Глава 4
В аэропорт нас отвез Ленкин любовник. Вручив нам авиабилеты, документы и экскурсионные путевки, он затянулся сигаретой и деловито объяснил:
— Вот вам билеты, а вот вам ваши контракты. Все сделано в лучшем виде. Так как вы едете от солидной фирмы, думаю, таможня вам даст добро без всяких. Желаю вам удачной, плодотворной работы и хорошего отдыха. Если возникнут какие-то вопросы, звоните. Ленка знает мой мобильный. Он у меня включен двадцать четыре часа в сутки. Слушайте, а чего вы бледные такие? Но ничего, загорите. Турецкий загар очень красивый. Через неделю станете как шоколадки. Как только самолет приземлится в Анталье, вы увидите множество представителей различных фирм с табличками. Они встречают туристов. Вы должны встретиться с Экрамом, турком, который в совершенстве владеет русским языком. Он будет держать табличку с надписью «Эскорт». Смело подходите к нему, не ошибетесь. А дальше дело техники. Он отвезет вас в офис фирмы, а после поселит в гостинице, выдаст форму, в которой вы будете встречать туристов, и расскажет о ваших обязанностях. Вы хоть путеводитель по Турции читали?
— Нет, — в один голос ответили мы.
— Ладно, скажите об этом Экраму. Он выдаст вам по книжке, и вы прочитаете про Кемер, чтобы вам было что рассказывать, когда вы будете встречать туристов и развозить их по гостиницам. А еще старайтесь прислушиваться к местному сленгу и учить слова. Это вам очень пригодится в будущем, если захотите продлить контракт. Места у вас козырные, так что не переживайте. Сейчас самый сезон, а в сезон даже горничной при гостинице не устроишься, не то что гидом. А все фирмы, набирающие танцовщиц, в основном вербуют проституток, а вы уже не в том возрасте, чтобы заниматься и тем и тем. Я же говорил, что на эти места требуются порядочные женщины. Вообще, чтобы на такую работу попасть, надо кому следует заплатить, так что считайте, вам крупно повезло. — Владимир дотронулся до Ленкиной щеки и сказал уже более ласково: — Малыш, я буду по тебе скучать. Мне будет тебя не хватать.
— Правда? — не на шутку раскраснелась Ленка.
— Правда, маленькая, правда. Позвонишь?
— Конечно, позвоню.
— А вдруг ты себе здесь какого-нибудь турка найдешь и про меня забудешь?
— Не забуду. Меня турки не интересуют.
Я посмотрела на столь трогательную картину, слегка улыбнулась, но все же не смогла удержаться от мучившего меня вопроса.
— Владимир, вы извините, пожалуйста. Я хотела бы вас кое о чем спросить.
— Светлана, зачем эти формальности? Давай перейдем на «ты».
— Хорошо. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.
— Я весь внимание.
— Понимаешь, у меня дома все не очень складно. Как говорится, финансы поют романсы.
— Понимаю, иначе ты бы не помчалась на заработки от двоих детей.
— Так вот, я, конечно, оставила маме кое-какие деньги. Когда я получу первую зарплату?
— Наверное, через месяц. Это вы выясните у Экрама.
— Я бы хотела переправить деньги маме, только не знаю, как это сделать. Через международный почтамт, наверное, будет очень дорого. Там берут большие проценты.
— Я тебя понял. Свет, ты не мудри. Ты когда деньги получишь, то передай их с кем-нибудь из отдыхающих. Только выбери семью поприличнее, чтобы муж, жена и ребенок. Затем позвони мне, продиктуй номер рейса. Я людей встречу, не переживай, а затем отвезу деньги твоей матери. Только напиши адрес.
— Правда? — обрадовалась я. — Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.
Достав листок, я быстро написала адрес матери и протянула бумажку своему благодетелю.
— Ты меня не благодари. Я еще ничего для тебя не сделал. — Владимир положил листок в борсетку. — И слезы понапрасну не лей. Я же тебе сказал, что все будет нормально. Все будет хорошо. Знаешь, ты очень изменилась за эту неделю. На глазах преобразилась. Прямо красавица. Все мужчины на тебя оглядываются. Я когда тебя в первый раз увидел, то поначалу хотел Ленке сказать, что тебе с такой сомнительной внешностью никуда ехать не стоит. Оказывается, женщина может стать красивой, если захочет. И зачем ты, такая красивая баба, за такого козла замуж вышла и от него двух детей нарожала?
