Глава 22
13 октября, 13 часов 13 минут
Шпицберген, Норвегия
Боеголовка взорвалась точно в назначенный срок. Даже укрытый за двумя массивными стальными дверями и толстыми каменными стенами, Пейнтер ощутил мощный взрыв. Ему показалось, будто какой-то великан ударил его ладонями по ушам, пытаясь раздавить череп. И все же он услышал, как лопнули шлюзовые камеры двух других бункеров с семенами. Судя по грохоту, тот же самый великан топнул ногой, сминая хранилища.
Сидя на корточках за шлюзом, Пейнтер услышал также, как сорвалась наружная дверь, с громким треском налетев на внутреннюю. Но последняя дверь выдержала. Повышенного давления хватило, чтобы устоять под натиском ударной волны.
Пейнтер с облегчением прикоснулся к стальной двери. Ее поверхность стала теплой, нагревшись от огненного вала вакуумного заряда.
Сразу же после взрыва погас свет. Однако укрывшиеся в бункере заранее приготовились к этому. Всем были розданы фонарики, и сейчас они вспыхнули в темноте подобно свечкам.
— Пронесло, — пробормотал стоявший за спиной Пейнтера сенатор Гормен.
Оглушенному Пейнтеру его голос показался едва слышным. Остальные начинали подниматься с пола. По толпе гостей и обслуживающего персонала пронеслись восторженные крики, даже нервные смешки.
Пейнтеру не хотелось становиться гонцом, приносящим дурные известия, однако времени тешить себя ложными надеждами не было. Встав, он поднял руку.
— Тихо! — крикнул он, привлекая к себе всеобщее внимание. — До спасения еще далеко! Мы не знаем, пробил ли взрыв толщу льда, завалившего выход. Если нет, спасательные работы займут несколько дней.
За подтверждением Пейнтер обратился к инженеру обслуживающих систем хранилища. Тот жил здесь. И прекрасно знал, какими ресурсами располагает архипелаг.
— На это может уйти больше недели, — согласился инженер. — Причем в том случае, если дороги остались открытыми.
Последнее вызывало большие сомнения, учитывая тот ракетный шквал, который слышал Пейнтер. Правда, это соображение он оставил при себе. Новости и без того уже были достаточно плохими. А он еще не закончил.
Пейнтер указал на дверь.
— Огненная буря выжгла большую часть имевшегося под землей кислорода, оставив вместо воздуха ядовитую смесь. Даже если выход свободен, нижний уровень по-прежнему заполнен отравленными газами. Здесь единственный безопасный карман. Но воздуха тут хватит дня на два, максимум на три.
Похоже, инженер собрался подкорректировать этот прогноз в меньшую сторону, но Пейнтер остановил его, крепко стиснув руку. Также он не хотел раскрывать истинную причину своей спешки.
Тот, кто нанес этот удар, может вернуться.
Толпа притихла, удрученная невеселыми новостями.
Первым подал голос Карлсен, стоявший в стороне. В основном это были его гости.
— Так что же нам делать?
— Кому-нибудь нужно подняться наверх. И проверить дверь. Для этого придется долго бежать в ядовитой взвеси. Если выход свободен, нужно выбраться наружу и вызвать помощь. Остальные будут ждать здесь, где пока что безопасно.
— И кто пойдет наверх? — спросил сенатор Гормен. Пейнтер поднял руку.
— Я.
Карлсен шагнул вперед.
— Нет, один вы не пойдете. Я пойду с вами. Возможно, вам потребуется дополнительная пара рук.
Он был прав. Пейнтер не знал, что ждет его наверху. Быть может, проход завален искореженным оборудованием. И потребуются две пары рук, чтобы расчистить дорогу. Но все же Пейнтер скептически смерил Карлсена взглядом. Глава «Виатуса» был далеко не молод.
Карлсен прочитал у него на лице сомнение.
— Два месяца назад я участвовал в полумарафоне. И ежедневно совершаю пробежки. Я не стану для вас обузой.
К нему присоединился сенатор Гормен.
