Он называет ее мисс Хамелеон-Блю. Вы можете называть ее Альбертиной. Или Бетан. Или даже Эмили. Как бы вы ни решили ее называть, она лишена собственной окраски. Словно хамелеон, она приспосабливается к любым условиям. Для мужчин она жаждет быть всем на свете: спасительницей, любовницей, вечным соперником. Она дает им все, чего, как ей кажется, они хотят. Дает все, что, по ее мнению, им нужно. Она любит готовить, и ей просто необходимо кого-то кормить. Она легко выясняет их вкусы и предпочтения, знает, когда добавить сливок, а когда нет, предвосхищает любые их желания прежде, чем они успеют пожелать.

Именно по этой причине Голубоглазый избегает ее. Он с детства был полноват, и хотя с тех пор минуло уже лет двадцать, он прекрасно понимает, что легко может снова превратиться в того толстого мальчика, каким был когда-то. А Хамелеон-Блю хорошо изучила его, даже слишком хорошо. Ей известны все его страхи и мечты, а также его аппетит и любимые блюда. Ему же известно, что некоторые заветные желания и не надо удовлетворять. Воспринимать их как призыв к действию, пытаться воплотить в жизнь — значит рисковать, нагнетая самые ужасные последствия. Так что Голубоглазый использует ряд зеркал, как Персей использовал щит в сражении с горгоной. Спрятавшись за затемненным стеклом и чувствуя себя в безопасности, он спокойно наблюдает и выжидает, когда настанет его время.

Некоторые люди рождены быть наблюдателями, и он это прекрасно знает.

Некоторые люди — это зеркала, они рождены отражать.

Некоторые — это оружие, и лучше всего они умеют убивать.

Разве зеркало выбирает, что ему отражать? Разве оружие выбирает свою жертву? Мисс Хамелеон ничего в этом не смыслит. У нее никогда, даже в детстве, не было ни собственных идей, ни собственных целей. И давайте посмотрим правде в глаза: у нее и собственных воспоминаний почти нет. Она понятия не имеет о том, кто она на самом деле; каждый день она исполняет новую роль, но при этом всегда старается произвести впечатление. Уж об этом-то ему известно, она ведь и на нем хочет оставить свой след.

Впечатлить. Впечатление. Импрессионисты. Какие интересные слова. To impress означает «произвести впечатление; вызвать восхищение; сделать заявление; оставить отпечаток». То есть речь идет о ком-то, кто лишь притворяется, пускает пыль в глаза. О художнике, рисующем картину маленькими мазками света. О фокуснике, создающем иллюзию с помощью дыма и зеркал, предзнаменований и снов.

Да, снов. Вот там-то все и начинается — в мире снов, вымысла и фантазий. А фантазии для Голубоглазого — его законная территория, его киберпространство. В них есть место для всех времен года, для всех приправ, для всех оттенков вкуса и страсти. Ведь страсть создает собственную вселенную, во всяком случае, здесь, на badguysrock; уже в самом этом названии заключена очаровательная двусмысленность — то ли это подобие скалистого острова, на который ссылаются грешники, то ли рай для негодяев со всего света, где им разрешено удовлетворять любые извращенные потребности.

Здесь каждому есть что скрывать. Для одного это его беспомощность, трусость, страх перед окружающим миром. Для второго, гражданина достойного, уверенного в себе, с ответственной работой и чудесным домом, где он всего лишь муж, мягкий, как масло с пониженным содержанием жира, — это тайная любовь к «темным лошадкам», проблемным, безнравственным и опасным. Для третьей, которая все старается похудеть, это правда о том, что ее излишний вес — просто предлог, извинение, нечто вроде толстого одеяла, под которым она прячется от мира, считая, что мир непременно съест ее. Для четвертого — это девочка, которую он убил в тот день, когда попал в аварию на мотоцикле; ей было всего восемь, она шла в школу, и тут на «слепом» повороте вдруг появился он, летевший со скоростью пятьдесят миль в час и еще не совсем протрезвевший после вчерашней попойки. Когда его занесло и он ударился о стену дома, то успел подумать: «Вот так, игра-то закончена, чувак…» Однако игра продолжалась, и как раз когда он почувствовал, что его позвоночник лопнул, словно натянутая струна, перед глазами мелькнул одинокий башмачок на обочине дороги, и он еще смутно удивился: кто это, черт побери, бросил такой хороший башмачок прямо в придорожную канаву? А потом он увидел и все остальное — то, что от этой девчушки осталось. И теперь, даже двадцать лет спустя, это единственное, что ему приходит во сне, эти сны продолжают его преследовать, снова и снова прошлое предстает с невероятной отчетливостью, и он ненавидит себя, ненавидит весь мир, но больше всего, пожалуй, ненавидит это ужасное, треклятое всеобщее сочувствие…

А как дела обстоят с Голубоглазым? Ну и он, как и все прочие представители рода человеческого, не совсем тот, кем кажется. И говорит о себе не совсем правду; но чем больше небылиц он сочиняет, тем скорее люди готовы поверить любой его лжи.