— А откуда мне было знать, козел он или не козел? Поначалу они все нормальные.
— Ничего, ты еще свою судьбу устроишь.
— Да черт с ней, с судьбой, мне главное детей прокормить…
— Прокормишь. Это я тебе обещаю.
Мы сели в самолет, я облегченно вздохнула и быстро глотнула предложенный подругой коньяк.
— Ленка, ты что-нибудь про Костика слышала? — спросила я.
— Ты же сказала, что он для тебя умер!
— Да это я так, просто спросила.
— Просто ничего не бывает. Если ты всем направо и налево будешь ныть про своего Костика, то от тебя скоро все люди шарахаться будут. Скажи спасибо, что я у тебя такая терпеливая, но только и моему терпению приходит конец.
— И все же ты не ответила на мой вопрос.
— Что тут отвечать. Сегодня пятница, завтра суббота. Значит, завтра у твоего Костяна свадьба.
— Все-таки он женится.
— Женится, кобелина проклятый. Не переживай, придет время, и бог его обязательно накажет.
— Ни хрена бог его не накажет. Таким, как он, никогда ничего не бывает. Бог почему-то наказывает таких, как я.
Поняв, что мне хочется побыть наедине с собой, я отвернулась к окну. Я вспомнила тот тихий вечер полгода назад, когда мы уложили детей спать, взяли бутылочку красного вина, зажгли свечи и сели на кухне ужинать. Я стала расспрашивать мужа о том, как идут у него дела на работе, и упрекать его в том, что у него на фирме слишком много соблазнов и слишком много красивых женщин. Муж улыбнулся и поведал мне о том, что он целиком и полностью согласен с мнением Эрнеста Хемингуэя: «На свете так много женщин, с которыми можно спать, и так мало тех, с кем можно разговаривать». Этот ответ меня вполне удовлетворил, но, чувствуя какое-то внутреннее беспокойство, я ни с того ни с сего принялась обсуждать его секретаршу. Тут муж улыбнулся и сказал, что юные красотки его давно уже не привлекают. В тот вечер показалось, что все мои опасения напрасны и не имеют никакой реальной почвы. Муж меня по-прежнему любит и ценит. Он говорил, что ему нравятся моя покорность и покладистость, что он никогда мне не позволит работать, потому что моя работа — воспитывать детей и создавать домашний уют. «Светка, живи для меня и живи мной», — сказал мне в тот вечер Костик. Я умиротворенно кивнула и ответила, что по-другому я свою жизнь просто не представляю. Я тогда гордилась своим мужем. Он был очень целеустремленный, трудолюбивый и очень ответственный. Я никогда не терзалась ревностью и считала, что у меня нет для этого никаких оснований, считала долгие годы счастливой семейной жизни гарантией того, что муж будет верен мне всегда.
Не знаю зачем, но я даже вспомнила нашу интимную близость. Конечно, с годами она стала слишком привычной и обыденной. Все шло по четко накатанному сценарию. Никаких отступлений, никаких новшеств, никаких вольностей. Даже поцелуев и тех становилось все меньше и меньше. Исполнив свой супружеский долг, мы располагались по разным сторонам кровати. Я пыталась придвинуться к Костику, но тот отворачивался, говорил, что любит простор. Я безгранично ему доверяла и не нарушала сон своего супруга. Почувствовав злость, я вдруг подумала, что если бы у меня были лишние деньги, я бы обязательно наняла киллера, который бы раз и навсегда покончил с Костиком. Заказные убийства в нашей стране раскрываются редко, не раскрылось бы и это.
Мне было бы намного легче жить и знать, что Костика больше нет, чем жить и знать, что Костик живет с другой. Я бы разыгрывала из себя скорбящую вдову и получала сочувствие окружающих. Даже по социальному статусу лучше быть вдовой, чем брошенной женщиной, от которой самым наглым образом сбежал муж. Мне показалось, что для осуществления этой цели нужно не так и много. Нужны деньги.
От этих мыслей я раскраснелась.
— Лена, а если все будет нормально, контракт можно продлить?
— Конечно, можно. Владимир же сказал.
— А твой Владимир чем занимается?
— В смысле? — не поняла Ленка.
— Ну, ты сказала, что он состоит в криминальной группировке.
— Сказала.
— А что он там делает?