— В таком случае я тоже пойду.
Определенно Гормен не хотел выпускать из вида убийцу своего сына. И, сказать по правде, Пейнтер этого тоже не хотел. У него было к этому человеку несколько вопросов, ответы на которые, возможно, будут иметь решающее значение для предотвращения экологической катастрофы.
И все же Пейнтер предпочел бы, чтобы они оба остались здесь. Но Карлсен привел довод, на который Пейнтеру было нечем возразить. Он указал на дверь.
— Это даже не обсуждается. Нравится вам это или нет, вы не сможете меня остановить. Я иду с вами.
В этом вопросе Гормен не отставал от него ни на шаг.
— Мы оба идем с вами.
У Пейнтера не было времени на споры. Он не имел достаточно прав, чтобы приковывать Карлсена наручниками к стеллажам. Больше того, среди находившихся в хранилище у главы «Виатуса», вероятно, сторонников было больше, чем у него.
— В таком случае пошли.
Пейнтер взял фонарик. Полив водой из канистры шарфы, он замотал лицо, закрывая рот и нос. Карлсен и сенатор последовали его примеру.
— Старайтесь как можно дольше задержать дыхание. Они кивнули.
Инженер также протянул им защитные очки, чтобы спасти глаза от едкого горячего воздуха.
Все трое приготовились как только смогли.
Пейнтер подошел к двери. Старшим он оставил инженера. Если их постигнет неудача, тот обладал достаточными знаниями, чтобы продержаться в живых как можно дольше.
— Давление здесь выше, чем снаружи. Как только я открою дверь, какое-то количество кислорода вытечет туда. Так что сразу же закройте ее за нами и открывайте только в том случае, если мы постучим. Если дорога закрыта, мы немедленно вернемся. Если нет, будем молиться о лучшем.
— Я не перестаю молиться с тех самых пор, как увидел бомбу, — слабо усмехнулся инженер.
Похлопав его по плечу, Пейнтер обратился к сенатору и Карлсену.
— Вы готовы? Оба кивнули.
Пейнтер повернулся к инженеру.
— Открывайте. — Затем к своим спутникам: — Наберите полные легкие воздуха.
Дверь чуть приоткрылась. Послышался пугающий свист выходящего воздуха, из коридора пахнуло жаром. Пейнтер первым выскочил в темноту. Казалось, он очутился в сауне. Однако кожу ему жег не столько горячий воздух, сколько ядовитые испарения. В воздухе буквально чувствовалась едкая химическая отрава. В тоннеле оказалось гораздо хуже, чем он предполагал.
Пейнтер услышал за спиной топот ног своих спутников.
Выбежав в главный тоннель, он выключил фонарик. И задержал дыхание, как в буквальном смысле, так и в переносном.
«Расчистил ли взрыв завал у выхода?»
Пейнтер всмотрелся в глубь окутанного непроницаемым мраком тоннеля. Он не увидел впереди никаких проблесков света. Тоннель был совершенно прямым. Если бы выход был открыт, даже самый слабый свет сиял бы ярким прожектором.
Пейнтер начал непроизвольно замедлять шаг.
Его замысел не удался. Они по-прежнему оставались заперты в этом отравленном колодце.
Но через несколько шагов вслепую, когда глаза Пейнтера после света фонарика полностью привыкли к темноте, он разглядел что-то — вдалеке сквозь окутанный дымом мрак пробивались тусклые отсветы.
Пейнтер позволил себе слабый вздох облегчения, выпуская из легких драгоценный воздух.
Подбодренный вспыхнувшей надеждой, он снова включил фонарик и побежал быстрее. Пейнтер не мог сказать, увидели ли сенатор и Карлсен эти слабые отсветы, но его план был им известен. Если света не будет, они должны вернуться назад. И поскольку Пейнтер продолжал бежать вперед, это могло означать только одно.
Ускорив шаг, все трое пробежали через тот участок тоннеля, где устраивался банкет. Опрокинутые столы были отброшены к стенам. Вся пластмасса расплавилась. Ледяные скульптуры превратились в пар. Все, что могло гореть, мгновенно воспламенилось, однако вакуумный заряд, поглотивший почти весь кислород, так же быстро загасил пламя.
