Глава 19
Прошло ровно полгода
Я сидела рядом с матерью Галины, слушала ее рыдания и пыталась ее успокоить.
– Изверги! Сволочи! За что ж они так мою доченьку? Кому моя кровиночка помешала? Она же никогда и никому плохого не сделала. Она же всегда такая честная была. Наверное, именно эта честность ее и сгубила. А ведь я говорила ей, что нельзя быть такой честной. А она меня не слушала, вечно говорила, что врать не умеет. Ума не приложу, кому она могла плохое сделать…
– Елена Викторовна, родная… – Я плакала вместе с женщиной и пыталась успокоить не только ее, но и себя. – Кто бы мог подумать, что такое может произойти? Кто бы мог подумать… Мне так ее не хватает. Я постоянно ее вспоминаю. Каждый день. Смотрю на ее фотографию в рамке и громко реву. Но вы должны жить дальше. Вам еще вторую дочь поднимать. Елена Викторовна, милая, держитесь.
Галину нашли в каком-то подмосковном лесу совершенно случайно. Она была засыпана ветками и землей, и конечно же опознать ее было сложно, практически невозможно. И все же ее опознали. В глубине души мне стало значительно легче, потому что теперь тело Галины, как и положено, будет предано земле, и я сама лично закажу ей памятник, который будет так же красив, как и она, когда была жива. Положив на стол целую пачку долларов, я вышла от матери своей подруги с тяжелой душой и направилась к своему автомобилю.
Сев в машину, я заехала в парфюмерный магазин, чтобы побаловать себя какими-нибудь вкусными духами, и в самом центре магазина столкнулась с выбирающей духи Викой.
– Привет, – еле слышно поздоровалась я, пройдя мимо нее, как могла, ускорила шаг и от греха подальше пошла к следующей секции.
– Люба! – Вика окликнула меня довольно громко.
Мне пришлось остановиться и изобразить улыбку.
– Что мимо проходишь, будто первый раз в жизни меня видишь?
– Я же поздоровалась.
– А когда-то ты со мной не только здоровалась, но и могла пообщаться.
– А тебе нужно это общение?
– Я хотела, чтобы ты этот запах попробовала. Не знаю, купить или нет. Как тебе?
Виктория поднесла мне пробник, но я сразу отрицательно покачала головой:
– Абсолютно не мой запах.
– Почему?
– Мне кажется, что он слишком сладкий. Я люблю более резкий.
– Мы с тобой очень разные, – улыбнулась Виктория. – А я не люблю резких запахов. Не думала, что когда-нибудь мы с тобой встретимся и ты пройдешь мимо.
– Я же пообещала.
– Что ты пообещала?
– Я пообещала, что никого не знаю, никого не вижу и никого не слышу.
– Это ты обещала Александру, а я-то тут при чем?
– Извини, я не ожидала тебя когда-нибудь встретить.
– Ладно, забыли, – Вика махнула рукой и по-дружески мне подмигнула. – Кстати, как там Галина?
– Ее нашли недавно.
– Надо же! – Глаза Виктории тут же изменились, в них появился живой интерес. – И где же была наша любительница чужих мужей? – спросила она язвительным голосом, хотя заметно занервничала. – Сбежала со своим новым возлюбленным, чужим супругом, на какие-нибудь дикие острова? А потом устала от дикой жизни и вернулась обратно?
– Ее нашли мертвой.
– Извини. – Губы Вики затряслись, и она опустила глаза. – Извини, пожалуйста. Я ни в коем случае не хотела тебя обидеть. Ты хочешь сказать, Галя мертва?
– Да, это так, – произнесла я довольно холодно.
– Что с ней произошло?
– Ее нашли в лесу.
– Ее убил какой-нибудь маньяк?
– По всей вероятности, да, – не стала я вдаваться в подробности.
– Господи, какой ужас… Так ее когда нашли-то?
– Совсем недавно.
– А погибла она когда?
– Непонятно. Очень трудно установить.
Я умышленно не сказала, что Галю убили еще полгода назад, а нашли только сейчас, чтобы отвести Викины мысли от той страшной ночи, когда был застрелен ее муж. Не хотелось, чтобы она начала что-либо сопоставлять и копаться в лабиринтах прошлого.
– Прими мои соболезнования.
– Спасибо.
– А сама-то ты как?
– Потихоньку.
– Ничего себе, потихоньку. Такой магазинище отгрохала!
– Бог услышал мои молитвы и послал мне магазин.
Мы переглянулись, с трудом сдерживая смех.
– Надо поучиться у тебя молиться, – подметила Виктория и все же, не удержавшись, улыбнулась.