«Я никогда никого не убивал». Разумеется, правду он никогда не скажет. Именно поэтому он так старательно выставляет напоказ свои дурные стороны — онлайн, конечно; именно поэтому он держится так важно и демонстрирует свои основные инстинкты, точно павлин свой хвост во время брачного периода. А френды восхищаются его цельностью, обожают за искренность и прямоту. Голубоглазый вслух рассуждает о таких вещах, о которых другие едва ли осмеливаются мечтать; для них он — икона заблудшего племени, от которого отвернулся даже Господь…

«А как же Хамелеон-Блю?» — спросите вы. Она отнюдь не принадлежит к числу его постоянных друзей, но время от времени он все же встречается с ней. У них даже есть общая история, в которой, увы, не осталось уже почти ничего, что способно его тронуть, почти ничего, что могло бы привлечь его внимание. И все же он открывает ее заново, и она начинает казаться ему все более и более интересной. Он привык думать, что она лишена собственного цвета. На самом деле она просто легко приспосабливается, легко меняет окраску. Всю жизнь она была последователем: шла за чужим мнением, а сама так и не породила ни одной собственной идеи. Но дай ей конкретную цель и флаг в руки — и в ответ она подарит всю свою преданность.

Сначала она была последовательницей Иисуса и молилась о том, чтобы Он забрал во сне ее душу, если она умрет. Потом превратилась в последовательницу одного подростка, который исповедовал совсем другое евангелие. Затем — ей тогда было двенадцать лет — она без оглядки последовала в снежную круговерть за одним сумасшедшим. И вот теперь она следует за Голубоглазым вместе с его маленькой армией покорных мышек и не хочет ничего иного, кроме как до конца жизни до полного забвения танцевать под его дудку…

Они снова встретились на занятиях литературного семинара, когда ей уже исполнилось пятнадцать. Это был, конечно, не настоящий семинар, скорее занятия группы мягкой терапии, которые ей посоветовали посещать, чтобы научиться лучше выражать свои мысли и чувства. Голубоглазый тоже ходил на эти занятия, прежде всего в надежде исправить свой стиль, которого он всегда стыдился, а также потому, что его уже тянуло описывать вымышленные убийства.

В Деревне у него есть одна знакомая, он называет ее миссис Электрик. По возрасту она вполне годится ему в матери, что делает эту историю еще более отвратительной. Нет, он не знает все ее тайные мысли, просто эта миссис Электрик славится своей тягой к милым молодым людям. А Голубоглазый совершенно невинен — во всяком случае, в вопросах любви. И он действительно милый молодой человек лет двадцати. Он работает в магазине электротоваров, чтобы оплачивать свою учебу в колледже, и в джинсовом рабочем комбинезоне выглядит весьма стройным и привлекательным. Впрочем, пока никаких девушек у него нет, поскольку порой он все еще чувствует себя тем толстым мальчишкой, каким был всего пару лет назад.

А мисс Хамелеон, несмотря на свой юный возраст, обладает куда большим жизненным опытом. В конце концов, ей слишком многое пришлось пережить: смерть матери, инсульт отца, дьявольское зарево всеобщего внимания. Ее взяли под опеку; она живет в какой-то чужой семье в Белом городе. Ее приемный отец и хозяин дома работает слесарем-водопроводчиком; его уродливая жена раз сто, наверное, пыталась забеременеть, но всегда неудачно. Они оба яростные роялисты; их дом полон изображений принцессы Уэльской, одни выполнены на ткани, другие нарисованы акриловыми красками на дешевом холсте. Мисс Хамелеон эти картинки не нравятся, но она молчит; она вообще говорит очень мало, поскольку давно усвоила: лучше помолчать, пусть говорят другие. Данную семейку это полностью устраивает. Да и героиня наша — девочка хорошая. Хотя им бы следовало знать, что именно за хорошими девочками надо следить в оба.

Человек, которого я называю Дизель-Блю и который вместе со своей женой погибнет при пожаре, когда лет через пять или шесть его дом неожиданно вспыхнет, любит, когда его воспринимают как мужчину семейного; он называет мисс Хамелеон принцессой и по выходным берет ее с собой на работу. Он дает ей подержать большую коробку с инструментами, и она послушно ждет, пока он болтает с очередной заезженной клячей, изнуренной домашними проблемами, или с мужем очередной клячи, который всегда смутно агрессивен, ведь все эти мужья убеждены, что любой водопроводчик — просто торговец-неудачник, и они сами, стоит только захотеть, запросто смогли бы и прокладку, и кран сменить и подключить новый бойлер.

Да, Министерство здравоохранения и безопасности окончательно спятило, раз запрещает подобную самостоятельность. Так что мужья настроены весьма кисло и с презрением смотрят, как их жены готовят чай, угощают слесаря печеньем и беседуют с мрачноватой необщительной девчонкой, которая очень редко что-то отвечает или хотя бы улыбается. Обычно она одета в слишком просторный пуловер, скрывающий почти все тело, ее маленькие ручки торчат из широких рукавов, как бледные поникшие розовые бутоны, а лицо, скрытое густой завесой темных волос, кажется пустым и невыразительным, точно у фарфоровой куклы.

