь надвинула бейсболку почти на глаза. Интересно, знала ли она что-нибудь об этой знаменитой баскетбольной команде?
— Вы серьезно? — спросил Билл.
Цзинь-Цзинь слегка кивнула.
— Ну, а вы? Вы не боитесь находиться здесь?
— Только если окажусь на пути вашей машины.
— Английская шутка, — без тени улыбки ответила китаянка. — Я собиралась пройтись по рынку в саду Юй-Юань. Хотите составить мне компанию? — вдруг спросила она.
— Конечно.
Цзинь-Цзинь взяла его под руку. Странно, но Биллу это почему-то понравилось. Он почувствовал, как краснеет. А ведь он уже давно не краснел. Чего он так смутился? Двое одиноких людей случайно встретились и решили вместе пройтись.
Рынок правильнее было бы назвать барахолкой. В покосившихся деревянных домишках, много повидавших на своем веку, торговали сувенирами эпохи председателя Мао, кустарными куклами Барби и пиратскими копиями последних программ «Майкрософта».
— А вот это понравилось бы вашей дочери, — улыбнулась Цзинь-Цзинь, указывая на полиэтиленовый пакет с одеждой.
Желтая юбочка, голубая кофточка с красной окантовкой и пышными короткими рукавами.
Тут же была картинка, изображавшая девочку-брюнетку с ледяным лицом. Она чем-то напоминала юную Элизабет Тейлор. Не хватало лишь семи гномов, ибо на упаковке значилось: «Наряд Белоснежки».
«Фальшивое одеяние для принцессы», — подумал Билл.
Он тоже улыбнулся, делая вид, что костюмчик ему понравился. На самом деле Холли даже не взглянула бы на эту небрежно сшитую подделку. Торговка, сидевшая у лотка, обвела руками свои сокровища. Жест означал приглашение непременно что-нибудь купить. Если не «Наряд Белоснежки», то как насчет трубки для курения опиума, красной книжечки с цитатами Мао, ручных часов, какие носит Дэн Сяопин, или гимнастерки солдата Народно-освободительной армии? А может, агитационный плакат, воспевающий героический труд рабочих?
Билл и Цзинь-Цзинь пошли дальше. Навстречу им попалась старуха с толстым внуком, похожим на маленького Будду. Оба брели нога за ногу и ели цуккини так, словно это были стаканчики с мороженым.
— Посмотрите на них, — шепнул Билл, когда бабушка и внук остановились у лотка, разглядывая заводного кролика с изрядно поцарапанными металлическими боками.
— Милый мальчуган, — сказала Цзинь-Цзинь. — Правда, немного толстоват.
Билл понял: они с Цзинь-Цзинь по-разному видят этот мир. То, что его удивляет и забавляет, для нее вполне нормально. Наверное, то же самое было бы, если бы китаянка вдруг очутилась в Лондоне.
Противоположный конец рынка упирался в небольшое озеро, посреди которого стоял чайный домик. Туда вел зигзагообразный деревянный мост.
— Это мост Девяти Поворотов, — пояснила Цзинь-Цзинь.
— А для чего зигзаги? — спросил Билл.
— Для отпугивания злых духов. Считается, что они способны двигаться только по прямой.
Злых духов Билл не увидел, зато вода под мостом буквально кипела от спинок жирных золотистых карпов.
Наверное, и это поверье было для Цзинь-Цзинь не просто забавной легендой. Взяв Билла за руку, китаянка повела его по мосту. Ладонь Цзинь-Цзинь оказалась на удивление прохладной.
Первое, на что обратил внимание Билл, войдя внутрь чайного домика, — фотография улыбающегося американского президента (не нынешнего, а прежнего) с чашкой зеленого чая в руке.
— Мы пришли в Хусиньтинский чайный домик, — торжественно сообщила Цзинь-Цзинь. — Очень известное место. Здесь бывали многие самые знаменитые люди. Вы слышали про Хусиньтин?
Как же он мог забыть? Конечно, Хусиньтинский чайный домик — великий символ шанхайского прошлого. Любая знаменитость, посещавшая Шанхай, стремилась побывать здесь и прикоснуться к «настоящему Китаю».
Они с Беккой так и не сумели попасть сюда, хотя чайный домик Хусиньтин значился в их списке шанхайских достопримечательностей. Пока Цзинь-Цзинь разговаривала с официанткой, Билл рассматривал фотографии кинозвезд, президентов и членов королевских фамилий. После шумного рынка было приятно оказаться в полупустом зальчике.
— А теперь мы будем пить чай, — объявила Цзинь-Цзинь.
