Глава 12

Странно, но мой телефон молчал даже после того, как Михаил заглянул в бардачок. Наверное, ему надо подумать…

Я подошла к окну и увидела, что небо прояснилось. На кухне еще витал неприятный сигаретный запах лжеследователя Голубева, непонятно зачем пожаловавшего в мою квартиру. И это наводило на самые грустные мысли. Я отправилась в спальню и почувствовала знакомый аромат духов, тот самый, который был дома у Михаила… Я тут же вылетела из спальни, решив что окончательно сошла с ума. Я зашла в кабинет и застыла как вкопанная, увидела на спинке кресла чулки цвета капучино…

Пронзительно заорав, я выскочила из спальни. Отдышавшись, позвонила Михаилу:

— Ты где?

— Еду к себе домой. Ты хочешь, чтобы я вернулся к тебе?

— Я хочу, чтобы ты посмотрел дома, на месте ли те самые чулки.

— Какие чулки?

— Те, в которых танцевала твоя жена.

— Если тебе это нужно, то я посмотрю. По-моему, я сунул их в шкаф или в комод.

— Посмотри и перезвони.

Я ждала чуть больше часа. Я не сомневалась, что в квартире в мое отсутствие кто-то был, только вот кто? Жанна? Но она не знала, где я живу. А может, тот, кто ее похитил? Но я не вижу в этом никакого смысла. И все же нужно посмотреть правде в глаза. Кто-то тщательно надушил мою спальню чужими духами и этот кто-то подкинул мне чулки…

Как только раздался телефонный звонок, я тут же схватила трубку и услышала голос Михаила.

— Ань, чулок нигде нет. Или это мистика, или кто-то держит меня за лоха. Я вообще уже перестаю что-либо понимать.

— Дело в том, что чулки у меня.

— Как у тебя?

— Так. Теперь они висят на спинке кресла в моем кабинете.

— Ты уверена?

— Более глупого вопроса мне еще никто не задавал. Я держу их в руках.

— А это точно те чулки?

— Я такие не ношу. Хотя это мой цвет, но я люблю чулки со стрелками. Это подчеркивает мою индивидуальность.

— Ань, тебе страшно?

— Не знаю. Мне кажется, что я уже привыкла бояться.

— Ты хочешь сказать, что кто-то перенес чулки в твою квартиру?

— Получается так…

— Но когда он успел?

— Наверное, чулки исчезли из твоего дома, когда мы спали. И вообще, почему ты думаешь, что это он, возможно, это она.

— Ты имеешь в виду Жанну?

— А почему бы и нет? Если она проделывает подобные вещи, то, наверное, тронулась умом.

— Но как Жанна могла проникнуть в твою квартиру? Ты хочешь сказать, что она взломала замки?

— Мои замки в целости. Кто-то проник в квартиру, подобрав ключи или искусно орудуя отмычкой.

— И ты хочешь сказать, что это под силу такой беспомощной женщине, как Жанна?

— Тогда кто здесь был? Кто устроил этот спектакль?

— Я не знаю… Сейчас свяжусь со своими детективами. Ань, давай я заберу тебя к себе. Ты же ведь там совсем одна.

— Нет.

— Я буду за тебя переживать. Выкини чулки к чертовой матери!

— Уж понятно, что я их не надену. Как ты доехал?

— Нормально. Сейчас пойду проверю «мерс», все ли в нем на месте.

У меня сжалось горло. Глубоко вздохнув, я постаралась унять дрожь и сказала уже более спокойно:

— Пойди, проверь, а то вдруг там чего-нибудь не хватает. Все-таки он столько времени стоял без хозяйского присмотра.

На кухне я бросила чулки в мусорную корзину и направилась в спальню, чтобы открыть окно. Мне хотелось как можно скорее избавиться от ядовитого цветочного запаха. Я всегда обходила такие духи стороной. От них кружится голова и начинает тошнить.