— Откуда я знаю. Что-то делает. Каждый вечер на стрелки ездит, какие-то вопросы решает…
— А может, он людей убивает? Может, он киллер?
Ленка изменилась в лице и покрутила пальцем у виска.
— Свет, я смотрю, замужество тебе явно на пользу не пошло. Ты от жизни совсем отстала. По-твоему, если человек состоит в криминальной группировке, то он обязательно убийца? Бред какой-то. Получается, что криминальная группировка только тем и занимается, что мочит всех направо и налево. Чушь! Сейчас все криминальные группировки занимаются бизнесом. Они уже от бизнесменов ничем не отличаются. На бандитизме уже мало кто деньги делает, все в коммерцию ударились. Там и спокойнее, и денег больше. Сейчас самая главная криминальная группировка — это милиция. Все коммерсанты так и бегут к ней под крышу. Они не хотят работать под криминальными структурами, поэтому работают под ментами.
— Значит, твой Владимир бизнесмен?
— Что-то вроде того. Он пока это дело только осваивает. Криминальным структурам нынче бизнес тяжело дается. Они же привыкли все отнимать, а не торговать и не производить. Да только отнимать нынче тяжело. Народ делиться особо не хочет. Потому-то криминалитет и локти кусает. Они же ведь не бизнесмены, а только учатся, поэтому и денег у настоящих бизнесменов намного больше, а криминалитет нынче перебивается с хлеба на квас. Время криминального беспредела прошло, наступило время беспредела милицейского. Это раньше быть бандитом было престижно, а теперь престижно быть бизнесменом, потому что у бизнесмена и стабильность есть, и деньги. Он лучше бандита знает, где дешевле купить и где выгоднее продать. Так что сейчас своего рода перестройка произошла. Переоценка ценностей, так сказать… Сейчас все девушки мечтают бизнесмена себе отхватить, а не бандита. Поэтому я здорово на Владимира и не рассчитывала.
— По-твоему получается, сейчас криминала вообще никакого нет. Все бандиты такие бедные и несчастные, их притесняют, а бизнесмены такие богатые и порядочные. А кто тогда людей мочит? Сейчас убийства сплошь и рядом…
— Да мало ли кто. Убивают за деньги, за обман, за то, что люди получают определенную должность и начинают работать по своим правилам, совершенно не считаясь с интересами тех, кто их туда поставил. Конечно, в каждой группировке есть те, кто выполняет черную работу, не без этого.
— А ты таких знаешь?
— А зачем мне? — прищурилась Лена.
— Тебе незачем. А Владимир твой таких знает?
— Он знает. А что? Что-то я не пойму, к чему ты клонишь?
— К тому, что я хочу в Турции подольше поработать. Хочу заработать деньги и на жизнь, и на то, чтобы Костика замочить.
— Что?
— Что слышала. Ты потом можешь на эту тему с Владимиром поговорить? Поинтересуйся, пожалуйста, сколько это стоит. Только пусть он тебе по знакомству скидку сделает. По отпускной цене, как для своей.
Ленка захлопала ресницами. А я продолжала:
— Только не надо меня отговаривать, — я не дала ей слова сказать. — И ни говори, что я просто сошла с ума. Я в здравом уме и твердой памяти. Я хочу замочить этого гада — и дело с концом. Пусть знает, что за все в жизни надо платить. Особенно за предательство. А то как-то несправедливо получается: у него все — любимая молодая жена, маленький ребенок будет, а у меня ничего. Ни мужа, ни отца у детей, ни семьи, ни любви…
— Светка, ты завязывай с этой ерундой. Даже не думай! Тысячи мужиков уходят из семей, и никто их не убивает.
— А зря. Значит, я буду первой. Мужики из семей уходят, но детей они при этом не забывают. А этот… Ты мне лучше скажи, твой Владимир сможет помочь?
— Сможет, только это денег стоит.
— Я заработаю эти деньги. Ты, когда будешь ему звонить, как бы между делом спроси, чтобы я знала, на какую сумму мне надо рассчитывать.
— Ты что, совсем сдурела! Разве о таких вещах по телефону говорят? Да мне Владимир за такие фокусы голову оторвет. О подобных вещах говорят один на один, чтобы никто не слышал и свидетелей никаких не было. Телефон прослушать можно, тем более международный разговор.
— Хорошо, тогда ты по прилете с ним поговори. Обещаешь?
— Обещаю, только ты что, в тюрьму захотела?