– Да я и сама не умею. Все как-то спонтанно получилось.
– А может, тебе бог щедрый попался?
Я сделала вид, что не поняла намека, и тут же спросила:
– А ты как живешь?
– Да ничего. Устала. Очень много времени провожу в мастерской.
– Рисуешь?
– Я не рисую картины. Я их пишу. Вот, взяла путевку к морю. Жутко хочется побыть в уединении. Впереди выходные, а усталость накапливается все больше и больше. Так долго нельзя. Прямо на выходные взяла путевку к морю. Хочется побыть наедине с собой и немного себя полечить.
– Куда летишь?
– В Тунис.
– А почему именно туда?
– Потому что там потрясающий центр лечения водорослями, а мой организм просит себя побаловать.
– Тогда удачной тебе поездки.
– Спасибо.
Вика немножко помолчала и вновь улыбнулась:
– А ты отлично выглядишь. Надеюсь, неудачная беременность никак не сказалась на твоем здоровье?
– Напротив. Сейчас я стала себя чувствовать намного лучше и увереннее, чем чувствовала до неудачной беременности. Она придала мне силы и открыла для меня потрясающие возможности.
– Говорят, что ты даже замуж вышла.
– Правду говорят.
– И кто он?
– Он мой любимый.
– И все?
– И все.
– А кто он вообще, чем занимается?
– Я же тебе сказала: просто любимый.
– Кем работает? Что имеет?
– Он работает моим любимым человеком, а имеет меня почти каждую ночь.
– Рысак.
– Еще какой рысак!
– Надо же, как ему подфартило с работой. Давно устроился?
– Уже полгода.
– А платишь ты ему хорошо?
– Ежедневно. Я выдаю ему зарплату своей любовью.
– И премиальные бывают?
– Очень часто. Иногда так хочется рассказать ему о своих чувствах…
– Значит, ты ничего про него рассказать не хочешь.
– Не хочу.
– Просто муж, и все?
– Именно так.
– Хм, ты скрытная. Все свое ношу в себе и никому не расскажу и не покажу. Да?
– Думаю, сведений достаточно. Ладно, пойду тоже духи выберу. Хочется резкого и немного дерзкого запаха.
– Чтобы люди оборачивались?
– Чтобы выделяться из толпы.
– А что ж ты замуж вышла, а сама себе духи выбираешь?
– Потому что я очень вредная и привередливая. Есть вещи, которые мне лучше не дарить, потому что все равно не угодишь. Это касается духов и косметики.
– А мне казалось, что подарок любимого человека всегда в радость.
– Действительно всегда, но только мой любимый человек очень даже понятливый. Он знает, что мне стоит дарить, а чего лучше не делать.
– Надо же. Какое редкое взаимопонимание.
– Вика, а еще не выяснили, кто убил Юрия Константиновича? – Я набралась смелости и задала вопрос, который очень сильно меня волновал. Ведь тот, кто убил Юрия, убил и Галину. В глубине души мне очень хотелось, чтобы убийцы были наказаны, но я не очень верила в силу нашей милиции, которая искала убийц, и я прекрасно понимала, что мое желание по поводу возмездия может быть просто неосуществимо.
– Выясняют, – ухмыльнулась Виктория и слегка побледнела. – Еще немного поковыряются и дело закроют. У нас же так все делается.
– Что, вообще никаких зацепок?
– Убийцу еще не нашли, – резко ответила Вика, дав понять, что ей слишком больно говорить на эту тему.
Сделав пару шагов, я остановилась и дружелюбно сказала:
– Вика, ты на меня зла не держи.
– А я и не держу. Кто старое помянет… Между прочим, ты мне очень даже симпатична.
– Ты мне тоже. Будет желание, заезжай. Будешь у меня всегда самым почетным и долгожданным гостем. У меня на первом этаже еще и немецкая химчистка открылась.
– Может быть, как-нибудь соберусь с духом и заеду.
– Я буду очень рада тебя видеть. И необязательно собираться с духом. Просто приезжай, и все!
Купив приглянувшийся флакончик, я поискала Вику глазами, но ее уже не было. Сев в автомобиль, я отправилась на работу. Войдя в свой кабинет, я бросила взгляд в зеркало. Я нравилась себе. Фигура, лицо, глаза, волосы – все меня радовало. Ближе к вечеру позвонила моя мама и поинтересовалась моими достижениями на трудовом фронте.
– Мамочка, у меня все хорошо. Очень много дел. Ты же понимаешь, какая на мне ответственность. Конечно, устаю, ведь я слишком много работаю и слишком мало сплю.
– Дочь, но ты же знаешь, что без этого не бывает денег.