Я легла на кровать совершенно разбитая и перестала отвечать на постоянные телефонные звонки. Трезвонили мобильный и городской. «Ань, давай я тебя заберу к себе. Ты же совершенно одна», — вспомнились мне слова Михаила. Прямо Армия спасения какая-то, ей-богу. Я всю жизнь была одна и ничего, привыкла. Ненавижу, когда меня жалеют. Чувство сострадания еще ладно, но только не жалости… Это уже слишком. Мужчины уверены, что могут принести женщине спокойствие и надежность, но при этом зачастую забирают ту маленькую толику спокойной жизни, которую она имела. Присутствие мужчины лишает всяческих прав, зато создает массу новых обязанностей.

Поджав под себя ноги, я, ужасно разбитая, прислушивалась к тишине в квартире. Ни шороха, ни звука. И все же еще совсем недавно кто-то побывал в моей квартире…

Я не смогла бы сказать даже приблизительно, долго ли сижу на своей постели и слушаю, как буквально разрываются телефоны. Я смотрела на дверь и думала, что еще несколько минут и войдет Жанна, а может, и не Жанна, а кто-то другой.

Из распахнутого окна доносились детские голоса и звуки соседского приемника. К дому подъезжали автомобили, пищали сигнализации, хлопали двери… А один звук хлопнувшей дверцы машины заставил меня вскочить и броситься к окну. Этот звук был какой-то особенный, не похожий на другие. У подъезда я увидела… Макса, который проверял шины своего автомобиля на предмет, не спущены ли они.

Больше я не могла находиться в комнате даже минуту, бросилась в коридор в тоненьком шелковом халате, полы которого были распахнуты, позабыв даже тапочки надеть. Мне хотелось, наплевав на женскую гордость и нелепые рамки приличия, обнять Макса, целовать его родное лицо и благодарить за то, что он все-таки пришел.

Пробежав мимо тети Вали, я весело помахала ей рукой и радостно закричала:

— Тетя Валя, он пришел! Представляете, он пришел!

— Кто?

— Тот, которого я ждала!

— Насовсем?

— Не знаю. Это не важно. Я буду счастлива, даже если он явился на миг!

Тетя Валя выглянула из своего окошка и испуганно посмотрела на меня.

— Анечка, но вы ведь совсем раздетая! И босая! Мужчинам нельзя показывать свою радость.

— Этому можно!

Я столкнулась с Максом в дверях. Ни о чем не думая, я кинулась ему на шею и принялась целовать. Я плакала и целовала. Целовала и плакала. Взволнованная тетя Валя не выдержала такой трогательной сцены и принялась стыдить Макса:

— Эх, как же тебе не совестно! Такую женщину чуть с ума не свел. Ее беречь надо, а не доводить до такого состояния!

— Мы сами разберемся, — тихонько пробурчал Макс и повел меня по лестнице. — Это наше личное дело.

— Не личное, а общественное! — вспылила баба Валя. — Аня не только ваша, она и наша. Мы все ее любим и очень сильно за нее переживаем. Мы Анечке нормального мужика найдем, который свое слово держать умеет. Я вот познакомилась с одной женщиной, она в брачном бюро работает. Пообещала что-нибудь для Анечки подобрать. Может, профессора какого-нибудь или начальника. Она сказала, что у нее в заначке есть один парень на примете. Историк, кандидат наук, светлейшая голова. С машиной и двухкомнатной квартирой. Она его приберегала, а как мою просьбу услышала, так его карточку достала. Очень интересный мужчина, хозяйственный. За таким, как за каменной стеной. Он ведь очень умный, много чего знает. Будет Анечке защитой и опорой.

— Ты что, бабка, совсем умом рехнулась? — вконец опешил Макс — Ты себе подбирай, мы без твоей помощи обойдемся.

— Это не вам решать! Вы свое грязное дело сделали и уехали, а девушка переживала!

Тетя Валя все кричала вслед, но мы уже ее не слышали, поднимались по лестнице и крепко держали друг друга за руки. Попав в квартиру, Макс спросил:

— Привет, ты меня ждала? — Он старался казаться непринужденным, но это было сложно, он же не был актером.