— За то, чтобы никто не оказался в тюрьме, я плачу деньги. Даже если это будет мне не по карману, я разменяю свою квартиру на меньшую площадь, возьму разницу деньгами и все равно грохну этого гада.
Поняв, что спорить со мной бесполезно, Ленка огляделась по сторонам.
— Хорошо, Светочка, хорошо. Ты только на весь самолет не кричи, а то уже люди оглядываются. Я с Владимиром обязательно поговорю. Ты не переживай.
— Надо мне было сначала квартиру разменять, затем его грохнуть, а потом уже в Турцию лететь, — вступила я в диалог сама с собой.
— Не торопись. Квартира — это самое ценное, что у тебя осталось. Не забывай, что у тебя двое детей, которым будет совсем неуютно в маленькой комнатушке. Квартиру ты всегда успеешь продать, а может, ты сама сумеешь эти деньги заработать и не надо будет ничего разменивать.
— Тоже верно, — буркнула я и отвернулась к окну.
Мне представился Костик с дыркой в башке, лежащий у подъезда дома своей молодой жены… И облегчение… Не вина, а облегчение от содеянного…
Как только самолет приземлился в турецком аэропорту, пассажиры громко захлопали в ладоши и дружно закричали: «Браво!» Мы с Ленкой переглянулись и начали пробираться к выходу. На улице уже было темно. Турция встретила нас ночной жарой и морской свежестью.
Получив свой багаж, мы принялись искать турка с нужной табличкой.
— Ну вот, дорогая, мы и на отдыхе… Господи, как долго мы об этом мечтали. Сейчас уложим детей спать и обязательно искупнемся в ночном море…
Я обернулась и увидела счастливую семью. Муж нежно обнимал жену за плечи, а рядом шагали две маленькие девочки-близняшки… От этой идиллии у меня защемило сердце и запылало в груди. Проводив счастливую пару грустным взглядом, я почувствовала, как подруга ткнула меня в бок, и от неожиданности вздрогнула.
— Свет, ты о чем думаешь? Вон наш турок! Ты давай сейчас не грузись. До этого еще далеко. Я же тебе пообещала, что как только мы прилетим, я обязательно поговорю с Владимиром, и он найдет того, кто хладнокровно расправится с твоим Константином. Вернее, уже не с твоим, а с чужим. Мужики они все такие. Сегодня он твой, а завтра чужой. Поди разбери, куда он смотрит.
Симпатичный турецкий мужчина, к которому мы подошли, широко улыбнулся и спросил с сильным акцентом:
— Вы и есть Светлана и Елена?
— Они самые, — подтвердила Ленка и поставила свою тяжелую дорожную сумку на пол.
Сумка была такая огромная, что мне показалось, будто Ленка собралась сюда на несколько лет и прихватила при этом весь свой немалый гардероб.
— Добро пожаловать на турецкую землю. Меня зовут Экрам. Владимир говорил мне, что вы очень красивы, но я и не думал, что до такой степени.
Не выдержав его пристального взгляда, я опустила глаза и произнесла тоненьким голоском:
— Мы стараемся хорошо выглядеть.
— Как долетели?
— Очень хорошо.
— А в Москве жарко?
— В Турции жарче, — в один голос ответили мы.
— Ничего, вы быстро привыкните к нашей жаре. Тем более в последнее время погода нас не очень-то и балует. По вечерам ни с того ни с сего стали идти дожди. Особенно в горах. Ну что, пройдем к машине?
— Да.
Мы загрузились в машину, водитель тут же объяснил нам, что по-русски знает только несколько фраз: «Здравствуй, Наташа», «Как ты красива», «Как дела?».
— А где мы будем жить? — поинтересовалась я, вглядываясь в огни ночной Антальи, проносившиеся мимо.
— Мы едем в Кемер. Вы когда-нибудь там были?
— Была года два назад.
— Ну и как, понравилось?
— Да.
— Вы здесь работали или отдыхали?
— Я отдыхала вместе с мужем и детьми.
— У вас есть муж?
— Был.
— Был? — Видимо, турок не понял моего ответа и пожал плечами. — А сейчас он где? Он что, умер?
— Нет. Он просто ушел к другой.
— А разве так бывает? — искренне удивился турок.
— Наверное, у вас в Турции не бывает, а у нас в России это сплошь и рядом. Мужчины уходят, бросают семьи и детей.
