2
Эвелин Хиллингдон, спокойная и сдержанная, как всегда, сидела, тщательно обдумывая каждый ответ. Ее темные смышленые глаза задумчиво смотрели на Уэстона.
– Да, – сказала она, – я разговаривала с мистером Кендалом на террасе, когда его жена поднялась по лесенке и рассказала нам об убийстве.
– А вашего мужа там не было?
– Нет, он пошел спать.
– У вас были какие-нибудь особые причины для беседы с мистером Кендалом?
Эвелин подняла подкрашенные брови. Этот жест, несомненно, означал упрек.
– Что за странный вопрос, – холодно произнесла она. – Нет, никаких особых причин не было.
– Вы не говорили о состоянии здоровья его жены?
Эвелин снова задумалась.
– Право, не помню, – ответила она наконец.
– Вы в этом уверены?
– В чем? В том, что я не помню? Что тут удивительного?
– Миссис Кендал как будто в последние дни неважно себя чувствовала?
– Выглядела она хорошо – только казалась немного утомленной. Конечно, чтобы содержать такое заведение, требуется немало усилий, а она еще совсем неопытна. Естественно, что она часто бывала возбуждена.
– Возбуждена, – повторил Уэстон. – Вы так описываете ее состояние?
– Возможно, это несколько старомодное слово, но оно ничуть не хуже того медицинского жаргона, который мы теперь используем на каждом шагу. Вирусная инфекция вместо обычной простуды и невроз вместо простого волнения.
Ее улыбка сбивала Уэстона с толку. Он подумал про себя, что Эвелин Хиллингдон отнюдь не глупа. Его интересовало, что думает Дейвентри, лицо которого продолжало оставаться бесстрастным.
– Благодарю вас, миссис Хиллингдон, – вздохнув, сказал Уэстон.