— Ждала, но тебя так долго не было! Мне даже стало казаться, что любовь — это всего-навсего иллюзия. Обыкновенная иллюзия, точно такая же, как кино.

— У тебя новые духи?

— Они тебе нравятся?

— Слишком резкие.

— У меня не только духи новые, у меня еще новые чулки.

Я пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Макс вошел следом и слегка обнял меня за плечи.

— Знаешь, я так мучился все эти дни. Страдал, что женат и не могу принадлежать только тебе. Если бы мы стали встречаться, то это было нечестно. Ты бы отдавала себя всю целиком, без остатка, а я бы смог тебе дать только половину, потому что другую должен отдать жене. Я долго думал, смогу ли ради неземного чувства, которое испытывал в первый раз в жизни благодаря такой женщине, как ты, оставить женщину, которая имела все основания, чтобы выгнать такого неверного супруга, как я, но не сделала этого и даже ни разу меня не упрекнула. Она согласна на все и готова мириться с моей изменой, хочет, чтобы я был рядом.

От этих слов мне стало совсем нехорошо. Я сняла руки Макса со своих плеч и чуть было не вылила на себя кипящий кофе. Его слова ударили меня, словно хлыст. И все же я похолодела при мысли, что могла больше никогда в жизни не встретиться с Максом, и мне стало страшно. Что лучше, любить несвободного мужчину и быть одной или сойтись с ним, мучить его, его семью и видеть, как наша любовь постепенно исчезает? Лучше быть свободной, но любимой Максом, пусть даже недолго. И все же я не могла справиться с собой в первый раз в жизни. Огонь моей любви к Максу пылал, сжигая все условности, которые немедленно отступили на задний план.

Вновь хотелось заплакать и попросить Макса не оставлять меня одну. Я понимала, что он не может от меня отвернуться, потому что знает, как сильно я в нем нуждаюсь, но что-то меня останавливало, что-то не давало этого сделать.

— Макс, ты пришел ко мне для того, чтобы сказать мне это?

— Я пришел, чтобы сказать, что я без тебя не могу. — Макс положил мне руку на бедро. — Я не могу без тебя, Анька, хоть убей, не могу.

Слезы потекли у меня по лицу. Мысли проносились одна за другой с невероятной скоростью. Я так и не знала, пришел Макс ко мне насовсем или чтобы все начать с начала: он — любовник, я — любовница. Тысячи женатых мужчин имеют постоянных любовниц. Как говорят в народе: «Если любви хватает на всех, быть двоеженцем не грех». В таких отношениях два варианта. Первый — это когда все счастливы и довольны. Мужчина помогает своей любовнице деньгами, постоянно о ней заботится и не собирается разводиться. Он не может сделать выбор в чью-либо пользу, и две любви занимают в его сердце совершенно равное положение. Он привыкает так жить, да и любовница смиряется с такой жизнью. Засыпая с одной женщиной, он боится назвать ее именем другой, и наоборот. Все это довольно непросто, но всех устраивает. Мужчина любит сразу двух прекрасных женщин и одновременно любим ими. Он уже никогда не променяет свою непростую жизнь. Второй вариант — это когда любовь к двум женщинам превращается в западню и становится настоящим кошмаром. Жена является для мужчины лучшим другом и самым родным человеком, но, познакомившись с новой пассией, он тут же прикипает к ней душой и телом, понимая, что она именно та женщина, которую он мечтал встретить всю свою жизнь. Желая продолжить отношения, он говорит ей, что в его семье уже давно нет любви, и семьи-то, в сущности, нет — вот-вот развалится. Его начинает мучить чувство вины перед женой, а когда он находится дома, то постоянно думает о любовнице. Фактически он не в силах расстаться с женой — для него это все равно, как резать по живому. И он уже не может признаться любовнице, что изначально обманывал ее с разводом. В таком варианте ложь цепляется за ложь. Мужчина придумывает мнимую болезнь жены — мол, как я с ней сейчас разведусь, пусть сначала поправится…

— Все в порядке, — тихо сказала я и убрала руку Макса со своего бедра. — Все в порядке. Не нужно так переживать, я все понимаю.

