Глава 16

В эту ночь Олег был особенно нежен. Он ласкал мое тело так, как может это делать только любящий мужчина. При этом он постоянно называл меня Ингой, и мне нетрудно было догадаться, что Ингой звали погибшую девушку-наркоманку, по которой Олег, по всей вероятности, очень сильно тосковал. Лаская меня, он представлял, что сейчас находится не со мной, а с ней. Когда он начал целовать мои потаенные места, я закрыла глаза и подумала, что медленно, но верно схожу с ума. Мужчина, который меня так сильно ударил, начал делать подобные вещи. Закрыв глаза, я позабыла, что сейчас со мной Олег, и представила, что это не он, а Лешка. Это была безумная ночь. Мы пытались доставить друг другу наслаждение, представляя на месте своего партнера совершенно другого человека. После того как это безумие закончилось, Олег моментально захрапел, я встала и на цыпочках вышла из спальни. Я не могла уснуть, потому что завтра Олега не будет и я останусь в доме одна. Но я не могла придумать, как мне использовать этот шанс. Вдруг я заметила на камине конверт. Я достала из него листок, на котором были написаны незнакомые мне фамилия и имя, а под ними была изображена схема расположения какого-то офиса. А еще в конверте лежала фотография симпатичного мужчины в очках, и я догадалась, что это и есть тот самый банкир, которого завтра должен убить Олег.

– Хоть бы ты промахнулся, – в сердцах произнесла я, проклиная себя за то, что я ничем не могу помочь изображенному на фото человеку.

– Я стреляю достаточно метко. У меня еще ни разу не было промаха.

Оглянувшись, я вскрикнула, выронила конверт. Передо мной стоял Олег.

– Что ты сказал? – дрожащим голосом зачем-то спросила я, хотя всё прекрасно расслышала. Я подумала, что теперь-то он меня уж точно не оставит в живых.

– Ты пожелала мне промахнуться, но я не промахиваюсь. Я профессионально стреляю, – холодно ответил мужчина и посмотрел на меня так, что я была готова провалиться сквозь землю.

– Я даже не понимаю, о чем ты, – произнесла я и подняла конверт с пола. – Мне что-то сегодня не спится. Ты меня ударил, теперь лицо болит и голова кружится. Может, сотрясение мозга? – Положив конверт на камин, я испуганно посмотрела на Олега и пробормотала себе под нос: – Бессонница замучила. Я встала, решила пыль с камина смахнуть.

– В три часа ночи?

– Я же тебе говорю: бессонница.

– А тряпка где?

– Какая тряпка?

– Пыль стирать.

– А я руками. – Я подняла на Олега глаза, полные слез, и затряслась от страха.

– Это как?

– Я руками хотела пыль стереть.

– Ты сама думаешь, что говоришь?

– Нет, – отрицательно покачала я головой. – И когда пожелала, чтобы ты промахнулся, я тоже ни черта не думала. Я не знаю, что это за конверт, и знать не хочу. Я его в глаза не видела и даже не догадываюсь, что в нем лежит.

Олег шагнул ко мне, и я, почувствовав приближение беды, отступила и умоляюще прошептала:

– Только не убивай! Я не хотела…

– Что ты не хотела?

– Я не хотела заглядывать в этот конверт. Это получилось как-то машинально.

Олег сделал еще один шаг, я отпрянула и, почувствовав, что коснулась спиной стены, вновь прошептала:

– Не убивай…

Недолго думая, Олег сдавил мне шею и с угрозой в голосе поинтересовался:

– Послушай, откуда ты знаешь, что я должен идти на дело?

– Я ничего не знаю. – В тот момент, когда он сжал сильнее, я закашлялась и прохрипела: – Клянусь, что я ничего не знаю. Ты меня неправильно понял.

– Я понял тебя как надо. Если ты сейчас не ответишь на мой вопрос, то я тебя задушу.

– Я все скажу, – хрипло ответила я и попробовала убрать руки от своего горла.

– Говори. – Мужчина ослабил хватку и повторил еще раз: – Говори, я сказал.

– Я подслушала твой разговор с мужчиной, который приезжал к тебе в гости. Я подсматривала в замочную скважину.

– Ты слышала все?

– Только самое начало разговора. Совсем немного. Я ничего толком не запомнила, все как-то из головы вылетело.

