Глава 11
— Да успокойся ты наконец, — попросил водитель. — Не слышал я ни про какого француза. Никто его не ищет.
— Быть такого не может. В Париже уже вся полиция на ногах, только вот нашу милицию раскачать трудно. Хотя, может, чтобы сохранить ему жизнь, они не будут объявлять эту информацию по радио.
Поняв, что говорю лишнее, я прикусила губу и резко замолчала.
Марат сделал вид, что не обратил никакого внимания на мои слова, и, как только мы подъехали к дому моей подруги, протянул мне свою визитку.
— А это что? — сама не знаю, с чего это я вдруг испугалась чужой визитной карточки.
— Это моя визитка, — как ни в чем не бывало объяснил мне мужчина. — Разве не видно?
— Видно.
— Так зачем спрашиваешь?
— Зачем она мне?
— Если ты захочешь вернуть мне свитер, то позвони.
— Да я могу его прямо сейчас вернуть. Мне чужого не надо. — Я хотела было снять свитер, но Марат не позволил мне этого сделать и натянул его на меня обратно.
— Я уже твою голую грудь не один раз видел. Может, хватит мне ее показывать? Или тебе теперь хочется показывать ее всему подъезду? В такое время тебя могут понять неправильно. Свитер отдашь потом.
— Я позвоню.
Я хотела было полезть в карман брюк, чтобы найти в нем какие-нибудь завалявшиеся деньги, но мужчина сразу понял мои намерения и взял меня за руку.
— Что ищешь?
— Деньги.
— Зачем?
— Рассчитаться за проезд хотела.
— Но я как-то извозом не подрабатываю. У меня другой род деятельности.
— Неудобно как то. Все-таки вез издалека.
— Неудобно полураздетой и избитой по дороге с пистолетом шлепать. Забудь про деньги.
— Мое дело предложить.
— А мое отказаться.
Я прочитала написаное на визитке вслух.
— А ты и вправду директор частного охранного агентства?
— Совершенно верно.
— Охраняешь, значит?
— Не сам я, а мои люди. Так что, если нужно, обращайся.
— Шутишь?
— Нисколько.
— В твоем агентстве услуги, наверно, стоят бешенных денег.
— Звони, договоримся.
Поблагодарив, я вышла из машины и направилась к подъезду своей подруги. Спиной я чувствовала, что мужчина провожает меня взглядом и совсем не торопится уезжать. К моему удивлению, Лейсан открыла дверь сразу, едва я успела нажать на звонок, словно все это время она стояла под дверью и ждала моего прихода. Мой внешний вид настолько ее шокировал, что она закрыла свой рот ладонью, чтобы не закричать.
— Проходи.
— Ты чего на меня так смотришь?
— Томка, неужели это ты?! — Она смотрела на меня так, как будто я была привидением. — Глазам своим не верю.
— Да, — зарыдала я и бросилась подруге на шею.
— Успокойся, пожалуйста.
— Не могу.
— Что с тобой случилось? Тебя избили? Кто? Где твой француз? — Вопросы моей подруги сыпались один за другим, а у меня просто не было сил на них отвечать.
Поплакав на плече подруги, я прошла на кухню и, не говоря ни слова, посмотрела в окно. Иномарка стояла все там же и освещала вход в подъезд своими мощными фарами.
— Что ж он домой не едет? — Я вытерла слезы и принялась открывать окно.
— Кто?
— Марат.
— Какой еще Марат?
— Тот, который меня подвозил.
Я высунулась на улицу и посмотрела на мужчину, который вышел из своей машины и встал напротив окна, задрав голову вверх.
— Ты что не уезжаешь?
— Я подумал, может, тебе помощь нужна?
— Может, и нужна. Да только ты мне вряд ли поможешь.
— Я могу тебе дать охрану.
— У меня таких денег нет, чтобы за нее платить.
— Я дам тебе ее в кредит.
— А что, разве охрану дают в кредит? Никогда про это не слышала.
— Я тоже, но можно попробовать. Ведь дают же в кредит бытовую технику или автомобиль, — улыбнулся мужчина, сдвинул брови на переносице и немного смутился.
— Кстати, а как ты узнал мое окно? Я же тебе не сказала номер квартиры, в которую иду.