Я внимательно посмотрела на Макса и отметила, что выглядит он просто отвратительно. Это наталкивало на мысль, что те несколько дней, пока мы не виделись, он был в запое и ничего не видел вокруг, кроме рюмки, конечно. На его лице красовалась трехдневная щетина, руки сотрясала мелкая дрожь, а волосы были сальными и не вызывали ничего, кроме отвращения.

— Макс, ты что все дни пил? Хотел забыться?

— Да, я хотел расслабиться.

— Ну и как, расслабился?

— Немного.

Налив кофе в чашечки, я села на подоконник и вытянула вперед длинные ноги.

— Попей кофейку. Ты ужасно выглядишь. И не напрягайся по поводу того, что хочешь со мной объясниться. Я довольно понятливая женщина, и мне не нужны твои объяснения. Ты не смог уйти от жены — ради бога. Я ни на чем не настаиваю. Не мучай ни себя, ни меня.

Макс посмотрел на кофе и произнес:

— А у тебя есть что-нибудь покрепче?

— Ты же за рулем!

— Мы все за одним большим рулем…

— Тогда возьми виски в баре.

Макс плеснул себе виски, а я допила кофе.

— Послушай, прекрати себя терзать. Я сама не хочу с тобой жить. Я бы никогда не смогла…

— Но ведь недавно ты говорила совсем другое.

— У меня бывают такие порывы. Ты меня еще плохо знаешь. Не нужно воспринимать мои слова всерьез.

— Ты хочешь сказать, что ты бы не пошла за меня замуж?

— Мне и так хорошо.

— Анна, но ведь сейчас ты врешь!

— Нет. Сейчас я говорю правду.

Глядя в эту минуту на Макса, любой мог понять, что его мужское самолюбие задето. Мужчина тяжело переживает, когда женщина уходит от него по собственной инициативе. Каждый считает, что он какой-то особенный, и женщина должна за него бороться всеми правдами и неправдами.

— Знаешь, все эти дни ты никак не выходила у меня из головы. А вчера еще показали фильм по телевизору с твоим участием. Жена восторженно говорит: «Как бы я хотела быть похожа на эту роскошную длинноногую красавицу с зелеными глазами! Как бы хотела!» По сценарию твоя героиня была для героя любовью всей его жизни…

Слова Макса подлили масла в огонь, и я почувствовала себя намного увереннее.

— Таких, как я, не бросают. Это глупо, вздор! Зачем отказываться от такой женщины? Чтобы чувствовать себя всю жизнь несчастным? А если даже меня временно покидают, то возвращаются вновь. Трудно забыть мои томные взгляды и пушистые ресницы. Я сражаю взглядом мужчин наповал. Они влюбляются в меня сразу, не успею я и рта раскрыть. Они сходят с ума и счастливы жить с этим чувством! — Для того, чтобы не чувствовать себя уязвимой, я принялась фантазировать, стараясь сдержать непонятно откуда взявшиеся слезы. — Мужчины сильно мной увлекаются, постоянно совершают сумасбродные поступки, приглашают меня в шикарные рестораны, одаривают драгоценностями, возят по бутикам и покупают самую изысканную одежду! А некоторые дарят супердорогие экзотические растения!

— Что-то я у тебя ни одного растения не вижу, — заметил Макс, попивая виски. — Подоконники пустые.

— Это потому, что за такими растениями нужен уход, — принялась я нагло врать. — А мне ухаживать за ними некогда. Я же работаю. Я отдаю горшки с растениями своим знакомым и иногда приезжаю к ним в гости и с радостью их проведываю.

— Кого ты проведываешь? — не понял Макс.

— Горшки.

— Горшки?

— Ну не горшки, а цветы, которые в них растут. Мужчины терпят мой вздорный характер и знают, что я могу устроить истерику по любому поводу! Они мечтают иметь от меня детей и прощают мне то, что я ужасно нервная и издерганная. В меня влюбляются все без исключения мужчины и даже те, которые уже давным-давно разуверились в любви.