– Знаю, мама. Знаю. Просто я так жутко устала! А на море-то как хочется…
– Так слетай на выходные.
– Не могу. Занята. Может быть, позже.
– А как поживает твой прохиндей?
– Ты имеешь в виду моего мужа? – Я попыталась показать, что недовольна отношением мамы к Артуру, но на нее мой скепсис не подействовал. Она пребывала в глубоком убеждении, что мой муж именно прохиндей, и переубедить ее было невозможно. Единственное, на что я уповала, так это на время. Оно должно было доказать ее не правоту и заставить изменить свои взгляды.
– Да, именно этого проходимца.
– Он не проходимец. Он мой муж.
– Для меня он навсегда останется проходимцем.
– Мама, у нас все хорошо.
– У вас не может быть все хорошо, – тут же зацепилась за мои слова мама.
– Ну почему ты так считаешь? Если он не нравится тебе, то это не значит, что он не нравится мне. Конечно, как и в любой семье, у нас бывают определенные разногласия.
– У вас не может быть все хорошо, потому что вы абсолютно разные. А какие у вас разногласия? Если ему что-то не нравится, то пусть он убирается ко всем чертям.
– Мамочка, ну ведь мы сошлись не для того, чтобы он убирался ко всем чертям, – снова попыталась я образумить свою маму, на которую просто не могла злиться, потому что очень сильно ее любила.
– Для меня до сих пор остается загадкой то, почему вы сошлись. Так какие все-таки у вас разногласия? Этот прохиндей не хочет работать?
– Я его прекрасно понимаю, потому что уделяю ему не столько времени, сколько бы он хотел, – сказала я, проигнорировав ее последний вопрос.
– А что он хотел? Чтобы ты нянчилась с ним с утра до ночи? – вернулась к любимой теме моя мать.
– Кому понравится вечно занятая и работающая жена? Сама посуди.
– А если ты не будешь работать, то что тогда он будет есть? Что он намажет себе на хлеб?
– Мама, но ведь он тоже зарабатывает. Он в состоянии сам купить то, что мазать себе на хлеб.
– А тебе?
– И мне тоже.
– А он знает, что ты не любишь сливочное масло, а любишь черную и красную икру? Он знает твои запросы?
– Знает. Именно это его угнетает. Он не в состоянии их удовлетворить.
– Поэтому ты и работаешь. Если твой прохиндей не в состоянии купить тебе модную юбку, то ты купишь ее сама.
– Мама, все равно я не ангел. Со мной очень сложно.
– Да он на тебя молиться должен! Что он может тебе предложить? Если бы не ты…
– А если бы не он, я бы была одинока.
– Не одинока, а свободна. Это большая разница, дочка. Да возле тебя женихи всю жизнь шеренгами выстраивались. Ты же сама от них от всех нос воротила.
– Ладно, мамуля, слишком много работы. Созвонимся позже, – попробовала я закруглить этот бесконечный разговор.
– Люба, не хотела тебе говорить, но все же скажу. Я своей приятельнице показывала фотографии, где ты со своим благоверным.
– Мама, ну зачем ты показываешь наши семейные снимки своим подругам?
– Да это даже не приятельница, а моя хорошая подруга – Зинка. Что, я не имею права показать фотографии своей лучшей подруге Зинке? Почему я должна скрывать от нее фотографии своей любимой дочери и нелюбимого зятя?
– И что сказала Зинка?
– Зинка, как фотографию увидела, так чуть в обморок не упала.
– Почему? – насторожилась я, предчувствуя какую-то беду. – Он ей не понравился внешне?
– Насчет его внешности говорить не будем. Это разговор долгий и неприятный. На селе тракторист и то красивее выглядит. У него хоть кудри есть. А у этого что? Ни кудрей, ни фейса, ни работы престижной. Нет, не это. Люба, я не могу сказать тебе это по телефону. Давай где-нибудь попьем кофе.
– Мама, но я так загружена. Я сейчас буквально обложена различными бумагами.
– Тогда давай встретимся в греческом кафе недалеко от твоего магазина. Я позвоню, как подъеду. Посидим на открытой террасе, поговорим. Думаю, что для тебя это очень важно. Хоть я и не хотела тебя расстраивать, но придется.
– Мама, мне кажется, что я не дотерплю этот час.
– Дотерпишь. Думай пока о своих бумагах.
– Да мне ни одна бумага сейчас не полезет в голову!
– Я уже выезжаю. Ты можешь пойти в кафе первой и сделать заказ. Только не забудь, пожалуйста, заказать мой любимый пудинг, политый вишневым соусом.
– Хорошо, мама. Я тебя жду.