– И что именно ты услышала?

– То, что меня убьют, – произнесла я с особой скорбью и ощутила, как к горлу подкатил ком. – Ты сказал, что убьешь меня в любом случае. У меня нет никаких шансов.

– Что еще?

– Что ты должен убить банкира. Услышав это, я быстро отошла от двери и направилась в свою комнату. Мне стало страшно.

– Можно подумать, до этого момента тебе не было страшно.

– Было, но после того, что я услышала, мне стало как-то не по себе. У меня подкосились ноги, и я чуть было не потеряла сознание. Если бы я осталась стоять еще хоть пару минут, то просто рухнула на пол. У меня больше не было ни моральных, ни физических сил.

– А тебе кто-нибудь в детстве говорил, что подслушивать нехорошо?

– Говорил. – Я смотрела на мужчину уже не скрывая слез.

– И какие ты сделала выводы?

– Что подслушивать нельзя, – отчитывалась я, словно школьница. – Просто возникла такая жизненная ситуация…

– Ты считаешь, что она дала тебе право лезть в чужие дела?

– Меня интересовало, как сложится моя дальнейшая судьба. Я просто хочу жить.

– Я тебе это уже тысячу раз объяснял.

– Я хотела услышать об этом в тысячу первый раз.

Я смотрела на мужчину, будто раненое животное, и ждала, что Олег снимет руку с моей шеи и я наконец-то смогу вздохнуть.

– А тебе его жалко?

Я не ожидала услышать подобный вопрос, поэтому растерялась.

– Банкира?

– Ну да, я больше пока никого убивать не собираюсь.

– Конечно, жалко.

– Почему? Ты же его совершенно не знаешь?

– Потому, что он живой человек.

– Но ведь ты его совершенно не знаешь!

– Всегда жалко, когда кто-то умирает. Даже незнакомый человек. У него же, наверное, есть семья, дети. Его любят и ждут, и даже жутко подумать, что в один прекрасный момент его родные потеряют.

– Надо же, какая ты сентиментальная! Что поделаешь, но в этой жизни иногда происходят неприятные вещи. Этот человек имеет столько денег, что ему, должно быть, сложно и страшно жить. В этой жизни за все приходится платить, и даже за то, что ты имеешь много бабок. За деньги могут убить и не спасет никакая, даже самая серьезная охрана. И знай, голубушка, за просто так никто никого не убивает. Убивают только в том случае, если кто-то кому-то переходит дорогу или мешает своей несговорчивостью. Ты сейчас строишь из себя паиньку, а ведь совсем недавно ты сама прихлопнула любовницу своего парня.

– Я?!

– Ну понятно, что не я. Я работаю только со снайперской винтовкой с оптическим прицелом и не балуюсь другими погремушками.

Собрав последние силы, я отвела от себя руки Олега, глубоко вздохнула и на ватных ногах дошла до ближайшего кресла.

– Тебе дали неверную информацию. Я не убивала. Когда зашла в квартиру, девушка уже была мертва. Я сама вызвала милицию и дождалась приезда опергруппы. Все в один голос говорят, что убийца Лешка. Мне очень тяжело в это поверить, но убить Елену больше некому.

– Алексей не убийца, – спокойно произнес Олег и, сев в кресло, закурил.

– Откуда тебе знать?

Олег протянул сигарету и мне, и я с жадностью затянулась.

– Твои люди навели неверные справки, – истерично произнесла я. – Я не имею к этому преступлению никакого отношения. Я лишь жила с человеком, которого, оказывается, совершенно не знала. Я не знаю причин, из-за которых Лешка решился на убийство, мне лишь известно, что после этого преступления он сбежал, его ищут.

– Твой Лешка жив, здоров, и с ним все хорошо, – как бы между делом заметил Олег и пристально посмотрел на меня.

– Откуда тебе знать?

– Кстати, он передавал тебе привет и просил передать, что просто жаждет вашей с ним встречи.

– Ты шутишь?

– Нет, – уверенно ответил Олег. – Мне кажется, что сейчас нам не до шуток.

– Откуда ты знаешь про Лешку?

– Да тут и справки наводить нечего. Твой Лешка живет в вашей квартире и, по-моему, неплохо себя чувствует.