— Господи, что ты несешь… — Макс подошел ко мне и поцеловал меня в губы. — Ты хоть сама понимаешь, что молотишь? Какие горшки? Какие мужчины? О чем ты? Я пришел к тебе навсегда. Понимаешь, навсегда?

— Что?

— Я хочу остаться с тобой.

— Как это?

— Хочу, чтобы мы жили вместе.

— А как же твоя жена?

— Я ушел.

— А вещи?

— Какие вещи?

— Ну, трусы, носки, рубашки…

— Тебе это так важно?

— Ну да. Что добру пропадать? Вещи должны быть там, где живет человек.

— Вещи лежат в машине, — громко рассмеялся Макс.

— Ты хочешь сказать, что ты их сейчас принесешь?

— Подниму, если тебе так важно…

— Тогда давай сделаем это прямо сейчас.

— Давай попозже.

— Нет, сейчас, — замотала я головой и ринулась к двери.

— Ань, давай потом. Там у тебя такая дежурная…

— Нормальная дежурная. Баба Валя всегда помогала мне, когда мне было тяжело.

— И чем же она тебе помогала?

— Добрым словом. Помогают не только делами, но и добрыми, обнадеживающими словами.

— Значит, тем историком она тебя обнадежила?

— Каким историком?

— Тем, которого она нашла тебе в мужья.

— Получается, что обнадежила. Одиноких женщин все сватают. Это совершенно нормальное явление, я к этому уже привыкла.

— Ах, ты к этому уже привыкла?

— Привыкла.

Я летела к Максовой машине словно во сне. Следом за мной шел Макс.

— Ань, ну что спектакль устраивать? Все соседи в окна высунулись.

— Пусть смотрят и завидуют.

— Чему?

— Тому, что у меня наконец появился мужчина.

— Ань, но мы могли это сделать ночью.

— Что именно?

— Перенести мои вещи.

— Мы что, воры, что ли, вещи переносить по ночам? Мне ворованное счастье не нужно. Я хочу своего собственного.

Макс открыл багажник.

— Господи, до чего ж у вас народ в доме любопытный! Им что, заняться нечем?

— Просто я звезда, а люди обожают наблюдать за жизнью звезд.

— Я скоро дом пахана продам и куплю новый. Ты сама выберешь какой тебе понравится. Я не могу в городских квартирах жить. Как под стеклом, ей-богу. Со всех сторон рассматривают. И как это они глаза не сломают.

— Пусть смотрят, — весело засмеялась я и помахала рукой соседям.

— Ань, ты чего машешь-то? Ты что, ненормальная, что ли?

— Конечно. Так что подумай еще о том, хочешь ли ты связать свою жизнь с ненормальной женщиной или нет? Ты посмотри, сколько мужчин на нас смотрят. Они всегда смотрели на меня, пуская слюни, и бесились, что радом с ними живет такая краля. Мысленно отымели меня уже тысячу раз. Они и со своими женами-то заводятся только потому, что думают обо мне.

Макс достал из багажника чемодан на колесиках, вытер пот со лба и поставил чемодан на землю.

— Ты что, дура? Что несешь-то?

Но меня было не остановить. Я вновь помахала соседям и закричала, что было сил:

— Люди! Я счастлива, потому что выхожу замуж! Это Макс! Он мой будущий муж! Так что вам больше ничего не светит! Ничего!

Макс дал мне спортивную сумку, схватил два чемодана и припустил к моему подъезду, бормоча себе под нос:

— Дура. Какая же ты дура…

Я бросилась за ним и пошутила вслед:

— Макс, ты этаж помнишь?!

— Да пошла ты…

Пробегая мимо удивленной тети Вали, я указала ей рукой на Макса и подмигнула:

— Теть Валь, клиент готов. Сдался без боя. Всё, спекся молодец.

— Вот как?

— Видите вещи? Сдался без боя.

— Как это?