В воздухе неподвижно висели клубы дыма, но чем дальше бежали Пейнтер и его спутники, тем меньше становилась концентрация вредных веществ. Правда, все вокруг было покрыто слоем мельчайшего черного порошка, побочного продукта сгорания фтористого алюминия.
Они неслись вперед.
Наконец Пейнтер был вынужден сделать первый вдох. Прижимая к носу мокрый шарф, он втянул глоток воздуха, пахнущего паленой резиной и обжигающего едкой кислотой. Пейнтер не знал, много ли кислорода осталось в воздухе, но упорно бежал дальше. Чем выше удастся подняться, тем чище будет воздух, особенно если ледяная пробка выбита.
Пейнтер преодолел половину пути, оставалось пробежать еще семьдесят пять ярдов. Теперь, даже несмотря на включенный фонарик, в конце тоннеля было видно тусклое сияние. Оно влекло Пейнтера вперед. Но чем больше вдохов вынужден был он сделать, тем сильнее начинали дрожать перед его слезящимися глазами стены тоннеля. Легкие горели, по всей коже распространился зуд.
И все же Пейнтер не замедлял бег.
Оглянувшись назад, он увидел, что его спутники отстают. Особенно плохо приходилось сенатору Гормену; он шатался, едва держась на ногах. Карлсен ухватил его за локоть, помогая удержать равновесие, и потащил вперед.
Пейнтер остановился, готовый прийти на помощь. Эти двое нужны были ему живыми.
Но Карлсен сердито махнул рукой. Смысл его жеста был очевиден.
«Не останавливайся!»
Пейнтер понял, что Карлсен прав. Ему нужно было как можно быстрее выбраться из этого ядовитого бульона, прочистить голову. Если понадобится, он вернется за своими спутниками. Не имея выбора, Пейнтер со всех ног устремился к свету, обещавшему свежий воздух.
Наконец впереди показалась наружная дверь, купающаяся в голубоватом сиянии. Несколько ярких точек ослепили Пейнтера. Но когда он подбежал ближе, у него внутри все оборвалось.
«Не может быть…»
Выход по-прежнему оставался завален.
Этим сиянием был дневной свет, проникающий сквозь толщу льда. Взрыв не смог растопить лавину. И все же Пейнтер продолжал бежать к выходу. Все равно больше ему ничего не оставалось. Оказавшись совсем рядом с яркими точками, он увидел, что это щели между глыбами льда.
Воскресшей надежды хватило, чтобы довести его до самой двери. Подбежав к одной щели, Пейнтер прижался к ней лицом и жадно глотнул воздух. По крайней мере, воздух оказался холодным. Пейнтер сделал несколько глубоких вдохов. У него в голове тотчас же прояснилось, туман быстро рассеялся.
Обернувшись, он увидел позади ярдах в пятнадцати Карлсена и сенатора. Гормен уже не мог идти самостоятельно, и Карлсен тащил его. Оттолкнувшись от ледяной стены, Пейнтер поспешил назад. Он подхватил сенатора с другой стороны.
Все втроем они вернулись к двери. Пейнтер уложил своих спутников у щелей между глыбами, затем нашел еще одну, выше. Вдыхая холодный свежий воздух, он вдруг сообразил, что лед не покрыт черной копотью. Это был свежий лед. Значит, взрыв расчистил завал, но затем сошла новая лавина, опять закупорившая выход.
Однако теперь слой льда уже не был таким толстым.
Пейнтер приложил глаз к щели. Он увидел то, что было снаружи.
В верхней части двери толщина завала, образованного крупными глыбами льда, была не больше двух футов. При наличии времени расчистить дорогу было возможно.
Вот только возникали опасения, что времени у них как раз и нет. Неизвестно, когда сорвется новая лавина, которая укупорит выход плотнее.
Словно в ответ на его мысли послышался рокот.