Они сели за столик напротив друг друга. Цзинь-Цзинь сняла бейсболку. Им подали чашки и небольшой чайник. И чашки, и чайник были стеклянными. Цзинь-Цзинь объяснила ему, что чай здесь подают с добавками редких трав и что ритуал заварки сохраняется неизменным вот уже несколько столетий. Трудно сказать, сколько в этом ритуале действительно было от давней традиции, а что являлось спектаклем для туристов. Мысль об этом пронеслась в голове Билла и тут же исчезла. Он просто радовался, что он не один и наконец-то увидел Хусиньтинский чайный домик.
За соседний столик сели двое молодых японцев, крашеных блондинов. Билл с Цзинь-Цзинь переглянулись и вежливо отвели взгляды. Он не знал, о чем говорить с нею. Жизнь китаянки напоминала большую страну, где целые области оставались для него недосягаемыми.
Из окна был виден другой край озера. Там возле расписного павильона стояла большая очередь.
— Это очередь за наньсян, — пояснила Цзинь-Цзинь. — Наши знаменитые паровые пирожки. Хотите попробовать?
— А почему бы и нет? — отозвался Билл.
В самом деле, почему бы и нет? Ведь он свободен, ему нечем заняться, некуда пойти, не говоря уже о том, что у него в этом огромном городе нет друзей.
— Билл? — раздался над ухом удивленный голос Тессы Девлин, появившейся невесть откуда. — Ну и как вам без своих?
Он не знал, что ей ответить. Он чувствовал, как опять покраснел.
«Только тебя еще здесь не хватало!» — со злостью подумал Билл.
Цзинь-Цзинь отхлебнула чай и тут же поставила чашку на стол. Чай все еще был очень горячим.
Тесса пришла в чайный домик вместе с мужем и супружеской парой тайваньских китайцев. Тайваньца Билл мельком видел в офисе, это был клиент Хью. Улыбающийся Девлин представился Цзинь-Цзинь, и они обменялись рукопожатием. Удивление лишь слегка обозначилось на лице босса. Девлин умел владеть собой. Что касалось Цзинь-Цзинь, она ответила на рукопожатие, хотя этот западный обычай казался ей столь же чуждым, как европейцам — тереться носами.
Остренькие всезнающие глазки Тессы скользнули по Цзинь-Цзинь. У Билла упало сердце, когда жена Девлина без приглашения уселась за их стол.
Тайванец безучастно взглянул на Билла (хотя в офисе их и представили друг другу), затем с притворной любезностью улыбнулся Цзинь-Цзинь. Билл сразу почувствовал к нему антипатию. Он попытался вспомнить, зачем этот тайванец притащился в Шанхай. Кажется, он был совладельцем одной из здешних компаний сотовой связи, и у него возникли разногласия с шанхайскими партнерами. Жена тайваньца — маленькая женщина в очках — начала деловито выкладывать на стол купленные ею раскрашенные фигурки. Фигурки изображали сцены пыток, обривание голов старикам и заламывание рук женщинам. Палачи, одетые в зеленую военную форму, держали в руках красные книжечки, будто в цитатниках заключались все истины на свете.
— Вы только посмотрите, что мистер и миссис Ван приобрели на Дуньтайском рынке! — щебетала Тесса. — Какие прикольные штучки! Сувениры времен культурной революции. И зачем они только делают такие фигурки?
— Рынок, дорогая моя, — ответил ей муж. — Те, кто их делает, знают, что туристы падки до сувениров.
Это было сказано извиняющимся тоном, словно Девлин ощущал неловкость перед тайваньскими гостями. Обычно такую неловкость вызывают дети, брякнувшие что-нибудь невпопад.
Тесса наморщила лоб.
— Ну да, конечно. Деньги, — пробормотала она.
— Естественно, деньги, — подтвердил Девлин.
Билла удивило, что Тесса даже не спросила разрешения присоединиться к ним. Она подозвала официантку и громко, на самом примитивном английском, стала заказывать чай.
— А вы из каких краев будете? — спросила она Цзинь-Цзинь тоном, каким судья ведет опрос свидетелей. — Я бы не сказала, что у вас типично шанхайская внешность.
— Моя мать родом из Чанчуня, — ответила Цзинь-Цзинь.
Билл впервые слышал это название и не знал, означает ли оно город или провинцию. Почувствовал его замешательство, Цзинь-Цзинь пояснила:
— Это большой город в провинции Дунбэй, к северу отсюда, вблизи границы с Северной Кореей. — Она повернулась к Тессе. — А мой отец — из Гуйлиня, что к юго-западу от Шанхая. Но я росла в Чанчуне.