— Женится он на мне, тетя Валя! Женится! Сейчас я его вещи приберу, а чемоданы и сумку у вас в каморке спрячу, чтобы он их обратно не задействовал. В моем доме больше никогда не будет чемоданов! Никогда! Не хрена вещи туда-сюда таскать. У вещей должно быть одно-единственное место!

— Анечка, а может, мы кого другого поищем, — еще больше растерялась тетя Валя. — В таком деле торопиться не надо. У него что, кроме этих вещей, ничего нет?

— Есть, тетя Валя. Есть. Только он все сразу припереть не смог. Пусть частями таскает! Я думаю, что за несколько ходок припрет все. Главное, чтобы все трусы и носки были на месте. Мужик скорее без рубашки обойдется, чем без носков и трусов. Если он в них по дому ходит, значит, он домашний, ручной, одним словом. Когда пойдем покупать обручальные кольца, я ему выберу на два размера меньше, чтобы он его с трудом надел, а снять уже никогда не смог, чтобы оно ему прямо в палец врезалось, а снять его можно только если палец отрезать. Он у меня, как голубь, окольцованный ходить будет. А он и вправду на голубя похож. Сначала важный такой был, ей-богу, да я ему крылья пообкорнала.

— Правильно, — похвалила меня тетя Валя. — С мужиками так и надо. Крыло подрезать — и в клетку. Пусть сидит на чердаке, клюет зерно и вспоминает то время, когда высоко парил под облаками. А ежели он и в клетке сидеть не захочет, то общипать и как курицу в суп положить.

Макс зашел в квартиру, а я все стояла с консьержкой.

— Ой, тетя Валя… Ой… Сейчас мужиком в доме запахнет. Надо освежителей воздуха прикупить да бумаги туалетной… Все в ход пойдет. Мне еще моя мама говорила, что у мужика самое любимое место в квартире — это унитаз. У меня крышка холодная. Нужно мягонькую купить, чтобы ему тепленько было. Мужики же там сутками напролет сидят. Я ему газеток туда положу. Каждый день буду свеженькие класть. Пусть читает свежую прессу. Пепельницу поставлю. Они, когда курят на унитазе, в туалет легче ходят. А может, туда телевизор поставить? Пусть передачи смотрит, фильмы разные. Ой, тетя Валя, сейчас дел невпроворот. Мужик в доме. Столько всего надо! Мне мама говорила, что у мужика в квартире маршрут один: туалет, холодильник и диван. Нужно так все расставить, чтобы ему по этому маршруту было удобно передвигаться. Они же, мужики, ленивые, заразы, боятся лишний шаг сделать. А вдруг у его жены удобства были лучше? Вдруг у нее холодильник ближе к дивану стоял, и он захочет вернуться? Чтобы у Макса таких мыслей не было, я ему холодильник прямо рядом с диваном поставлю. Чтобы он лежа мог его открывать. Сегодня же передвину. Жалко только, что унитаз у дивана тоже поставить нельзя. Если уж ему совсем в тягость будет, я горшок поставлю. Ой, тетя Валя, забот-то теперь сколько, страшно подумать!

— Перепрыгивая через ступеньки, я побежала наверх, но споткнулась, упала, разбила себе нижнюю губу так, что потекла кровь. Макс сидел в прихожей рядом со своими чемоданами и нервно курил.

— Дура. Господи, какая дура… И почему мне бог послал такую дуру? Почему?

Увидев меня, он выронил сигарету.

— У тебя что с губой? Кровь…

— Я ее сейчас разбила. На лестнице.

— Как это?

— К тебе бежала, через ступеньки прыгала. Думала, вдруг ты передумаешь и через чердак уйдешь.

— Куда?

— Обратно к жене! Со своими чемоданами.

Макс покрутил пальцем у виска и потащил чемоданы в комнату.

— Вот ненормальная, — пробурчал он и кинулся к бутылке с виски.

Не раздумывая ни минуты, я высыпала содержимое чемоданов и сумки на пол и принялась рассматривать вещи Макса.

— Ой, сколько трусиков. — Я понюхала первые попавшиеся трусы и громко спросила: — Макс, а жена, когда твои трусы стирала, вообще никаких ароматизированных добавок не сыпала?