Как раз во время одного из таких визитов — это был особняк в Деревне — наша героиня впервые испытала живую радость от предвкушения убийства. Понятно, что то была не ее идея, она почерпнула ее у Голубоглазого на литературном семинаре. У мисс Хамелеон нет собственного стиля, ее потребность в творчестве основана на имитации; она ходит на занятия группы только потому, что там появляется он. Она не оставляет надежды, что когда-нибудь он снова заметит ее, что глаза их встретятся, и он уже не сможет оторваться от нее, очарованный ее красотой, и в его голубых глазах больше не будет отражаться никто, кроме нее, и больше никто не нарушит его творческой сосредоточенности.

Он называет ее миссис Электрик-Блю…

Отличный ход, Голубоглазый! Все имена и признаки должны быть изменены, дабы не пострадали невинные. Однако героиню тут же узнает мисс Хамелеон; ей отлично известен этот дом, поскольку она бывала там с приемным отцом. И она прекрасно знает, какой репутацией пользуется миссис Электрик, знает о ее пристрастии к молодым людям и о ее недавней связи со старшим братом Голубоглазого. Она считает эту пожилую особу довольно жалкой и презренной. И когда миссис Электрик через несколько дней находят погибшей, сгоревшей при пожаре, случившемся у нее в доме, у Хамелеон-Блю нет ни сил, ни желания печалиться по поводу кончины этой женщины; ей, в общем, безразлично.

Некоторые любят играть с огнем. И некоторые, безусловно, заслуживают смерти. Но какое отношение этот трагический несчастный случай имеет к такой хорошей девочке, которая спокойно сидит у камина и терпеливо ждет, пока ее приемный отец-слесарь закончит работу?

Сначала даже Голубоглазый ни о чем не догадывался, он думал, что просто вступил в действие закон кармы. Но со временем, когда его враги один за другим начинали шататься и падать, стоит ему прикоснуться к клавиатуре компьютера, перед ним все отчетливей вырисовывалась вполне определенная картина, теперь он видел ее отдельные детали так же явно, как цветочки на обоях в гостиной его матери.

Электрик-Блю. Дизель-Блю. Даже бедная миссис Химик-Блю, которая собственной рукой поставила печать на смертном приговоре, слишком сильно радея за чистоту и красоту вокруг, начиная с того милого чистенького мальчика, который ходит на ту же групповую терапию, что и ее толстуха племянница.

И еще доктор Пикок, чье единственное преступление состояло в том, что он поручил себя заботам Голубоглазого. К тому времени разум доктора уже наполовину угас, а его инвалидное кресло ничего не стоило столкнуть с невысокого самодельного пандуса; там, у крыльца, его на следующее утро и нашли: глаза широко открыты, рот искажен гримасой. И если Голубоглазый что-либо и почувствовал, то только разгоравшуюся зарю надежды…

«Возможно, она мой ангел-хранитель? — размышлял он. — Или это все-таки просто совпадение?»

Но почему она делала это? — вот вопрос, не оставляющий его. Пыталась сохранить его невинность? Принимала на себя его вину? Просто стремилась привлечь его внимание? А может, она видит себя палачом мира? Или все связано с одной маленькой девочкой, жизнь которой она так быстро и охотно присвоила? Или быть кем-то иным — это единственная форма ее существования? Возможно, впрочем, что у нее, как и у самого Голубоглазого, просто нет выбора и она обречена лишь отражать чувства тех, кто ее окружает.

Так или иначе, это не его вина. Он просто дает ей то, чего она хочет, вот и все. И если ей нравится ощущать вину, что тут поделаешь? Что поделаешь, если ее влекут преступления?

Поэтому он не намерен отвечать за ее желания и стремления. Он никогда не говорил ей, как поступить и что сделать. Однако он чувствует: она хочет от него большего. Он чувствует ее нетерпение. Вечно одно и то же, ох уж эти женщины! Женщины и их неоправданные ожидания! По прошлому опыту он знает: все это завершится слезами…

Хотя Голубоглазый не может винить ее за то, что она такой стала. Ведь именно он и создал ее, слепил из этой убийственной глины. Много лет она была его послушным големом, и теперь глиняный раб жаждет обрести свободу.

Но как она это сделает? Впрочем, несчастные случаи происходят так легко. Будет ли это яд, украдкой брошенный ему в питье? Или банальная утечка газа? Или автомобильная авария? Или пожар? А может, что-то эзотерическое? Или экзотическое — допустим, игла, смоченная ядом редкой южноамериканской орхидеи, или скорпион, спрятанный в корзине с фруктами? Так или иначе, Голубоглазый уверен: это будет нечто особенное.

Интересно, он почувствует приближение смерти? Успеет увидеть ее глаза? И что она, заглянув в эту бездну, там увидит? Что посмотрит на нее оттуда?