Ответы Цзинь-Цзинь удовлетворили Тессу.
— Вот вы откуда! Как там говорят? Дунбэй-хо?
— Да. Дунбэй-хо. Северо-восточный тигр.
Тайванец глотнул принесенный чай и шумно втянул ртом воздух. Наверное, обжег себе язык. Его жена скучающим взглядом обводила стены, пока не заметила фотографию одной голливудской кинозвезды, известной приверженки буддизма. Миссис Ван неуклюже поднялась из-за стола и направилась к снимку. Потревоженные фигурки недовольно загремели.
— Я так и думала, — продолжала Тесса. — У вас не совсем китайское лицо, не говоря уже о том, что в Шанхае такой типаж практически не встречается. — Миссис Девлин сощурилась. Она и впрямь вела себя, как судья, готовящийся вынести вердикт. — Хм… Я бы сказала, что у вас в лице есть маньчжурские черты.
Цзинь-Цзинь нахмурилась. Такой Билл видел ее только один раз, когда система безопасности заблокировала ключ зажигания в «мини-купере».
— Чанчунь, — повторил Хью Девлин. — Досталось им. А ведь во времена плановой экономики это был «образцовый район». Пример для подражания. Уголь. Автомобили. Тяжелое машиностроение. А потом тамошние власти, как говорят, не уловили тенденцию времени. Как там теперь? — Вопрос почему-то был обращен к Биллу, словно он являлся экспертом по Чанчуню. — Это правда, что там половина населения — безработные?
Супруги Девлин глядели на Цзинь-Цзинь… наверное, ученые смотрят так на своих подопытных животных. Билл не знал, насколько допустимо в Китае в лоб задавать незнакомым людям подобные вопросы.
— Там много людей без работы, — сказала Цзинь-Цзинь, поднимаясь из-за стола.
От волнения ее прекрасный английский стал предельно лаконичным, лишившись личных местоимений и устаревших идиом, которые так нравились Биллу. Он понял, что китаянка задета вовсе не расспросами о безработице в ее родном городе.
— Я не маньчжурка, — отрезала Цзинь-Цзинь, глядя Тессе прямо в глаза.
— Конечно же нет, дорогая, — усмехнулась жена Девлина. — Мне просто показалось.
— Мне пора, — без всяких церемоний объявила Цзинь-Цзинь.
Путь ей загораживал тайванец, облизывавший обожженные губы. Даже не попросив его отойти, Цзинь-Цзинь протиснулась в узкую щель между ним и столом. Мистер Ван удивленно попятился.
Не взглянув на Билла, Цзинь-Цзинь покинула чайный домик.
— Забавная девчонка, — констатировала Тесса. — Где вы ее откопали, Билл?
— Это моя соседка. Живет в соседнем корпусе. Всего лишь соседка, которую я случайно встретил на улице.
Хью Девлин, казалось, был расстроен случившимся.
— Сердце разрывается, когда думаешь о местах вроде Чанчуня, — сказал он, осторожно прихлебывая жасминовый чай. — Знаете, Билл, как сейчас называют те края? Ржавым поясом Китая. И если бы без работы оставались только крестьяне! Нет. Целые города. Целые регионы. — Девлин задумчиво уставился на стеклянную чашку. — В Чанчуне живет двадцать миллионов человек, и им сейчас очень паршиво. Мы не имеем права забывать об этом. Мы должны что-то сделать для них.
Он встал из-за стола.
— Прошу прощения. Я хочу показать нашим гостям, какой прелестный вид открывается с крыши чайного домика. А потом нам надо ехать в аэропорт.
Девлин и тайваньцы ушли. Билл остался наедине с Тессой. Та улыбнулась и вздохнула.
— Ах, Билл! — Она погрозила ему пальцем.
— В чем дело? — Билл заставил себя взглянуть Тессе в глаза.
— Здесь, Билл, нужно быть очень осторожным.
Он тоже засмеялся, чтобы показать этой неуемной женщине абсурдность ее домыслов.
— Говорю вам, Цзинь-Цзинь — всего лишь наша соседка. И познакомились-то мы благодаря Холли.
— Неужели? А мне показалось, вы вот-вот начнете ходить, держась за руки. Я даже сказала мужу: «Гляди, Хью, Билл скоро будет гулять за ручку с этой китайской девчонкой…» Кстати, как ее зовут? Билл, вы даже не знаете ее имени? Вы нас не познакомили, а мне не захотелось спрашивать у нее. Но я не удивляюсь. Шейн тоже не всегда знал, как зовут его подружек.