— Кто? — крикнул из кухни Макс.

— Ну, твоя жена.

— А я почем знаю.

— Я нашла на твоем носке дырку!

— Ну и бог с ней.

— Она что, не могла носки заштопать?

— Наверное, она просто ее не увидела.

— А может, она просто не захотела ее увидеть? Я буду наблюдать за всеми твоими дырочками. Даже если их еще нет, но они уже намечаются. Ой, Макс, а одни трусики ты пропердел. Дырка прямо на таком месте…

В этот момент нарисовался Макс с бутылкой виски в руке.

— Ань, ты чо творишь? Ты чо за спектакль устроила? На фига ты все мои шмотки высыпала?

— Я хотела посмотреть, что она тебе положила…

— Мне никто ничего не клал. Я сам себе вещи в чемодан покидал.

— Макс, а ты ничего не забыл?

— В смысле?

— Вдруг носки какие или трусы не доглядел.

— Ты чо несешь-то?

— Не хрена ей трусы оставлять! Бабы знаешь, как на мужские трусы падкие? На них привораживать можно. Взяла трусы и пошел к ворожее. Не хрена ей с твоими трусами ходить. Пожила с мужиком, и хватит. Пусть с другими поделится. Сейчас время такое, с мужиками напряженка. Пожила, дай пожить ближнему. Мужики нынче в цене. Кто успел, тот оторвал.

— Анька, может, тебе виски дать выпить? Ты словно с цепи сорвалась.

Я несколько раз отхлебнула из протянутой мне бутылки и встала из той кучи шмоток, в которой только что сидела. Я окинула взглядом пустые чемоданы и сумку и грозно пообещала:

— Это барахло я к тете Вале снесу.

— Куда это ты собралась нести мои чемоданы?

— К консьержке.

— С чего бы это?

— С того, что нечего им в моей квартире стоять. Вдруг вздумаешь вернуться — так вот хрен тебе! В руках свои трусы понесешь! — От нервного напряжения я почувствовала легкое опьянение и закричала еще громче: — Макс, ты какого хрена по квартире бродишь? Быстро ложись на диван!

— Зачем?

— Газеты читать! Правда, у меня свежих нет, но я сейчас позвоню, чтобы принесли.

Я бросилась на кухню и стала пихать холодильник в гостиную.

— Ой, блин, шнур короткий. Переноска нужна. Зараза, тяжелый какой!

— Ты что делаешь-то?

— Я хочу его к дивану подвинуть, чтобы ты лишний раз не вставал, а открывал его лежа. Еще тебе все удобства в туалете нужно создать. Я сейчас в магазин «Товары на дом» позвоню и скажу, чтобы они мне вагон туалетной бумаги доставили. Я им так и скажу: «У меня мужик в доме! Ежели мужик хорошо ест, значит, он и в туалет хорошо ходит!» Холодильник тяжеленный, двигаться не хочет. Если бы я знала, что у меня когда-нибудь собственный мужик будет, я бы холодильник на колесиках купила. А то ведь я мужиков только напрокат брала, а своего-то у меня не было. Я даже, признаться, подзабыла, как с ними обращаться. Я думала, что мужик это — непозволительная роскошь, и она мне не по карману. У меня ведь и запасов никаких нет… Много ли мне одной надо? Ни крупы, ни муки, ни соли, ни туалетной бумаги… Мне знакомая иногда звонит, я ее спрашиваю, где муж? А она отвечает, что он, мол, в туалете заседает. Мы всегда подолгу разговариваем, а он все сидит. Даже создалось впечатление, что он вообще оттуда не выходит…

Я отошла от холодильника и, заревев, повисла у Макса на шее. Макс поставил пустую бутылку на пол и стал гладить меня по волосам.

— Господи, какая же ты дуреха! И откуда только взялась на мою голову? Как же придется с тобой намучиться! Но я знаю, что никогда в жизни не променяю тебя, глупую, ни на какую другую. Никогда! Я же не виноват, что я так полюбил тебя!