– Не может быть!

– А я тебе говорю, что может.

– Но ведь он сбежал. У него был отключен мобильный, он не выходил на работу.

– Малыш, у него уже все давно включено, и он ходит на службу.

Я тревожно смотрела на Олега и не знала, верить ему или нет.

– Значит, Лешка сделал чистосердечное признание?

– Нет. Твой Леша вернулся и заявил, что он ни в чем не виноват.

– Так и знала. – Я почувствовала облегчение. – Я знала, что это не он, потому что он на убийство не способен. Его подставили. Ты не знаешь, уже нашли виновных?

– Нашли.

– И кто это сделал?

– Ты.

– А я-то тут при чем?

– Просто твой любимый Леша уже дал показания, что убийство совершила именно ты.

– Я тебе не верю.

– Это твое право, но я говорю то, что есть. Ты действительно замешана в серьезном преступлении, только проходишь по делу не как свидетель, а как обвиняемая. Свидетелем выступает твой Алексей, он дал показания против тебя.

– А какие показания можно дать? Я ничего не совершала.

– Твой ненаглядный считает, что это не так. Алексей подробно рассказал, что ты уже давно догадывалась о его любви к другой женщине. Именно поэтому ты вернулась из командировки без всякого предупреждения.

– Я вернулась из командировки, потому что специально уладила дела как можно быстрее. Я торопилась к любимому, скучала, хотела его увидеть. Я даже не предполагала, что у Лешки есть другая. – Я не понимала, зачем я оправдываюсь перед Олегом.

– Ты дурно воспитана, – игнорировал оправдания мужчина. – Тебя учили не подслушивать чужие разговоры и не перебивать своего собеседника на полуслове? Дай мне договорить. И знай, что мне незачем тебя обманывать: это не имеет для меня никакого смысла. В общем, твой Леша подробно рассказал следователю, что ты специально приехала из командировки раньше и, увидев в кровати юную девицу, не раздумывая, достала из сумки пистолет и всадила в нее пулю. Алексей рассказал, как это было, во всех подробностях. Он даже не успел тебя остановить или попросить одуматься. Ты была не в себе и после того, как застрелила любовницу, точно так же хладнокровно попыталась убить своего друга.

– И почему же не убила? – Я задала вопрос, но тут же опомнилась. – Извини, я действительно тебя перебила. Видать, я и в самом деле дурно воспитана, но у меня просто нервы сдают.

– Алексей сказал, что выскочил из квартиры. Больше он ничего не видел.

Олег замолчал, а я долго не могла произнести ни слова.

– Мне незачем врать и сочинять разные байки. Я навел справки: тебя действительно безуспешно ищет милиция, только не в качестве свидетеля, а в качестве убийцы. Тебя ищут, чтобы ты за все ответила по закону. Твой гражданский муж дал свидетельские показания против тебя. Он считается основным свидетелем, на глазах которого произошло убийство на почве ревности. Все думают, что ты в бегах. Кстати, твоя мама и сестра думают так же.

– Я в это не верю! – крикнула я, раскрасневшись.

– А я тебя не пытаюсь ни в чем убедить. Факты есть факты.

– Мама и сестра – это самые родные люди, и они никому не поверят, кроме меня. Даже если им тысячу раз скажут обо мне что-нибудь плохое, они будут знать, что это не так.

– Жизнь – сложная штука. Твоим самым родным людям каждый день на мозги капает милиция, которая постоянно напоминает о тебе и дежурит у подъезда.

– Зачем?

– Ждет возвращения, чтобы тебя посадить. Твои близкие верят, что ты испугалась тюрьмы, сбежала и где-то прячешься. Алексей рвет на себе волосы и слезно говорит всем, что если бы он знал, как это все кончится, то прежде чем, как тебе изменять, десять раз подумал бы. Ты где себе такого кавалера нашла? Сволочь он конченая, сдал тебя с потрохами. И ты такого гада любила?

– Он раньше не был таким гадом, – неуверенно ответила я. – Неужели все, что ты сказал, правда?

– Я не собираюсь тебе что-то доказывать.

– А твои сведения могут быть ошибочными?

– Это исключено. У меня всегда самые верные сведения.

В глазах потемнело, мне стало трудно дышать.