— Ее зовут Цзинь-Цзинь Ли, — сказал Билл, стараясь сохранять спокойствие.
Тесса Девлин прикрыла глаза, словно бездомный котенок, которого Холли напоила молоком и почесала за ухом.
— А вы знаете, сколько в КНР Цзинь-Цзинь Ли? Миллионов сто, не меньше.
— Неужели? — подражая Тессе, спросил Билл. Эта экстравагантная дамочка начинала ему досаждать. — Их кто-то считал?
Теперь Тесса была воплощением добропорядочной жены и матери семейства.
— Я не стану говорить вам банальностей вроде: «Подумайте о жене и дочери». Уверена, вы о них не забываете. Подумайте о себе. Мне очень повезло с Хью. Он не падок на других женщин. И всегда был таким. К тому же он — один из немногих мужчин, которому не нравятся азиатки. Даже не знаю почему. — Она развела руками, словно говорила о неразрешимой загадке. — Некоторые из них в молодости бывают очень даже хорошенькими.
Билл глотнул остывшего чая.
— Тесса, а вы задумывались над тем, что говорят китайцы о нас? Наверное, считают нас большеносыми уродами и тоже говорят: «Пока эти белые маленькие, они еще ничего».
— Возможно, — пожала плечами миссис Девлин. — Я не понимаю другого. Неужели мужчина может серьезно запасть на такую девчонку? Спросите себя: вы хотели бы прожить с ней всю жизнь? И о чем бы вы говорили под старость? Билл, я не вмешиваюсь в вашу жизнь. Я лишь хочу дать вам добрый совет.
— Спасибо за заботу, Тесса.
— Для вашей же пользы, Билл. Ради спокойствия Бекки. Ради благополучия фирмы. Будьте осторожны.
— Этих лекций я вдоволь наслушался, едва появился в Шанхайском филиале. Знаете, что мне говорили? — Билл вздохнул. — «Местные женщины сделаны из железа, как гвозди. Их интересует только добыча. Они видят не мужчину, а исправно работающий банкомат». Позволительно спросить, а что видим мы, когда смотрим на них?
Тесса засмеялась и подлила чаю в его чашку.
— Дорогой мой, что бы вы ни говорили, я интуитивно чувствую: эта китаянка вам небезразлична.
У Билла запылало лицо. «Неужели я снова начинаю краснеть, как мальчишка?»
— Понимаю: все мужчины разные. Кому-то мало одной жены. А тут еще пример китайских мужчин, у которых и жена, и любовница. Теоретически это выглядит очень заманчиво.
— Вы можете воображать что угодно, Тесса. Оправдываться перед вами я не собираюсь. Но любовница мне не нужна.
Билл знал, что так оно и есть. Мысль завести любовницу не вязалась с его представлениями о себе и своей семейной жизни. Он любил Бекку, скучал по ней и не хотел уподобляться мужчинам, приезжавшим на машинах во двор «Райского квартала». Он хотел быть лучше их. Биллу претила мысль, что он — такой же, как все.
— Что ж, прекрасно, — объявила Тесса Девлин, будто слова Билла наконец-то убедили ее. Она понизила голос до шепота: — Поскольку вы не собираетесь влюбляться в эту девчонку, вы просто будете трахать ее. Она для этого и предназначена. Ну а если вы все-таки прилипнете к ней… Не отнекивайтесь, я ничего не утверждаю… но эта маньчжурская шлюшка весьма горяченькая… Вы сами не заметите, как снимете ей уютную квартирку, а потом найдете удобную причину и рванете на выход. — Она засмеялась. — Или вы не знаете, как тут все происходит?
— Откуда мне знать, Тесса? Я ведь только что слез с пальмы.
Билл вдруг заметил, что крутит на пальце желтую кепочку-бейсболку с эмблемой «Лос-Анджелес лейкерс».
С крыши неторопливо спускался Девлин с тайваньцами.
— Просто не теряйте голову, Билл, и не позволяйте себя облапошить. Это я вам и пыталась сказать, — улыбнулась Тесса. — Мне нет дела до вашей личной жизни. Но не забывайте: китайские женщины очень практичны. Настолько практичны, что, если вы зазеваетесь, они разобьют вам сердце.
Хью Девлин удовлетворенно улыбался.
— Может, заказать еще чаю? — спросил он.
Билл выглянул в окно. Очередь за пирожками не уменьшалась. Одолев последний зигзаг, на берег сходила Цзинь-Цзинь, уверенная, что все злые духи остались позади. Они ведь способны двигаться только по прямой.