А тут и гадать нечего. Я видел подъезд, в который ты вошла, и в этом подъезде горит всего одно окно, потому что уже глубокая ночь и все в доме спят. Все нормальные люди давно спят.
— Получается, что я ненормальная.
— Конечно. Я это понял сразу, как только тебя увидел.
— Буду считать, что это комплимент.
— Уверен, что в данный момент комплименты тебе нужны меньше всего — на свете.
— Не скажи. Комплименты приятно слушать всегда.
— Ты знаешь, я хотел сказать тебе, что, если тебе понадобится укрытие, позвони мне. Я что-нибудь придумаю.
— Ты предлагаешь мне свое покровительство?
— Ну не покровительство, но домик, где тебя никто не достанет, могу предложить.
— Домик, где меня никто не достанет, у меня уже был, и я еле оттуда сбежала.
— Даже так… Тогда не домик, а вариант по твоему усмотрению. Одним словом, убежище я тебе найду. Это я тебе гарантирую. Так что если надумаешь, то звони.
— Я в любом случае тебе позвоню. У меня твой свитер.
— Тем более, у тебя есть причина.
— Ты добрый волшебник?
— Нет. Я только учусь, — засмеялся мужчина и направился к своей машине.
Марат, я могу скинуть тебе твой свитер прямо сейчас! — крикнула я ему напоследок. — У моей подруги много вещей. Она может мне что-нибудь одолжить.
— Да мне не к спеху. Я не хочу, чтобы исчезла причина для звонка, — махнул рукой Марат и, сев в машину, тут же уехал.
Я смотрела вслед отъезжающей машине, пока та совсем не исчезла из виду, села на стул и прислонилась к стене.
— Это твой новый кавалер? — подозрительно спросила меня Лейсан.
— Да какой он, к черту, кавалер?! Так, случайный водитель, спасший меня от дождя, темноты, призраков, стресса и гнетущих мыслей.
— А мне показалось, что он к тебе неровно дышит.
— Ерунда.
— Тогда он сумасшедший, которому нужны чужие проблемы и неприятности.
— Вот это ты верно подметила. Скорее всего, он именно такой и есть.
— Ты хочешь сказать, что он всем подряд предлагает охрану в кредит и убежище?
— Не знаю. Я вообще про него ничего не знаю. Какой-то директор охранной фирмы. Ему, наверное, меня стало просто жалко. По-моему, вполне нормально, когда мужчина жалеет встретившуюся ему в ночи одинокую женщину. Да ладно, чего мы о нем говорим. Уехал и уехал. Не такая уж он и важная персона. У меня столько проблем, что некогда о случайных знакомых думать.
Я замолчала и закрыла глаза.
— Томка, что с тобой?
— Жан исчез.
— Что значит исчез? Он же не призрак.
— Я уже сама не знаю, призрак он или нет. Он испарился, улетучился, растворился.
— Что значит испарился? Во Францию, что ли, уехал?
— Не думаю. В таком состоянии он не доехал бы и до аэропорта.
— Вот это новости.
— Это еще не главные новости.
— Я это поняла по твоему виду. Тебя кто-то избил?
— Это все ерунда.
— Так. Что же тогда не ерунда? — Лейсан смотрела на меня испытующим взглядом, пытаясь понять, что же со мной произошло.
— А еще я убила человека. Можешь себе представить, я убила человека?!
— Не могу. Мне кажется, что у тебя белая горячка. Ты просто сошла с ума.
— Ты права, но тем не менее это так.
— Ты хочешь сказать, что ты действительно убила человека?
— Да, — кивнула я.
— Как?
— Из его же пистолета.
Стараясь сдержать слезы, я рассказала подруге обо всем, что со мной произошло. Лейсан внимательно меня слушала, и, как только я закончила свой рассказ, она произнесла всего одну фразу:
— О боже!
Я в который раз подумала о том, как же это замечательно иметь такого близкого человека, как моя Лейсан, к которой можно приехать посреди ночи, положить голову на плечо, доверить самые страшные тайны и выплакаться. Я знала, что этот человек никогда меня не продаст, не предаст, не подведет и ему можно довериться на все сто.