– Тебе плохо? – забеспокоился Олег.

– Сейчас пройдет.

– Малыш, ты зря пошла на преступление. Он этого не стоит: твой мужик оказался обыкновенным дерьмом. Да ты нашла, ради кого убивать! Пойми, все мужики полигамны. Так вот, если у мужчины все нормально функционирует, то он всегда будет смотреть на баб, и не только смотреть. Чтобы держать любимого мужчину рядом с собой долгие годы, нужно дать ему безграничную свободу.

– Ты хочешь сказать, что эти люди, много лет живущие вместе, постоянно гуляют налево? Что они прощают друг другу измены?

– Абсолютно все, и ты сама это знаешь. Многие даже заводят вторые семьи, и жены с этим мирятся и делают вид, что всех все устраивает. Такие пары живут долго и счастливо, а женщины, не желающие мириться с особенностями физиологии мужчины, получают развод. Они рассуждают о гордости, разводятся, влюбляются снова в надежде, что очередной возлюбленный не будет гулять, словом, наступают на те же грабли.

– Я не представляю, как можно жить с мужчиной и делить его с другой женщиной, как можно закрывать глаза на измены.

– Именно поэтому ты никогда не сможешь прожить в браке лет сорок. Женщины, которые не хотят признавать, что мужчины по природе своей полигамны, проводят свою жизнь в вечных разводах и одиночестве.

– Я с этим не согласна.

– Поэтому ты и одна. Так что тебе повезло.

– В чем?

– В том, что ты отсиживаешься вместе со мной. Если бы Стас тебя не похитил, ты бы уже сидела на нарах.

Захотелось сказать Олегу, что уж лучше бы я сидела на нарах, чем прозябала в его малоприятном обществе, но решила, что лучше прикусить язык и не говорить подобных вещей – это может слишком плачевно для меня закончиться.

– Я не убивала! – выкрикнула я и, уже плохо что-либо соображая, спросила: – Ты меня не обманываешь? Неужели Лешка свидетельствовал против меня?

– Свидетельствовал – это мало сказано. Он настаивал на том, чтобы тебя нашли и посадили, – усмехнулся Олег.

– Но почему? За что он со мной так? Что я ему сделала?

– А уж на этот вопрос я тебе ответить не могу. Я свечку не держал и ваших с ним отношений не знаю. Алексей не одинок в своем решении посадить тебя в тюрьму. Он хорошо ладит с отцом покойной Елены, а это достаточно влиятельный и могущественный человек. Он пообещал убить тебя собственными руками еще до того, как упрячут за решетку.

– Я не убивала… – Я попыталась взять себя в руки, но самообладание меня предательски покинуло. – Я знаю, что просто идеально подхожу на роль убийцы. У меня были все причины совершить убийство: застала любимого человека с другой женщиной и всадила сопернице пулю в лоб. – Встав с кресла, я подошла вплотную к Олегу и встала перед ним на колени. – Олег, убей меня, пожалуйста. – Я тихо всхлипнула.

– Ты что несешь?

– Пожалуйста, сделай это лучше сразу. Все равно потом убьешь, я же знаю. Я слышала, как ты это говорил своему другу. Какая разница – позже или раньше? Убей меня сейчас, пока я сама хочу умереть.

Олег погладил меня по волосам и тихо спросил:

– А как же я без тебя буду?

– Тебе Стас другую привезет.

– А я не хочу другую.

– А я больше не хочу жить.

– Ты слышала, что я сказал, или нет? Я не хочу другую. Послушай, Лизка, а давай вместе уедем за кордон.

– Куда? – Я подняла голову и сквозь слезы посмотрела на Олега.

– За границу.

– Я жить не хочу, а ты говоришь – за границу.

– Я тоже когда-то не хотел жить; а потом понял, что смогу, нужно только собраться с силами. Лизка, я скоро сделаю пластическую операцию, внешность изменю. Мы здесь какое-то время отсидимся, а затем рванем за границу.

– Я не знаю… – только и смогла сказать я, тихонько всхлипнув.

– У меня за границей дом будет, деньги. Поехали со мной! Тебе здесь больше ловить нечего.

– А если я не поеду?

– Поедешь, потому что мы очень нужны друг другу.