— Но ведь мужчина может жить сразу с двумя женщинами.
— Может. Некоторые так и делают. Имеют жену и любовницу. Все счастливы и все довольны, а некоторые вроде меня устают вести двойную жизнь и выбирают кого-нибудь одного.
— У нас мужчина может иметь гарем.
— Наш мужчина гарем не потянет. Наш мужчина и одну-то женщину с трудом может прокормить. Тем более у ваших женщин запросы совсем маленькие, а у наших они растут с каждым днем.
Мы въехали в длинный тоннель, я слегка ткнула Ленку в бок:
— В туннеле можно загадать желание. Только надо на минуту задержать дыхание.
— Я что, дура — минуту не дышать. Так и задохнуться можно.
— Еще никто не задохнулся. Это поверье такое.
— Вот пусть турки и верят в свои поверья.
И все же я выдержала минуту и загадала желание.
— Мы так с Костиком в прошлый раз сделали. Нас гид научила. Я тогда еще загадала, чтобы у Костика на работе все наладилось. У него неприятностей было море. Он что-то с компаньоном не мог поделить. Так после отпуска все наладилось. И как в это не верить!
— Не знаю. Я в такую ерунду не верю. Я когда в Египте была и в Луксор ездила, нам тоже говорили, чтобы мы обошли памятник жуку-скарабею несколько раз и за задницу его подержали. Мол, при этом надо загадать желание, и оно обязательно исполнится. Так я там, как дура, круги нарезала. Загадала в этом году выйти замуж за красивого, надежного, обеспеченного мужчину. Год прошел, и ни черта приличного не попалось.
— Наверное, это оттого, что ты сильно много желаний загадала. И замуж ты хочешь выйти, и муж тебе нужен и красивый, и обеспеченный, и надежный…
— Это называется три в одном. Я же не могу загадать выйти замуж за кого ни попадя. Ты даже не представляешь, как я этого скарабея за задницу щипала. Благо задница у него каменная, а то бы я половину у него оттяпала. Памятник высокий, приходилось прыгать и народ локтями распихивать. Я даже с одной теткой при этом поругалась. Стоит, скарабея за задницу держит. Вернее прыгает. Тучная такая, постоянно грудью меня по голове задевает. Прямо стучит и все тут своими титьками, каждая из которых не меньше килограмма весит, ей-богу… А рядом муж из новых русских, стоит и ее ждет. Я ей говорю: мол, женщина, не надо прыгать и телесами трясти. Ваше желание вон стоит и вас ждет. Имейте совесть, дайте скарабея подержать тем, у кого такого богатенького буратино нет. Скарабей всех мужиками обеспечить не может. Я вот еще замужем не была, и мне тоже такого, как у вас, хочется. А она мне и говорит, что, мол, она просит скарабея, чтобы ее спонсор никогда не гулял, а то она подозревает, что он втихую погуливает. Я ей и говорю: мол, женщина, не надо по таким пустякам скарабея тревожить, если вы уж спонсора отхватили, то старайтесь его удержать. Не скарабея надо держать за задницу, а спонсора. Короче, никого я за этот год не встретила, и никто мне даже предложение не сделал. Никто. Наколол меня скарабей, и тоннель твой тебя тоже наколет.
— А я загадала, чтобы мы из Турции с большими деньгами вернулись. Что, думаешь, не вернемся?
— Конечно, вернетесь, — влез в наш разговор Экрам.
— А желания вслух говорить нельзя, а то не сбудутся, — сделала мне замечание Ленка.
— Ты ж у нас в приметы вообще не веришь.
— В некоторые верю…
В тот момент, когда мы свернули на странную дорогу, которая, как мне показалось, вела в сторону гор, я посмотрела на Ленку и с подозрением прошептала:
— Мне кажется, что мы не туда едем.
— Можно подумать, ты дорогу в Кемер наизусть знаешь. Ты же там всего один раз была, — постаралась успокоить Ленка.
— У меня память хорошая. — Я постучала Экрама по спине и осторожно спросила: — Экрам, а мы куда едем?
— Туда, где вы будете жить.
— А что, это в горах?
— А Турция и состоит из одних гор.
— Владимир сказал, что мы будем работать в Кемере.
— Значит, так и будет. Кемер большой, там работы много.
Слова Экрама прозвучали не очень убедительно и заставили мое сердце учащенно забиться. Но делать было нечего…