Лейсан опустила глаза и пробормотала:
— Томка, совсем недавно я была так рада за тебя.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что ты была за меня рада.
— А ты считаешь, что за это нужно благодарить?
— Конечно. В наше время люди разучились радоваться чужому счастью. Зачастую оно их раздражает. Если у тебя все плохо, то они будут тебе помогать, поддерживать и стараться что-нибудь сделать, чтобы тебе было хорошо. Но если тебе будет хорошо, то они сделают все возможное, чтобы тебе было плохо.
И все же, несмотря на твои странные рассуждения, я была рада, что у тебя все хорошо. Ведь сейчас редко у кого бывает все хорошо. У всех свои проблемы, трудности, а у тебя словно все на мази. Любимый человек — иностранец. В Москву ты вон сколько раз съездила. А затем Париж. Я хорошо помню, как ты рассказывала мне про Париж. Париж — город моей мечты. А я ведь в глубине души верила в то, что француз обязательно разведется и ты за него замуж выйдешь.
— Ты и в правду в это верила?
— Еще как! Ради такой женщины, как ты, можно и развестись.
— Не получилось.
— Думала, уедешь в далекую и сказочную Францию, будешь жить, как у бога за пазухой, — не обратила внимание на мою реплику Лейсан. — А я буду приезжать к тебе в гости. Представляла, как мы будем вместе гулять по Парижу, слушать французскую музыку и упиваться счастьем, которое подарил бы нам этот чудесный город. Глядишь, и мне бы какой француз приглянулся. Может быть, твой бы познакомил. С маленьким таким, щупленьким, но зато холостым. Ох, как я бы его любила. Как бы я его любила! Я бы его каждый вечер по вечернему Парижу выгуливала, всякие деликатесы ему покупала и прямо с рук кормила. Ты даже представить не можешь, как я об этом мечтала! Я же не мечтала о французе-миллионере. Я мечтала всего о маленьком таком, завалявшемся, холостом французике, таком добром, заботливом, преданном и понимающем. Даже если бы он был вшивенький, я бы ему вошек вывела. Я бы сама его мыла, чистенько одевала, расческой расчесывала.
— Ну ты даешь, — захлопала я глазами. — Зачем тебе вшивенький? Если бы у меня с моим все срослось, я бы тебе нормального подогнала.
— Да где уж его возьмешь, нормального-то? Нормальные уже давно все разобраны.
— Да, может, какой на черный день бы и завалялся. Но только ни в коем случае не вшивенький, а очень даже и приличный.
— Я до последнего верила, что твой разведется, — продолжала свой монолог Лейсан. — Иначе стал бы он к тебе то в Москву, то в Казань мотаться, да и в Париж тебя вывозить. Такое обычно делается по большой любви. Но твой француз накрылся медный тазом и моего придуманного им же накрыл. А без твоего мне на своего никак не выйти. Без твоего мне даже самого завалящего француза не видать, как своих ушей. Нас французы визитами в Казань не балуют.
Увидев, что Лейсан понесло совсем не в ту сторону, я натянуто улыбнулась и укоризненно покачала головой:
— Эх, ты. А говорила, что нужно поддерживать отечественного производителя.
— Теперь-то, конечно, придется. Теперь деваться некуда. Поддержим, будь он неладен.
— Кто?
— Отечественный производитель.
— Да уж. Вот мы с тобой нагородили.
Был у тебя француз — и сплыл. Остались от него одни рожки да ножки, — гнула свою линию Лейсан. — Хотя какие, к черту, рожки до ножки?! От него вообще ничего не осталось. Как будто бы и не было его вовсе.
Когда на глазах моей подруги появились слезы, я не выдержала:
— Лейсан, знаешь, я сейчас не готова шутить. Все слишком сложно и не смешно. Все просто отвратительно. У меня требуют непонятные драгоценности, затем я становлюсь убийцей, и в результате пропадает мой любимый человек. Нет никакой гарантии, что он жив. Вполне возможно, что его уже нет. А ты говоришь про какого-то придуманного французика… Да гори он синим пламенем. Сейчас не до него. Столько всего произошло. Нужно не про придуманного француза думать, а про реального.
— Тоже верно, — согласилась Лейсан. — Если будет реальный, то появится и придуманный.