Олег встал, поднял меня с пола и повел в спальню. Мы проснулись, только когда услышали, что во дворе сигналит машина.

– Мне пора.

– Ты завтракать будешь?

– Ты же видишь, что за мной приехали. У меня ответственный день. Я перед работой не ем.

Я сидела на кровати и смотрела, как Олег одевается во все черное. Он ушел, не сказав ни слова и даже не посмотрев в мою сторону, закрыл входную дверь на замки. Я подошла к окну, коснулась лбом стекла и стала смотреть, как он подходит к машине. Перед тем как сесть в нее, Олег все же поднял голову и посмотрел на окно.

Оставшись в доме одна, я стала судорожно обшаривать все комнаты в надежде найти свою сумку или мобильный телефон. Все попытки были безуспешны. Я ударила кулаком по стене и снова вернулась к окну.

На первом этаже все рамы были заколочены, но на втором мне все же удалось открыть окно, и, к счастью, оно выходило не на сторону сторожевого домика, а в противоположную. Распахнув створку, я встала на карниз и, посмотрев вниз, пошатнулась и схватилась за оконную ручку. Шел сильный дождь, я смотрела на дождевые капли и вспоминала то милое время, когда я беззаботно шлепала по лужам, верила в свое счастливое будущее и глядела на небо, надеясь найти свою счастливую звезду.

Когда я выпрыгнула из окна, первое, что почувствовала, – это сильную боль в ноге. Я слегка вскрикнула, но тут же зажала рот ладонью, испугавшись, что меня может услышать охранник. Но из-за дождя, скорее всего, он ничего не услышал. Прижавшись к мокрой стене дома, я посмотрела на высокий забор и видеокамеры, установленные на на нем.

– Через забор я не перелезу, – подумала я вслух и стала осторожно красться к домику охранника, перебегая от одного дерева к другому и от куста к кусту.

Добежав до ворот, я с усилием толкнула калитку, но и она, и сами ворота были заперты.

– Не может быть!

Увидев выскочившего из будки удивленного охранника, я упала на мокрую землю и закричала:

– «Скорую»! «Скорую»! У меня аппендицит.

Охранник схватил меня за руки и попытался поднять, но так как у него это не получилось, он поволок меня в будку. Не обращая внимания на то, что я испачкана грязью, он положил меня на диван и, глядя на мои притворные страдания, почесал затылок.

– Что у тебя болит?

– У меня аппендицит! Ох…

– Что, совсем терпеть не можешь?

– Нет, – скорчилась я от боли. – Не могу. Дядечка, миленький, вызови «скорую». Я умираю…

– Не могу, – нервно ответил охранник.

– Почему?

– Нет у меня такого приказа.

– А какой тебе дан приказ на тот случай, если я буду умирать?

– Такого приказа тоже нет.

– Но ведь я умираю!

– Тогда умирай, – заметно разнервничался охранник, – но вызвать «скорую» я тебе не могу.

– Дяденька! Да что ж ты за изверг такой?!

– Не положено.

– А что положено-то?

– Положено охранять дом, никого не впускать и не выпускать. Как ты на улице-то очутилась?

– Из окна выпрыгнула.

– Но ведь это не положено!

– Я не знаю, что там положено, а что нет. А мне в доме загнуться, что ли? Дяденька, вызови врача. Я умираю!

– Не могу. Нельзя.

– Не бери грех на душу. Если не хочешь, чтобы я у тебя прямо здесь на диване скончалась, выпусти меня за ворота. Пусть я лучше там умру.

Мои стоны не действовали на охранника. С одной стороны, ему было жаль меня, а с другой – он был обязан неукоснительно выполнять инструкции.

– Я не могу тебя отпустить. Меня самого тогда грохнут.

– Но ведь ты отпустишь меня не просто так, а умирать. Это совсем разные вещи.

– Да что ж мне с тобой делать?..

– Отпусти.

– Это исключено.

– Я сейчас, наверное, умру: ты только посмотри, как меня скрутило. Дай мне воды…

Охранник подошел к столу, на котором стоял графин с водой, а я вскочила с дивана и, не помня себя, схватила стоящую на тумбочке пустую бутылку. Размахнувшись что было сил, я ударила охранника по темени и сама закричала от страха. Мужчина издал жалобный стон и с грохотом повалился на пол.