Пейнтер почувствовал, как лед под его щекой пришел в движение.
«О, только не это…»
13 часов 20 минут
Монк увидел взрыв, находясь на противоположной стороне долины. Звук был такой громкий, словно у него в голове прогрохотал раскат грома. Ошеломленный, оглушенный, Монк не удержался на ногах и упал в снег.
Криду и двум норвежским солдатам тоже изрядно досталось.
Из погребенного хранилища вырвался столб пламени и осколков льда. В небо взметнулось маслянистое черное облако.
Словно оскорбленные этим вмешательством, разверзлись тучи над головой. Повалил густой снег. Мгновение назад воздух был еще чистым, и вот уже сильный ветер закружил большие белые хлопья. Меньше чем за полминуты долину затянула непроницаемая белая мгла. Однако до того, как занавес опустился, Монк успел разглядеть, что взрыв обнажил бетонный бункер — хотя бы на несколько секунд. Но тотчас же сошла новая лавина, опять завалившая вход.
«Остался ли внутри кто-нибудь живой?»
Со стороны горы донеслись отголоски новых выстрелов. Монк больше не видел боевиков, но они продолжали прочесывать долину, расправляясь со всеми оставшимися в живых.
Если кто-то и уцелел при подземном взрыве, в самое ближайшее время их все равно ждет неминуемая гибель.
У Монка оставался только один выход.
Ему потребовалась помощь Крида, но в конце концов он смог убедить норвежцев.
13 часов 21 минута
Рокот нарастал, лед сотрясался. Пейнтер молил бога только о том, чтобы новая лавина оказалась небольшой. Однако шум все усиливался.
Затем из пелены снега и ветра вынырнул «сноукэт», поднимающийся по склону. Не снижая скорости, снегоход несся прямо на завал.
— Назад! — закричал Пейнтер.
Он отпихнул сенатора от двери, затем схватил Карлсена за капюшон и оттащил обоих от стены льда. Это произошло как раз вовремя.
Тяжелая машина налетела на заваленный вход. Ее гусеницы вгрызлись в ледяную стену. Бампер воткнулся в верхнюю часть двери. Внутрь тоннеля повалились осколки льда.
«Сноукэт» сдал назад, готовясь для нового таранного удара.
Пейнтер метнулся вперед. Бампер проделал в завале дыру, в которую мог протиснуться человек. Нырнув в отверстие с рваными краями, Пейнтер пополз вперед, отталкиваясь коленями и локтями.
Отползавший назад снегоход остановился.
Открылась боковая дверь. Оттуда высунулась знакомая фигура.
— Господин директор? — воскликнул Монк, сияя от радости.
— Монк… о лучшем зрелище мои больные глаза не смели и мечтать.
А глаза у Пейнтера действительно болели — они налились кровью и опухли.
— Это я уже понял, — сказал Монк. — Но нам нужно шевелиться. Пейнтер обернулся. Из отверстия во льду выбрался Карлсен, следом за ним полз сенатор Гормен.
— Там внутри еще остались люди.
— Пусть они там и остаются. — Спрыгнув на землю, Монк сунул руки в кабину и вытащил охапку автоматических винтовок. — Вы умеете стрелять? — спросил он у спутников Пейнтера.
Сенатор и Карлсен кивнули.
— Хорошо, потому что нам потребуется максимальная огневая мощь.
— Это еще почему? — спросил Пейнтер.
Но прежде чем Монк успел ответить, сквозь завывание бури донесся отдаленный рев мощного двигателя.
— К нам спешат гости.
Подбежав к «сноукэту», Пейнтер взял у Монка винтовку. Заметив, что в кабине находился только один человек, норвежский солдат, он оглянулся вокруг.
— А где Крид?
— Уехал вместе со вторым солдатом на наших снегоходах. Они должны вызвать подмогу.
Пейнтеру хотелось верить, что кавалерия подоспеет вовремя. Он оценил силы отряда, которому предстояло оборонять форт. Одна машина и четыре человека.
В Аламо расклад был лучше… но чем это закончилось?